- Ну, за Александра Алексеевича я спокойна. Он тебе понравится, вот увидишь. Я ему вчера призналась, что беременна, так что он в курсе.
- Может, и не надо было признаваться, пока ничего не видно?
Она горестно вздохнула:
- Токсикоз у меня сильный. Тошнит все время, и давление выше 60 не поднимается. А вчера резко выпрямилась - в глазах потемнело. Мужики мне хотели скорую вызвать, так что пришлось все рассказать. - Долго горевать она не умела, фыркнула и нараспев произнесла: - Каратаев меня домой на своем джипе подвез, прямо как королеву. Наши сплетницы подъездные чуть со скамейки не упали!
- А муж не ревнует к начальнику?
- Нет, они сто лет знакомы. Когда-то мой Сашка служил в одной части с Каратаевым.
Беседу прервал селектор. Мужской голос произнес:
- Зина, кофе, пожалуйста! И Иванова найди срочно, пусть принесет договор с карьером.
Зина ловко поднялась, составила на поднос чашечки и включила кофейный агрегат. В одну из чашек она добавила четыре чайные ложки сгущенного молока, и, заметив мое изумление, пояснила:
- Это Александру Алексеевичу, он так любит. Зато главный инженер пьет вовсе без сахара. Я в целях похудения пыталась как-то, так и не смогла: гадость ужасная! - Зина забавно сморщила нос, и я улыбнулась.
Она ловко открыла дверь, удерживая поднос одной рукой, и проскользнула внутрь. В приоткрывшуюся дверь я услышала сердитый возглас: "Зина, Иванова срочно!"
Видимо, у Зины и действительно был токсикоз, потому что из кабинета она выскочила с белым лицом. Я подскочила к ней и успела подхватить ее, иначе она просто свалилась бы на пол. Устроив ее в кресле для посетителей, я бросилась открывать окно.
Зина слабым голосом сказала:
- Это ничего, там накурено просто сильно…Я посижу чуть-чуть…
На мой взгляд, лучше ей не становилось! Я вспомнила, что по дороге видела на одном из кабинетов надпись "Медпункт", и бегом помчалась по коридору.
- Там Зина, в приемной… плохо ей…
Через пару минут немолодая женщина в белом халате с моей помощью увела Зину к себе. Мы устроили ее на кушеточке.
Медсестра сломила кончик ампулы, и в комнате резко запахло нашатырем. Она искоса глянула на меня и сказала:
- А ты иди, иди себе. Чего приемную бросать?
Я вернулась в приемную как раз вовремя.
- Зина, где Иванов?!
Я нашла в списке телефонов его фамилию:
- Вас срочно к директору. С договором по карьеру, - вспомнив, добавила я.
В приемную заглянул худой парень в очках, рассеянно поинтересовался, где Зина, и попросил срочно снять копию документа.
Хорошо, что техника в любом офисе похожа. Пока я копировала листки, появился, видимо, Иванов. Я кивнула ему на дверь.
В этот момент курьер принес документы для бухгалтерии, и я расписалась в журнале, потом по телефону попросили соединить с главным экономистом, потом я приняла факс…
- Зина, еще кофе, пожалуйста!
Я пожала плечами, включила агрегат и полезла в шкаф за посудой.
В дверях я замешкалась: удержать поднос одной рукой, как Зина, я не смогла, поэтому, исхитрившись, повернула ручку коленом.
К слову сказать, все были так увлечены разговором, что на меня не обратили никакого внимания. Я собрала пустые чашки на поднос, включила сплит на вентиляцию. В комнате действительно дым стоял столбом.
Мужчина, сидевший во главе стола, хмуро буркнул:
- Спасибо, Зина!
Я про себя хмыкнула, но комментировать ничего не стала.
Наконец, совещание закончилось, и народ потянулся к выходу.
Иванов, вытирая потный лоб, попросил меня срочно отправить факсом текст договора.
К этому времени второй телефон звонил, не умолкая. Хорошо, что список у Зины был составлен толково, и мне удалось отправлять звонки по назначению.
