– Ну, ты это, не гони, а? – поднял подведённые глаза парень. – Нам бояться нечего. Я, правда, что-то Ксюхи не припоминаю. А вы? – он посмотрел на готесс, но они покачали головой.
– У неё ещё был… есть парень, – поправилась я. – Тимуром зовут. Он не из ваших.
– Ах, ты про… – он пробормотал какое-то имя, по которому они её видимо знали. – Да она с нами не тусуется.
– Тогда где я могу её найти?
– Попробуй на Цветной съездить. Они там прямо на бульваре собираются. А если подождёшь минут десять, я тебя провожу. Мне всё равно туда надо по делам. Потому что если ты одна к ним сунешься, они тебя знаешь, куда пошлют. А я тебе помогу, потому что денежные вопросы уважаю. Если должна, пусть отдаёт. К тому же на эту Ксюху твою у меня давненько зуб. Она когда своего… – здесь он выругался, – привела, тот такое начал гнать. Философия ему наша не нравится. Да что он знает про нас? А не пошёл бы он… Мы же классные ребята. Со смертью на короткой ноге и никому не мешаем.
"Совсем никому, – мрачно подумала я, вспомнив, про пентаграмму и двадцать шесть ножевых ранений".
Дракула достал из кармана пять упаковок таблеток и протянул своим знакомым. Потом насмешливо посмотрел на меня:
– Тёть, а хочешь улететь?
От напряжения я чуть не расхохоталась. Уж очень всё театрально выглядело. Почему-то в голову снова пришла мысль об отце: "Вот видел бы меня сейчас папа". Наследница финансовой империи налаживает отношения с готами. Жаль, времени не было, а то бы я бы тоже такой костюмчик приодела.
– Нет, спасибо, Дракула, – я специально назвала его по имени, зная по опыту переговоров, как важно, чтобы человек как можно чаще слышал своё имя. Особенно, если он сам его выбрал. – Я покурю.
– Тогда мы сейчас подзарядимся и поедем, – он достал из пакета ещё одну банку и стал выдавливать таблетки в руку.
Я полезла в карман за сигаретами и с жадностью затянулась. Кажется, пока всё шло хорошо.
В кармане джинсов завибрировал мобильный, и я, вытащив его, увидела надпись, "Эмиль".
– Где ты, Лиза? Я к Москве подъезжаю.
– Всё нормально, – сказала я обычным голосом, отходя немного назад, чтобы он не услышал голосов моих новых знакомых. – Я сейчас свои дела на Цветном сделаю, а потом мы с тобой поужинаем, – мой голос звучал так, словно я разговаривала с любимым мужчиной. – Мы можем прямо там и встретиться, – продолжала мурлыкать я. – Помнишь ту милую французскую кафешку "Легато" на Садовке? Подъезжай туда и набери.
Готы смотрели на меня с интересом и лёгкой насмешкой. Видимо, считали, что в моём возрасте кокетничать неприлично. Ничего, пусть думают, что хотят. Главное, чтобы не заподозрили, что на самом деле я назвала ему своё местоположение. Хотя бы район. – Ты с кем там? – забеспокоился Эмиль. – Почему так странно разговариваешь? Я же просил тебя…
– Ну, милый, – замурлыкала я. – Ты такой нетерпеливый. Сначала поужинаем.
Со скамейки донеслось смущённое хихикание, а я, пропев "целую" нажала отбой и бросила телефон в сумку.
– Ну ты даёшь, тётя! – Дракула посмотрел на меня с уважением. – В твоём-то возрасте, такие игры. Хотя фигура у тебя ничего. А сколько тебе?
– Сорок, – честно ответила я.
– Жопа! – констатировал Дракула. – Я – то столько не протяну, обязательно сделаю новую попытку. Знаешь, какая у нас философия?
– Смерти.
– Правильно. Если интересно могу просветить, пока поедем до Цветного.
– Звучит заманчиво, – я выдавила из себя улыбку.
– Ну всё ребя, покойтесь с миром, – "гребешок" посмотрел на меня. – Двигаем, тётя.
Только когда мы отошли на несколько шагов к перекрёстку, я решилась спросить:
– А что значит – "покойтесь с миром"?
– Это означает – пока. Я с ними попрощался. Не знаю, вернусь сегодня на Патрики или нет. С другом должен встретиться. Его родители совсем допекли, то из дома гонят, то, наоборот, к нам не выпускают. Предки – это кошмар.
Глава 23
– Я три раза с собой пытался покончить, – откровенничал Дракула по дороге. – Всё не дают мне помереть. Два раза родители помешали, а однажды, знаешь, кто?
– Кто?
– Девушка моя, тоже готесса. Вот ей я этого не простил. Она же знает нашу философию, и туда же. А ведь нам с ней так классно было. У нас даже определённая могила была на кладбище, где мы сексом занимались. Полный улёт.
Я слегка закашлялась.
– А зачем вы этим на кладбищах занимаетесь?
Дракула остановился.
– Ну ты чё, тётя, не понимаешь? Там же энергетика особая и, кажется, во время оргазма, что смерть она вот, близко, протяни руку и поймаешь её. И всё, кончено с этой поганой жизнью.
– Так холодно же на могилах и неудобно? – задала я вполне практичный вопрос, чувствуя, что должна как-то отреагировать на его неожиданное откровение.
– Бывает и холодно, но если подстелить несколько венков после свежих покойников, будет нормально. Зато лежишь на еловом лапнике, чувствуешь себя, словно ты уже в небесах. А от венков, это ж от тех, кого недавно похоронили, там другая энергетика. Печали такой. Словно все люди, которые их оплакивали, свои слёзы тебе передали. И это так вставляет.
От его откровений к горлу подкатил ком тошноты. Я сглатывала слюну и боялась, что меня вырвет. И только мысль о том, что я должна найти Варьку заставляла меня оставаться с ним. Сейчас я была почти убеждена, что таким чокнутым вполне по силам организовать убийство Тимура.
В вагоне метро Дракула прислонился к стенке. Он стоял и просто смотрел вокруг, а я заметила странную реакцию людей поблизости. Встречаясь с ним взглядом, она отводили глаза, боялись его толкнуть или случайно прикоснуться. Вероятно, им казалось, что он несёт с собой смерть и разрушение и инстинктивно старались держаться от него подальше.
На Цветном бульваре оказалось человек пятнадцать готов. Ни Ксении, ни Варьки среди не было. На что я и не рассчитывала. Люди в чёрном облюбовали две скамейки. Поблизости от них никого не было. Я молча стояла в стороне, пока Дракула пожимал чьи-то руки и отвечал на приветствие. Потом он оглянулся, словно вспомнив обо мне, и зашептал что-то неприятному низенькому парню с гребешком. Он мне сразу не понравился. Одежда на нём выглядела более дорогой, чем у других и держался он, несмотря на то, что был ниже всех парней, снисходительно высокомерно. На какой-то момент низенький встретился со мной взглядом и его глаза прожгли меня насквозь. Похлопав Дракулу по плечу, он не спеша направился ко мне.
– Говорят, ты одного человека ищешь?
Я только и смогла кивнуть, страх сковал моё сердце, внутренности, даже дыхание замерло.
– Она сегодня не в форме, – спокойно сказал он. – Но это может тебе оказаться на руку. Я могу проводить тебя туда.
Я раздумывала над его предложением, продолжая чувствовать его неприятный взгляд. Мой рассудок просто вопил, чтобы я никуда не ходила. Но если я боюсь, то и начинать не стоило? Я вспомнила Андрея, его безжизненное тело с алым пятном на груди. Варьку, которая оказалась в беде. Всё это придало мне решимости.
– Идём, выдохнула я. Низенький сделал кому-то знак, и из группы отделилось двое парней в чёрных плащах. Он направился вперёд, я за ним, двое готов замыкали шествие. На улице светило солнце, почему-то возникла мысль, что эти ласковые прикосновения его лучей могут оказаться последними.
Миновав вход в метро "Цветной бульвар", мы завернули во двор и оказались на заброшенной стройке. Прошли несколько шагов, и я почувствовала сильный удар по голове. Уже лёжа на земле, я подумала о том, что поступила глупо. Потом меня поглотила темнота.
Я очнулась в подвале от того, что кто-то гладил меня по лицу и плакал. Я открыла глаза и увидела Варьку. От того, что она жива, я сама чуть не расплакалась.
– Наконец-то! Ты пришла в себя! – склонилась надо мной Варька. – Эти подлюги тебя стукнули по голове. Голова болит?
Я попыталась приподняться, но перед глазами всё поплыло, и я снова опустилась на то, что оказалось Варькиной джинсовой курткой, которую она заботливо подложила мне под голову. На мой лоб легла её прохладная ладошка.
– Не вставай, ты что? Это, наверно, сотрясение. У тебя голова кружится?
– Ещё как, – пробормотала я, усилием воли пытаясь остановить болтанку.
– Лежи спокойно. Если будешь шевелиться, то потом голова всю жизнь будет болеть. Мне так врач говорил. Надо лежать спокойно.
Неожиданный голос из темноты, заставил меня снова приподнять голову:
– Да что тут ей осталось-то всей жизни. День от силы два.
– Кто это? – шёпотом спросила я Варьку.
– Ксюха, – прошептала она. – Та самая Ксюха.
Услышав своё имя, Ксюха встала и протопала к нам.
– Ну что, сучка богатая, поняла теперь как лезть не в своё дело? А то она тут расследование затеяла. Я ещё тогда после разговора с тобой говорила Тиме, что надо тебя напугать, чтобы ты убралась отсюда. Но он слизняк так ничего не сделал.
– Так это вы мне звонили с угрозами? – на всякий случай спросила я, больше говоря это для себя, чем желая получить ответ.
В голосе Ксюхи послышалось удивление.
– Нет. Мы тебе не звонили. Похоже, это ты ещё кому-то дорогу перешла. Да только какая уж теперь разница. Всё равно завтра нас всех принесут в жертву. Я-то к смерти готова ещё с шестнадцати и жду её как избавление.
Её замечание о жертвах не сразу дошло до моего помутнённого сознания. Как ни странно, но думала я о другом. Если Ксюха – убийца, то почему она сидит здесь вместе с нами? И как они попали сюда с Варькой?
Я вновь, несмотря на Варькины охи, приподнялась и села, облокотившись на холодную стену. Справилась с дурнотой, выдержала, пока прекратилось головокружение и спокойно спросила:
– Может, расскажешь, за что ты его убила?
Я подразумевала Андрея, а Ксюша поняла, что это Тимур, поэтому быстро сказала:
– Да не убивала я его. Нужно больно руки марать. Он сам виноват. Нечего было болтать на каждом углу, как скоро он разбогатеет. Ребятам деньги нужны на водку, сигареты, наркотики. Вот они его и пришили. Помогли к смерти подняться, – Ксюша выдохнула дым и сплюнула.
– А двадцать шесть ножевых ранений? – вспомнила я. – А пентаграмма?
Ксюша пожала плечами.
– Завтра поглядишь, как с нами кончать будут? – она дико захохотала. – Смерть, смерть приближается к нам. Я вижу её. Смерть – это освобождение.
– Заткнись! – завизжала Варька. – Я не хочу умирать. Мне всего двадцать лет. Я только жить начала. Я хочу замуж, детей хочу.
– Успокойся, Варенька! – я протянула к ней руку и погладила по плечу. – Эмиль нас обязательно найдёт. Он знает, куда я поехала.
Вспомнив об Эмиле, я на всякий случай проверила карманы джинсов, где держала мобильный. Конечно, его там не оказалось.
– Да как он нас найдёт в этом подвале? Ты сама-то знаешь, где ты?
– Нет, не знаю, – согласилась я. – Но мы должны верить. Эмиль сказал, что позвонит в милицию. – Сейчас мне уже нравилась эта мысль, потому что я понимала, что одному ему не справиться. Какой смысл в том, если его посадят с нами, а завтра принесут на одну жертву больше?
Ксюша ещё раз сплюнула и отошла в свой угол. Варька доверчиво прижалась ко мне, я чувствовала её дрожащее тело рядом. Она уже не всхлипывала, но я чувствовала страх, он окутал её густой липкой паутиной, пытающейся захватить и меня. Но головная боль и постоянный круговорот отвлекали меня.
Глава 24
Наверно, я задремала, потому что вздрогнула от скрипа двери. На пороге послышались мужские голоса. "Ну, вот и смерть пришла", – подумала я, выныривая на миг из своего бессознательного состояния.
Очнулась я в больничной палате. На стуле рядом со мной сидела Варька, которая сразу вскочила и примостилась на краешке кровати.
– Наконец-то ты проснулась. Ну как ты? Ты знаешь, кто ты и что произошло?
– Варь ты что? Конечно, я знаю, кто я. Что за вопросы глупые?
– Это нормальные вопросы при сотрясении мозга. Иногда люди не помнят, как они ударились, и даже случается, что забывают, как их зовут. Скажи, как тебя зовут?
Я улыбнулась.
– Элоиза Петушинская, одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, в настоящее время проживаю по адресу, чёрт не помню точно адреса. Могу назвать свой адрес в Париже.
– Элоиза? – удивилась Варька. – Какое имя-то красивое. Гораздо лучше, чем Лиза. Значит, всё в порядке. А то я волновалась, ты так долго была без сознания. Как ты себя чувствуешь?
Я оглядела ровные, выкрашенные противным грязно-серым цветом стены одиночной палаты, отметила высокий потолок и огромное окно. Скосив глаза, увидела тумбочку рядом с кроватью. И хотя в затылке по-прежнему чувствовалась тупая боль, мне было гораздо лучше.
– Вроде ничего, – заметила я. – Только слабость. А ведь я на самом деле не помню, что произошло. Помню скрип двери и твой крик "вызовите скорую", а дальше – пустота.
– Я всё расскажу, но позже, а сейчас врач сказал, что тебе нельзя волноваться, – она с умным видом поправила одеяло и уселась на стуле.
– А вот я как раз и буду волноваться, если ты не расскажешь, – сказав это, я заметила на хорошеньком, без косметики, Варькином личике, борьбу с самой собой. Я знала, что ей очень хочется мне всё рассказать. Она просто умирала от желания. – Варь, но я уже очень волнуюсь. Сейчас встану и пойду сама всё выяснять.
– Лежи-лежи, – Варька снова пересела на край кровати, словно, опасаясь, что я и на самом деле убегу. Эмиль говорит, что ты сумасшедшая. Зачем ты пошла с ними в подвал? Ведь он же тебе запретил.
– Хотела найти тебя, потому что считала себя виноватой, что втравила тебя в эту историю. К тому, что Андрея убили, я тоже причастна, – хмуро заявила я.
– Это из-за драгоценностей да?
– Ты уже знаешь?
– Знаю. Вытрясла подробности из Эмиля. Только не сердись на него, ладно? Я сейчас расскажу, что случилось, а ты хотя бы глаза закрой, чтобы не утомляться и слушай. – Её прохладная рука снова легла на мой лоб, и это оказалось так приятно, что у меня чуть не выступили слёзы. Ласка, забота. Если бы кто-то знал, как всего этого мне не хватало в Париже. Случись что-нибудь подобное со мной там, никто из моих респектабельных друзей – подруг не сидел бы возле меня часами, забывая о своей жизни и каждодневных делах.
– Варь, ты давно здесь, в больнице?
– С самого начала. Даже следователь сюда приезжал, чтобы я показания давала. Я сказала, что тебя не оставлю, потому что в наших больницах к людям относятся по-скотски. А я уж знаю, что такое сотрясение мозга и как важен покой. Мама, когда со мной такое случилось, от меня не отходила.
– Как же мама отпустила тебя одну в Москву?
Лицо Варьки помрачнело.
– Мама умерла от рака, когда я училась в десятом классе. Остался отчим, но у меня с ним не сложились отношения. Насилу дотерпела до окончания школы, подрабатывала, чтобы денег накопить на билет, на жильё на первое время. И всё равно не рассчитала. Если бы не Андрей, наверно, оказалась бы на улице. Но домой бы не вернулась.
