Дальняя командировка - Фридрих Незнанский 31 стр.

- Вы полагаете, это был теракт? - сформулировал наконец вопрос Владимир Анатольевич.

- Иных мнений ни у кого не возникло. Даже у руко­водства города. Но мы смогли задержать одного из ис­полнителей собственными силами. Он дает показания. И заказ, как он утверждает, поступил именно от городс­кого руководства. В теракте замешаны и криминальные силы, которые проходили по одному делу с сыном губер­натора. Я почти уверен, что в результате следственных действий исполнитель назовет конкретных заказчиков, ему нет никакого резона брать на себя чужую вину.

- Да что ж это? Чикаго какое-то!

- Это устаревшие представления, извините, Влади­мир Анатольевич, - мягко улыбнулся Турецкий и ско­сил глаза на Костю. Тот играл бровями, словно прики­дывая варианты.

- Но вы уверены в своей правоте? - строго спросил генеральный.

- Уверен, - твердо ответил Турецкий.

- А я вот - нет. И вы, я вижу, Константин Дмитрие­вич?.. - заметил прокурор. - Уж слишком все, по ваше­му докладу, Александр Борисович, у вас понятно и бла­гополучно.

- Извините, я этого не говорил. Группа работает.

- Ну и что с того, что она работает? А чем еще она, между прочим, должна заниматься? - Генеральный опять стал заводить себя, видно, что-то все-таки не да­вало ему покоя. - Но заметьте, не на кого-то, а исклю­чительно на вас, Александр Борисович, вечно сыплются жалобы со всех сторон! И нам вот с ним, с Меркуловым, постоянно приходится их расхлебывать! А с этим со всем что прикажете делать? - Он тряхнул перед собой пап­кой с доносами.

- Отправить по назначению, - спокойно ответил Турецкий, хотя тоже почувствовал закипающее раздра­жение.

- Куда?! - выкрикнул генеральный прокурор.

- В сортир, - четко ответил Александр Борисович.

Владимир Анатольевич с треском хлопнул папкой по

столу. Это уже было для него слишком. Воцарилось тя­желое молчание. Его нарушил, как и положено, генераль­ный прокурор.

- Ну что будем предпринимать, Константин Дмит­риевич... с этим?

Было непонятно, что он имеет в виду - Турецкого или заявления, отмеченные штампом кремлевской адми­нистрации.

- Я бы предложил самому Александру Борисовичу сделать короткое, но предельно ясное резюме относи­тельно этих документов. После этого, когда мы с вами либо я один, если вы поручите это мне, ознакомлюсь с ответом, его можно будет передать, с моими, скажем, комментариями, по адресу. Это ведь переслал помощник заместителя главы администрации, да?

-Он.

- Вот ему же и отправить. И волки, как говорится, тьфу, тьфу, тьфу, и овцы - тоже.

- Что вы на это скажете, Турецкий?

Ишь ты, как официально! Александр Борисович взглянул на Костю и заметил, как тот, вытянув губы ду­дочкой, быстро поймал взгляд Сани и подмигнул левым глазом, который не был виден прокурору.

Сигнал? Ну, чему быть, того не миновать.

- Я абсолютно согласен с мнением Константина Дмитриевича, а также с вашим решением, Владимир Анатольевич...

Вот так - решением! Выбил у генерального почву для раздумий из-под ног Турецкий.

- Я сделаю, как вы прикажете, - продолжил Алек­сандр Борисович. - Но есть еще одна маленькая, одна­ко немаловажная деталь, в которой я хочу повиниться перед вами.

- Ну что еще? - снова нахмурился генеральный про­курор.

Турецкий взглянул на Костю и увидел, как тот едва заметно кивнул. Значит, угадал, решил он.

- Дело в том, что, как вы знаете, поводом для поезд­ки следственно-оперативной группы в Воздвиженск от­части послужило выступление в широкой печати право­защитных организаций, испытавших, что называется, на собственных плечах тяжесть провинциальной Фемиды. Так вот, вчера, возвратившись из командировки, я поне­воле попал в тесный круг этих правозащитниц. Есте­ственно, всей картины следствия я не нарисовал, но от­дельные факты, как я увидел, были им уже известны, и, подчеркиваю, не от меня. Им просто требовались неко­торые подтверждения...

- И что? - без всякого выражения спросил Мерку­лов.

- Увы, каюсь, я им дал эти подтверждения.

- Но как же ты мог? - загремел теперь тихий Мер­кулов. Даже генеральный - увидел Турецкий - слегка растерялся от подобной вспышки своего зама.

- Извините, Константин Дмитриевич, но вы сами меня всю мою сознательную жизнь учили, что, когда речь идет о человеческих судьбах, о попранном гражданском достоинстве, никаких компромиссов быть не может. Я вспомнил ваши слова и... подтвердил. А что мне было делать? Врать, что ничего не случилось? Так они сами все давно знают. И надеются именно на Генеральную проку­ратуру, потому что никому другому больше не верят. Еще раз извините, так получилось, готов понести наказание... Я понимаю, что не должен был этого делать.

- Ну и что дальше? - не отставал Меркулов.

- Дальше? Я взял с них слово, что до того момента, пока Генеральная прокуратура не примет своего реше­ния, они эти факты не обнародуют. Значит, получается, слово за нами. Точнее, за вами, за руководством. Я уве­рен, что они сдержат слово, но и долго ждать не захотят.

- Вот так! Вы поняли, Константин Дмитриевич? Это же чистой воды шантаж! Это черт знает что! - загремел, загрохотал теперь и генеральный прокурор.

- Ну насчет шантажа я все-таки сомневаюсь, Влади­мир Анатольевич, - сразу переходя на мирный тон, от­ветил Костя. - А ведь, по существу, решать-то нам с вами все равно придется. Президент установил сроки. Можно было бы, конечно, рискнуть...

- Это как?

- Да вот, заварил Турецкий кашу, пусть сам ее и рас­хлебывает. Подготовим отчет - это максимум сегодня, ну пусть еще завтра, и доложим в администрацию, что мы готовы его представить. Пускай вот сам едет и пред­ставляет, чтоб в следующий раз, если таковой случится, ему было неповадно! Как ваше мнение? Кстати, ему ведь, вы знаете, не впервой докладывать президенту.

- В принципе я согласен, давайте додумаем некото­рые аспекты. А отчет вы мне представьте. Я посмотрю. Свободны. А вы, Константин Дмитриевич, останьтесь. На минутку.

Ну прямо Мюллер со Штирлицем!

Александр Борисович не стал дожидаться в прием­ной, когда выйдет Меркулов. Он отправился в кабинет Кости, где сидел Володька Поремский. Историю с поис­ками в самолете террориста Турецкого они Косте тоже еще не поведали - хотели подать спокойно, так сказать, на закуску, с юмором. Да, впрочем, и не важно, в чьем они посидят кабинете - в Костином или в его, Турецкого.

Но самое главное, что сейчас сделает Александр Бо­рисович, это позвонит Славке в городок на Каме и, ни­чего пространно не объясняя, скажет, что хотя жизнь и большое дерьмо, но иногда попадаются и в ней светлые моменты - как небесная синева сплошной облачности, которая преследовала его друга Саню от самого Челябин­ска до Москвы.

Но если есть-таки эти малые просветы, значит, стоит жить. Славке ничего растолковывать не надо, он свой генерал, все сразу поймет...