"Ну гад! - рассвирепела она. - Такое пренебрежение к соотечественникам! Ишь как перед империалистами лебезил! Да я бы тебя… Да чтоб тебя… Ах ты сраный засранец!"
Как выстрел, резким хлопком прозвучало что-то за спиной у сердитой Марии Даниловны. Молодой человек, выронив оловянного солдатика, с дико перекошенным лицом уже мчался куда-то в сторону служебных помещений, крепко обхватив живот. В воздухе едва уловимо разносилось зловоние…
Недоумевая, Сухова отвернулась, и тут взгляд ее упал на незакрытые вследствие поспешного отступления продавца стеллажи. Самые разнообразные миниатюрные солдатики наполняли их полки.
"Так. Ну все. Мое терпение лопнуло, - желая оправдаться в своих глазах, подумала пожилая женщина и быстро погрузила руку в недра стеллажа. - Время, между прочим, деньги! А этот хам меня тут уже чуть ли не час продержал! Так ему и надо! - Одна за другой фигурки перекочевывали в ее вместительную сумочку. - Блин, ну не досадно ли, что стенд с украшениями, к примеру, не говоря уже о египетских сувенирах, остался заперт! Ну да ладно! Солдатики тоже пригодятся! Знаю я одного любителя, будет кого порадовать!" Набрав некоторое их количество, Мария Даниловна степенно вышла из пустого магазина, так и оставшись никем не замеченной.
На Дворцовой площади она сразу же села в троллейбус и, гордо прижимая к себе сумочку с сувенирами, спокойно смотрела в окно. "Ой! Ой! - вдруг подскочила она. - Да я же сейчас проеду! Не успею выйти…" Ожесточенно работая локтями, она проскочила к выходу и в последнюю минуту все-таки успела сойти. Напряжение момента спало, и Сухова с некоторым удивлением осмотрелась. "Что это мне в голову ударило? - задумалась она. - Мне же еще три… или нет, четыре… вечно путаю… ну, как минимум, три остановки! Зачем это я на Морской вылезла? А! Теперь дошло! Я же тут стала жить!" - кивнула она себе головой и направилась в квартиру, где жил ее знакомый, пенсионер Петр Эрикович, пребывающий в настоящее время на даче и попросивший ее перед отъездом заглядывать иногда, поливать цветы… "А ведь я к нему переехала… - продолжала вспоминать она по дороге. - Ну то есть не прямо к нему… - покрылась она краской, - а так, пока его нет… А зачем? Можно же просто заходить, с цветами же не нужно постоянно сидеть, что они, больные?.. Нет, это я больная… Склероз… А почему бы и не пожить недельку-другую, квартира свободна, все удобства… Никаких соседей… Нормально! Переехала, чтобы отдохнуть от коммуналки!" Радуясь так удачно найденному ответу, она уже поднималась по лестнице. С непривычки долго проковырявшись с замком, она наконец попала в квартиру и, остолбенев, встала на пороге.
Все в небольшом, еще недавно прибранном коридорчике было перерыто, но даже не это напугало пожилую женщину. Едва она закрыла за собой дверь, тут же перед ней предстал довольно крепкий молодой человек с напряженным лицом.
"Караул! Грабят!" - хотелось закричать Марии Даниловне, но она испугалась и промолчала.
Человек, похоже, изучающе смотрел на нее.
- Я, наверное, этажом ошиблась… - залепетала пенсионерка и потянулась к замку.
- Оставайтесь на месте! - властно приказал человек и взмахнул красной книжечкой.
- Секундочку, - подняла брови женщина. - Я, извините, без очков, не разглядела… Позвольте? - она решительно протянула руку к почти уже скрывшемуся в кармане пиджака удостоверению.
- А вы, собственно, кто? - как-то вяло вопросил человек и засунул удостоверение поглубже.
- Я? Я - невеста Петра Эриковича! У нас гражданский брак! Живу я здесь! А вы если из милиции, то должны удостоверение в развернутом виде показывать! Или я сейчас позвоню вам в отделение…
- Звоните на здоровье, - пожал плечами мужчина и нехотя извлек красную книжечку. - Ну смотрите, раз уж вы такая подозрительная…
- Я-то нет, а вот соседка у меня… со мной даже не сравнишь… - затараторила Мария Даниловна, изучая запись.
