Прошел год после гибели мужа, а Полина все никак не может себе простить одного: как же она ничего не почувствовала тогда, как же не догадалась, что случилось самое страшное, чему и названия-то нет?! Сидела себе, как ни в чем, не бывало, бумаги какие-то перебирала… И только увидев белое лицо подруги, появившейся на пороге кабинета с телефонной трубкой в руках, она сразу все поняла… И как прикажете после этого жить? Как? Если и поверить-то в случившееся трудно… Этой ночью они спали вместе, и проснулись от звонкого кукушечьего голоса, и оказалось, что еще полчаса до будильника, и можно еще чуть-чуть, совсем чуть-чуть, побыть вместе, только вдвоем… Торопливо допивая кофе из огромной керамической кружки, он на ходу поцеловал ее куда-то в волосы, вдохнул запах утренних духов и засмеялся: - М-м-м! Вкусно пахнешь! - и уже сбегая по лестнице, пообещал: - Вот возьму отпуск, сбежим куда-нибудь! Хочешь? Еще бы она не хотела!.. - Беги, а то и в самом деле опоздаешь… Даже и не простились толком. Потом она все будет корить себя за это, как будто прощание могло изменить что-то в их судьбах… А теперь остается только тенью бродить по пустым комнатам, изредка, чтобы не подумали, что сошла с ума, беседовать с его портретом, пить крепкий кофе бессонными ночами и тосковать, тосковать по его рукам и губам, и все время думать: кто? Кажется, бессмертную душу бы отдала, чтобы знать! Может, тогда сердце, схваченное ледяной коркой подозрений, оттает, и можно будет, наконец, вдохнуть воздух полной грудью.
Содержание:
-
Часть 1 1
-
Часть 2 12
-
Эпилог 28
Лана Балашина
Кофе с молоком
Была я баба нежная -
А стала баба снежная…
И стою, смеюсь. Зареветь боюсь. Потому что я считаю:
Зареву - сейчас растаю.В.Долина
Часть 1
Так уж случилось, что в городе, где я родилась, у меня не только подруг и друзей, но и знакомых было мало.
Большую часть сознательной жизни я прожила с мамой в маленьком южном городке, куда она когда-то попала по распределению после института. Там же я закончила школу и уехала учиться в Питер.
Оставшись одна, мама продала нашу квартиру и перебралась в домик, оставшийся от родителей, к недавно овдовевшей старшей сестре. Старшей - это условно, сестры были двойняшками, и разница в возрасте у них не превышала двадцати минут. Тетя всегда смеялась, что эти двадцать минут - самые главные в ее жизни! Я была рада за маму, потому что тетю, Ирину Васильевну, очень любила, да и другой родни у нас не было. Обе сестры всю жизнь проработали в школе, только моя мама преподавала русский язык, а тетя - английский.
Как я любила приезжать домой на каникулы!
Дом был старым и уютным. На маминой половине была большая гостиная с удобными креслами и огромным столом, за которым мы и проводили все вечера. Висящий низко над столом абажур освещал наши лица и руки, отбрасывал кружевные тени по стенам. В прихожей мирно тикали часы, отмеряя неспешно текущее время…
Иногда мы усаживались в старенькую "Волгу", оставшуюся тете в наследство от мужа, и разъезжали по окрестностям. А вечерами подолгу и со вкусом пили чай со свежей выпечкой и домашним вареньем, и разговаривали, разговаривали… Обсуждали прочитанные книги, фильмы, реформу образования, передачи канала "Культура"… В общем, пир души, честное слово!
Училась я хорошо, так что забот маме и тете не доставляла. Чтобы облегчить финансовые проблемы, добавляла к своей стипендии небольшие приработки от перепечатки чужих научных работ, подрабатывала на кафедре. А последний год вовсе проработала штатным секретарем вечернего подготовительного отделения, куда меня по знакомству пристроил наш декан.
Последние каникулы закончились, я вернулась в Питер.