В какой-то момент я подняла голову и смутилась: в дверях кабинета стоял директор фирмы, и с ним мужчина лет тридцати в дорогих стильных очках. Оба внимательно меня разглядывали.
Каратаев весело спросил:
- Ты кто?
Поднявшись, пояснила:
- Я на работу пришла устраиваться…
- А Зина где?
- Ей плохо стало, и мне пришлось ее подменить.
Каратаев повернулся к своему спутнику:
- Ну вот, а ты говорил, что толкового секретаря найти трудно. - Он кивнул мне: - Решено, мы тебя берем. Иди в кадры, пиши заявление.
Я замялась.
Он заметил, усмехнулся:
- Ты о зарплате? Иди, иди! Не обидим.
Я кивнула, но по моему лицу он понял, что я еще не все решила, и нахмурился:
- Чего еще?
Я решилась. Непохоже было, что его это интересует, но все-таки…
- Я там, в объявлении, не написала, что интимных услуг не оказываю.
- Каких? - неожиданно растерялся он.
- А никаких, - уже твердо ответила я.
Он переглянулся с приятелем, и оба засмеялись.
- А вот, скажем, кофе подать - это интимная услуга, или как?
У меня отлегло от сердца. Какая же я все-таки идиотка! Уже радостно я замотала головой:
- Нет, кофе - это можно.
Каратаев вздохнул:
- Ладно, ты мне потом скажешь, что считаешь интимными услугами. Если хочешь, можно в письменном виде. - Я покраснела, а он ухмыльнулся и сказал: - Ну, если мы обо всем договорились, иди в кадры и завтра с утра выходи на работу.
Жизнь постепенно налаживалась.
Маме стало лучше, и скоро мы с ней вечерами даже гуляли в больничном парке. Я рассказывала ей о своей новой работе, а мама внимательно слушала меня.
В офисе меня приняли хорошо. Александр Алексеевич оказался замечательным начальником: добрым, веселым, требовательным, но без придирок. С работой я справлялась, и замечаний ни от него, ни от нашего главного инженера Глеба Юрьевича не получала. Коллектив фирмы, в большей своей части мужской, принял меня. Девчонки из бухгалтерии забегали ко мне за новостями, и просто поболтать. Особо близких отношений у меня ни с кем, правда, не сложилось.
Каратаев часто задерживался по вечерам.
Поскольку дома у меня компьютера не было, я оставалась после работы и писала курсовые и контрольные, используя офисную технику.
Каратаев заметил это и частенько приходил ко мне в приемную выпить чашку кофе. Расспрашивал меня о семье, о том, где учусь.
Удивился:
- Так ты институт заканчиваешь? А чего искала работу секретаря?
Я пожала плечами.
- Кто ж меня без диплома на работу возьмет? Да и знакомств и связей у меня тоже нет. Я, если честно, и этой работе рада. Мама у меня болеет сильно.
Правда, в последнее время я заметила, что Глеб Ворошилов, наш главный, странно поглядывает на меня, и подумала, что вечерние посиделки в офисе лучше прекратить. Мысленно я дала себе слово, что с первых свободных денег куплю себе компьютер. Ноутбук, конечно, был бы лучше, но стоил он гораздо дороже, поэтому я приняла компромиссное решение.
Быстро летело время. Еще одним плюсом новой работы было то, что наш дом располагался совсем неподалеку, минут десять быстрой ходьбы даже на шпильках. Когда я убегала на работу, за мамой присматривала тетя.
Ближе к новому году все шумно и подолгу обсуждали приближение каникул, отыскивали в Интернете новогодние туры и живо интересовались стоимостью путевок в теплые страны. По сложившейся традиции, корпоративный праздник отмечали за городом, в пансионате.
Ко времени наступления католического Рождества настроение в коллективе стало окончательно праздничным. Этому способствовало и то, что все получили 13-ю зарплату. Я на нее не рассчитывала, потому что не проработала еще полный год.
В обед Зина умчалась на очередную медкомиссию с мужем, и я осталась одна. Девчонки шумно обсуждали покупки и наряды. Ирка Самохвалова приобрела шубку и торжественно прохаживалась в ней по коридору. Шубка ей шла, и я похвалила покупку.
В дверях кабинета появился Глеб Юрьевич.
Он сощурился:
- Тебе действительно понравилась эта шубка? Хочешь, куплю тебе такую? - От неожиданности я растерялась, а он интимно склонился над стойкой: - Я отправил жену с девчонками в Испанию, и на праздники совершенно свободен. Давай, поедем на каникулы куда-нибудь? В Суздаль, например.
Я выпрямилась с достоинством:
- Спасибо, Глеб Юрьевич. Я думала, что мы все выяснили до того, как я оформилась на работу.
- Да помню я, помню! Я же не предлагаю тебе развлечься в рабочее время! Это - совсем другое.
- Извините, но у меня другие планы, - твердо отказалась я, поднимаясь.
- Ну, ну, и какие же, позвольте полюбопытствовать?
- Я еду в Питер, на сессию, - очень вежливо пояснила я.
Мой тон не обманул его. Он поймал мою руку и сжал:
- Почему мне кажется, что ты сделала ставку на Каратаева? Учти, напрасно тратишь время…
Я с трудом вытянула руку.
В этот момент в дверях кабинета появился сам Каратаев, в куртке нараспашку.
- Полина, ты чего такая красная? - громко спросил он. - Не заболела?
Я отрицательно помотала головой.
Он протянул мне незапечатанный конверт, и я невольно заглянула в него.
- Это твоя премия. Надеюсь, в Питере пригодится. Когда едешь?
- Первого, вечером.
- Так ты что, в "Лесную сказку" не собираешься?
- Я не знаю…
Он сердито сказал:
- Вот еще! Чтоб обязательно была.
- Да я билеты уже взяла!..
- Я сам тебя к поезду отвезу. Мне все равно первого к отцу надо, а то обидится.
Он энергично кивнул нам обоим и вышел из приемной, так и не застегнув куртку.
- Как-то чувствуется, что Каратаеву ты отказать не можешь, - съехидничал Глеб.
- Могу, но не хочу, - серьезно ответила я.
Неприятный разговор прервался с приходом Зины. Она уже заметно поправилась и выглядела замечательно: разгоревшиеся от мороза и ходьбы щеки, сияющие глаза.
- Полинка! Все прошло просто замечательно! Профессор Заславский, который оперировал Сашке позвоночник, так и сказал: "Значительный, значительный прогресс!"
Я всплеснула руками и полезла к Зине с поцелуями.
Мы все переживали за ее Сашку и боялись медкомиссии. Но раз сам профессор сказал, значит, все и правда хорошо.
Ворошилов скрылся в своем кабинете, а Зина тихо спросила меня:
- Чего? Подъезжал к тебе, что ли?
Я смутилась, а она сердито сказала:
- И чего человеку надо? Жена - красавица, дочки - умницы, так нет же… У него роман с Ленкой Колесниковой из юротдела. Только Ленка - дура. Она для Ворошилова - вроде игрушки. Поиграет и бросит. А девка-то надеется. Она вон нашему прорабу Ромке Нагайцеву ужас как нравится, только Ленка на него и смотреть не хочет. Где уж ему до Ворошилова… А по мне, так Ромка в сто раз лучше. Как-то, по весне, у нас на промбазе кошка, всеобщая любимица, родила котят. Один из малышей вылез прямо в периметр, а там волкодавы с меня ростом. Все растерялись, Манька мечется, а Ромка перепрыгнул через заграждение и котенка вытащил.
- И чего, волкодавы его не тронули?
Она засмеялась:
- У Ромки лицо такое, когда он сердитый, что его и волкодавы испугаются.
Время шло, а я все сомневалась, идти ли мне на корпоратив, как в офисе называли совместное празднование Нового года, все-таки праздник семейный… Услышав о моих сомнениях, и мама, и тетя дружно стали меня уговаривать:
- Чего тебе с нами дома сидеть?
И я решилась.
За оставшиеся до праздника три дня купила тонкий шелк цвета гранатовой кожуры, и с помощью тети раскроила материал.
Платье получилось замечательным. Переворошив мамину шкатулку, я вышила верх платья стеклярусом и бусами.
Пришлось, правда, разориться на новые туфли, но они того стоили, честное слово!
Критически осмотрев меня, тетя вздохнула и принесла атласный футляр. Открыв его, я ахнула: в уютных гнездах лежали гребни необыкновенной красоты, щедро украшенные речным жемчугом.
Тетя ловко устроила на моей голове что-то вроде короны из мелко заплетенных кос и гребней, а оставшиеся волосы распустила:
- Жалко прятать такую красоту!
Мама поцеловала меня и вздохнула:
- Все-таки жаль, что тебе пришлось уехать из Питера.
Я наклонилась к ней:
- Не расстраивайся, я и так всех своих скоро увижу! А там преддипломная практика начнется, мы и так все разбежались бы по предприятиям.
Вещи, которые я должна была взять с собой в поездку, я давно уже упаковала. Большую часть багажа составляли чертежи, учебники и папки с курсовыми.
Ближе к назначенному сроку под окнами посигналила машина Лены Колесниковой. Совершенно неожиданно она позвонила и предложила заехать за мной, и я согласилась.
В машине Ленка оказалась не одна. На заднем сидении я увидела девочку лет восьми с целой копной завитых в мелкие локоны волос.
- Моя дочка. Оставить не с кем. Новый год, и ни за какие деньги няньку я найти не смогла.
Улыбнувшись, я кивнула девочке:
- Привет, я - Полина. А тебя как зовут?
- Юля.
- Говорят, там, в пансионате, даже зверинец свой есть. Сходим завтра?
Она кивнула.
Лена виновато посмотрела на меня:
- Ты не возражаешь, если мы с тобой в один номер поселимся? Понимаешь, у меня в офисе подруг нет, и просить некого.
Я засмеялась:
- Да что и говорить-то об этом? Конечно, поселимся вместе, тем более, что я с вами только один раз переночую, а завтра вечером в Питер уезжаю. Сессия у меня, - пояснила я на вопросительный взгляд Лены.
Администратор гостиницы нас уже ждала, мы получили ключи от номера и забросили сумки. Банкет был назначен на 10 часов вечера, и мы с Юлькой пошли полюбоваться на тропических рыбок в роскошных аквариумах вестибюля.
Когда мы вернулись в номер, я сразу заметила, что-то случилось.
От предвкушения счастья, выражавшегося в сиянии глаз и невольных улыбках, на лице и в глазах Лены не осталось и следа.
Юлька, не обращая внимания на изменившееся настроение матери, щебетала, рассказывая ей о рыбках и черепахе. Может, мне показалось, но в комнате я уловила знакомый запах мужской туалетной воды.
Улучив момент, я тихо спросила Лену:
- Что случилось?
Она тихо сказала:
- Уже ничего. Зря я все это затеяла. Слушай, ты никому не говори, а мы с Юлькой потихоньку уедем домой. Не то у меня сейчас настроение, чтобы праздновать…
- Здрасьте! Вот и ничего подобного, слышишь? Собирайся, идем в зал. И Юльке я назавтра зверинец обещала…
Мы затормошили ее, и Лена покорно переоделась в нарядное платье.
Не знаю, насколько случайно это вышло, только на банкете за одним столом с нами оказались Рома Нагайцев и Костик, наш программист. Думаю, что их притащила Зина.
Все подобные мероприятия похожи, и истинное удовольствие от шуток и розыгрышей Деда Мороза получила, пожалуй, только наша Юлька.
Она первой отгадывала все загадки, и в результате получила кучу призов.
Рома наклонился к Лене:
- Ты никогда не рассказывала, что у тебя такая замечательная дочь!
Лена порозовела от всеобщего внимания и, кажется, чуть отвлеклась от своих мыслей.
Мы с Костей тоже не остались без приза. Оказалось, что он хорошо танцует, и мы исполнили что-то среднее между русской плясовой и Марлезонским балетом, заработав бутылку шампанского, которую тут же и распили.
С моего места хорошо была видна компания, сидевшая за центральным столом: сам Каратаев, Ворошилов, незнакомая крупная светловолосая женщина, высокий мужчина с красивым мужественным лицом, поглядывавший по сторонам. Еще с ними за столом сидел один из наших инвесторов с молодой спутницей, видимо, дочерью, потому что Ворошилов с ней отчаянно флиртовал. Пара мест пустовала, но уже ближе к полуночи я увидела, что Каратаев поднялся навстречу седому мужчине с короткой стрижкой и его немолодой, улыбчивой спутнице.
Лицо седого показалось мне знакомым, и я наклонилась к Зине.
Она засмеялась:
- Светловолосая женщина - сестра нашего Каратаева, а этот красавчик - ее муж. Вот новоприбывших ты зазря не узнала - это глава районной администрации Меньшов Павел Ильич.
Точно! Как же я его не узнала, ведь каждый день то в газете, то по телевизору!
- А что за дела у него с нашим Александром Алексеевичем?
Зина пожала плечами:
- Не знаю. Только они с Каратаевым давно знакомы, Меньшов раньше крупным заводом руководил.
Впрочем, гости надолго не задержались.
От выпитого шампанского кружилась голова, и я вышла на высокое крыльцо, вдохнуть морозной свежести.
Как раз в этот момент Каратаев усаживал гостей.
Меньшов пожал ему руку, прощаясь, и непонятно сказал:
- Решай, Саша! Вместе мы их задавим.
Каратаев со смурным лицом поднимался по ступеням.
Заметил меня, удивился:
- Ты чего здесь? Простудишься, пойдем-ка!
В зале обстановка была уже совсем непринужденная.
На нас налетела признанная красавица офиса Нина Калюжная и схватила Каратаева за руки, потянула:
- Всем танцевать!
Кажется, она уже прилично набралась.
Новогоднюю программу продолжила довольно известная группа, и в зале стало шумно.
Солистки группы после выступления оказались за центральным столом, и я неожиданно расстроилась от того, что Каратаев положил руку на спинку стула одной из них… А вскоре они вчетвером поднялись и вышли из зала.
Веселье продолжалось. Костя тащил меня за руку танцевать, но мне почему-то веселиться расхотелось. Заметив, что Юлька уже трет глаза, я ухватила ее за руку, и мы ушли в номер.
Юлька уснула.
Вскоре после нас пришла Лена.
Мы с ней стояли около огромного окна гостиничного номера и любовались падающими снежными хлопьями.
Неожиданно для себя я рассказала ей о том, как Рома спас котенка.
Лена помолчала, а потом спросила:
- Зачем ты мне это рассказала? - и заплакала.
Я вздохнула:
- Просто Ромка мне нравится, а Ворошилов - нет.
- Откуда знаешь про Глеба? - вяло удивилась Ленка.
Я пожала плечами.
Мы улеглись. Она полежала молча, потом подняла голову и тихо спросила:
- А про кота-то ты правду рассказала, или сочинила?
Я засмеялась.
Утром я проснулась от непонятного хлопка. Мы с Юлькой выглянули вниз - под балконом стоял улыбающийся Роман со снежком в руках.
- Ну вот, звали в зверинец, а сами дрыхнете!
Кто это его звал, - мимолетно удивилась я. Но Юлька, опередив меня, крикнула ему:
- Рома, я уже иду!
Она заметалась по комнате, растолкала сонную Елену. Не открывая глаз, та простонала:
- О, Господи! И чего вам неймется?!
- Мама, вставай, за нами Рома пришел, - отчаянно завопила Юлька.
Завтракали в столовой в гордом одиночестве. Мы с Юлькой съели по удивительно вкусному сырнику и запили все горячим какао. Оставив Лену с Романом, заглянули на кухню, поблагодарили повара. Узнав, что мы собираемся к зверюшкам, нам выдали две булки, несколько яблок и горстку кусочков сахара.
Воспользовавшись указателем, мы пошли по расчищенной дорожке между тугих заснеженных елей к дальним домикам.
Мы с Леной чуть отстали, и она кивнула на один из уединенных коттеджей: