- Ну а случайные связи? Кратковременные отношения?
- Может быть. Не знаю. Но вообще у нее с этим делом все хуже и хуже было. Мне кажется, она годами не… Извините. - Он сердито уставился в меню. - Может, она из-за этого такая раздражительная была. Крутился вокруг нее один художник, полный выродок. Марина намекала, что они спят. Врала, я думаю. Он сильно на импотента смахивал.
- Это его фотографию нашли в ее вещах?
- Нет. Это была фотография того, первого.
- Который якобы из-за прописки?
- Это она так думала. На самом деле, хороший парень был, любил ее.
- Удивительно, что она до сих пор возила с собой его фотографию, нет? - В ответ на этот ивакинский вопрос Миша пожал плечами. - А с художником они окончательно расстались? Или продолжали периодически встречаться?
- Ну, может, встречались изредка. Но я лично его давным-давно не видел. Спросил как-то: "А где Матвей? Куда пропал?" Она рукой махнула: "Да ну его, - говорит. - Надоел. Пои его, корми. На фиг он нужен?" Это больше года назад было. С тех пор никого возле нее я не видел.
- Почему же так?
- Да черт его знает! Почему старыми девами остаются? Принца ждала, наверное. Думала, приедет на белом коне, в смысле, на "мерседесе", а все остальные ее не достойны: один не поднимает сиденье унитаза, когда мочится, другой стреляет мелочь на метро. - Миша невесело улыбнулся. - У Марины было слишком много гонору. Первая половина ее жизни прошла под папиным крылышком. Он был замминистра.
- Вот откуда такое богатое наследство, - покачал головой Ивакин. Миша скривился.
- Дядя Витя, ее отец, был выдающимся человеком. Он лишился всех родственников во времена репрессий. В детском доме воспитывался. А потом его за это наше гуманное государство преследовало. И в институт он сумел поступить лишь с десятой попытки в уже не юном возрасте, и в партию его не брали, и по работе вечно задвигали. Но он пробился! Представляете, какой характер надо было иметь, какие способности?! Марина, к сожалению, ни того, ни другого не унаследовала. Единственное, что было у нее от отца, не считая имущества, это ее лютая ненависть к органам госбезопасности… Дядя Витя умер, когда ей было двадцать три года. Она университет заканчивала. И все у них развалилось. Полный дурдом! Мне, честно говоря, больно смотреть было: они не просто бедно жили - они юродствовали! Приличных людей за две недели в гости приглашали - и супом из пакетика кормили. Представляете? Они упивались своей бедностью, считая себя при этом герцогинями, хранящими фамильный замок с привидениями. Я Марине как-то предложил поменяться на меньшую квартиру. Она посмотрела на меня так, словно я уговариваю ее идти на панель. "Я не буду жить в квартире с маленькой кухней!" - сказала она мне тоном английской королевы.
- Забавно, - произнес Ивакин. - Хотя насчет супа вы, может быть, и неправы.
- Да ладно! Я всю жизнь живу бедно. Если у меня нет денег на мясо, я просто не приглашаю гостей!
- Они жили на зарплату? Или продавали что-то, оставшееся от отца?
- Гараж продали несколько лет назад.
- А драгоценности какие-нибудь?
- Меня про драгоценности уже спрашивали. И я все рассказал.
- Вас и про приезд в Лазурное спрашивали, - снова напомнил Ивакин. - И вы, вроде, тоже все рассказали.
- У них не было фамильных драгоценностей. Украшение, которое пропало в день ее смерти, было не особенно ценным, я в этом уверен. Кстати, года четыре назад Маринина мать, действительно, продала свои золотые часики. Вот они были дорогими. А это украшение… Марина его страшно любила, считала своим талисманом. Она часто повторяла: "Хоть и дешевое, а для меня дороже любых бриллиантов. Оно мне удачу приносит".
- Хозяйке дома в Лазурном она сказала, что это бриллиант.
- О, она любила хвастаться. Особенно перед незнакомыми перья распускала. Перед хозяйкой в Лазурном это, наверное, получалось. А здесь в Москве - не очень.
