- Да не варенья, а боренья! Это фигурально! Закончились наши с вами розыски преступников, а я уже так привыкла время не без пользы проводить… А знаете, поделки, оказывается, так интересно! Хотите покажу, что получилось?
Алексеев не успел ответить, нагло перебитый пронзительно засвистевшим чайником. И гость, и хозяйка дружно поспешили на кухню, не в силах более выносить отвратительный свист.
- Ну ладно, - помотал головой Петруха. - Руки-то я так и не помыл!
- Хотите, можно и кухне, раз в ванной темно, - предложила Мария Даниловна. - Только здесь мыла нет! Представляете, я даже все не могу привыкнуть: посуду они моют в машине, удобно - заливаешь раствор вот из этой баночки… А я так боюсь техники, тем более незнакомой… мою по старинке, сама, лью эту жидкость - и ничего, нормально… Хотите, вам на руки налью?
- Не знаю… - как-то задумался опер. - Я вообще-то так перемазался в этой кладовке…
- А можно иначе! - нашлась Мария Даниловна. - Вот свечка, сейчас… - выдвинула она ящик стола. - Пойдемте, я посвечу вам!
Они последовали в ванную. Не обратив никакого внимания на плотно задернутую занавеску, Петруха при неярком свете огня спокойно умылся и даже почистил щеткой одежду. Насухо вытерев руки, он наконец уселся за стол и набросился на угощение.
- А вот скажите, Мария Даниловна, - утолив первый голод, не спеша начал он. - Отчего это вы так резко сменили место жительства? Мы же вроде виделись на днях, вы не говорили, что собираетесь переезжать?
- Не говорила, верно, - кивнула Сухова, поглощая который уже по счету бутерброд с вареньем. - Да как-то так уж получилось… Давно следовало бы… Петр Эрикович уж, поди, недели две у себя в деревне? Скоро, наверное, и вернется? Сразу надо было - уж так соседи осточертели, видеть их не могу… А тут - не успею от них отдохнуть, и снова к тем же постылым рожам возвращаться…
- Да… Коммуналка - дело такое, - согласился Алексеев, не увидев ничего предосудительного в желании пожить в отдельной квартире хоть недолго. - Ну хорошо. А как ваши зубы? - гнул он свою линию.
- Зубы? - удивилась Мария Даниловна. - Нормально. Ах зубы! Вы имеете в виду, точно! Я же жаловалась на них! Вот голова дырявая! Ничего, не беспокоят…
- В поликлинику не обращались?
- Нет, - удивленная настойчивостью собеседника, ответила Сухова.
- Совсем-совсем? Ни в какую, ни в какую? - не верил опер.
- Да что с вами? Совсем! Ни в какую! А что, много их, что ли? У нас на улице, по крайней мере, одна - районная. Ну да, признаюсь, зашла я туда как-то… летом еще, кажется… Номерки не давали, надо в начале смены подходить… Ну, прочитала я от нечего делать фамилии врачей… Вы только подумайте! Кто там работает!
- Кто? - не понял Петруха. - Понятно, стоматологи!
- "Стоматологи"! - возмущенно передразнила Мария Даниловна. - Такое ощущение, что их нарочно, по фамилиям, набирали! Я запомнила - вы только послушайте: доктор Померанцев… Помереть в кресле хотите - ну тогда и обращайтесь на здоровье…
Алексеев засмеялся:
- При чем здесь "помирать"? Фамилия "Померанцев" - от слова "померанец", что означает "апельсин", горький плод вообще… Старое название… Типично искусственное образование - в церковной среде пару веков назад будущим священникам нередко давали благозвучные, с их точки зрения, фамилии взамен старых, не приличествующих духовным лицам… Нехорошо, к примеру, будущим пастырям быть… ну не знаю… Скоблей какой-нибудь… или Култышкиным…
- Ну, допустим, - нехотя согласилась собеседница. - А другие? Доктор Умрихин! Там же! - И, не давая Петрухе пуститься в этимологические дебри, уверенно продолжала: - Доктор Застенкер! А также доктор Лонгерман и доктор Некрутман! И в их же компании доктор Халявко! Хотите полечиться? Я - нет! Да, и еще доктор Малышко - целых два!
- Ну, Малышки-то чем вам не угодили? - развеселился Алексеев. - Нежно и трогательно. Я их видел - две милые сестренки, обе где-то под метр восемьдесят… А Халявко вообще замечательный врач - я сам только у нее лечусь!
- Еще кофе? - сердито перебила пристыженная хозяйка.