Поздно вечером позвонила тетя:
- Полина, несчастье. У Кати плохо с сердцем. Приезжай скорее…
Упавшим голосом я спросила:
- Что, так плохо?
Тетя заплакала:
- Плохо. Оказывается, врачи еще в прошлом году предлагали лечь на обследование, но она наотрез отказалась…
- Тетечка, вы меня ждите, я уже еду!
Уши заложило, как в самолете. Уж и не помню, как собрала вещи, как добралась до вокзала. Не помню попутчиков по купе, помню только стук колес: "Мама, мама, мама…"
Только через три недели я вернулась в институт, чтобы написать заявление о переводе на заочное отделение.
Наш декан Семен Израилевич выслушал мою историю, посидел молча, о чем-то думая, пожевал сухими белыми губами и сердито сказал:
- Пиши заявление на индивидуальный план, я с ним сам к ректору пойду…
Видимо, ректор внял просьбе нашего старика, потому что уже через два дня, получив программу курса и экзаменационные вопросы, я была дома.
Маму перевели из реанимации в обычную палату, но лучше ей не становилось. Я дважды в день прибегала к ней. Врачи и медсестры сквозь пальцы смотрели на нарушение режима, потому что младшего персонала не хватало, да и санитарка была всего одна на все отделение. А я и полы мыла, и в столовой помогала, и за тяжелыми присматривала.
Меня беспокоило только то, что деньги, оставшиеся от продажи квартиры и ремонта дома, таяли на глазах. Последние их остатки ушли на лечение и лекарства. У тети просить было бесполезно, учительская пенсия - вот и все ее доходы.
Я посоветовалась с ней, и мы решили сообща, что мне нужно найти работу.
Сидя за столом, я написала текст объявления. Что-то вроде того, что студентка пятого курса престижного ВУЗа ищет работу секретаря с возможностью последующего трудоустройства в качестве экономиста, опыт работы в офисе имеется. Да, еще я указала умение работать с ПК и, по настоянию тети, упомянула владение разговорным английским.
- Конечно, тетя, газетную статью я переведу без словаря, а вот насчет разговорного… У меня и практики никакой давно не было…
- Не было - так будет, - твердо сказала она. - Отныне мы с тобой дома только на английском языке будем общаться, ты быстро все наверстаешь.
Утром я отнесла объявление в газету. С тревогой пересчитав оставшиеся деньги, заплатила в кассу довольно приличную сумму и, осведомившись о выходе номера газеты, обрадовалась: редакционная тетка уверила меня, что уже завтра утром объявление будет напечатано!
Мама мое решение неожиданно одобрила.
- Тебе пора становиться самостоятельной. - Она слабо улыбнулась бледными губами. - А за меня не переживай, мне уже лучше.
Я достала из сумки несколько газет с объявлениями, которые мне подарила девчонка-вахтер из редакции, и мы с ней стали их просматривать.
Объявления потенциальных работодателей я обвела жирной чертой, решив, что сегодня же к ним забегу. Таких объявлений набралось с десяток, и я решила предварительно обзвонить всех по указанным в объявлении номерам.
Как выяснилось, правильно сделала, потому что в трех местах удивились и сказали, что давно уже приняли на вакантные места работников, в трех мне ответить не пожелали, а в двух пригласили на собеседование.
Чмокнув маму в щеку, я направилась по первому адресу.
Нужный мне офис располагался в первом этаже неказистого особнячка. Когда я открыла входную дверь, сразу услышала визгливый женский голос, распекавший кого-то по телефону.
Я заглянула в приемную. За секретарским столом сидела полноватая блондинка лет сорока, с желтоватыми пергидрольными кудряшками и очень черными бровями. Она подняла на меня глаза и с неудовольствием рявкнула:
- Вам кого?
Сжимая в руках папку с резюме, с достоинством ответила:
- Я по объявлению. Вы пригласили меня на собеседование…
- Я?! - злобно взвизгнула блондинка.
