- Молодец! Правильно рассуждаешь, - похвалил его Усама за сообразительность и продолжил: - Конечно же деньги хранятся в банке. Это так. Но мы взорвем мэрию, чтобы туда стянулись все полицейские машины, чтобы в этом обезглавленном городишке возникла паника, которая позволит нам без потерь обчистить городской банк. По моим расчетам, там столько денег, что каждый из вас получит по миллиону долларов!
- По миллиону долларов на каждого? - ахнули бородачи. - Огромные деньги!
- И эти деньги будут нашими, если вы будете слушать меня!
Усама обвел глазами своих людей. Их взоры отвечали ему преданностью и любовью.
- Так что стерегите эту обезьяну, берегите ее, не спускайте с нее глаз, ибо в ней - ваше богатство! Кому бы поручить это? - Усама умолк и потеребил бороду, имитируя погружение в думы. - Зияд!
- Да, господин.
- Поручаю обезьяну твоим заботам и напоминаю, что ты отвечаешь за нее передо мной и братьями своей головой! Мустафа, приведи сюда обезьяну и отдай в руки Зияда.
"Будешь знать, сын ослицы, как перебивать меня!" - злорадствовал мстительный Усама, наблюдая за церемонией знакомства Зияда с обезьяной, из-за которой лишился тюрбана и части бороды.
Вернувшись к себе в закуток, Усама улегся на подушки в ожидании известий от Мустафы, которого сразу же по наступлению темноты послал во главе четверки самых толковых боевиков разобраться с Чуваком раз и навсегда…
Посланцы Усамы не заставили себя долго ждать, представ перед Усамой сразу после полуночи.
- Мы легко нашли трейлер-парк и опознали дом на колесах, - доложил Мустафа. - Внутри работал телевизор. Мы заглянули внутрь и увидели человека на диване.
В разговор вступил второй боевик, Наджиб:
- Он сидел в темноте, страшась твоего гнева, Усама. Дверь оказалась не заперта. Мы ворвались внутрь, выпустили в него не менее сотни пуль и ушли, швырнув в открытую дверь гранату.
- И что дальше?
- Зарево пожара поднялось до самого неба. Мы видели его всю обратную дорогу, стоило нам только обернуться.
- Надо было бы принести мне его голову, Наджиб…
- Прости, Усама, но там все сгорело, - виновато потупился боевик.
- Хорошо, отдыхайте. - Усама жестом отпустил боевиков. - Сегодня вы честно исполнили ваш долг перед Всевышним.
Джен легко удалось скрыть свое недовольство при виде Чувака и Чампа, сидевших на траве возле ее трейлера. Растянув губы в фальшивой улыбке, она обняла Чувака, погладила по голове Чампа и, не задавая вопросов, пригласила их войти. Однако ее покоробило то, как свободно повел себя Чамп: он не остался у двери, как подобало воспитанной собаке, а прошел дальше за Чуваком. Она усилием воли погасила раздражение. Чувак представлял для нее определенный интерес, и ссориться с ним пока не входило в ее планы.
Джен выставила в качестве угощения сэндвичи с курицей, пиццу с салями, три банки пива и приготовилась слушать. Чувак подробно, не опуская никаких деталей, рассказал ей о сегодняшнем, богатом на события дне. Джен ахала, охала, качала головой и то и дело награждала Чувака поцелуями. Чувак млел, таял, блаженствовал и чувствовал себя, как в раю. Чамп с ужасом наблюдал за происходящим - ему никогда еще не доводилось видеть такого глупого выражения на лице Чувака. Наконец, не выдержав, он вскочил, подошел к двери и дотронулся до нее лапой.
- Выпусти, пожалуйста, Чампа погулять, - попросил Чувак.
Джен выпустила Чампа и не успела закрыть дверь, как оказалась в объятиях Чувака, истолковавшего уход Чампа по-своему.
- Я так соскучился по тебе, - зашептал Чувак ей в ухо.
- Я тоже, - обреченно призналась Джен…
Они рухнули на матрас и занялись любовью с такой отдачей, что трейлер заходил ходуном.