- Угу. Та-ак… Что-то не очень-то вы и похожи? - пришла к выводу она, сравнивая фотографию и лицо собеседника.
- Ну… Так я там с бородой… А теперь сбрил, не модно все-таки… - принялся оправдываться тот.
- Все ясно! - захлопнула книжечку Сухова.
Человек протянул руку, но она, попятившись к стене, стремительно засунула удостоверение куда-то в глубь своей одежды.
- Что такое? - нахмурив брови, приближался мужчина.
- Сами знаете! - прокручивая в голове путь к отступлению, выкрикнула Мария Даниловна. - Не ва…
Человек, резко перепрыгнув разделявшее их расстояние, крепко обхватил пенсионерку Сухову и заломил ей руку, пытаясь при этом нащупать спрятанный пропуск.
- Ой! Ой! Щекотно! - захохотала Мария Даниловна.
Еще сильнее скрутив ее руку, человек уверенно продолжал поиски.
Мария Даниловна от души смеялась.
- Ой! Ну хватит вам! Ой! Да вы что, серьезно? Да вы же теперь, как честный человек, должны будете на мне жениться! Охо-хо! А вам этого Петр Эрикович не простит! На дуэль вызовет!
Обнаружив, что своими силами ему явно не справиться, человек решил говорить с вредной бабкой с позиции силы. Прекратив бесполезные поиски, он быстро вытащил нож и приставил его к горлу пенсионерки:
- Удостоверение, живо! И тихо!
Заламывать руки мужчина определенно не умел, во всяком случае до сего момента Марии Даниловне было и не больно, и не страшно. Теперь же нож остро впивался в ее хрупкую шею, она шевельнулась - лезвие чуть надрезало кожу…
- Ой! Больно! Я же сейчас умру! Отпустите!
- Удостоверение!
"Нет… Даже если дам… Убьет… Я же его видела! Свидетелей не оставляют… - замелькало у нее в голове. - Ой! Убьет! Помогите! Я не хочу умирать!"
- Ну, ты… - начал терять терпение человек с ножом, но не успел даже закончить свою угрозу. Еще немного - и нож бы пронзил Марию Даниловну… Ощутив в эту секунду неимоверный прилив сил, она ловко вывернулась и, не давая опомниться убийце, схватила его одной рукой за подбородок, другой за затылок и рывком развернула голову. Раздался характерный хруст шеи. Голова мужчины как-то безвольно поникла. Отбросив жертву в сторону, Сухова вынула из не окоченевшей еще в смертельном сжатии руки нож, засунула его к себе в сумочку, после чего без особых усилий отволокла покойника и плюхнула в пустую ванную.
"Гад… Теперь и не помоешься… "Отдельная квартира"!" - разозлилась она. Обнаружив прямо в ванной, на полочке, большие ножницы, Мария Даниловна без содрогания коротко остригла мужчине волосы, выбросила их в мусорное ведро, затем начала считать деньги, неожиданно обнаруженные в кошельке еще в музее. Денег было много, и ей быстро надоело.
"А, точно хватит! - уверенно заявила она сама себе. - Обойдется по самому низшему разряду…"
Тщательно заперев квартиру, Мария Даниловна отправилась на рынок…
Нагруженная множеством покупок, она довольная возвращалась домой на Большую Морскую. Уже перед самым подъездом пожилая женщина остановилась, переводя дух. Обычно стесненная в средствах, она никогда не могла накупить столько всего сразу. Она массировала онемевшие руки, когда из расчищаемого подвала двое мужчин в замызганной рабочей одежде вынесли деревянные носилки, нагруженные строительным мусором. Ссыпав его, они встали, решив перекурить.