На ее крик из соседнего кабинета появился довольно молодой, но уже лысый, толстяк. Он поморщился:
- Нина, да что ж ты кричишь так? Это я пригласил девушку, нужно, в конце концов, принять секретаря.
Нина злобно сказала:
- Послушай, я еще от предыдущей не оправилась, так ты опять за свое…
Он пожал плечами:
- А на все звонки отвечать будешь ты? Милая, иди домой, я тебя умоляю…
Блондинка взвилась:
- Конечно, и оставить тебя наедине с очередной свистушкой!!!
Толстяк не сделал даже попытки извиниться передо мной за нелепую сцену, поэтому я повернулась и пошла к дверям.
В коридоре натолкнулась на молодого парня. Он подмигнул мне и кивнул в сторону приемной: "Высокие отношения!"
Я фыркнула, а он вышел вслед за мной.
- Она сегодня нам уже человек пять клиентов отпугнула. Работу ищешь? - деловито осведомился он. - Кто ж так делает-то? Надо пройтись по знакомым, по родственникам, получить какую-нибудь рекомендацию. А так, за здорово живешь, кто ж тебя возьмет?
- Да нет у меня никаких знакомых. Я тут в газете несколько объявлений нашла, вот и хожу.
Парень заглянул в газетный лист и сморщил нос:
- Туфта это все! Платить будут копейки. Да и фирмы, так себе… Я о них ничего не слышал…
Я уже спустилась с крыльца, как парень окликнул меня:
- Эй, погоди! Я тут на днях был у ребят, мы у них по субподряду ставим вентиляцию на заводе. Так вот, вроде и офис приличный, и начальника я их по работе знаю, хороший мужик. Ты черкни мне телефончик свой, а я у них завтра поспрашиваю.
- Так может, им никто и не нужен?
- Может, и не нужен. Только секретарша их при мне пучок бананов съела, и нахваливала очень. А потом еще по телефону звонила, чтобы ей муж бананов прикупил.
Я непонимающе уставилась на него:
- И что?
Он ухмыльнулся:
- Что-что, беременная она, вот что.
Я растерялась:
- Может, человек бананы с детства любит?
Он покачал головой:
- У меня глаз - алмаз. Зуб даю, что беременная. Значит, скоро начнет по консультациям ходить, отпрашиваться, а там и декрет не за горами. Работник из нее теперь никакой, ясно? А тут и ты как раз нарисуешься. - Он засмеялся: - Давай свое резюме и телефончик. Или боишься, названивать буду?
Я смутилась:
- Да нет, что вы…
Следующий офис меня порадовал обилием мрамора и золота в наружной отделке. Впрочем, внутрь меня не впустили: обеденный перерыв. Я перешла дорогу и уселась на скамью в сквере.
Внимательно изучила газетные объявления, опубликованные сегодня. К моему изумлению, почти каждое третье объявление заканчивалось словами: "Интимных услуг не оказываю". Что же, они все считают, что именно этого потенциальный работодатель от них потребует?! Я с ужасом подумала, что в своем объявлении этого не написала… Мне это и в голову не пришло!
Заметив некоторое оживление у дверей офиса, я поняла, что обеденный перерыв закончился.
Внутри офис оказался таким же помпезным, как и снаружи.
Я заглянула в приемную.
Холеная блондинка подняла от журнала "Космополитен" умело подкрашенные глаза и недовольно спросила:
- Вам кого, девушка?
Я с достоинством ответила:
- По объявлению. Мне назначили собеседование.
Она с откровенным презрением рассмотрела мой английский (действительно английский, я купила его во время прошлогодней поездки в Лондон по программе обмена студентами) костюм. Сама она выглядела так, словно ежеминутно ждет приглашения в ресторан. Впрочем, к роскошной обстановке офиса ее костюм подходил больше, чем мой.
Она полюбопытствовала:
- А вы в каком конкурсе участвовали?
- Простите?! - недоуменно спросила я.
- Да что ж у вас там, совсем бестолковых присылают? - возмутилась девица. - Ясно же было сказано: только призеры конкурсов! Я вот, например, дошла до "Красы России".
- И что же помешало получить корону? Не иначе, зависть конкурентов и интриги соперниц?
Она уловила насмешливую нотку и презрительно сощурилась:
- Я сама отказалась! Они там какие-то еще творческие конкурсы затеяли, прямо детский сад! Книжки велели прочитать, да я их еще по школе помню… Чего зря голову забивать? Тем более мне подруга позвонила, предложила хорошую работу. Так что я не жалею ничуть. И начальник у меня душка, и, к тому же, еще не женат.
Как-то чувствовалось, что надежда окольцевать начальника застряла в голове девушки.
- А это что такое? - спросила она, глядя на тоненькую папочку в моих руках.
- Резюме.
- А-а-а…. - с уважением протянула девица. Просмотрев страничку, она снисходительно порекомендовала: - Может, тебе лучше в секретариат обратиться?
Неожиданно дверь распахнулась. Вошедшие явно слышали последние слова девицы, потому что тот, что постарше, он шел первым, посмотрел на меня, сощурился и бросил через плечо спутнику, молодому темноволосому парню лет тридцати с порочно-красивым лицом:
- Ну вот, а ты жаловался, что пойти не с кем…
Парень оценивающе осмотрел меня и сказал, сморщив нос:
- Детка, ты совершеннолетняя? Не хочется, чтобы мне к моим подвигам добавили растление малолетних, знаешь…
Я растерянно уставилась на них.
Старший, заметив панику в моих глазах, сказал:
- Артур, не пугай девушку. - Заметив папочку с резюме, протянул руку: - Можно?
Он бегло просмотрел два машинописных листка. Спросил:
- Английский откуда?
- В институте получила смежную специальность, и дважды по обмену ездила в Лондон.
Он кивнул, спросил:
- Пишешь грамотно?
Я кивнула.
Он довольно нахально рассматривал мое лицо, и я почувствовала, что краснею.
Артур буркнул:
- Знаешь, Марат Ильич, отправь-ка ее в секретариат. А я себе подберу что-нибудь более экзотическое, - он кивнул в сторону девицы, - в пару к твоей Марго.
Мужчина, наконец, отвел от меня взгляд, и, не стесняясь нашим присутствием, повернулся к приятелю:
- Послушай, давай меняться?
Артур насторожился и уточнил:
- Ты хочешь поменять Марго вот на эту девушку, я правильно тебя понял?
Старший добавил:
- И за мной ящик Хенесси.
Заметив, что они готовы ударить по рукам, я вмешалась:
- Простите… Не хочется вводить вас в лишние расходы… Боюсь, что не сумею справиться со своими служебными обязанностями. И в конкурсах я никогда не участвовала, разве что в десятом классе мне дали второе место на городском конкурсе чтения пушкинских стихов. Но вас ведь это не интересует?
Я торопливо сунула папочку в сумку и направилась к выходу.
Артур (я подозреваю, что он огорчился утратой перспективы получить бесплатный Хенесси!) насмешливо остановил меня:
- Куда ты? Мы ведь еще даже не обсудили твою зарплату. Мы - люди не жадные… Смотри, как бы не пожалеть потом!
- Артур, не уговаривай ее, - остановил его приятель. Он откровенно улыбнулся: - Надумаешь - приходи. Ты мне понравилась.
Я толкнула тяжелую входную дверь и вышла на улицу. Про себя твердо решила, что ни маме, ни тете о собственном опыте общения с работодателями докладывать не буду.
Расчесывая на ночь волосы, я ругала себя на все корки, но от неприятного осадка, связанного с моими поисками работы, избавиться так и не смогла. В принципе, ничего страшного со мной не произошло, но на душе было противно. Вспомнился почему-то дурацкий ящик коньяка… Никогда раньше мне не было так обидно…
Редакционная тетенька сдержала слово: в утренней газете мое объявление было опубликовано. Однако сегодня меня это радовало значительно меньше.