Глава 20
Мэр Хомо и Эл Круз
Придорожный бар Толстого Пепе считался спокойным местом, чему в немалой степени способствовала репутация его владельца, некогда осужденного мексиканским судом за людоедство. Это позволяло Пепе держать в узде местных скандалистов и забияк, а еженедельные благотворительные вечеринки для местных полицейских избавляли его от всякого рода неприятностей с властями.
Стойка бара представляла собой грубо сколоченный короб с длинной полированной доской наверху. Из шести высоких стульев, стоявших у стойки, лишь на одном дерматиновая обивка сохранилась в целости и сохранности. Столы и стулья выглядели как развалюхи, тусклый свет трехлампового потолочного светильника позволял клиентам разминуться в зале, но пересчитать деньги или прочитать меню с его помощью было уже проблематично.
Собственно говоря, о распечатке меню говорить вообще не приходилось. Ничего подобного здесь никто сроду не видывал. Весь здешний ассортимент состоял из буррито - плоской маисовой лепешки с начинкой из бобов, мяса и сыра, соленого арахиса, мескаля, текилы и кукурузного виски. Гордость владельца заведения составляли не блюда с напитками, а девочки, которых здесь водилось в избытке. Мулатки, метиски, негритянки, филиппинки, белые, китаянки! Придя в бар "Толстый Пепе", так по имени владельца называлось заведение, с двадцаткой в кармане, можно было найти девушку на любой вкус.
Тихая заводь и постоянная клиентура… Здесь не место чужакам и любопытным. Ничего лучшего и желать не могли для своих тайных встреч мэр Хомо и лидер экологических фанатиков Эл Круз. В оговоренный день поздно вечером они, одевшись как ковбои (пыльные штаны, выцветшая фланелевая рубаха, драная брезентовая куртка), приходили сюда и, заняв угловой столик, вершили свои темные дела.
Бармен и официанты звали их "два старых педика с Горбатой горы", и даже сам Толстый Пепе не догадывался, сколь важные особы периодически оказывают ему честь своим посещением. Деловые партнеры брали бутылку самого дешевого мескаля, пяток буррито и приступали к обсуждению своих проблем. От девочек они всякий раз отказывались наотрез, что и послужило поводом для их обидной клички.
- За нас! - провозгласил мэр, поднимая свой стакан.
- За нас! - откликнулся Эл Круз.
Партнеры залпом выпили до дна и снова наполнили свои стаканы. Оба они уважали мескаль за его способность с ходу врезать по мозгам.
- Ну, рассказывай новости! - Мэр всегда открывал совещание одними и теми же словами.
- Дэйв создает проблемы, - поморщился Эл, всегда избегавший предисловий и вступлений. - Он запугивает людей своим чертовым Апокалипсисом сильнее, чем мы своими экологическими проблемами, и в результате с каждым днем загребает все больше наших денег.
- А еще он собирается баллотироваться в мэры, - продолжил Хомо, надкусывая буррито.
- Знаю.
- И так спокойно говоришь об этом? Может, ты прикажешь и мне спокойно сидеть и дожидаться, пока он трахнет мою девушку? - дрожа от возмущения, процедил сквозь зубы Хомо, посверкивая в полутьме поросячьими глазками.
Если бы он только знал, сколько раз и с каким мастерством Дэйв проделывал это на неделе, то наверняка перешел бы в бешенство.
- Мы упустили момент, - виновато сказал Эл. - Давай еще по одной!
- Давай!
Стаканы разом опустели, чтобы тут же наполниться вновь. Партнеры сжевали по кусочку буррито.
- Что ты говорил об упущенном моменте? - вернулся к разговору мэр.
- Я имел в виду то, что вначале мы сочли его безобидным придурком. Цирковым клоуном, возомнившим себя наместником и голосом Бога. Я только недавно раскусил его…
- Я тоже его раскусил, ну и что?
- Но теперь его трудно прижать к ногтю. Он пустил корни и обзавелся нужными людьми. По моим сведениям, в подвале его так называемой церкви расквартировано три дюжины вооруженных до зубов парней…
- Все ясно, - перебил мэр, - ты упустил шанс разобраться с Дэйвом, а теперь ставишь меня перед фактом. Запомни, ты существуешь до тех пор, пока я прикрываю твою жирную задницу. Мне не нужны политические соперники и те, кто тянет лапы к моим доходам! Тебе ясно?