- Да, пожалуй, - согласился опер, уже сытый, но не задавший еще всех вопросов. - Хорошо, закроем зубную тему… А вот ответьте, пожалуйста: что вы делали вчера в шестнадцать двадцать две?
- Возможно… Ну, скорее всего, то же, что и в шестнадцать двадцать одну, - неуверенно произнесла Сухова.
- А именно? - напрягся опер.
- Думаю, что спала. Сморило как-то днем… Давление. Я такая чувствительная теперь стала… Магнитные бури за версту чую…
- За какую еще версту? Спали, говорите? Чушь! Вас видели на Садовой! Напротив "Океана"! Ну так как, вспоминаете или помочь? - Напряжение тяжелого рабочего дня дало себя знать: несвойственное обычно достаточно деликатному Алексееву раздражение выплеснулось наружу.
- А, возле "Океана"! - отчего-то просияла Мария Даниловна. - Ну, это-то я помню… На часы, правда, не смотрела…
- А куда тогда вы смотрели?
- Ну… на эту… сантехнику, с позволения сказать… фирменную… У ж так она мне нравится… Так бы сидела и сидела, будь все это у меня дома установлено… Но соседи эти идиотские… Ведь даже накопи я на эдакие комфортабельные удобства… Нет, не подумайте, у меня левых доходов нет! Но гипотетически… Накоплю, установим… Так они, гады, мигом все зас… Загадят, - добавила она тихо.
- Ох… - ужаснулся Петруха. - Ну вы и трепло! Извините за выражение… Хорошо, а в обувном, напротив, не были?
- В обувном - не была. Скажу честно. А что, надо было? Я тут удачно в "секонд-хэнде" ботиночки приобрела, недорого, и такие удобные, ну прямо по ноге… Натуральная кожа… Хотите, покажу?
- Нет, - решительно заявил Алексеев, но, заметив ее огорчение, мягко добавил: - Позже.
Они закурили, и Петруха напряженно размышлял: "Н-да… Если она и притворяется… Какая же хорошая актриса! Ни малейшей тени смущения, отвечает явно искренне, пытается вспомнить… А с реальностью как-то не согласовывается… Значит, одно из двух - или врет, или действительно это не она! Ну, теперь-то можно вот что предложить…" И он предложил:
- Мария Даниловна, я могу на вас рассчитывать? Сможете мне помочь?
- Безусловно, - кивнула та. - Ой, ну что ж вы не смотрели? Колечко было! Фу! Фу! Уф! - принялась она дуть, но уже безуспешно.
- Видите ли, - не обратив внимания на ее неуместную выходку, продолжал Алексеев, - совершено одно преступление, и мы подозреваем неизвестную пока особу ваших примерно лет…
- Да что вы говорите! - всплеснула руками Мария Даниловна, чуть не опрокинув пепельницу. - Быть не может! Седина в голову - бес в ребро? Да кто же из моих ровесниц решится! Хотя… может, бомжиха какая-нибудь? А что, вполне… На днях вот с соседкой на лестнице разговорилась… Господи! Из подъезда среди бела, можно сказать, дня сперли низ от коляски! Верх она дома хранит, целиком тяжело таскать, а низ - остов с колесами - приковывает к батарее велосипедным замком… На второй день - перекусили и были таковы! Ну скажите, не беспредел ли? Я ей посоветовала в милицию обращаться… Правильно?
- Правильно, правильно, - машинально согласился опер, думая о своем. - Что? Куда обратиться? Сейчас, ну что же вы, давайте бригаду вызовем, весь город на ноги поднимем в поисках остова от коляски!
- Подумаешь! - надулась собеседница. - Она, между прочим, будущего гражданина растит! Или гражданку, забыла спросить… И еще - честный налогоплательщик! А вам, конечно, не до того…
- Да ладно вам, - примирительно отмахнулся Петруха. - Знаете, я бы не прочь коляску вашу поискать, если бы с меня другие дела сняли… Вот, к примеру, зверски убиты два инкассатора, похищена значительная сумма денег… Их семьи, их товарищи по работе будут скорбеть… А я - искать остов коляски… Понимаете?
- Да, - кивнула Мария Даниловна. - Извините… А все-таки страшно далеки вы от народа! Пока вы свои коррупции-мафии там всякие разыскиваете, кто-то, может, в петлю лезть от украденного кошелька с последней тысячей… Или от невозможности выкатить погулять малыша…
- Претензии к советской власти! - буркнул Петруха. - Это я всегда так говорю… Советской власти уже нет, а все говорю и говорю… между прочим, и раньше, тогда тоже не боялся - говорил!
