- Неплохое занятие, - одобрил профессор. - Много двигаетесь, встречаетесь с разными интересными людьми, наблюдаете жизнь во всей ее красе… Вам можно позавидовать. А я вот целыми днями торчу в лаборатории, выбираюсь из нее только раз в день для того, чтобы подкрепиться.
- А как себя чувствует ваша обезьяна, профессор?
- Осталась сторожить мои владения, - улыбнулся ученый. - Желательно, чтобы кто-то всегда оставался в лаборатории. Я сейчас работаю над грандиозным проектом.
Чувак любил животных и очень сочувствовал Микки. Ему хотелось убрать электроды из ее головы, потому что очень часто он сам себе казался такой вот дистанционно управляемой с пульта обезьяной. Только кнопки на этом воображаемом устройстве нажимал не Чокнутый Профессор, а настоящие сумасшедшие: школьные учителя, чиновники, копы, психоаналитики, банкиры, политики всех мастей и просто уроды, которых кругом было хоть кое-чем ешь. И каждый постоянно требовал, чтобы он поступил вопреки себе, а не жил так, как хочется. Однако он не стал поднимать вопрос о возвращении Микки в нормальное состояние, ведь это была совершенно не его проблема. Раз профессор счел нужным это сделать, пусть это будет на его совести. Они немного поболтали о животных, а затем Чувак выдвинулся на работу, оставив профессора доедать свой обед в одиночестве.
"Грандиозный проект - это круто!" - думал Чувак, шагая по улице с ящиком на шее.
Он не завидовал профессору, он просто радовался тому, что, пока все страдают фигней, кто-то работает над Грандиозными Проектами. Именно на таких людях держится величие Соединенных Штатов! С проекта мысли Чувака перескочили на Джен. Он думал о том, что лучше: быть парнем Джен или работать над Грандиозным Проектом? Пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что лучше всего в молодости быть парнем Джен, а к старости заняться Грандиозными Проектами.
Ближе к вечеру пожертвования потекли быстрее. Нагрешив за день, жители Катарсиса стали больше задумываться о спасении, чем утром, когда они еще не успели толком нагрешить. Ведь всякий знает, что вчерашний грех - это уже не грех, а так, воспоминание.
- Неплохо для начала! - одобрил дядюшка Дэйв, закончив подсчет собранных Чуваком денег. - Двести десять долларов пятьдесят пять центов! Молодец! На, забирай свою долю!
Он протянул племяннику две банкноты - пять и десять долларов.
- Почему так мало? - возмутился Чувак. - Разве пятая часть от двухсот десяти долларов и пятидесяти пяти центов равна пятнадцати долларам?
- Ты что, забыл про налоги? - притворно изумился Дэйв. - Имущественный налог штата, подоходный налог… Да мало ли других?
- Ты платишь налоги? - Теперь настал черед удивляться Чуваку.
- Представь себе, плачу! - скорбно улыбнулся Дэйв. - Я - законопослушный гражданин этой великой страны. После десятка повесток в суд и пары миллионов штрафов я стал исправным плательщиком налогов! К тому же я ежемесячно вношу крупные пожертвования на избирательную кампанию мэра Хомо…
Дэйв выхватил из руки Чувака пятидолларовую банкноту и взамен дал ему однодолларовую.
- Нихренасе! - только и смог сказать на это Чувак.
Дэйв обнял его за плечи левой рукой, а правой сделал широкий жест, словно приглашая племянника полюбоваться великолепием молитвенного зала, у кафедры которого они стояли.
- Бизнес есть бизнес, Чувак. Я стал успешным человеком только благодаря тому, что умею считать деньги. Когда-нибудь Всевышний призовет меня к себе, - голос Дэйва театрально задрожал, - и все это станет твоим!
- А можно одолжить у тебя триста баксов в счет будущего? - осведомился практичный Чувак.
Он был уверен, что от Дэйва могут достаться в наследство одни лишь долги.
- Нельзя! - сказал, как отрезал, Дэйв. - Рад бы помочь, но у меня сейчас нет свободных денег. И потом, я ведь сделал для тебя гораздо больше, дорогой племянник. Как говорится, лучше научить голодного ловить рыбу, чем просто накормить его этой самой рыбой. Я научил тебя зарабатывать деньги, и ты должен испытывать ко мне чувство благодарности…
Честно говоря, Чувак испытывал к дядюшке совершенно противоположные чувства. Он потихоньку начал закипать, руки у него сжались в кулаки. Ситуацию разрядила Джен - она подбежала к ним с озабоченным видом.
- Я такая дура! - еще издали начала кричать она. - Случайно увезла твой плащ и твои очки к себе домой. Машинально положила их в сумку вместе с моим нарядом для ночных факельных шествий.
- Я вас оставлю, у меня куча дел, - заторопился Дэйв, заметив красные пятна гнева на лице Чувака.
Он запер ящик для пожертвований на замок, сунул связку ключей в карман и поспешил ретироваться, чтобы не попасть племяннику под горячую руку.
- Давай заедем ко мне за плащом, а потом я отвезу тебя домой, - предложила Джен, искусно разыгрывая смущение.
- Да-давай, - начал заикаться от неожиданности Чувак.
Он ни о чем не мечтал и ни на что не рассчитывал, просто ему было приятно находиться в обществе Джен.
- Тогда пошли.
На этот раз Джен не стала брать Чувака за руку. Просто развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к выходу. На улице она перешла проезжую часть, нажав кнопку на брелоке, открыла дверцу розового "форда мондео" и благожелательно улыбнулась Чуваку. Тот, не помня себя от счастья, забрался в салон.
- Это Пусси! - Джен дотронулась до игрушечной розовой кошечки с белым бантом, висевшей на зеркале заднего вида. - Мой талисман.
"А мой талисман - ты!" - чуть было не вырвалось у Чувака.
От смущения он покраснел и уставился на голые коленки Джен, чтобы не встречаться с ней взглядом.
- Поехали! - Джен плавно тронулась с места.
- Где ты живешь? - поинтересовался Чувак.
- В трейлере, - без тени смущения ответила Джен. - Наш трейлер-парк находится на северной окраине города, через десять минут будем на месте. А где живешь ты?
- Тоже в трейлере…
- Да ну!
- Ну да. Только на западе, прямо у шоссе.
- Значит, в трейлере? Обожаю совпадения! - обрадовалась Джен. - В них есть что-то мистическое.
- Я тоже обожаю, - поспешил заявить Чувак, хотя на самом деле к совпадениям относился равнодушно.
Ему очень хотелось иметь с Джен хоть что-то общее, кроме работы.
- Ты хорошо водишь машину, - после небольшой паузы сказал Чувак. - Уверенно и без суеты.
- Спасибо, мне кажется, что я родилась за рулем.
- Мы, американцы, - мобильная нация.
- Это верно…
Внутри розового, под цвет автомобиля, трейлера-прицепа царил ужасающий хаос.
- Совершенно не остается времени на домашние дела, - виновато произнесла Джен, прелестно выпятив нижнюю губку. - Проходи, падай на свободное место и располагайся, а я пока сделаю джулеп.
Свободное место нашлось лишь на широком спальном матрасе, брошенном прямо на пол. Чувак присел на уголок, обхватил руками колени и стал ждать.
- Проклятье, у меня закончилась мята! - прокричала из кухни Джен. - Но зато есть холодная кола! Будешь колу?
- Буду! - крикнул в ответ Чувак.
Какая разница - джулеп, кола или простая вода? В обществе Джен любой напиток превратится в божественный нектар.
Чувак не понял, как именно все началось. Он не запомнил, чья рука первой позволила себе лишнее… И чьи губы первыми раскрылись для поцелуя. Все произошедшее между ним и Джен было так естественно, что не отложилось в памяти целиком, лишь фрагментами. Например, он помнил, как его ладонь легла на обнаженную грудь Джен. Он удивился ее упругости и совершенству формы. В ответ ее рука скользнула вниз к его паху и задержалась на пенисе, мгновенно отвердевшем. Джен отлично знала, что путь к сердцу мужчины лежит именно через пенис, а не через желудок, как утверждают одни дилетантки. Она оказалась умелой и многоопытной любовницей. Наслаждение, испытанное с ней, явилось подлинным откровением для Чувака: ни разу в жизни ему не доводилось чувствовать ничего подобного. Он не был наивным мальчиком, у него уже был довольно богатый опыт, но то, что он ощутил в постели с Джен, не укладывалось в привычные рамки.
Когда все закончилось, они долго лежали в объятиях друг друга, думая каждый о своем. Чувак думал о том, что не все так плохо в этом худшем из миров, как ему казалось до сих пор. Поломка трейлера и последовавшая за ней цепь приключений в итоге привели его в трейлер Джен.
А Джен думала о том, что Чувак уже не сорвется с крючка и будет безропотно делать то, что она потребует. Джен Уолкотт не привлекала карьера кинозвезды. В этом бизнесе надо приложить кучу усилий и потратить много времени для того, чтобы добраться до сияющих вершин славы. Джен Уолкотт хотела получить все сразу, и не особенно при этом утруждаясь.
Глава 12
Логово Усамы
В просторном бетонном подвале Церкви Апокалипсиса на ковриках, подушках и подстилках, положив перед собой автоматы Калашникова, сидели боевики из террористической группы Усамы. Были здесь и официанты из "Талибанинганса". Разумеется, не все, а только те, у кого сегодня был выходной.
- О, ленивые твари, погрязшие во всех пороках, сколько раз я должен повторять вам, что послушание и прилежание есть две величайшие добродетели, не обладающий которыми недостоин называться человеком!
Усама в белоснежной галабии и не менее белоснежной чалме расхаживал меж своих подчиненных и вправлял им мозги.
- О Всевышний, за что ты поставил меня во главе стада безмозглых баранов, не способных отличать белого от черного и хорошего от плохого? - вскричал Усама, обращаясь к неровному бетонному потолку. - Мало мне своих забот и дел, так я еще должен постоянно утирать ваши сопли, устранять последствия ваших ошибок и тратить свое время на решение ваших ничтожных проблем!
От избытка чувств он пнул босой ногой ближайшего к нему боевика. Тот с благодарностью помотал головой, даже не изменившись в лице.
- Вы воруете друг у друга, галлонами пьете виски, лжете мне на каждом шагу, прелюбодействуете с американскими распутницами и совершенно не думаете о нашем святом деле очищения мира от скверны неверия!
- Мы думаем! - воскликнул то ли самый храбрый, то ли самый глупый из террористов. Впрочем, оба этих качества часто сочетаются.
- Да-да, мы думаем! - закивали одновременно остальные, радуясь тому, что первое слово сказано, а значит, можно безбоязненно выразить свое мнение.
- О чем вы думаете? - закричал Усама так громко, что у его людей заложило уши. - Как сотворить прелюбы? Или вы думаете, как бы незаметно напиться запретного для вас вина? Юсуф, объясни мне, почему вы с Али вчера заходили в бар "Термопилы"?
- Мы думали, что это бани типа турецких, - ответил Юсуф. - Али сказал, что неплохо было бы сходить в баню к единоверцам, и я согласился. Но, поняв, что ошиблись, мы поспешили уйти.
- Хвала Всевышнему! А почему вы так решили?
- Оттуда то и дело выходили люди с красными, распаренными лицами…
- Идиоты! Их лица раскраснелись от виски! Ладно, если вы соврали старшему брату, то Всевышний все равно вас накажет! Теперь ты, Адиль, расскажи своим братьям, как ты ухитрился, соблюдая обет воздержания, схватить дурную болезнь.
- Не знаю, клянусь, не знаю. Должно быть, ветром надуло, - предположил толстый коротышка с черными кругами вокруг глаз.
- Ветром? Ах, ветром! - взъярился Усама и запрыгал между сидящими, раздавая пинки направо и налево. - Я вам покажу ветер, о злосчастные порождения шакала и ехидны! Я научу вас добродетели, даже если для этого мне придется забить вас до смерти! Вы еще не знаете, сколь силен гнев Усамы! Но вы уже близки к тому, чтобы узнать это!
Устав от физических упражнений, Усама остановился, чтобы перевести дух. С серебряным подносом в руках к нему подбежал Мустафа. Усама взял с подноса стакан с холодной водой, залпом осушил его и, уже более спокойно, продолжил:
- Нам с вами предстоит совершить акцию возмездия и устрашения! Настанет день, и этот погрязший в разврате город будет разрушен мощнейшим оружием, которое Всевышний намерен передать в мои руки. Мы должны действовать четко, слаженно и разумно, а также обладать просветленными, чистыми от груза грехов, душами. Только тогда можно верить, что мы добьемся своего! Но о каком просветлении можно говорить с Якубом, который вчера был застигнут мною за ощупыванием женской задницы?
- А-а-ах! - прокатилось по аудитории.
Сидевшие вокруг Якуба постарались отодвинуться от него подальше. В гневе Усама часто промахивался, в этом случае доставалось на орехи всем рядом сидящим.
- Так было? Или ты, Якуб, скажешь, что я сочиняю небылицы?
- Так было, - подтвердил Якуб. - Но не совсем. Я только хотел разобраться, намного ли отличаются наши женщины от местных…
- Разобрался? - ехидно спросил Усама.
- Не успел, - признался Якуб.
- Уму непостижимо! - вздохнул Усама. - Нет, решено, я не могу доверять вам, а значит, мне следует от вас избавиться…
Террористы встревоженно переглянулись.
- Но пока, слышите вы, нерадивые твари, я даю вам еще один шанс! - Усама поднял вверх руку. - Подумайте об этом и постарайтесь исправиться! Если это вообще возможно! Уф-ф-ф! Как же вы, проклятые, утомили меня!
Усама отер вспотевший лоб рукавом и в сопровождении Мустафы удалился в свои покои, отгороженные коврами в углу подвала. Там он устало опустился на подушки, вздохнул, прикрыл глаза и негромко щелкнул пальцами левой руки. Мустафа исчез и вскоре вернулся с прежним подносом в руках. Только на этот раз на подносе дымилась, испуская соблазнительный аромат, маленькая чашечка с кофе. Усама открыл глаза, пригубил обжигающий напиток, удовлетворенно кивнул головой и сказал:
- Какую же бурду нечестивые жители этого города пьют под видом кофе.
- Да сократит Аллах их пребывание на земле! - вставил Мустафа.
- Теперь это зависит от нас, - веско напомнил Усама.
- Да, мой господин, - согнулся в поклоне Мустафа.
Усама выразительно показал взглядом на подушку, лежавшую в ярде от него. Мустафа сел на нее, поерзал и преданно уставился на Усаму.
- Что сказал тебе этот проклятый ученый? - спросил Усама.
- Ему нужно еще немного времени, - масленые глазки Мустафы забегали по сторонам, - неделя или две. Он должен убедиться в эф… эфте… эфие…
- Эффективности?
- Да, именно так - в эффективности. Мой господин, да продлит Всевышний твои дни, ты знаешь все трудные слова!
- К делу, - потребовал Усама, и Мустафа умолк.
- Он не догадывается, зачем нам нужна бомба столь разрушительной силы?
- Кажется, нет, но - какая разница? Не можем же мы внушить ему, что бомба нужна нам для… приготовления шербета.
- Да я не об этом, придурок. Все знают, что бомбы предназначены для того, чтобы их взрывали! Я хотел спросить - не догадывается ли он, что именно мы хотим взорвать?
- На моих устах лежит печать тайны, - поклонился Мустафа.
- Еще бы на твоих верблюжьих мозгах лежала печать ума, и я был бы счастлив, - проворчал Усама. - Скажи-ка, а правду ли говорят, что этот проклятый ученый прелюбодействует со своей обезьяной?
- Не видел этой гнусной сцены своими глазами, - Мустафа развел в сторону толстые волосатые руки, - но могу свидетельствовать, что они очень близки между собой. Обезьяна может сесть к нему на плечо, обнять за шею и покрывать его бесстыжее лицо поцелуями. Это я видел дважды.
- Ах-ах-ах, - осуждающе запыхтел Усама, качая головой. - Воистину этот город - средоточие разврата. Если уж старики позволяют себе такое, то что же тогда вытворяет молодежь? Нет, я должен стереть Катарсис с лица земли. Этим я сделаю мир чище, а заодно заставлю моих врагов считаться со мной!
- Он может управлять своей обезьяной при помощи пульта, подобного тому, что есть у каждого телевизора или кондиционера, - сказал Мустафа, надеясь поразить воображение Усамы. - Это я тоже видел своими глазами.
- Не были ли твои глаза затуманены каким-либо дурманом? Я никогда не видел, чтобы неразумными тварями управляли бы подобным образом, а я многое повидал в этой жизни. Ладно, не надо оправданий, давай лучше займемся финансами. Ответь мне, на сколько процентов выросла прибыль "Талибанинганса" за прошлый месяц?
- На семь.
- Ты плохой управляющий, Мустафа. Нерадивый и неумный.
- Но семь процентов очень хороший показатель…
- Не для нас. Сейчас нам требуется много денег, очень много. Ты знаешь, сколько запросил с меня за постой владелец этого дома?
- Нет.
- Миллион долларов в месяц - вот цена нашей безопасности.
- О Аллах! Один миллион долларов? Воистину нет предела людской жадности!
- Пришлось согласиться, потому что другого варианта у нас не было. У нас на хвосте сидят агенты ФБР, поэтому я и тороплю тебя с бомбой. Месяц закончится быстро, и придется платить ему еще раз…
- О какой ужас!
- Да уж, приятного мало. Кстати, ты уже подыскал покупателя на "Талибанинганс"?
- Да, подыскал. Нашу сеть ресторанов хочет купить здешний мэр. Он загреб под себя добрую половину недвижимости в своем городе, но ему все мало.
- Продашь ему "Талибанинганс" за день до акции, чтобы мне не пришлось уничтожать свою собственность.
- Будет исполнено, мой господин.
- Подправь немного отчеты, чтобы увеличить рентабельность сети и взять хорошую цену.
- Будет исполнено, мой господин.
- И впарь ему мебель и оборудование. Все-все, что можно.
- Он купит "Талибанинганс" со всеми потрохами, мой господин. Мы уже подписали договор о намерениях.
- Превосходно, хоть что-то ты сделал должным образом.
Мустафа расплылся в улыбке.
Большим и указательным пальцами правой руки Усама потер глаза.
- Болят? - посочувствовал Мустафа.
- Порой такая резь, будто песку насыпали, - пожаловался Усама.
Ковер, закрывающий вход, отодвинулся, пропустив внутрь еще одного бородача.
- Господин! - воскликнул он. - Там пришел Дэйв. Говорит, что хочет вас видеть.
- Веди его сюда, - скривившись, словно от зубной боли, приказал Усама.
Мустафа поднялся на ноги, но наткнулся на повелительный взгляд Усамы и сел обратно.
Дэйв начал вещать, еще не успев войти внутрь:
- Приветствую вас, гонимые и преследуемые, нашедшие приют в моей скромной обители! Надеюсь, что ничто не тревожит ваш покой…
- Замолчи и говори по делу, - грубо оборвал его Усама, даже не заметив противоречия в своих словах.
Гиена в образе человека, содравшая за месячную аренду пыльного подвала один миллион долларов, не заслуживала лучшего приема. У Дэйва хватило ума не выказывать недовольства.
- Один из местных жителей, владелец оптовой фирмы, торгующей детскими игрушками, никак не хочет уделить мне малую толику от своего богатства. Не могут ли твои люди, почтеннейший, устроить небольшой беспорядок на принадлежащем ему складе, чтобы этот скупец побыстрее уверовал в грядущий Апокалипсис и стал немного щедрее?
- Ты хочешь, чтобы мои люди наказали тех, кто не хочет платить тебе, - подвел итог Усама. - И во сколько же баксов ты оцениваешь эту услугу?