- Ясно-то ясно, - вздохнул Эл Круз. - Только к Дэйву сейчас трудновато подступиться. У него много сторонников среди горожан.
- А потом будет еще хуже. Он сожрет нас обоих и не поперхнется!
- Возможно…
- Сто процентов! Что-то я не узнаю тебя в последнее время. Ты превратился из мачо в рыхлого трусливого недотепу!
- Но…
- И я с удивлением спрашиваю себя! Где мой доблестный Эл, от одного косого взгляда которого когда-то взрослые мужики писали в штаны? Где тот Эл, которого знали, боялись и уважали от Сан-Франциско до Хьюстона? Где, черт побери, этот неукротимый бизон? Где? Где?
- Я…
- Нет, это не ты. Тот, настоящий, Эл, давно бы добавил голову Дэйва в свою коллекцию заспиртованных уродов. Или поставил бы его чучело у себя в бильярдной.
- Но…
- Но не стал бы сидеть передо мной здесь и пугать меня небылицами о мнимом могуществе Дэйва.
- Оно не мнимое…
- Мнимое! Дутое! Ложное! Эти проповедники умеют создать впечатление, но, когда дело доходит до драки, они сдуваются, словно воздушные шарики. Я политик, и я знаю людей. Можно сказать, что у меня нюх на них. Или я ошибаюсь?
- Вроде нет.
- Это вроде обойдется тебе в дополнительные десять тысяч взноса в мою избирательную кампанию… - Мэр заметил, как вытянулось лицо собеседника, и поспешил сдать назад, опасаясь, что того хватит удар: - Я пошутил. Давай еще по одной.
Партнеры опрокинули еще по одной.
- Усатый педрила сегодня не в духе, - сказал бармен официанту, указывая глазами на Хомо. - Весь вечер распекает за что-то своего дружка, а тот сидит, словно дерьма наелся.
- Ты не представляешь, какие разборки устраивает между собой эта публика, - ответил тот. - Мой брат работает в "Черной дыре", так он столько всего рассказывает. Редкий вечер обходится там без мордобоя или перестрелки. Педики - они такие. Ни в чем не знают меры - ни в любви, ни в ревности, ни в ненависти. Наши старички - тихони, видать давно отгуляли свое…
- Что верно, то верно, эти никогда не скандалят, - подтвердил бармен.
Хомо вернул беседу в деловое русло:
- Так вот, скажи мне, у всех твоих людей есть оружие?
- Вообще-то мы экологи, а не национальная гвардия. - Эл удивленно посмотрел на мэра. - А что?
- Я придумал хороший план.
- Какой?
- Я знаю, как с треском выгнать Дэйва из нашего города ко всем чертям! Дать ему хорошего пинка под зад. Надо взять штурмом Церковь Апокалипсиса, сжечь ее на хрен, а если он начнет создавать проблемы, вышибить ему мозги бейсбольной битой. Тогда, оставшись без главаря, его люди разбегутся в разные стороны, и он не будет больше досаждать нам.
- Легче сказать, чем сделать.
- Если ты считаешь себя мужчиной, не отказывайся от трудных дел! У тебя под началом почти сотня идиотов…
- Семьдесят три человека, из которых двое слепых!
- Слепых можно не считать. Послушай, Эл, а зачем тебе слепые?
- Они помогают мне выигрывать процессы. Изображают жертв некачественных продуктов, потерявших зрение, скажем, после употребления тушеной говядины…
- Никогда не слышал, чтобы кто-то ослеп, поев тушеной говядины!
- Все зависит от адвокатов. И от настроения судьи. Ну, и от поддержки в прессе, конечно. Итак, у меня в распоряжении семьдесят один человек. Они привыкли громить магазины, крушить терминалы, бить морды плохим парням, но никто из них не умеет штурмовать церкви…
- Можно подумать, что мы говорим о Форт-Ноксе! Обвини Дэйва в нанесении чудовищного ущерба экологии нашего города. Потом ворвитесь в здание и устройте там славный погром в своем стиле. Короче говоря, даю тебе три дня на то, чтобы разобраться с Дэйвом. Если по истечении этого срока он продолжит портить своими газами чудесный воздух нашего города, то я возьмусь за тебя всерьез! В штате Аризона смертные приговоры приводятся в исполнение, чтоб ты знал! Будь уверен, что оставшегося срока моих полномочий вполне хватит для того, чтобы отправить тебя в газовую камеру. Ты понял?
- О’кей. Через три дня Дэйв будет далеко отсюда, - буркнул в ответ Эл Круз.
С мэром Хомо можно было держаться запанибрата и шутить лишь до определенного момента. После чего глаза его начинали наливаться кровью, а усы грозно топорщиться. Разъяренный мэр представлял собой грозную жестокую силу, сметавшую со своего пути все препятствия.
- У тебя три дня! - Погрозив Элу толстым, как сарделька, пальцем, мэр поднялся и, не прощаясь, ушел, оставив в своем стакане недопитый мескаль.
Вот что значит настоящий политик! Эл вздохнул и привычно полез в карман за деньгами.
В назначенное Чокнутым Профессором время Мустафа явился к нему в сопровождении пяти боевиков. В руке он держал синюю туристическую сумку, набитую пачками стодолларовых банкнот. Приказав своим людям ждать его снаружи, Мустафа вошел в дом профессора. Ученый имел бледный вид, потому что не спал трое суток подряд и держался только на транквилизаторах. Он был бледен как мел, глаза у него покраснели и слезились, а руки дрожали мелкой дрожью.
После короткого обмена приветствиями, гость и хозяин сразу же перешли к делу. Чокнутый Профессор торжественно протянул Мустафе небольшой металлический чемоданчик.
Мустафа поставил свой портфель на пол, обеими руками принял чемоданчик, поразивший его своей тяжестью, и спросил:
- Можно открыть?
- Конечно! - улыбнулся профессор. - Чтобы было удобнее, положите его вот на этот журнальный столик, на обоих замках код - три шестерки…
Мустафа ожидал внутри увидеть сплетение проводов, мигающие лампочки, кучу переключателей самой различной формы, но под крышкой обнаружилась лишь отполированная до зеркального блеска металлическая панель, на которой было одно небольшое электронное табло, один круглый переключатель и три кнопки: красная, желтая и черная.
На табло при помощи вот этих кнопок выставляется время: сначала часы, затем минуты. Если, к примеру, надо, чтобы взрыв произошел через десять дней, - выставляйте двести сорок часов. Вот эти две кнопки - установка таймера и кода, красная - немедленное срабатывание. Запомните восьмизначный цифровой код. Для удобства запоминания я взял простой ряд чисел - 12345678. Обратите внимание, на всякий случай на внутренней стороне крышки наклеена подробная инструкция.
- А где гарантия, что бомба сработает? - подозрительно спросил Мустафа, которому повсюду мерещился обман.
- Это же не автомобиль, здесь никакого тест-драйва не предусмотрено. Взорви, тогда узнаешь. Только не здесь и не сейчас, - флегматично произнес профессор, из-за усталости с трудом соображавший, где находится и с кем говорит.
Мустафа кивнул, закрыл чемоданчик, взял его в правую руку и указал профессору взглядом на сумку со словами:
- Проверьте наличность!
Профессор ознакомился с содержимым портфеля, довольно кивнул. После ухода заказчиков он рухнул на постель и уснул мертвым сном.
Глава 21
Пес в холодильнике
Весь этот день Чувак с Чампом безвылазно просидели в трейлере Джен. Утром Чувак все пытался вспомнить, сказал ли он Далие, что является племянником Дэйва, или не сказал? Дал ли он ей нить, которая может привести врагов к нему, или не дал? Память пробуксовывала на месте. В конце концов Чувак решил, что если его и будут искать, то только у дяди Дейва. Поэтому он попросил Джен узнать, не будет ли кто-нибудь расспрашивать о нем в Церкви Апокалипсиса.
Джен вернулась поздно вечером и рассказала, что никто не интересовался Чуваком, кроме Дэйва. Она, разумеется, не стала рассказывать ему, что племянник провел ночь у нее в трейлере. Чувак страшно обрадовался ее появлению, они поужинали сэндвичами, которые привезла Джен. Потом сели смотреть шоу Опры, и тут-то Чампу захотелось пива. Он встал на задние лапы перед холодильником, передней лапой открыл дверцу и зубами вытянул наружу бутылку пива.
- Ничего себе… - возмущенно вскинулась Джен. - Что за дела?
- Чамп еще и не такое умеет, - похвастался гордый за своего удивительного пса Чувак. - Знаешь, как он узлы на ботинках развязывает! Талант!
Он позвал Чампа, отобрал у него бутылку и велел ему развязать шнурки на своих кроссовках. Пес с удовольствием бросился выполнять задание, потому что всегда получал после этого вознаграждение в виде еды или пива. Чувак открыл бутылку и дал псу напиться. Но любовь к собакам явно не относилась к числу добродетелей Джен.
- Кто разрешил твоей скотине поганить мой холодильник? - крикнула она возмущенно.
- Чамп не поганил твой холодильник, он всего лишь достал пиво.
- Твой пес сунул морду в мой холодильник, а ты делаешь вид, что все о’кей? Ты и впрямь такой придурок или просто прикидываешься?!
Джен сознательно накручивала себя, используя кстати подвернувшийся повод. Повод для того, чтобы избавиться от Чампа. Чувак был ей нужен, и поэтому с его присутствием нужно было мириться, но Чамп… Невоспитанная безмозглая псина, которая сует свой нос во все дыры, жрет за одним столом с хозяином и постоянно путается под ногами, раздражала Джен с самого момента знакомства.
Вдобавок собака явно была лишней в ее сложной интриге с участием Чувака и Дэйва. Однако действовать следовало тонко и осторожно, так, чтобы Чамп был вынужден убраться прочь, а Чувак остался. Теперь нужно сбить его с толку и выставить Чампа за дверь. Джен была уверена, что всегда добьется своего, обвиняя всех направо и налево и требуя к себе особого внимания. Главное, заставить человека оправдываться, ведь всегда это заведомо проигрышная и слабая позиция. Чамп предоставил Джен отличный повод для скандала. Искренне недоумевая, Чувак пытался успокоить Джен, объясняя ей, что ничего страшного не произошло.
- Я не въезжаю, в чем дело…
- Он не въезжает! - Джен картинно заломила руки. - Мы битый час обсуждаем поведение его пса, а он не понимает, о чем идет речь!
Глубокий вдох, глубокий выдох. Еще один глубокий вдох, еще один глубокий выдох - Джен изображала сценку "разгневанная женщина пытается взять себя в руки для продолжения диалога с идиотом". Заодно она давала Чуваку возможность сделать выбор в свою пользу.
Чувак молча разглядывал Джен и ждал, пока она успокоится. "Как некрасиво у нее раздуваются ноздри, - думал он. - Выглядит хищно и отталкивающе".
Джен и впрямь выглядела не лучшим образом. Раскрасневшаяся, растрепанная, с горящими от ярости глазами, брызгающая от ярости слюной, она напоминала участницу матча на звание чемпионки мира по боям без правил. Ничего человеческого - только упрямство и ярость.
- Повторяю еще раз для лиц с ай-кью ниже десяти, - нарушила молчание Джен, сочтя, что Чувак дошел до нужной кондиции. - Мне не нравится, как ведет себя твоя собака!
Чамп сидел у порога и выжидательно смотрел на входную дверь, выражая непонимание происходящего, презрение к хозяйке трейлера и приглашая Чувака поскорее покинуть это негостеприимное место.
- Мне не нравится, когда собака лезет в мой холодильник! Это негигиенично и вообще - отвратительно!
- Почему?
- Потому что это мой холодильник, а не холодильник твоей собаки! Имею я право владеть холодильником?
- Имеешь.
- Спасибо хоть на этом! А раз я хозяйка этого вот холодильника, то позволь мне самой устанавливать правила! Позволь мне самой решать, кому можно, а кому нельзя пользоваться моим холодильником! Чтобы он был чистым!