- Не волнуйтесь, - заботливо взглянула на него Сухова. - Переутомились вы, Петруша… В отпуск бы… Или в деревню… грибочки пособирать, ягодки… Рыбу…
- Рыбу… - кивнул Алексеев. - Спасибо. Не надо. В общем, так: согласны помочь? Хорошо. Завтра мы будем опознание проводить… Подозреваемая, к сожалению, так пока и не найдена… Но делать что-то надо… Чем больше мероприятий организовал - пусть с нулевым результатом, - тем больше, выходит, отработал версий… Так и запишем: свидетели никого не опознали… Будем работать в других направлениях… Так придете?
- Приду, конечно приду! - обрадовалась собеседница. - Только какой же я свидетель? Я у "Океана", кажется, была до обеда… Даже этого точно не помню… А уж кого опознавать надо - ума не приложу!
- И не надо! По крайней мере здесь! Не вы, а вас будут опознавать! - ляпнул Алексеев и тут же поправился: - В том смысле, что мы пригласим сходных с вами особ, свидетели глянут и скажут ну что-то типа: "Не… У той ноги длиннее были". Хотя это они как раз вряд ли скажут… Ну типа: "Ростом выше… Нос крючком". Ну не знаю, в общем, что они скажут… Договорились?
- Конечно! Во сколько подходить?
- Сидите дома в первой половине дня! Я за вами зайду. Так будет вернее, - ненавязчиво убеждал ее Петруха.
- Ладно. А как одеваться? Что-то особенное нужно?
- Быстро. Других критериев нет… Хотя… У вас есть что-нибудь этакое… - Алексеев начертал расплывчатые фигуры в воздухе. - Ну шляпа, длинный плащ…
- Кажется, нет, - нахмурилась Мария Даниловна. - Представьте себе, я была уверена, что было что-то такое… Но никак не могу найти… Должно быть, соседи сперли… Попадись мне эта советская власть!
- Да? - задумался Алексеев. - Хотя… поди найди плащ в Питере! Весь город в плащах… А в чем же тогда ходите? Мерзнете?
- Да я тут нашла у Петра Эриковича в шкафу… пиджачок такой стильный… Так понравился… Теплый и даже, как мне кажется, модный. Я, правда, не уверена…
- Ну хорошо! - оборвал ее опер. - До завтра. Будьте дома.
Мария Даниловна проводила гостя, заперла дверь, вымыла посуду и собралась в одиночестве и скуке провести оставшееся время. Несмотря на поздний час, спать ей не хотелось; она устроилась в кресле и собралась скоротать вечер за вязанием, но не могла найти ни спиц, ни начатой несколько дней назад варежки. Печально покачав головой, она выглянула в окно. На улице было темно и немноголюдно. Окна квартиры выходили на две стороны, и Сухова, перейдя в соседнюю комнату, внимательно осмотрела мрачный двор, тьма в котором не рассеивалась, несмотря на несколько освещенных окон флигеля.
"Пора! - пришло в голову ей. - Ну что, ты там, голубчик?" - Она заглянула в ванную, взгляд ее наткнулся на занавеску. Щелкнув выключателем, она поморщилась: свет не зажигался. "Лампочка, что ли, перегорела? - раздосадовалась Мария Даниловна. - Как некстати! Не то чтобы я боялась темноты… Или боюсь… Неприятно как-то…" Осветив коридор и прижав скамеечкой дверь в ванную, чтобы та не закрылась, Мария Даниловна вошла внутрь, решительно отдернула занавеску и с жалостью посмотрела на труп. "Ох, бедолага! - мысленно вздохнула она. - Кабы я заранее к твоему погребению готовилась… Ну где, скажи ты мне, я за пару часов в этом проклятом городе разыщу натровый щелок? А без него… как без рук… Да… Ну ничего… Песочек тоже подойдет… Где-то я видела? А, тут же, во дворе! Вряд ли они за семьдесят-то дней такую гору уберут… К тому же, может, ты и раньше до кондиции дойдешь… Климат-то иной… Как процесс пойдет? Вот на тебе и узнаем… А за это время я все остальное необходимое прикуплю… Чем заполнить тебя - найдем, это самое простое… Внутренности не нужно будет в канопы упаковывать, раз уж мы с тобой договорились, что по третьему разряду… Редька - штука крепкая, все разъест… Будешь пуст, как пузырь… Вот… Так что остаются амулеты - ну, это за мной, будь уверен… Маски, пектораль - все будет… А бинтов-то сколько же на тебя уйдет? - Она в задумчивости воззрилась на покойника. - Ладно. В путь. Надеюсь, что душа Ба вовремя прилетит к тебе и ты не заблудишься в Дуате, найдешь дорогу в Великий Чертог Двух Истин… Вряд ли при своей грешной жизни ты выучил все нужные заклинания… Без меня тебе не избежать опасностей в том пути… Ничего, я все тебе положу… все подготовлю… позабочусь…"
Пенсионерка Сухова легко подняла убитого, взяв его на обе руки, как спящего младенца, и, чинно шагая, медленно вышла из квартиры и осторожно спустилась вниз. Несмотря на темноту во дворе, она хорошо все видела. Бережно опустив ношу на землю, Мария Даниловна на удивление быстро вырыла руками с краю песочной кучи достаточного объема нору, погрузила в нее усопшего и тщательно забросала его песком - так, что он оказывался в самой глубине песчаной горы, едва заметно передвинутой…
С чувством выполненного долга она вернулась домой и заснула.