Особенно если при этом кормить людей супом из пакетика.
Ивакин махнул рукой, показывая, что разговор о супах пора кончать.
- В нашем предыдущем разговоре, Миша, вы сказали, что ее дача - развалюха. Это не так, оказывается?
- Я по-другому выразился. Марина не хотела там отдыхать, потому что считала свой дом развалюхой. На самом деле этот дом стоит бешеных денег. Даже если, предположим, она не хотела продавать его, то вполне могла сдать за очень приличную сумму. На суп нормальный хватило бы. Я ее постоянно уговаривал сделать это и не только из-за денег. Ведь любой дом без присмотра рушится. Там половина елей прошлым летом погибла. Жалко, понимаете? Но она, знаете, что мне отвечала? Что никому эта развалюха не нужна. Я говорил: нужна! Хочешь, найду клиентов? Тут и начинался ее любимый спектакль. Он назывался "Благородная герцогиня смеется над расчетливым буржуа".
- Этот спектакль еще называется "Вишневый сад", - улыбнулся Ивакин.
- Да… Она говорила: "Ты же не новый русский! Неужели не видишь, как красиво стареет мой дом?"
- У нее был вкус, - немного удивленно сказал Ивакин.
- Вкус? - Миша покачал головой. - Если бы вы хоть раз увидели, как она одевается, то больше о ее вкусе не вспоминали бы. У нее была лень! И еще пассивность, невероятная пассивность, для оправдания которой она и придумывала все свои спектакли. Ее мать умерла от рака желудка. В старой, облупленной квартире, кушая супы из пакетика. Это смерть с большим вкусом, ничего не скажешь. И так было во всем. Для оправдания собственного эгоизма в отношениях с мужчинами придумывались корыстные побуждения соискателя, для оправдания неудачной карьеры - тупость коллег. И так далее.
- Вы не очень-то любили ее, - заметил Ивакин.
- Да нет, любил по-своему. Но и недостатки ее очень хорошо видел. Может, они меня потому так и раздражали, что я не мог относиться к ней совсем равнодушно.
- Итак, ее журналистская карьера не складывалась. Вдруг все изменилось. Почему?
Миша помолчал, словно вопрос застал его врасплох.
- Ну, - неуверенно сказал он. - Вышла она на эту газету "Без цензуры". У Марины была неплохая подборка собственных статей на криминальные темы. Мы с ней, можно сказать, сотрудничали. Там посмотрели, оценили. Взяли ее внештатным корреспондентом. Тут ничего удивительного.
- Пусть так. И в чем же заключалась ее работа?
- Обычная работа. Написать о преступлении.
- Ну вот что, Миша, - сиплым от злости голосом сказал Ивакин. - Или вы начинаете рассказывать мне то, что хочу я, - не то, Миша, что вы хотите рассказывать, а то, что я хочу слышать! - или я встаю и ухожу. Учтите - у вас серьезное положение. В том числе и потому, что вы, как мне кажется, патологический врун.
- Ладно! - быстро кивнул Миша. - В газетах вообще-то на место преступления редко выезжают. Они привыкли по телефону работать. А в этой "Без цензуры" производство так налажено, что и звонить самому не надо. Есть служба, которая собирает по своим каналам нужную информацию. Когда все факты собраны, они ложатся на стол корреспондента. Тот пишет статью. Это нужно сделать быстро, интересно, живым языком, желательно с подковырками. Марина вообще дома работала, скидывала готовый материал по электронной почте. Она когда гараж продала, хороший компьютер себе купила.
- И что же ее насторожило? Почему она обратилась к вам?
- Я не понял, честно говоря. Воды принесите! - Миша махнул официанту. - Я ведь не говорил ей, что с Петровки ушел, стыдно было. Кто я теперь - фактически продавец, а она дамочка чувствительная была. Вот и продолжала звонить, спрашивала, было ли то убийство, по которому к ней материалы пришли, да что милиции известно. Просила сводки посмотреть, порасспрашивать.
- Зачем?
- Не знаю! А потом вообще оказалось, что ей вроде как чистую дезинформацию прислали.
- О чем?
- Я не помню, - Миша открыл принесенную бутылку, налил полный стакан воды и жадно глотнул. Ивакин с любопытством наблюдал. "Дурак какой-то!" - вспомнил он определение Королева из Лазурного. "Совершенно точно!" - решил Ивакин. Миша допил воду и вздохнул.
- А что потом было? - спросил Ивакин.
- Потом я узнал, что вроде такое преступление произошло. Но на следующий день. Хотя сейчас я уверен, что сам все напутал. С датами.
- У вас нет подозрения, что убийство Марины могло быть как-то связано с ее работой в "Без цензуры"?
- То есть убили из-за политики? - Миша усмехнулся. - О чем вы! Это смешно, в конце концов! Где у нас такое делают? Ну, убивают за огромные деньги, может, и за большую политику, хотя я сомневаюсь, что кто-то пошевелит хотя бы пальцем убивать за политику, если она не связана с большими деньгами. Но не из пушек по воробьям, не таких, как Марина!
- Она могла что-то узнать.
- Вы ошибаетесь. "Без цензуры", конечно, как все, не без греха, но криминалом там и не пахнет. Что она могла узнать? Кто бы ей дал что-то узнать?! Да в газетах, где по определению одни балаболы работают, и не может быть никакой такой информации.
- Холодова же взорвали.
- Так он сам копал. Серьезной темой занимался.
- Марина не могла "копать"?
- Марина?! - Теперь Миша засмеялся совершенно искренне, хотя тут же спохватился и сделал более серьезное лицо. - Нет, Марина копать не могла. Она была очень - очень! - средней журналисткой. Ничем таким не интересовалась. У нее была одна проблема в жизни: найти мужика, а по максимуму мужа.
- Но устроившись в эту газету, она стала обращаться к вам с не самыми обычными просьбами.
- С самыми что ни на есть обычными! Слушайте, в том, что вы предполагаете, не больше логики, чем в попытках увязать убийство Марины с ее работой в "Малых городах России", ей-богу! Насколько мне известно, следствие вначале склонялось к тому, что она познакомилась с кем-то в Лазурном и этот парень ее убил?
- В этом, на ваш взгляд, больше логики?
- Да, это очень логично. Я бы хотел… - Миша помолчал немного, но потом вздохнул и твердо закончил: - Я бы хотел, чтобы вы помогли мне это доказать. Для этого я с вами и встретился.
Ивакин улыбнулся и жестом показал официанту, что пора нести счет. Они некоторое время помолчали. Наконец пришел официант. Он конспиративно подмигнул Ивакину - давно здесь работал, все понимал как надо.
- Ну что ж, - сказал Ивакин, кладя деньги на стол. - Единственное, что мне совершенно ясно, так это ваш, Миша, характер.
Он достал сигарету, официант подбежал с зажигалкой. Ивакин закурил и встал.
- Вы и лгун, и дурак в придачу. Самое неблагодарное, самое вредное для нервов дело - это помогать дуракам… Не обижайтесь. Хотя можете и обижаться. Вот вы, как дурак, скрывали свою поездку в Лазурное. Неужели, проработав пять лет на Петровке, вы не сообразили, что все равно будут проверены московские рейсы за тот день? И что ваша фамилия наверняка всплывет? Теперь вы не хотите мне отвечать, плетете какую-то чушь. Я допускаю, что у вас могут быть свои причины для этого. Но ведь вы судите о моих умственных способностях, исходя из своих. Мне достаточно было прочитать одну-единственную статью вашей сестры в газете "Без цензуры", чтобы понять, что ее насторожило. Кстати, не надо быть очень уж умудренным, чтобы догадаться: в газету ее взяли по блату. Она заработала за два месяца больше двух тысяч долларов. И какую же работу выполняла? Ту, которую может выполнить любой первокурсник с факультета журналистики. Это была блатная должность, - с удовольствием повторил Ивакин. - На такую берут только знакомых. Неужели вы думаете, что я не выясню, как она попала в эту газету?
15
Ивакин, действительно, не любил журналистов. Даже лучшие из них, даже желающие помочь - все равно они мешали. Как-то одна журналистка написала о нем статью. Она рассказала о том, что Ивакин распутал сложнейшее дело о банде убийц, орудовавшей в Москве в начале девяностых (кошмарное время, Ивакин всегда вздрагивал, вспоминая его). Это дело вошло в книгу "Москва криминальная", по его мотивам был снят целый сериал. Уже в конце интервью Ивакин решил поразить девчонку - видел, что количество убийств ее не впечатлило. Он сказал, какую премию ему за эту банду дали. Тут она и онемела. "По десять рублей за убитого" - так она обыграла этот факт в статье. И это было правдой, но две недели Ивакин ходил по управлению, как побитая собака. "Ну чего ты, Ивакин, жалуешься?! - возмущалось начальство. - Были бы деньги, мы бы больше дали! Зачем сор из избы выносишь?" Стыдно вспоминать сейчас, но он позвонил той журналистке. "Кто вас за язык тянул? - спросил он. - Я ведь вам не жаловался. Так просто сказал". - "А я разве написала, что вы жалуетесь? - обиделась она. - Я это писала для вашего начальства. Для руководства страны. Для простых людей, наконец. Чтобы все - все! - знали, что вы работаете сутками, рискуете жизнью за такие мизерные деньги. Почему вы-то стесняетесь? Пусть ваш министр стесняется или президент страны!"
Благородные были у нее побуждения? Благородные. Подставила она Ивакина? Конечно! Так он до сих пор и не решил, как примирить эти противоречия.
- Папашка! - говорила ему дочь. - Почему первая чеченская война была проиграна? Потому что наши недооценили мощь оружия пропаганды!
- Вот и пропагандируйте! При чем же тут моя премия?
- Ты, папашка, свое дело делай, а журналисты будут делать свое. Ты им не указывай, ладно?
Сегодня дочь весь день провела дома, готовилась к пересдаче. Ивакин побродил по квартире, прислушиваясь к ее бормотанию. Мешать дочери не хотелось, но он не вытерпел, поскребся в дверь ее комнаты, зашел.
- Готовишься? Отвлечься на минуту можешь? Проконсультируешь меня по одному вопросу? - дочь важно кивнула. - Что ты знаешь о газете "Без цензуры"?
- Мощная, раскрученная газета. Целый холдинг. Специализируется на криминальной тематике. Один из ее создателей, Виктор Сергеевич Грибов, бог и царь в журналистике.
- Хотела бы ты работать в такой газете?
Лена закатила глаза.
- Думаешь, хорошие там зарплаты?
- Хорошие, папашка, хорошие.
- А почему у вас плохие? - спросил он, имея в виду молодежный журнал, где дочь подрабатывала внештатницей.
- Потому что наш шеф сильно ворует, - ласково ответила дочь. - И еще потому, что наш журнал на фиг никому не нужен.
- Что же ваш шеф ворует? Бумагу? - улыбнулся он.
- Денежку за рекламу прикарманивает, - все так же ласково пояснила дочь.
- Так, может, тебе другую работу поискать?
- Надо, папашка. Да все времени нет. Мне бы учебу закончить, а мотивация слабая.
- Вот тебе на! Мотивация слабая! Ты ведь сама эту профессию выбирала.
- У нас, папашка, словно бы и образования не нужно в последнее время. Чтобы успехов в нашем деле добиться, можно даже букв не знать. Так, по крайней мере, кажется.
Ивакин вздохнул. Он до сих пор не понимал, как могла его родная дочь выбрать такую дурацкую, бессмысленную профессию. Эх, пошла бы она в медицинский…
- А ты читаешь эту "Без цензуры"? - спросил он.
- Нет, папашка. Я не люблю такие газеты.
- Ты же говорила, что хотела бы работать в политической журналистике. В новостях на телевидении, говорила, в аналитических изданиях.
- Это да. Не отрекаюсь. Но "Без цензуры" - это немного не то. Эта газета пишет на криминальные темы. Расследования всякие, убийства, версии, то-се, это тебе должно быть интересно. Ты же сыщик.
- Я убийства расследую, а читать о них не люблю.
- А почему газетой "Без цензуры" заинтересовался?
- У меня дело одно с ней связано.
- Ты все дела сдал. Ты на заслуженном отдыхе, не забыл?
- Нет, не забыл! - рассердился он. - А если у меня сомнения остались, что тогда? Это вы, молодые, работаете от звонка до звонка. В пять минут седьмого вас уже как корова языком слизнула!
Дочь хихикнула.
- Да, мы не пафосные, - примирительно сказала она. - Это, кстати, все, что ты хотел мне сказать? Я тут занимаюсь в некотором роде. А ты с расспросами пристаешь. А я, папашка, на вопросы отвечаю только от звонка и до звонка. В смысле до одиннадцати утра. В пять минут двенадцатого - уже все! Я себя, папашка, ценю…
- Ну, понеслась! Балаболка! На вопросы она до одиннадцати отвечает! Да ты ничего не знаешь, журналистка. Говоришь, мощная газета, а сама не читала… Где бы ее подшивку взять? - сам себя спросил Ивакин. - Я только одну статью прочитал. Этого мало. Неохота в библиотеку тащиться.
- А ты в Интернет войди, - посоветовала дочь. - Там есть электронная версия.
Ивакин испуганно посмотрел на нее.
- Папашка, это не сложнее, чем смотреть телевизор.
- Ну да, - неуверенно возразил он.
Его испуг пробудил в дочери мощную педагогическую энергию. Минут пятнадцать она показывала ему, как "эта штука" работает. Ивакин все понял сразу, но ему было приятно, что Ленка возится с ним, и он специально промахивался мышкой. Наконец дочь почувствовала, что Ивакин готов к самостоятельной жизни.
- Вот, - сказала она, картинно вздыхая. - Между прочим, уроки компьютерной грамотности я даю только по средам и только до пяти пополудни. - (Так и сказала: "пополудни"). - От звонка и до звонка! Я себя ценю! Мы, молодые, такие! Нам палец в рот не клади.
Тысячу раз Ивакин зарекался ехидничать в ее присутствии: силы были неравны. Какой-нибудь его упрек дочь потом могла склонять месяцами. Вот и этот, "от звонка и до звонка", теперь станет ее любимой фразочкой. Она будет использовать его при выносе мусора, мытье полов. Не дождавшись от отца ответа, она пробормотала что-то насчет "слабой мотивации" и ушла вместе со своими учебниками в большую комнату, на диван. Уже через пару минут она сладко спала.
…На экране компьютера мелькали картинки, бегали рекламки с такими текстами, что у Ивакина волосы на голове зашевелились: "Новость часа: у поп-звезды оказалось две попы!" Он не удержался и, воровато оглянувшись, кликнул по этой надписи. И сразу же попал на сайт информационного агентства "Липа. ру".
Здесь Ивакин узнал, что какой-то врач из больницы Склифосовского, заявил: у некой эстрадной дивы четыре ягодицы. У другой его клиентки было якобы три подмышки. "Но никаких серьезных неудобств подобные отклонения не доставляют". "Липа. ру" добавила, что возмущенная певица подала на агентство в суд и имеет некоторые шансы выиграть дело. Но шансы небольшие: интервью с врачом шло под рубрикой "Проба пера" и являлось литературным произведением - пародией. "Наши звезды не обладают чувством юмора" - заявила "Липа". Ивакин закрыл окошко этого сайта, набрал в поиске слово "Ивакин" и с удовлетворением увидел многочисленных Ивакиных, а среди них и своего настоящего родственника: крупного чина налоговой полиции Москвы.
Повидавшись с родственником, точнее, с его фамилией, Ивакин обратился к газете "Без цензуры".
Здесь все было солидно. Он листал одну страничку за другой, останавливаясь не только на статьях Леонида Маринского, но и на других, если они касались известных ему преступлений. С каждой новой статьей его уверенность крепла. Вот промелькнул прочитанный им в Лазурном материал об убийстве директора рынка. Вспомнив недавний телерепортаж, Ивакин затормозил: да, соучастие кандидата в депутаты Петрова здесь уже указывалось в качестве основной версии. А вот и номер, который он искал.