Прибывшая на место происшествия милиция вскоре обнаружила "форд" в одном из соседних парков. Машина была подожжена, однако полностью не сгорела. В ней обнаружили труп человека, который, видимо, и был ранен охранником Дергачева. Судя по всему, "товарищи" его добили. Труп сильно обгорел, однако в кармане пиджака были найдены счета за мобильный телефон, которые позволили идентифицировать этого человека. Милиция уверена, что это известный в криминальном мире Москвы Н. Петров…"
Ивакин протер очки, снова надел их, на всякий случай еще раз проверил дату, пробежал следующую пару абзацев, изумленно качая головой, и, наконец, перешел к заключительной части статьи:
"Особую пикантность делу придает тот факт, что двоюродный брат убитого киллера, - начинающий и довольно успешный политик, кандидат в депутаты Государственной думы, уже затративший на свою избирательную компанию огромные средства непонятного происхождения. Впрочем, один из источников этих средств известен: махинации с акционированием московского предприятия "Ритрон", которыми он занимался на пару с убитым Дергачевым. Тогда эти двое еще не были лютыми врагами, а обделывали свои дела вместе. Источники, близкие убитому Дергачеву, утверждают, что не только "Ритрон" поссорил бывших компаньонов, но и некоторые другие вопросы бизнеса, в том числе и связанные с крупнейшими московскими рынками.
На сегодняшний день версия, основанная на заинтересованности в смерти А. Дергачева брата убитого киллера, является основной.
Леонид Маринский".
Ивакин отложил газету и задумался.
Статья, которую он только что прочитал, была опубликована в газете "Без цензуры" на следующий день после убийства. На взгляд обычного читателя она была рядовой газетной статьей, но на взгляд следователя все в ней было поразительным.
Ивакин помнил дело, он его даже недавно перелистал, заинтригованный обмолвкой Прохорова о предсказанном убийстве какой-то дамочки. Он примерно представлял себе, какие сведения могли появиться в газете "Без цензуры" на следующий день после происшествия на Аминьевском шоссе. В худшем случае это мог быть краткий пересказ официальной информации, сдобренный ничего не значащими размышлениями очевидцев (в тоннеле, естественно, очевидцев было немного). В лучшем случае - официальная информация плюс намеки, сделанные теми сотрудниками органов, которым газета приплачивает за такого рода услуги. Наконец, могло быть откровенное вранье. И это бы Ивакина не удивило. Но статья, которую он читал, была точна, правдива и явно содержала в себе факты, которые самому следствию стали известны лишь через несколько дней работы.
Почему-то сразу называлась фамилия убитого киллера и запросто был очерчен круг его знакомств. Даже общие дела убитого и убийцы, даже возможные причины их конфликтов, даже то, что двоюродный брат киллера баллотируется в Думу и вполне способен победить своего конкурента, бывшего генерала КГБ, - все это было известно Марине Леонидовой, внештатной и, по словам брата, бездарной корреспондентке газеты "Без цензуры", сотрудничавшей с этим изданием всего-то два месяца!
А потом он нашел другую статью. Суббота. Автор - Леонид Маринский. Статья об убийстве молодой женщины, произошедшем в четверг. Если верить тому же брату, материалы об этом убийстве пришли к его сестре самое позднее в среду. Но прочитать статью Ивакин не успел. Библиотекарша задвигала стулом и предупредила о том, что им пора закрываться. "Чем же там можно зачитаться-то, Господи?!" - было написано у нее на лице.
10
- Старикан-то, которого от Семенова прислали, начал с того, что, мол, просто интересно и на пенсии скучно. А теперь версии выдвигает! - Следователь Королев, рыжеволосый, полный жизнерадостный малый лет тридцати пяти развернул курицу, выложил на газету редиску, помидоры, огурцы, достал зеленый лучок, полкирпича хлеба, рассыпал соль, отвинтил крышку у бутылки с квасом. Обед был готов.
