Он уже давно заметил: если в работе присутствовал кураж, то все удавалось. Идя к милиционеру, Ивакин даже не сомневался - Андрей Петрович окажется на месте. Он и оказался. Он встал с места, чтобы поприветствовать гостя, немного настороженно вглядываясь - был близорук.
Ивакин, не дожидаясь приглашения, сел на стул. До конца регистрации оставалось не меньше сорока минут.
- Вы уж извините, Андрей Петрович, что отвлекаю. Но я улетаю сегодня. Хотелось бы расставить все точки над "i".
- А вы кто? - Андрей Петрович полез в карман за сигаретами.
- Я следователь из Москвы. Мне Семенов Сергей Павлович из Лазурного посоветовал с вами еще раз поговорить. - Ивакин показал свое удостоверение.
Но Андрей Петрович от удостоверения отмахнулся.
- Это в связи с убийством курортницы? - спросил он. - Курите?
- Бросил.
Андрей Петрович уважительно скривил рот.
- Москва заинтересовалась? Говорят, ее родственник убил?
- Он теперь главный подозреваемый.
- Ну и слава богу! Неприятно было, честно говоря. У нас, конечно, не так чтобы совсем спокойно; вы знаете, наверное, сколько ограблений за последние месяцы, но убийство - это слишком. И главное, огласку это дело получило. А мы в такой рекламе не заинтересованы. И так отдыхающих ни хрена нет. В прошлом году, например, нарадоваться мы не могли. Толпы приезжих, все заполнено. А в этом? Да вы сами, наверное, видели…
За дверью невнятно заговорила дикторша. Ивакин заерзал.
- Я пришел поговорить по поводу тех людей, которые прилетели в Адлер третьего июля и улетели на следующий день, - сказал он. - Вы помогали нашему парню списки просматривать.
- Да, помогал.
- Он сказал, вы там знакомую фамилию встретили.
- Олейников. Вячеслав Олейников.
- Что вы о нем знаете?
- Он учился с моим младшим братом в школе. В Лазурном. Сволочь была большая этот Олейников. Брату моему челюсть сломал. Пять зубов выбил. Жестокий был. Беспредельщик. Потом сел.
- За что?
- За грабеж. Налет на квартиру одного местного туза. Пырнули они его ножом. Но он выжил. К сожалению. Тоже сволочь был. Только в прошлом году коньки отбросил. Рак… Кто его тогда порезал, точно не установили. Думали, что как раз Олейников. Ему человека убить, что вам комара прихлопнуть. Но не доказали. Сел он лет на восемь. Потом следы его затерялись.
- Родственники здесь остались?
- Нет. Отец у него давно помер, мать была алкашкой, поменяла квартиру, как только он сел. Уехала куда-то. В Пятигорск, что ли. До меня доходили слухи, что он в Москве ошивается. Вроде его один наш парень видел. Этот парень зерном торгует. Хорошо поднялся. В Москве у него своя квартира, офис, все как надо. И вот наехали на него. То ли солнцевские, то ли еще какие. Там этот Олейников и объявился.
- Сделал скидку-то земляку? - улыбнулся Ивакин.
- Ага. Он сделал, - кисло согласился Андрей Петрович. - А потом догнал и еще раз…
- В Лазурном он за эти годы ни разу не появлялся?
- А чего ему там делать? Городишко-то, если откровенно, мерзкий. Родственников нет, дружков да подельников давным-давно разметало. Кто еще сидит, кто уже сидит, кто депутат в Думе, в Москве, кто на кладбище местном. Нет, он в Лазурное ни разу не приезжал. Поэтому я и удивился, увидев его в аэропорту.
- Он утром прилетел?
- Сразу после полудня. То есть из Москвы вылетел утром. Смотрю - ба! - знакомая морда. Идет весь такой в светлом, с легкой сумочкой кожаной, очки темные. Прямо иностранец.
- Узнали вы его, несмотря на очки, - уважительно заметил Ивакин.
- Я его, гада, и в маске узнаю, по одной походке. У брата до сих пор челюсть болит. Молодой человек, а зубы вставные.
- Сколько ему лет, кстати? Вашему брату?
- Двадцать девять. С пятнадцати лет без зубов живет. И ссора-то пустяковая была.
- Вы поговорили с Олейниковым?
- Да. Я к нему сразу подошел.
- Он вас тоже узнал?
- Сделал вид, что не узнает, обойти хотел… В общем, недоволен он был, что меня встретил. Это-то мне и не понравилось.
- Почему?
- А потому, что не отдыхающим, не туристом он сюда приехал, понимаете? Не родным могилкам поклониться. Приехал он по своим мерзким делам. А вот что за дела - большой вопрос. Я за этого Олейникова ни в чем не поручусь! Спросят меня - Андрей Петрович, дорогой, может, приехал твой старый знакомый к браткам с инспекцией? Скажу - вполне возможно. А может, он здесь прихлопнуть кого хочет? И это, скажу, запросто. А не помогает ли Слава Олейников чеченским террористам гексаген через блокпосты провозить? О господи, скажу, да ему это раз плюнуть! Он за деньги все что хочешь сделает.
- А вы бы прямо спросили у него: зачем приехал?
- Я и спросил. На откровенность не рассчитывал, но поинтересоваться был обязан. Он ответил: "По бизнесу прилетел". Хотел я спросить: "Что за бизнес? Не торговля ли заложниками?", но не стал связываться. Он вообще-то из себя культурного строил. Намекал, что все в прошлом, что теперь он добропорядочный член общества. Я же говорю: сумочка, костюм такой - весь мятый. Все москвичи в таких ходят.
- Льняной.
- Наверное. Дорого он выглядел. Но морда его осталась прежней. Бандитской.
- Какого он роста, Андрей Петрович?
- Среднего. Меньше, чем я.
- Он худой?
- Да.
- Значит, выглядит моложе своих лет?
- Черт его знает. Я его объективно воспринимать не могу.
- Это я уже понял, - сказал Ивакин. - Больше вы его не видели?
- Нет, на следующий день я не работал. Когда мы списки с вашим парнем проверяли, я увидел, что Вячеслав Олейников улетел дневным рейсом четвертого июля. Вот и все.
- Как вы думаете, куда он приезжал на самом деле? В Сочи, в Лазурное?
Снова заговорила дикторша в зале. Ивакин посмотрел на часы: судя по всему, шла посадка на его рейс.
- Этого не знаю, - вздохнул Андрей Петрович. - Но я поинтересовался у своих ребят: не появлялся ли этот гад в Лазурном. Знаете, даже мысль такая была грешная, прижать его в темном углу и зубы посчитать. Ну и потом мне было интересно, не замутил ли он, действительно, какого-нибудь бизнеса в Лазурном. Если бы замутил, клянусь вам, не пошел бы у него этот бизнес!
- И что же выяснилось?
- Его никто в Лазурном не видел. Не видели и в Сочи, и в Геленджике. Не знаю, зачем он на один день прилетал. Впрочем, если у него в Сочи дела были, то мы могли и пропустить: все-таки город большой, дел там много делается. Но вот в Лазурном ни с кем он не встречался, это точно. По крайней мере, по бизнесу. Там бизнесов-то… раз два и обчелся.
- Ну, что ж, - сказал Ивакин. - Спасибо вам большое.
- Помог хоть чем-нибудь?
- Не знаю, - честно ответил Ивакин. - До свидания.
На посадку он чуть не опоздал. Его вещи уже собирались выгружать. Пришлось упрашивать, размахивать удостоверением и выкрикивать: "Семенов! Сергей Павлович!" Что помогло - неизвестно, но его пропустили в душный самолет, и он еще долго пыхтел, прикладывал руку к сердцу, довольно поглядывал по сторонам, призывая соседей в свидетели своей удачи. Потом он переписывал в тетрадку все, что узнал от мстительного Андрея Петровича, потом думал о Марине Леонидовой и ее брате. И только потом, когда внизу показались огни огромного, невероятно огромного, на весь иллюминатор полыхавшего города, он вспомнил, что очень боится летать на самолете.
…После ужина ("Ты как из голодного края!" - сказала дочь.) Ивакин, наконец, добрался до телефона. Прохоров был дома.
- Приехал? - радостно крикнул он. - А я сейчас футбол смотрел! Ну какие наши козлы! По-моему, опять голос сорвал - так матерился. А ты как? Загорел? Как погода была?