Когда облачко пыли, поднятое остатками старых стен, осело, блуждающий взгляд уставшей женщины зацепился за возвышающийся над всем этим хламом большой темный плоский предмет полукруглой формы. Неровно севшая пыль давала понять, что на нем присутствуют какие-то буквы. Любопытствующая Мария Даниловна, перешагнув через огромную кучу песка, приблизилась к горе мусора. Работники, поначалу решив, что ее заинтересовал торчащий из мусора старый ботинок, проводили ее сочувствующим взглядом.
Сдув пыль со старой вывески из черного стекла, она прочитала: "Книги на вѣсъ. Книжный магазинъ Ѳ. Полуектова" - и пришла в восторг от изящества некогда совершенно обычного предмета. Повернувшись к рабочим, она робко произнесла:
- Молодые люди! Можно вас спросить?..
Один из них тотчас же участливо отозвался:
- Да-да, бабуся, сейчас! - и выудил из-под груды досок несколько пустых бутылок: - Во! Больше пока нету, но к вечеру, надеюсь, еще будет!
- Ой, спасибо! - отвергла дар Мария Даниловна. - Нет, я хотела попросить вот это! - она с трепетом указала на старинную вывеску.
- Да берите, только оно тяжелое.
- Спасибо! Я только продукты отнесу… Я мигом! Вы уж не разбивайте, пожалуйста!
- Постараемся! - уверил ее один из рабочих.
- Легко! - присовокупил другой.
Отнеся покупки наверх, она не преминула спуститься и повторить восхождение, бережно обхватив вывеску, которая, разумеется, не была нужна ей практически, но напоминала о горячо любимых ею дореволюционных временах, которые она сама, ввиду достаточно позднего рождения, не застала, но неплохо знала по воспоминаниям диссидентов-родителей и оттого питала сентиментальную привязанность ко всему связанному с их молодостью…
Выгрузив вывеску в коридоре, она немедля приступила к более важным занятиям.
Она прошла на кухню и вывалила в раковину несколько килограммов крупной черной редьки - самой дорогой и самой качественной из продаваемых на рынке. Тщательно вымыв ее, она подключила к сети электросоковыжималку и до последней капли отжала из горы овощей сок, заполнив им несколько банок. Не давая себе отдыха, Мария Даниловна прошла в ванную, где по-прежнему находился убитый ею в процессе самообороны грабитель. Без малейших признаков содрогания или отвращения Сухова раздела его, взяла всю его одежду, освободив предварительно карманы от содержимого, решив чуть позже заняться его изучением. Сложив одежду в большой мешок, в котором уже лежали плащ цвета "хаки" и широкополая шляпа, Мария Даниловна крепко завязала его и припрятала до подходящего времени в кладовку. Затем она вернулась в ванную, уже с иголкой и тонкой шелковой ниткой, и спокойно принялась зашивать усопшему глаза, поместив предварительно под каждое веко стеклянную бусину. Полагалось же на самом деле класть туда самоцветы, но магазин как назло оказался закрыт по техническим причинам, бегать по всему городу в поисках аналогичного товара ей, нагруженной редькой, не хотелось, и грабителю пришлось удовольствоваться недорогой чешской бижутерией. Облив клеем остриженные волосы мертвеца, она пригладила их и, отойдя чуть назад, насколько это было возможно в не слишком просторном помещении, полюбовалась на свою работу. Но на этом предварительные приготовления не были закончены. Затянув какие-то невразумительные на первый взгляд гимны, она включила душ и уверенно принялась мыть покойника. С шумом лилась вода, громко звучала непривычная современному уху мелодия, четко выводимая Суховой… С последними звуками песни она выключила душ и перевернула тело на живот. Теперь ей предстояла основная часть работы.
Умело введя заранее подготовленную трубку в естественное отверстие, расположенное чуть ниже спины, она через воронку медленно принялась наполнять покойного соком редьки, продолжая громко петь странные гимны.
Время шло. Наконец, когда сок почти что подошел к концу, тело, похоже, заполнилось. Крепко заткнув отверстие, она, не прекращая петь, совершила ряд каких-то вращательных движений руками, несколько раз подпрыгнула, произвела непонятные манипуляции головой. Затем, так же резко, остановилась и замолкла. Посчитав, что на настоящий момент ее функции окончены, Мария Даниловна задернула занавеску, оставив мертвого мужчину дожидаться следующих, запланированных на более позднее время действий…
Вылив ненужный более сок, тщательно вымыв посуду, оставшуюся от таинственных процедур, она, мурлыкая под нос что-то веселенькое, наспех приготовила себе еду, быстро перекусила и тотчас же вновь взялась за дело.
Не раздумывая о том, как отнесется настоящий хозяин квартиры к разрушению его мебели, она умело разломала несколько стульев и, вооружившись инструментом для резьбы по дереву, заправски принялась вытачивать самые разнообразные фигурки, весьма напоминающие те, что выставлены в Египетском зале Государственного Эрмитажа…
Освободившись только к вечеру, оперуполномоченный Петр Алексеев направлялся на Большую Морскую - в квартиру его общего с Марией Даниловной знакомого, Петра Эриковича Эрте, дозвониться до которого он не смог, но решил все-таки попытаться разведать что-нибудь на месте. Свернув во двор и не заходя в нужный подъезд, Петруха поднял голову и с радостью обнаружил, что в окнах квартиры Эрте горит свет.
"Ну хорошо! Может, только что вернулся… Или телефон сломан… Или даже она сама там… По крайней мере хоть что-нибудь да узнаю!" - обрадовался опер и устремился наверх.
Он попал в удачный момент. Утомленная кипучей деятельностью последних часов, Сухова полулежала в кресле, безуспешно стараясь научиться выпускать дым кольцами. Оторванная от сколь интересного, столь же и бесполезного занятия длинным звонком в дверь, она с явной неохотой все же вышла в коридор и впустила гостя.
- Ой, Петруша! Как хорошо, что вы здесь! - искренне обрадовалась она. - Мне так нужна ваша помощь… Вы знаете…
Она продолжала что-то говорить, но Алексеев застыл в оцепенении. Мария Даниловна - реальная, в квартире на Большой Морской, - сама о том не догадываясь, дословно повторила фразу, произнесенную ею же, но во сне, который напрочь вылетел у Алексеева из головы с последними трелями будильника и который нахлынул теперь на него, обволакивая гнетущим ужасом.
- Я что-то не то сказала? - осеклась вдруг пенсионерка Сухова. - Что у вас такой странный взгляд?
- Ух… Нет, ничего… Задумался, - решил не вдаваться в подробности опер. - Простите, вы что-то говорили?
- Да! Да проходите, я так рада! Вот тапочки… Как все-таки здорово - отдельная квартира! - щебетала пожилая женщина. - Можно тапочки прямо в коридоре хранить, не сопрет никто… Вы не могли бы где-нибудь похлопотать? Может, мне выделят квартирку? Мне ведь много не надо, лишь бы без соседей… Ну не крайние этажи, конечно. Слышали? Сейчас ветеранов в какие-то крутые дома селят, со всеми удобствами плюс буфет и видеотека там же… У нас вон на Гражданской улице один такой заселили уже… Я бы поехала…
- Вы об этом хотели меня попросить? - удивился Алексеев, устроившись на кухне и радостно наблюдая хлопоты хозяйки у плиты, предвещающие скорое насыщение гостя.
- Нет, что вы! Это так, к слову… Я думала, вы мне в другом поможете… Кажется, вы умеете выпускать дым колечками? Научите, а? А то до седых волос дожила, а такой ерунды все не могу проделать, - кокетливо повторила она свою просьбу, высказанную еще в коридоре.
- Чего? - ошалел Петруха, не проникнувшись глобальностью проблемы. - Я? Дым колечками? Да кто вам сказал?
- Что? Разве вы не умеете? - расстроилась Мария Даниловна. - Ну, значит, я все перепутала… Путать стала, знаете ли… А, точно, вы же бросили курить!
- Бросил, - согласился Алексеев, закуривая.
- Не поняла? - удивившись, посмотрела на него Сухова.
- Ну, я твердо решил - завязываю с курением! Вот… А оно пока не может решить того же… В общем, оно со мной пока еще не завязало, но я не теряю надежды… Я ведь такой скучный тип, отвяжется, куда денется? Опять же святые отцы неоднократно указывали на пагубность сей душенеполезной привычки…
- Логично, - согласилась Мария Даниловна. - Чем вас угостить? В наличии чаек, кофеек растворимый… А хотите - яишенку сварганю?
- Хочу, - признался Алексеев. - Но завтра. То есть хочу-то сегодня, но съесть смогу только завтра…
- А, постный день, - догадалась эрудированная Мария Даниловна.
- Он самый. Так что кофе с булочкой подойдет. Пойду руки помою? - Петруха встал и направился в ванную.
- Мыло, полотенце, все найдете! - уверила его хозяйка.
- Легко! - Петруха включил свет. Вместо того чтобы зажглась лампа в ванной, неожиданно вся квартира погрузилась в темноту.
- Ах, черт! Пробки вышибло! - догадался опер. - Где тут у него пробки? - Он побрел по коридору, освещая путь маленьким пламенем зажигалки. - Ага. Вот. Порядок. - Счетчик ровно загудел, и в квартире снова стало уютно.
Алексеев снова подошел к ванной, надавил на выключатель… В помещении по-прежнему было темно.
- Так и есть - лампочка перегорела! Знаете, где поискать запасные? - крикнул он снующей по кухне хозяйке.
- Поищем! - уверила она его. - Секундочку, Петр Алексеевич, помогите мне, пожалуйста!
Петруха подошел к ней:
- С удовольствием!
- Откройте, будьте так любезны, эту банку! Так туго закручена… - объясняла Мария Даниловна. - Можно, конечно, открывашкой подцепить, но тогда крышка повредится, в следующий раз не закатать будет… Герметизация нарушится… У меня артрит, не могу сильно руки поворачивать… то есть напрягать… А у вас если открутить не выйдет, можно в кипяток опустить, только я выйду, потому что страх как взрывов боюсь… Однажды у меня прямо в руках банка лопнула… Я так пугаюсь резких звуков… Даже когда воздушные шарики лопаются…
Петруха морщился, но тактично не обрывал болтушку. Он без особых усилий вскрыл банку, поставил ее на стол и, облизнувшись, вновь направился в коридор.
- Может, в кладовке есть лампочки? - вопросил он. - Вам не попадались?
- Ох… - присоединилась к поискам пожилая женщина. - Где-то попадались, но где? - Она заглядывала в коробки, ящички и шкафы. - Может, вообще не здесь, а у меня, в Спасском… Что-то с памятью моей стало…
- Все, что было не со мной, помню! - подсказал опер.
- Да! Откуда вы знаете? - испугалась Мария Даниловна. - Вы знаете, у меня порой такие странные воспоминания, видения…
- Очень интересно! Позже расскажете! - предложил опер, стоя на взгроможденных один на другой стульях, на цыпочках пытаясь дотянуться до самой верхней полки кладовки.
- Что, простите, вы сказали? - крикнула Сухова, не расслышав фразу, глухо донесшуюся из недр встроенного шкафа.
- Потом рас… Блин! - плюхнулся с высоты Петруха. Удар, вызванный падением, был смягчен большим мешком с чем-то мягким, расположенным в самом низу кладовки.
- Ой! Вы сильно ушиблись? - участливо спросила хозяйка.
- Да нет, пустяки, дело, как говорится, житейское, - обрадовал ее гость. - Хорошо, тюк этот валялся…
- Будем еще искать? - напомнила она. - Может, попробовать в комнате?
- Давайте, - согласился Алексеев. - Сколько вы тут еще собираетесь гостить? Неудобно ванну-то принимать в темноте…
Они вошли в комнату, и Петруха изумленно уставился на покрытый стружкой пол.
- Что это? Хм, я ведь, знаете, к вам вчера заходил, искал вас, так там тоже стружка… Выпиливаете что-то?
- Да… Сама не знаю, что это на меня нашло! - искренне засмеялась Мария Даниловна. - Как жизнь скучна, когда боренья нет!
- Да я открыл же вам банку вроде бы? - с недоумением спросил Алексеев.