Столовых Королев не признавал. Он был типичный представитель кубанских благословенных мест. Курица, выращенная его женой на зерне, потом приготовленная с добавлением перца и чеснока с собственного огорода, обмазанная сметаной от своей коровы, - вот это, он считал, высокая кухня! Еще он считал, что народ стал лениться. Тут Королев обычно саркастически смеялся: в целях экономии времени люди покупают всякую гадость. А на что они тратят это сэкономленное время? На борьбу с изжогой!
- Старикан считает, что к этой Леонидовой прилетал кто-то из Москвы. - Королев хрустнул редиской. - Вечером, во вторник! В восемь тридцать. На основании того, что звонки начались с девяти. Логика, а?
- А что, тоже версия, - проговорил Прокопенко, налегая на помидоры.
- Мужика в светлом костюме хозяйка еще в семь видела. Он что, над городом из самолета выпрыгнул? Парашюта рядом с ним хозяйка не заметила?
- Ну, знаешь, у нашей версии тоже слабое место есть. Они не ограбили дом в тот вечер и наутро - понятно. Хозяйка была дома. Но почему они не сделали этого на следующий день и еще через день? У них пять дней было.
- Да испугались! Может, они эту девку вообще убивать не хотели. А когда так получилось, в штаны наложили и смылись. А я, знаешь, одного боюсь: не был бы серийный! - Королев хрустнул косточкой: домашнего цыпленка он съедал целиком.
Прокопенко суеверно поплевал в сторону.
- Интересный народ! - Королев потянулся за полотенцем, чтобы вытереть губы. - Брат, а не знает, бриллиант у нее или стекло. Ну как так? Вот у меня тетка есть, так я все знаю про ее украшения. Серьги с рубинами, кольцо с изумрудом - ящерица такая маленькая из камней, представляешь? У меня дочь младшая, как придет к тетке, вечно начинает канючить, чтобы ей ящерицу показали. А этот: не знаю, говорит, что там у нее за драгоценности.
- Москвичи! - сказал Прокопенко.
- Вот то-то и оно! - Королев сердито махнул полотенцем, отгоняя мух. - Одна радость от дождей: эти твари попрятались. А сейчас, смотри, опять повылазили изо всех щелей!
- Москвичи?!
Королев захохотал: своего молодого коллегу он считал туповатым, но, по его представлениям, этот недостаток был несерьезным и безобидным - при условии, что человек добр.
- Сам ты москвичи! Мухи!
- Да ну тебя! Скачешь мыслями, как кузнечик, - рассердился Прокопенко. Они немного помолчали, хрустя огурцами.
- Как он тебе вообще показался? - спросил Прокопенко.
- Кто?
- Брат убитой.
- Скользкий какой-то. "Ничего не знаю! Виделся редко!" Разве это может быть правдой? Пусть даже и в Москве?
- Я думаю, может. Я сам с родственниками отца годами не общаюсь, хотя они в Сочи живут. Они после его смерти совсем нас с матерью забросили, не помогали, хотя богатые. Что с ними общаться-то?
- Может быть, конечно… Но все-таки сложилось у меня впечатление, что брат этот что-то недоговаривает. Вот тебе пример: он вначале заявил, что понятия не имел, как сестра на юге оказалась. Потом проговорился, что сам ей советовал на море съездить. Вот, у меня записано: "В Лазурном она несколько раз отдыхала с отцом, в правительственном санатории. Когда ее мать заболела, Марина мечтала свозить ее в Лазурное, но считала, что это очень дорого. Так и не успела. Я и сам ее уговаривал съездить, развеяться. Но у нее с деньгами вечно проблемы были".
- Какие же проблемы, если она на пару недель две тысячи долларов привезла?
Королев пожал плечами.
- А кстати, сколько она собиралась здесь пробыть? Хозяйка что-нибудь знает?
- Говорит, речь шла, как минимум, о месяце. Леонидовой здесь нравилось. Слушай, давай займемся проработкой того, что можно купить на две тысячи долларов! - сказал Королев. Его тон стал деловым. Пустая болтовня закончилась. - Катер, чтобы уплыть в Турцию? Или, может, машину, чтобы взорвать ее на рынке?
- С ума сошел! - Тему терроризма Прокопенко не обсуждал даже в шутку. Он испуганно выпучил глаза и постучал по столу обоими кулаками.
- Итак, девка с бриллиантом на шее, длинным языком, огромной грудью и в тридцать пять лет незамужняя отправилась с каким-то парнем прогуляться. В десять вечера! Хвасталась перед ним, какая ока богатая, может, хотела его заинтересовать, намекала, что она завидная невеста. Показала ему украшение, сказала, что от бабушки графини досталось, что Третьяковская галерея спит и видит, как его заполучить. И все! А вы тут огород городите! Про доллары он мог и не знать. Ему бриллианта достаточно было.
- Звонили же весь вечер, помнишь? - осторожно напомнил Прокопенко. - И хозяйка как раз на дежурство должна была уйти. Совпадение?
- Да нет, вряд ли. - Королев в раздражении снова взялся за курицу. - И правда, почему дом не обчистили?
Они немного помолчали.
- А ты понял, она этому московскому старикану родственница, что ли? - спросил Королев. - То есть она и Семенову родственница?
- Мы с Семеновым не родственники, - произнес Ивакин, просовывая голову в кабинет. - Мы учились вместе. Здравствуйте. Ну что, проверили рейсы?
- Парня одного отправили, - недовольно отозвался Королев. Он хотел проявить строгость и показать старикану, что пенсионерам положено греться на солнышке, а не лезть в чужие дела, но природное дружелюбие и склонность к пропаганде здорового питания возобладали в нем. - Давай, Владимир Саныч, присаживайся, угощайся. А то знаем мы, как в ваших санаториях кормят.
- Ну, не скажите! Икру вчера давали. Я бы вот огурчика, - Ивакин присел к столу, взял в руки огурец, покачал головой, увидев, что огурец меньше его среднего пальца. - Вы уж извините, я из коридора конец вашего разговора слышал. Мне тоже непонятно, почему же преступник не обыскал комнаты с ее вещами. Мне это совершенно непонятно!
Королев с Прокопенко переглянулись. В коридоре послышался шум. Дверь распахнулась. Молодой парень стоял на пороге и сиял, как вымытая витрина.
- Ну, ребята, с вас бутылка! Я нашел! И нашел я нечто!
Парень был от природы веселый.
- Бутылка! - возмущенно сказал Прокопенко. - Перетопчешься! Что нашел-то?
Парень, довольно улыбаясь, прошел в кабинет и с видом начальника уселся к столу, немедленно водрузив ноги на его полированную поверхность.
- Я проверил все рейсы третьего и четвертого июля. Знаете, кто прилетал? Леонтьев! Певец Валерий Леонтьев!
Королев начал багроветь, но парень вовремя спохватился.
- Нет, это я к слову! У него два концерта в Сочи было. А я думал, у него свой самолет…
- Это все, что ты нашел? - спросил Прокопенко, тревожно оглядываясь на Королева.
- Ну прямо! Вы сейчас будете бегать по кабинету и кричать от радости. Я по порядку расскажу?
- Ты по порядку и, главное, быстрее, - попросил Прокопенко.
- Самолеты, надо сказать, полупустые летели. Даже самый дешевый, утренний. Да-а. Это вам не прошлый год. Помните, что творилось?
Королев засопел, и парень быстро закивал, как бы подтверждая, что понимает его нетерпение, но…
- Я все три рейса просмотрел.
- Их было три? - уточнил Ивакин. - Во сколько прилетали самолеты?
- Один в полдень. И два вечером, причем эти почти друг за другом шли, там разница в час. Тот, что в двадцать часов тридцать минут, был последним. И кстати, самым дорогим. Почти вдвое дороже утреннего.
- Ты такой ерундой весь день занимался? - спросил Королев. - Цены узнавал?
- Это не ерунда, - вступился за парня Ивакин.
Прокопенко закатил глаза и потянулся за помидором.
- Вы мне поручили подробно изучить тот, что в двадцать тридцать, - невозмутимо произнес парень. - Но я просмотрел все три. И кстати, не один, а все три рейса в Москву на следующий день я на всякий случай проверил. Искал, как вы мне и сказали, тех, кто прилетел и сразу же улетел. Таких оказалось немало, четверо или пятеро. Вначале я подумал, что нашел серьезную зацепку. Там был некто Олейников. Мне помогал списки просматривать Андрей Петрович из аэропортовской милиции, он-то и обратил внимание на эту фамилию. Олейников жил в Лазурном когда-то, потом сел за грабеж, потом уехал и затерялся. Андрей Петрович тогда в городе работал, помнит его дело. Он мне сообщил: "Я Олейникова этого видел, когда он прилетел. Он выходил из зоны прилета, и я к нему подошел поздороваться. У меня младший брат с ним в одном классе учился. Тот ему однажды даже челюсть сломал в драке". Я его спросил: "Какими судьбами к нам? Давненько тебя видно не было". Он сказал: "По бизнесу прилетел". Андрей Петрович засмеялся: мол, какой же у нас в Лазурном бизнес? А сам подумал: не к браткам ли нашим он с визитом заявился? Или, черт его знает, с Грузией замутил. Тип такой неприятный. Он бы и с чеченами мог, не задумываясь.
- Так это ты его нашел? - перебил Прокопенко.
- Нет. Да он и не в двадцать тридцать, он утренним рейсом прилетел. Он не подходит.
- Ну так рассказывай! - не выдержал Королев.
Ивакин даже вздрогнул.
- Я и рассказываю! - удивился парень. - Роюсь я, роюсь, потом смотрю: фамилия знакомая! Где-то видел!
- Пугачева? - съехидничал Прокопенко.
Парень презрительно скосил глаза в его сторону, но до ответа не снизошел.
- И главное, - продолжал он, - совпадают рейсы! Прилетел третьего июля, в день убийства, московским рейсом в двадцать тридцать, а улетел четвертого июля московским рейсом в восемь тридцать. И знаете кто? Михаил Сухарев! Ну, ничего не напоминает? - парень, видимо, хотел выдержать паузу, но не выдержал. - Брат ее!
- Который хоронил? - ахнул Прокопенко. - Или другой?
- Других у нее нет, - пробурчал Ивакин.
- Так мы же его допрашивали! Он ничего не сказал! Господи, он вообще заявил, что первый раз в Лазурном! Морщился: "Городишко-то какой противный! Неужели это о нем Марина хранила приятные воспоминания?" И вот еще: говорил, что он первый раз в жизни на море!
- Дурак какой-то, - прокомментировал Королев. Ивакин согласно покивал головой. - У него мотив-то есть?
- Если у нее много добра, то мотив есть. Он единственный наследник. - Ивакин нахмурился.
- Он еще здесь? - поинтересовался Королев.
- По-моему, улетел, - ответил Прокопенко. - Похоронил и сразу отбыл.
- Здесь похоронил?
- Ага. Вообще-то он парень как раз среднего роста. Если того, кто ошивался возле дома, отбросить, то у нас остается только приблизительное описание, которое дали влюбленные в парке. Темно было. Вряд ли они его опознают. Они помнят только средний рост и светлый костюм.
- На тебя, Прокопенко, похож! - заметил парень, приехавший из аэропорта, и засмеялся. - Ты и живешь там, рядом!
- Но ведь, кроме мотива, зацепок никаких! - продолжил Прокопенко. - Ну, если только еще какую-нибудь грудастую бабу так же не задушат. Тьфу-тьфу-тьфу. - Следователь постучал по столу. Серийного убийцу, побывавшего в Лазурном десять лет назад, здесь до сих пор помнили. - Вода, найденная в ее легких - морская. Убили ее на самом краю парка. Там тихое пустынное место, даже днем никого не бывает. Обрыв, дно отвратительное, берег из валунов состоит. Мы все облазили… Дожди, как назло, начались. Да и что там найдешь: сильный мужчина набросил сзади веревку, ударил несколько раз, чтобы не трепыхалась, а потом затащил подальше в воду, где сильное течение. Там, вдоль берега, лодки брошенные есть. Мы только не могли понять, зачем она пошла с ним в темноту к морю, почему не боялась? Поэтому, собственно, и решили, что это любовник. Море, романтика…
- Брата тоже не боятся! - сказал Королев.
- Ну да. Если это брат, тогда понятно, почему никто не попытался забрать ее деньги. Все равно ведь ему достанутся… И вообще, какие другие причины могли быть у него для того, чтобы прилететь сюда на несколько часов? Он так плакался, что у него мало денег! Похоронил ее, как бомжа. А тут оказывается, что он может себе позволить кататься туда-сюда на самолете!
- Похоронить не смог нормально? А две тысячи? - спросил парень, приехавший из аэропорта. Королев сочувственно посмотрел на него.
- Видишь, Владимир Саныч, кого присылают? Чему тебя учили, милый? Денежка у нас опечатана как вещественное доказательство. И в права наследства этот брат вступит только через полгода. Если там есть что наследовать. Ты где учился, голубь?
- Я не учился! - весело ответил парень. - Я сюда устроился, чтобы в армию не ходить.
Несмотря на плохое настроение, Ивакин рассмеялся.
11
Солнечная погода держалась уже несколько дней. Владимир Александрович, наконец, выполнил свой курортный долг: полежал на пляже, искупался в море и сфотографировался с обезьяной на плече. Икра больше не появлялась. Более того, библиотеку закрыли на инвентаризацию фонда. "Может, теперь выбросят к чертовой матери все криминальные газетенки? - думал Ивакин. - Чтобы не мешали лечению. И завезут побольше Пушкина". Мыслями он уже был дома - соскучился. Теперь звонил в Москву каждый вечер. Сегодня трубку взяла дочь.
- Ой, папашка, совсем затосковал? - спросила она, что-то жуя.
- А вы хоть скучаете? - ревниво поинтересовался он.
- Не то слово! Погода как?
- Купался.
- Купа-ался? - уважительно протянула она, словно он звонил ей с моря Лаптевых. - Моржуешь? Здесь о ваших температурах всякие ужасы передают. Опять врут, журналюги проклятые?
- Ладно, Ленка. - Ивакин любил дочь, но быстро утомлялся от ее болтовни. - Мать дома?
- Мать к тете Вере пошла. Чего передать? Что любишь? Или наоборот?
- В смысле? - насторожился Ивакин.
- Ну, что нашел там молодую, красивую, загорелую, - "г" она произнесла фрикативно, по-кубански.
Таких шуток Ивакин не любил. Он насупился, соображая, как бы дочь на место поставить. В голову ничего не шло.
- Ты чего, папашка? - жалобно спросила Лена. - Обиделся? Зря. Это я шучу. Ты там чувство юмора не отморозил?
- Ну тебя! До свидания! - рявкнул Ивакин и бросил трубку. Болтлива дочь была не в меру. И, кстати, училась на журфаке.
Когда он вышел из гостиницы, было еще светло, только в глубинах аллей сгущались тени. Скоро они расползутся по всей территории. Замигали, затрещали и зажглись фонари вдоль дорожек и у пляжа. Южная ночь наступает мгновенно. Ивакин уже знал: через час будет темно - глаз выколи. Он посмотрел на часы: полдевятого. Ему предстояла дорога в Комсомольский парк. Начать он ее решил с дома Анжелы Сергеевны: не поленился забраться по холму наверх. В дом заходить не стал, хотя окна светились, - просто засек время и, поразмышляв немного, встал у края дороги. Минут через пять на пустынной улочке показалась машина. Владимир Александрович поднял руку.
Водитель попался неразговорчивый. "Нет, не местный, - буркнул он. - Был здесь по делам, а теперь еду в свою станицу. Как раз по пути… Нет, никого раньше отсюда не возил. И никого из тех, кто извозом занимается, не знаю. А вы что - из ОБХСС?" - "Сейчас нет ОБХСС", - заметил Ивакин. Но водитель замолчал окончательно. И деньги в карман сунул молча.