Если бы не жуткая слабость, я бы погладила её по голове. Милая, настрадавшаяся девочка. Её жизнь не была устлана денежным ковром, по которому с гордостью во взгляде, спрятав в глубь своё одиночество, величаво ступала я. Наверно, я оказалась в Москве, чтобы во мне произошла переоценка ценностей. Сейчас мне жутко захотелось что-то сделать для этой девочки, тоже лишившейся матери, и я решила про себя, что как только всё наладится, я возьму её в Париж. Ей просто не может, не понравится в Париже. Да и, вообще, когда моё финансовое положение наладится, я могла бы позаботиться о ней. Варькин живой голос вернул меня в действительность.
– Когда ты так странно разговаривала по телефону, Эмиль уже понял, что ты попала в беду. Поэтому он сразу позвонил следователю, который ведёт дело Андрея, – она не сказала об убийстве Андрея, и я была ей за это благодарна, – и заставил их поехать на Цветной бульвар, где собирались готы. И ты знаешь, – Варька улыбнулась, – несмотря на то, что они базарят, что со смертью на "ты", всё это бредня. Этому Кирюхину, фамилия так следователя, вместе с его ребятами, удалось их так напугать, что они быстренько сдали своего главаря. Не помню, как его зовут. Коротышка такой с гребешком, который тебя по голове стукнул.
– Это не он, – вмешалась я. – Он шёл первым. А ударили сзади.
– Не важно, всё равно по его указке. Он же и ритуальное убийство Тимура организовал вместе с Ксюхой. Только не он нанёс эти двадцать шесть ножевых ранений, он руководил процессом. В тот вечер, когда Тимур должен был получить деньги за драгоценности, Ксюха напросилась к нему в гости и напоила его. На самом деле сбытом занималась она, поэтому оказалась в деле.
– Откуда ты всё знаешь? – я уже не могла лежать с закрытыми глазами.
– Так эти вампиры признались во всём сразу, как только их забрали. Более того, стали сваливать друг на друга.
– Выяснили, кто убил Андрея? – задала я главный мучивший меня вопрос.
Варька погрустнела.
– Неизвестно. Конечно, Ксюха и Тимур под подозрением, но вина их не доказана. Сама понимаешь, следователь не распространяется на эту тему. Правда, не смог устоять перед моим обаянием, – не удержалась Варька от лёгкого хвастовства, – и кое-что рассказал. Между прочим, пригласил меня на свидание. Несмотря на то, что я ему сказала, что люблю … любила, – запнулась Варька и опустила глаза.
– Тебе надо жить дальше, – тихо сказала я. – Если он тебе понравился, то почему бы тебе с ним не встретиться?
– Нет, не очень, – задумчиво сказала Варька. – Я кокетничала с ним только, чтобы побольше узнать.
– Наверно, скоро и ко мне пожалует господин Кирюхин, чтобы спросить меня кое о чём.
– Нет, – спохватилась Варька. – Какая же я дура, что сразу тебя не предупредила. Эмиль, когда рассказывал о драгоценностях, сказал, что Андрей нашёл тайник один. А ты знала о том, что он существует с его слов. Но о местонахождении тебе ничего не было известно. Так что не выдавай его.
– Зря он это сделал, – забеспокоилась я. – Ксюха легко может нас выдать. Потому что они видели запись и слышали наш разговор с Андреем. Ладно, я скажу, что это моя версия для Эмиля.
Варька озадаченно посмотрела на меня:
– Ну зачем тебе лишние неприятности? Может, ещё всё и обойдётся? Ты теперь, – она дотронулась до моей головы, – у нас пострадавшая.
– Может, – согласилась я. – Но если Кирюхин спросит, я скажу правду. Глупо скрывать то, что легко можно выяснить.
– Но…
– Никаких "но", Варенька, – я накрыла её руку своей. – Я не буду ничего скрывать.
Когда мне удалось убедить Варьку в том, что я в полном порядке и отправить её домой, пришёл Эмиль. В одной руке он держал букет лиловых астр, а в другой пакет с фруктами для меня. Мы проболтали с ним целый час, рассуждая о том, что произошло, и когда я случайно вспоминала о том, что в моём списке подозреваемых под номером два записана его фамилия, мне становилось противно. Словно я предала его. Своими мыслями. Думаю, Андрею, если бы он мог узнать, это бы очень не понравилось.