Огорчений добавило и то, что по поводу работы никто не звонил.
Мама утешила меня:
- Не огорчайся, главное, что сделан первый шаг. Я думаю, что у тебя все получится.
Возвратившись домой, я занялась приготовлением обеда. Из-за шума льющейся воды не сразу услышала телефон, и бегом ринулась искать его, надеясь, что это звонят по объявлению.
На мое запыхавшееся "Алло!" голос в трубке вежливо пояснил:
- Я от Влада.
Упавшим голосом пробормотала в трубку, что никакого Влада не знаю.
Девушка расстроилась:
- Извините за беспокойство, наверное, я что-то спутала… Это по поводу работы, вы не давали объявление?
Я заторопилась:
- Нет, нет, это именно я! Извините, но я просто не знаю имени вчерашнего молодого человека. Он обещал осведомиться у вас…
После того, как недоразумение прояснилось, мы быстро договорились о встрече.
Кое-как покидав все в кастрюлю и предупредив тетю, чтобы присмотрела за ней, я помчалась по адресу, названному девушкой.
К моей радости, офис оказался неподалеку от нас, и я, правда, чуть запыхавшись, уже через несколько минут изучала его вывеску.
Офис мне понравился: очень чисто, свежий ремонт, много зелени. Славно и без претензий! В эркере стоял огромный аквариум, и я залюбовалась пестрым разноцветьем его обитателей.
Широкая дверь вела в приемную. Это была большая комната с удобной и современной офисной мебелью, здесь хорошо пахло кофе и, почему-то, свежей выпечкой. В приемную выходили еще две двери. Одна из них была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Видимо, шло совещание, потому что крупная светловолосая девушка ринулась мне навстречу, прижимая палец к губам.
Я шепотом сказала:
- Вы мне звонили…
Она кивнула, на цыпочках прошла к двери, за которой шло совещание, и тщательно прикрыла ее.
Уже нормальным голосом она предложила мне присесть, внимательно всмотрелась в мое лицо…
- Влад говорил, что вы заканчиваете институт. Это правда?
Я пожала плечами:
- Правда. Так получилось, что заканчивать приходится заочно, вот и ищу временную работу.
Она просияла:
- Вот и здорово, что временную!
Я с недоумением уставилась на нее и она пояснила со вздохом:
- Беременная я. Уже неделю голову ломаю, как быть… Очень уж работу терять не хочется, а второй секретарь нам как-то ни к чему.
- Да почему терять-то?
Она вздохнула:
- Муж у меня болеет, живем, фактически, на мою зарплату. Так что я, как только рожу, постараюсь выйти на работу. Поэтому и хотела бы, чтоб на моем месте поработал человек временный… Кстати, Алевтина Сергеевна, это наш главный экономист, говорила, что собирается к дочке уехать, как пенсию оформит. Ей как раз полгода еще осталось.
- Ну, я так далеко не загадываю, - дипломатично заметила я. Вчерашний опыт хождения по офисам прибавил мне мудрости не давать поспешных обещаний.
Вообще, я считала, что если мужик здоров настолько, чтобы завести ребенка, он должен позаботиться о нем и его матери. Видимо, это было написано на моем лице, потому что девушка покраснела и нахмурилась:
- Ты о моем муже плохого не думай! Он у меня замечательный, и все у нас наладится, дай срок. Контузия у него… Он электриком работал в части, а потом завербовался на восстановление Грозного. Заработать хотел нам на квартиру…
Я отчаянно смутилась, прижала руку к груди:
- Вы извините меня, ради бога! И можете ничего мне не рассказывать, это ваше личное дело, с кем жить… Разве я имею какое-нибудь право?..
Она поправила волосы и поднялась:
- Я просто поясняю, почему постараюсь выйти на работу как можно скорее. И, конечно, ты мне очень в этом отношении подходишь…
Я резонно заметила:
- Да может, я твоему начальнику не понравлюсь, или он мне!
Она глянула на меня и скептически хмыкнула: