- Я сделаю так, как вы хотите, - нарушил молчание профессор. - Стану работать по двадцать часов в сутки и сделаю все за три дня. Готовьте остаток суммы.
- Все уже давно готово, - расплылся в улыбке Мустафа. - Как только мы получим от вас известие… Как говорят христиане, благую весть…
- Не надо никаких благих вестей, - поморщился профессор. - Меня уже тошнит от всей этой вашей словесной патоки! Через три дня в это же время приходите сюда с деньгами и забирайте бомбу. Я отвечаю за свои слова!
- Мы не сомневаемся в слове мудрейшего. - Мустафа покачал головой. - Мы явимся в назначенный час.
- А сколько я вам должен? - спросил профессор.
- Вы о чем? - не понял Мустафа.
- Ну, я же виноват в том, что случилось здесь лично с вами. Это же я впустил сюда обезьяну и позволил ей напасть на вас…
- Ну и что?
- Ваше оружие, должно быть, стоит денег, и мой долг возместить вам убытки.
- Ах, вот вы о чем, - рассмеялся Мустафа. - Какие пустяки! Не переживайте, у нас этого добра навалом. Тем более что у этого пистолета богатое прошлое, и я совсем не против того, чтобы полиция нашла на нем отпечатки пальцев вашей обезьяны. И пусть занесут их в свою картотеку.
Доложив о переговорах с профессором Усаме, Мустафа выслушал его скупую похвалу и, словно невзначай, вытащил из кармана пиджака пульт управления.
- Вот, мой господин, та самая вещь, которая помогала этому неверному управлять своей обезьяной.
- Как он оказался у тебя? - удивился Усама, благодушно поглаживая бороду.
- Обезьяна напилась виски и сбежала от своего хозяина, а я прихватил этот пульт с собой, чтобы доказать, что я не лгу…
О том, что обезьяна стащила у него пистолет, Мустафа благоразумно не сообщил. В лучшем случае Усама прилюдно высмеял бы его за такую небрежность, а в худшем добавил бы тумаков и оплеух. Усама был строгим и скорым на расправу боссом.
- Значит, сейчас она бегает где-то в городе? Эта обезьяна? - уточнил Усама.
- Да, если только она не вернулась к хозяину…
- Если она вернулась, тем лучше. Пойдешь забирать бомбу и заодно прихватишь с собой обезьяну. А если она бегает по городу, то пусть наши братья поймают ее и принесут мне. Только живой и невредимой! Живой и невредимой! У меня есть на нее определенные виды. - Усама сунул пульт за пазуху. - Постой-ка, сын шакала, ты сказал мне, что обезьяна сбежала, так?
- Так! И клянусь своей жизнью, что это правда!
- И еще ты сказал, что эта штука позволяет управлять обезьяной, так ведь?
- Совершенно верно! И это тоже правда! Клянусь тебе, Усама!
Усама достал из-за пазухи свой кольт и прицелился прямо в переносицу Мустафы.
- Тогда отвечай, почему этот неверный не вернул обезьяну обратно при помощи пульта, который позволяет управлять ею?
Палец Усамы шевельнулся, поудобнее устраиваясь на спусковом крючке.
Сидевший на подушках Мустафа распростерся на полу у ног господина, опрокинув и свою, и его недопитые чашечки кофе.
- Усама, не спеши, - завыл он, - прежде чем стрелять, прошу тебя, дай мне сказать!
- Говори! - разрешил Усама, переводя ствол на темя Мустафы. - Но не вынуждай меня явить мой гнев!
- Этот проклятый не смог управлять своей проклятой обезьяной, потому что она напилась его проклятого виски! На пьяную обезьяну пульт не может повлиять! Этот проклятый сам сказал мне это!
- Встань! - повелел Усама.
Мустафа поднялся на ноги, радуясь тому, что остался в живых.
- Видишь, сколь пагубно влияние алкоголя? - Усама выразительно потряс кольтом для придания веса своим словам. - Будущее принадлежит нам, ибо европейцы обязательно сопьются. Они ни в чем не знают меры, как эта проклятая обезьяна.
Глава 16
Муки ревности
По планам Джен, Чувака несколько дней следовало подержать на голодном сексуальном пайке. Одиночество в сочетании с воздержанием должны были превратить Чувака в ее послушное орудие. Она собиралась с его помощью обчистить сейф, в котором дядюшка Дэйв хранил свои грязные деньги, и благополучно смыться.
Цена вопроса была высока - более миллиона долларов. Деньги, уплаченные Усамой, плюс то, что по центу скопил экономный и жадный Дэйв. По самым скромным прикидкам, Джен должно было обломиться не менее полутора миллионов баксов!
Ради такого куша можно завести роман с человеком, который тебе безразличен, хотя и неутомим в любовных делах. У обстоятельной и дотошной Джен в запасе было несколько планов. Несколько прекрасных, детально проработанных и всесторонне просчитанных планов.
По одному из них Чувак должен был играть роль мордоворота, которому предстоит в нужный момент нейтрализовать Дэйва, вытрясти из него код замка и забрать у него ключ от сейфа. По другому плану Чувак должен был якобы бежать с украденными деньгами, а на самом деле отправиться на тот свет таким же нищим и голым, каким пришел на этот. Третий план отводил Чуваку роль приманки, на которую, зная простодушие и честность племянника, мог бы клюнуть Дэйв. Четвертый план, самый грандиозный из всех, позволял Джен ограбить не только Дэйва, но и мэра Хомо, у которого тоже было чем поживиться. Этот план отводил Чуваку сразу несколько ролей - мнимого мужа Джен, телохранителя Джен, водителя Джен и конечно же козла отпущения, благодаря которому Джен осталась бы в стороне в случае, если бы этот план накрылся медным тазом. Для того чтобы все получилось, как надо, Чувак должен был беспрекословно слушаться Джен и не раздумывая выполнять все ее указания…
Утром, когда Чувак, то и дело позевывая, появился в Церкви Апокалипсиса, Джен несколько раз прошла мимо него, специально не обращая на него внимания. Странно, но Чувак тоже не обратил на нее никакого внимания. Точнее говоря, изо всех сил старался не обращать. По мнению Джен, это была аномалия, он не должен был вести себя подобным образом. Напротив, ему полагалось всякий раз бежать ей навстречу, натыкаться на стену холодного равнодушия и растерянно вопрошать: "Что случилось? Ты не заболела? Почему ты меня не замечаешь?" Хвататься за голову, заламывать в отчаянье руки, размазывать по лицу слезы и сопли, нервно теребить эректирующий член, рвать на себе одежды, посыпать голову пеплом… Но только не отворачиваться в сторону всякий раз, когда Джен проходит мимо!
Недоумевая и теряясь в догадках, Джен решила включить обаяние на максимум: вынула шпильку из волос, тряхнула льняными локонами и принялась особенно сексуально выписывать попкой восьмерки. Однако ее старания не увенчались успехом, потому что всякий раз, глядя на ее аппетитные ягодицы, Чувак вспоминал мэра Хомо в анимации и вскипал все сильнее.
Он давно простил бы Джен, если бы она изменила ему с Мэлом Гибсоном, Брэдом Питтом или, на худой конец, с тем типом, который играет хромого доктора-грубияна. В конце концов, есть чары, устоять перед которыми невозможно. Обаяние, харизма, мужское начало, или "моджо", как выражается Остин Пауэрс. Но что можно найти в мэре Хомо? Мерзкая физиономия сластолюбца, толстое, отвратительно колыхающееся брюхо и вдобавок эта гадкая привычка то и дело всхрапывать в приливе наслаждения, словно жеребец… Что могло привлечь в нем Джен? Только одно - его положение, его власть, его деньги! Значит, не стоит обольщаться в отношении Джен, не стоит, витая в облаках, строить далеко идущие планы. Напротив, надо как можно быстрее забыть ее и все, что между ними было. Легко сказать - забыть две ночи выдающегося секс-кайфа. Такое не забывается!
Наконец Джен не выдержала, и, когда Чувак в белом балахоне и с ящиком на груди направился к выходу, она налетела на него и вскрикнула, потирая левый бок, которым больно ударилась об угол ящика.
- Извини, - буркнул Чувак, равнодушно отстраняя Джен рукой.
Это уже слишком! Дело даже не в ударе по ее самолюбию, она просто не могла позволить себе потерять так кстати подвернувшегося помощника. Кроме Чувака, в обозримом пространстве не наблюдалось другого подходящего по всем параметрам лоха.
Однако ей и в голову не пришло, что Чувак мог быть свидетелем ее совокупления с мэром Хомо. Бурного, добровольного, эмоционального совокупления, делавшего честь звездам эротического кинематографа. Впрочем, с ее стороны это была всего лишь хорошая актерская игра, а мэр в итоге так и не потянул на роль мачо. Обеспокоенная реакцией Чувака, Джен выбежала на улицу и догнала его.
- Ты о’кей? - взволнованно крикнула она, не замечая, что поменялась местами с подчеркнуто равнодушным Чуваком: теперь ей пришлось за ним бегать, хотя, по идее, должно было быть наоборот.
- Я в порядке, - не поворачивая головы, ответил тот, убыстряя шаг.
Джен снова догнала его и схватила за руку:
- Ты сегодня странный какой-то!
- Ты тоже! - Чувак вырвался из захвата и продолжил идти вперед.
Джен пришлось на ходу выстраивать план беседы.
- Ты чем-то расстроен? - Она шла рядом с Чуваком и напрасно пыталась поймать его взгляд.
- Отстань, не твое дело! - рявкнул он.
- Но ты груб со мной… - Джен подбавила в голос дрожи и надула губки.
- Зато с тобой нежны другие!
"Ах, вот в чем дело! - догадалась Джен. - Он ревнует меня, и, судя по всему, к какому-то конкретному лицу. О ком он мог узнать?"
Калейдоскоп из любовников завертелся в ее прелестной головке. Перебрав с три дюжины лиц, она так и не пришла к единому мнению, но вдруг заметила взгляд, полный ненависти, брошенный Чуваком на рекламный щит с портретом мэра Хомо и надписью: "Навеки ваш мэр".
"Этот придурок следил за мной этой ночью! - догадалась она. - Вот засранец! Интересно, что он видел? Судя по тому, как он себя ведет, он видел все".
- Ты видел меня с мэром? - уточнила она.
- Я видел, как ты трахалась с ним в твоем трейлере! - выпалил Чувак.
Любая определенность лучше неизвестности. Теперь Джен знала расклад и могла начинать действовать. В первую очередь надо дать Чуваку успокоиться! Она повисла на нем, нежно поцеловала в щеку и зарыдала:
- О, любимый мой, пусть нам уже не суждено быть вместе, но я хочу… - серия всхлипов, - я должна… - сдавленное рыдание, - я навсегда запомню две чудесные ночи, которые ты мне подарил!
Невозможно идти по своим делам, когда у тебя на шее одновременно висят деревянный ящик и девушка. Чуваку волей-неволей пришлось остановиться.
- Спасибо тебе! - Еще один поцелуй в щеку. - Ты лучше всех! А теперь прощай! Я недостойна тебя, мой милый!
Оттолкнув Чувака обеими руками, Джен побежала прочь. По пути она трижды споткнулась, разок наскочила на дерево, а под конец подвернула ногу и, вскрикнув, картинно распростерлась на асфальте. И сразу несколько самцов бросилось к ней, намереваясь произвести искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Самый проворный из них уже почти снял с Джен футболку, как вдруг получил увесистый пинок под зад.
- Уберите свои грязные лапы! - заорал Чувак, щедро раздавая тумаки вперемежку с пинками. - Поганые извращенцы!
Поняв, что им ничего не светит, извращенцы тут же разбрелись по своим делам, осыпая Чувака проклятиями. Чувак закинул ящик за спину, чтобы не мешал, и склонился над Джен.
Джен лежала на пыльном заплеванном и усеянном окурками асфальте и тихо постанывала. Чувак осторожно дотронулся до нее, Джен открыла глаза и улыбнулась:
- Это ты, Чувак!
- Ты можешь подняться?
- Кажется, да…
Ойкая и охая, Джен поднялась на ноги и позволила Чуваку завести себя в ближайшую закусочную, где, медленно цедя через трубочку молочный коктейль, поведала Чуваку хорошо выстроенную и тщательно выверенную "правду" о своих отношениях с мэром Хомо. Насчет отношений с телохранителем мэра, его пресс-секретаршей и одним из городских советников Джен предпочла умолчать. Чувак узнал о том, что имеют место быть некие "ужасные обстоятельства", на которых Джен не пожелала останавливаться, но которые вынудили ее "искать защиты и понимания" у Дэйва, который вначале казался добрым и понимающим человеком, но вскоре превратился в "сущего дьявола" с угрозами и шантажом.
- Я не хочу сейчас касаться подробностей! - воскликнула она с самым искренним видом. - Боюсь, что мое сердце не выдержит и разорвется!
Но это Дэйв, по ее словам, чтобы быть в курсе дел мэра Хомо, заставил несчастную, доверившуюся ему девушку спать с этим жирным вонючим ублюдком, у которого так смердит изо рта.
- Мне каждый раз хотелось наложить на себя руки после секса с этим ублюдком! - тихонько, стараясь не привлекать внимания посторонних, рыдала Джен.
Это были единственные слова правды во всем ее признании. Мэр Хомо был настолько скороспелым любовником, что каждый раз после встречи с ним Джен была вынуждена запираться в туалете и собственноручно доводить себя до разрядки.
- Я так погрязла во всем этом, так устала постоянно притворяться… - заскулила она, низко опустив голову и поглядывая время от времени на Чувака исподлобья.
Тронутый этой историей, он осторожно погладил Джен по голове, словно боясь обжечься. Джен, накрутившая себя до предела, зашлась в истерике, воя, словно ирландская ведьма-баньши, и колотя кулаками по столу.
- Что случилось? - тут же прибежали всполошенные официанты, а следом за ними, переваливаясь с ноги на ногу, подошел толстый негр с ярлыком "Менеджер Альберт" на груди.
Джен пыталась взять себя в руки, но это ей никак не удавалось.
- Ей очень понравился ваш молочный коктейль, - брякнул Чувак первое, что пришло в голову.
- И от этого она так убивается? - не поверил толстый Альберт.
- Да, - подтвердил Чувак. - Ей жаль лет, напрасно прожитых без вкусного молочного коктейля.
- Да, наш молочный коктейль и впрямь хорош, - важно подтвердил Альберт. - Я лично слежу за тем, чтобы мои люди не путали пропорции и не скупились на ваниль и корицу.
По просьбе Чувака один из официантов принес стакан холодной воды и счет. Пока Джен, стуча зубами о стакан, пила воду, втайне радуясь тому, как она охмурила доверчивого растяпу, Чувак расплатился. Затем они вместе вышли на улицу и встали посреди тротуара, преданно глядя друг другу в глаза.
- Я отняла у тебя так много времени, - извиняющимся тоном произнесла Джен.
- Пустяки. А как твоя нога? Не болит? - поинтересовался Чувак, преисполненный сострадания к Джен и ненависти к дядюшке Дэйву и мэру Хомо.
- Все в порядке, дорогой. Тебе нужно работать.
- Сегодня же вечером серьезно поговорю насчет тебя с Дэйвом! - нахмурился Чувак. - Потребую от него…
- Не делай этого, милый, - имитируя ужас, прижалась к нему Джен всем телом. - Ты плохо знаешь своего дядюшку и совсем не знаешь местного мэра. Это кровожадные садисты, для которых чужая жизнь не стоит ни цента. Стоит им хоть что-то заподозрить, и они уничтожат нас, а я этого не хочу. Ведь только встретив тебя, я поняла, что такое настоящая жизнь!
- Но мы же не можем бездействовать! - возразил Чувак, гладя Джен по спине. - Покоряться обстоятельствам - это не по-американски! Вспомни первых переселенцев с "Мэйфлауэр". Они отважились пересечь Атлантический океан и начать новую жизнь на враждебном континенте, потому что не хотели быть игрушками в чужих руках! Мы должны быть достойны Линкольна, Аль Капоне, Элвиса, Билла Гейтса и других великих американцев!
Тут он вспомнил Микки и пульт управления. "Надо обязательно убедить профессора убрать из головы его обезьяны эти электроды!" - подумалось ему.
- Ты так убедителен, дорогой, - проворковала Джен, игриво скребя коготками по балахону Чувака. - Мы будем бороться за наше будущее, но будем бороться осторожно, взвешивая каждый шаг и рассчитывая каждое движение. Доверься мне, и я скажу тебе, что надо делать!
- И что же я должен делать?
- Ждать, терпеливо ждать и верить мне. Надеюсь, ты мне веришь?
- Ты еще спрашиваешь!
- Отлично! Совсем скоро я скажу тебе, что от тебя требуется…
- Мы будем вместе? И мы соединимся, чтобы?
- Не расстанемся никогда!
- Никогда-никогда-никогда!
- О, любимый!
- О, любимая… Я буду ждать! А ты будешь ждать меня сегодня вечером?
- Нет, дорогой, не буду. Мне надо побыть одной, чтобы все хорошенько обдумать… Это надо для нашего счастья, ясно тебе?
Расставшись наконец с Чуваком, Джен победно улыбнулась. Теперь этот простофиля был полностью в ее власти. Он беспрекословно исполнит любое ее желание. И поможет ей обчистить как своего дядюшку, так и мэра Катарсиса.
Чувак же шел, не разбирая дороги, и безумно стыдился того, что мог столь плохо думать о самой лучшей девушке в Катарсисе. Нет, правильнее - о самой лучшей девушке в штате Аризона. Нет, еще правильнее будет - о самой лучшей девушке в Соединенных Штатах. Нет, правильнее всего сказать так: о самой лучшей девушке в мире! Единственной и любимой!
Глава 17
Агент 008
Обезьяна Микки сидела на козырьке над входом в супермаркет "Фуллмартс", с любопытством разглядывая прохожих. Как раз в это время Чувак шел домой и не мог не завернуть за провизией - пивом, чипсами и бананами. Их глаза встретились, когда Чувак, нагруженный покупками, вышел из супермаркета. Он сделал пять шагов и почувствовал настоятельную потребность обернуться. Так бывает, когда затылком чувствуешь чей-то пристальный взгляд.
- Привет! - сказал Чувак. - Опять сбежала от своего профессора?
Макака молча оскалила зубы.
- Не волнуйся, я не буду больше ловить тебя, - улыбнулся Чувак. - Живи, как тебе хочется. Честно говоря, мне до сих пор неудобно за прошлый раз… С одной стороны, вроде бы помог приятному старому чудаку, а с другой - вроде как сделал что-то нехорошее.
Обезьяна перевела взгляд на пакет в руке Чувака.
- Хочешь банан? - догадался он, запуская руку в пакет и отламывая один банан от связки. - На, держи!
Чувак подошел к козырьку, встал сбоку, чтобы не мешать входящим в магазин и выходящим из него, и протянул банан обезьяне. Та отрицательно помотала головой и снова посмотрела на пакет.
- И ты хочешь пива? - предположил Чувак, доставая из пакета запотевшую банку "Будвайзера".
Обезьяна так пронзительно заверещала, что обернулись все прохожие, и потянулась к банке передними лапами.
- Погоди-ка! - Чувак убрал банку в пакет. - Ты что, собралась пить пиво прямо здесь? Законами штата Аризона держать в открытом виде банку или бутылку пива, или иного алкогольного напитка на улицах, аллеях, парках, тротуарах и других общественных местах?
Обезьяна озадаченно уставилась на него.
- Но мы можем отправиться ко мне домой и там спокойно выпить пива. Чамп будет рад видеть тебя! - продолжил Чувак и, видя, что обезьяна не спешит спрыгивать со своей обзорной площадки, чтобы последовать за ним, добавил: - Пошли, я приглашаю тебя к себе от чистого сердца.
- Отойди в сторону, укурок, - толкнула Чувака какая-то старая ведьма, выходившая из маркета. - Еще чего выдумал, болтать с обезьяной, мешая проходу.
- Пойдем, - Чувак приглашающе махнул рукой и неторопливо пошел вперед.
Через несколько шагов он обернулся. Обезьяна, резво перебирая лапами, двигалась за ним, из предосторожности не подходя слишком близко.
- Тебя ведь зовут Микки? - поинтересовался Чувак.
- Йу-у-у!
- Тебе нравится Катарсис?
- Йу-у-йу!
- Мне тоже не нравится.
Так, коротая время за приятной беседой, они дошли до трейлера, на пороге которого их поджидал Чамп. Вид у него был немного удивленный.