- Так себе. Мне жена сказала, что ты искал меня.
- Да не я, Владимир Александрович, знакомый мой тебя ищет. Видишь - как хвост прижало, сразу объявился. Я ему говорю: "Что же ты, Миша, раньше с ним не встретился?" А он: "Забот с похоронами было много". А теперь-то, видишь, под подпиской он, Владимир Александрович. Я думаю, его арестуют. Он это сделал, больше некому.
- А мотив?
- Ты знаешь, сколько у нее добра? Квартира в министерском доме площадью сто двадцать метров - раз. Тысяч сто пятьдесят, не меньше, такая квартира стоит. Дача под Звенигородом на сорока сотках в министерском поселке - два.
- Развалюха? - вспомнил Ивакин.
- Развалюха?! - засмеялся Прохоров. - В министерском поселке? Я тебе говорю: сорок соток земли, а там сотка за пять тысяч долларов улетает! - Ивакин недоверчиво хмыкнул. - Да, Владимир Александрович! Все коммуникации, деревья на участке, соседи такие, что закачаешься. Умножь пять на сорок! А ведь там и дом имеется. И дом, Володя, не развалюха. Не новый, конечно, но большой, двухэтажный. Говорят даже, какого-то известного архитектора проект. Почти памятник культуры. Вот и давай считать. Земля плюс дом, плохой куш, что ли? Полмиллиона долларов! А он в коммуналке ютится с матерью парализованной.
Озвереешь тут. Мне, знаешь, что не понравилось? - Прохоров на том конце линии, видимо, отхлебнул пива. - История эта его, со статьями. Как в иностранном детективе. Я думаю, он заранее легенду такую создавал, что, мол, не все в этом убийстве просто, что есть, мол, какие-то такие факты, которые намекают на другую версию. Газета-то политическая! Говорят, игры они там свои играют. Вот он нам политическую версию и решил подбросить! Чего она там знать-то могла? Работала без году неделя. Нет, на самом деле, чего мудрить? Ищи кому выгодно! Он, по-моему, сам понял, что перегнул палку - о той истории и не вспоминает больше.
- Надо же, - сказал Ивакин. - А мне говорил: дом - развалюха. Одно название, а не дача.
- Ну, что не дача - это точно. Усадьба! Так будет правильнее назвать.
- И говорил, что сестра нищая. Какая ж она нищая? М-да… Там и бриллианты могли быть. Ничего о бриллиантах не известно?
- О бриллиантах? Да нет. Ценностей движимых там и правда не было, все в таком виде: квартира, дом. А почему ты о бриллиантах заговорил?
- Перед ее смертью исчезла некая цепочка с кулоном, который Леонидова выдавала за бриллиант. Потом она нашлась. В аэропорту. Оказалась дешевой вещичкой, хотя и довоенной. Странно немного. Мы думали, может, из-за нее Леонидову убили, а нам уже подделку подбросили для отвода глаз.
- Можно и в этом направлении поискать.
- Да брат-то - единственный наследник? Завещания не было?
- Вроде нет. Она ведь молодая женщина, умирать не собиралась.
- Брат прилетал к ней в Лазурное, а потом скрыл это от следствия, знаешь?
- Конечно, знаю. Он думает, что следователи такие же дураки, как и он.
- Как-нибудь объясняет свое поведение?
- То, что следователям ничего не рассказал, никак не объясняет, а по поводу поездки говорит, что прилетел по просьбе самой Леонидовой, но встретиться с ней не успел. Говорит, что она его неожиданно вызвала. Попросила держать эту поездку в строжайшем секрете. Он отпросился на пару дней и улетел.
- Да, он говорил мне, что пропустил на работе два дня, - задумчиво произнес Ивакин.
- Ну вот. Прилетел он, позвонил из аэропорта, а ее дома нет. Он так и звонил весь вечер, все утро, а потом улетел обратно. Зачем вызывала - не знает. Да ну, лажа какая-то! Что бы он там ни придумывал, полмиллиона долларов все перевесят!
- Но я все-таки с ним встречусь, - сказал Ивакин.
- Да встречайся! Пожалуйста! Твой телефон я ему не дал, так он просил, чтобы ты ему позвонил, когда приедешь. А у нас, знаешь, кого снимать собираются? - и разговор перешел на кадровые перестановки в управлении. Ивакин со скукой слушал сплетни со своей прошлой работы - они его больше не касались. Дочь развалилась на диване рядом с ним - смотрела новости.
- Лен! Сделай потише, - прикрыв трубку, шепотом проговорил он. Дочь потянулась за пультом. Но он вдруг перехватил ее руку и сам уставился на экран.
"Скандал, поднятый вокруг этого убийства, заставил его снять свою кандидатуру и срочно улететь на Кипр, - сказала дикторша. - Считается доказанным, что директора рынка убил двоюродный брат Петрова. Следствие изучает версию о причастности самого Петрова к этому убийству. Известно, что у него были разногласия с убитым. А господин Колчевский, в прошлом генерал КГБ, также баллотирующийся в Думу, остался практически без соперников".
14
Миша, бывший сотрудник пресс-службы Петровки, оказался невысоким, худым, узколицым парнем с мелкими чертами лица, выглядевшим лет на двадцать пять, не больше. Хотя, по расчетам Ивакина, ему было за тридцать. На этот раз Миша примчался по первому зову. Ивакин назначил ему встречу в кафе, недалеко от Пушкинской площади. Здесь он раньше беседовал со своими информаторами. Место было спокойное, затемненное и, главное, без музыки.
Парень, подошедший к его столику, ему сразу не понравился, хотя Ивакин понимал, в каком тот тяжелом положении, как хочет произвести хорошее впечатление, убедить. Ивакин допускал, что в таких обстоятельствах кто угодно станет неприятным, но не отказал себе в удовольствии: сделал лицо кислое и недовольное. Миша совсем растерялся.
- Мы, вроде, не встречались никогда, - заговорил он, усаживаясь. - Странно. Вообще-то я всех на Петровке знаю.
- Я не люблю журналистов и стараюсь с ними не общаться, - ответил Ивакин.
Миша чуть-чуть постучал пальцами по столу, открыл меню и, не взглянув в него, закрыл.
- Вы хотели поговорить со мной? - спросил он. "Ну и нахал!" - усмехнулся про себя Ивакин. Он даже отвечать не стал - глотнул кофе, положил ногу на ногу и посмотрел на часы. Но и Миша молчал, играл желваками. Ивакину вдруг стало его жалко.
- Нелепая история, - сказал Миша. - Она позвонила мне в понедельник, почему-то из Лазурного - я и понятия не имел, что она не в Москве! Марина последний раз на курорт выезжала, когда ей лет десять было… Я только с работы пришел, усталый как собака, а она мне заявляет: "Ты должен прилететь! У меня к тебе срочный разговор!" Я говорю: "Ты с дуба упала? Я работаю. Да и нет у меня таких денег, разъезжать по курортам!" А она отвечает: "Отпросись на пару дней. Билеты я тебе оплачу. Займи сто долларов, чтобы сюда билет купить". Какое счастье, что я на всякий случай больше денег взял! Иначе бы часы там продавал, в аэропорту, на обратную дорогу.
- Почему вы не рассказали об этом сразу? Вас же в Лазурном допрашивали.
- А меня об этом не спрашивали!
- Да что вы говорите!
- Да, не спрашивали! Меня спросили, когда мы в последний раз виделись. Я ответил. А во вторник в Лазурном я ее не видел.
- Но о звонке-то надо было следствие проинформировать, как вам кажется?
- Этот звонок не имел отношения к ее смерти.
- Почему вы так в этом уверены? Она говорила вам, зачем вы должны приехать?
- Нет.
- Может, вы что-то должны были привезти?
Миша покачал головой.
- С ней что-то произошло в Лазурном? Ей нужна была помощь?
- Она ничего не говорила.
- Но у вас есть какие-нибудь догадки?
- Все это показалось мне очень странным. Просто странным, без всяких догадок.
- Так не бывает. - Ивакин сердито отодвинул от себя чашку. - Может, какая-нибудь обмолвка проскользнула?
- Ну… - Миша замялся. - Мне почему-то показалось, что ей просто нужен мой совет. А с чем это связано, я не понял.
- С чем-то в Лазурном?
- Не обязательно.
- Вы не спросили ее, почему она сама не слетает в Москву, если дело серьезное?
- Это как раз в ее стиле. У нее, если деньги хоть какие-то появлялись, сразу крышу сшибало. Наглая такая становилась.
- То есть она попросила вас приехать, пообещала оплатить дорогу… Вы говорили кому-нибудь, куда едете?
- Начальнику своему сказал.
- Что сказали?
- Что сестра поехала на курорт и там сильно заболела. Надо ее срочно забирать. Прямо как накаркал. Я когда второй раз пошел отпрашиваться - уже на ее похороны - все объяснил ему: мол, убили, надо срочно забирать. Он вылупился на меня: "Ну и сестра!" - говорит.
- И что сказала вам Марина, когда вы приехали?
- Не надо меня так примитивно ловить! Я с ней не виделся! Она, когда меня вызывала, адреса своей хозяйки не знала. Сказала: "Прилетишь, позвони". Я весь телефон оборвал.
- В котором часу вы позвонили первый раз?
- В девять тридцать.
- И что дальше?
- Ее не было. Я продолжал звонить до часу ночи. И утром тоже.
- Откуда вы звонили?
- Да бродил по городу… Отовсюду. Из автоматов, два раза по мобильному звонил, но это дорого. А в час ночи приехал в аэропорт, взял обратный билет.
- А спали где?
- Там же, в аэропорту. У меня денег в обрез было.
- Что же вы у хозяйки адреса не спросили? Ждали бы в доме.
- Мне Марина сказала: "Ни одной живой душе не говори, что ко мне едешь". Я и подумал: может, хозяйка тоже ничего не должна знать о моем приезде? Почему Марина не из дома звонила, а из автомата? Телефон-то у хозяйки есть!
- У нее восьмерка отключена.
- Но я же не знал этого! И почему Марина вдруг ушла? Ведь знала, что я приеду!
- Ни одной живой душе… Начальнику-то сказали?
- Начальник здесь вообще ни при чем! А хозяйка… Может, Марина из-за нее меня вызвала! Может, она ее обокрала! У Марины деньги немалые с собой были.
Ивакин быстро взглянул на него и снова отвел взгляд в сторону.
- Видел вас кто-нибудь в Лазурном?
- Ну, милиция нашла свидетелей, но они меня после часа видели, когда я на креслах в аэропорту расположился. И дежурный под утро у меня документы проверял. Мне сказали, что алиби на десять и одиннадцать часов у меня нет… Прохоров говорил, вы опытный следователь. Может, посоветуете, что мне теперь делать?
- Посоветую, Михаил, - сказал Ивакин. - Но тогда надо начать с того разговора, который должен был состояться между нами намного раньше. Странно, что вы все затормозили.
- Я же объяснил! - Миша вдруг побледнел. - У меня было ужасное время. Я должен был хоронить сестру, улаживать все формальности. Мне было не до встреч!
- Между вашим обращением к Прохорову и ее смертью прошло больше двух недель. Если вас волновала странная история с предсказанным убийством, почему вы не стали копать дальше? Вы же знали, что я согласен помочь. - Ивакин сделал еще глоток кофе. - Может быть, эта история вас не волновала?
- Не волновала, - произнес Миша.
- А вот меня волнует, - твердо проговорил Ивакин и с удовольствием увидел, как метнулся в сторону испуганный Мишин взгляд. - Так что давайте начнем с нее. Последнее время ваша сестра работала в очень солидной газете. Ей платили большие деньги. А как до этого развивалась ее карьера?
- Плохо. Были годы, когда она вообще перебивалась случайными заработками. В Лужниках торговала, например. Но у нее не шло. Ее всегда дурили или обворовывали. Изредка она печаталась. На телевидении в "Дорожном патруле" поработала, но там тоже не получилось. Из газеты "Малые города России" она сама ушла.
- А личная жизнь?
- Точно так же.
- У Марины был любовник?
- Лет девять-десять назад был. А с тех пор никого.
- Где он сейчас?
Миша удивленно посмотрел на Ивакина.
- Понятия не имею. По-моему, он женился. Хороший парень, кстати, но иногородний. Марина так себя вела с ним… Боялась, что он из-за прописки.