…Откуда-то спереди пахнуло водой, и Мария Даниловна вышла на берег. Перед ней расстилалась гладь широкой реки.
Стояла чудесная ночь. Было тихо. Слегка разрезав неподвижные воды и прошуршав по песчаной кромке, длинная и узкая лодка уткнулась в берег у самых ног пенсионерки Суховой.
Веселый негр, окинув ее взглядом, очень быстро произнес:
- Эй-мэм-ну-что-будем-ехать-на-тот-берег-или-нет?
"Интересно, будем или нет?" - задалась вопросом пожилая женщина.
Она в раздумье почесала голову и неуверенно кивнула:
- Ну давай, будем…
Она заняла место; легко оттолкнувшись, негр направил лодку в темноту. Мария Даниловна удивленно озиралась вокруг, но ничего не видела. Негру же, напротив, не хотелось молчать:
- Мэм-неплохая-погода-стоит-сегодня?
- Не так ли, - согласилась Сухова.
Озадаченный ее ответом, собеседник на некоторое время притих, затем спросил:
- Надолго-к-нам-мэм?
Озадаченная в свою очередь его вопросом, она уточнила:
- А куда - к вам?
- К нам… в город… - он широко улыбнулся, обнажив два ряда блестящих белых зубов, и, приблизив свое лицо почти вплотную, тихо произнес:
- В Город… Ме-е-ертвых!!!
Одновременно с этими словами нос лодки уткнулся в песок. Мария Даниловна испуганно обернулась. В лунном свете над пустыней возвышались огромные пирамиды, ниже вершин каждой из которых светился глаз. Все видимое пространство вокруг было странно-зеленого цвета, хотя иных источников освещения, кроме самой обычной, привычной луны, пенсионерка Сухова не обнаружила.
Со всех сторон вдруг выскочили веселые египтяне в разноцветных маленьких бумажных колпачках и, осыпая ее серпантином, дудели во всякие дудочки и свистелки. На все голоса они кричали ей, приветливо и зазывно размахивая руками:
- Добро пожаловать в Город Мертвых!
Прямо перед путешественницей возникла многолюдная толпа с бенгальскими огнями, фонариками и огромными, ярко-желтыми тыквами, почему-то без уже ставших привычными вырезанных в них отверстий для глаз… Над толпой возвышался колоссальных размеров плакат: "Happy Birthday!"
- А у кого день рождения? - вгляделась Мария Даниловна в веселые лица, ища виновника торжества, на секунду забывшая о мрачности окружающей ее обстановки и приготовившаяся подключиться ко всеобщему празднику. Все смотрели на нее, кивали, улыбались, подмигивали…
"Хм… Как сообщить им, что они меня с кем-то спутали? Разве у меня сегодня день рождения?" - подумала она.
К ней подскочил человек, одетый в штанишки Микки-Мауса и с головой шакала:
- Хай! Поздравляю! Ты сегодня родилась у нас, в Городе Мертвых… Присоединяйся к вечеринке!
Перед не успевшей опомниться пожилой женщиной проплыл большой торт, покрытый глазурью, украшенный множеством свечек и ярко горящими бенгальскими огнями. Мария Даниловна нахмурилась, пытаясь сосчитать свечи, но постоянно сбивалась и начинала сначала. Взгляд ее опустился чуть ниже, и она с ужасом увидела, что каждая свечка воткнута не в аппетитное безе, как показалось ей сначала, а в человеческий череп… Торт на глазах увеличивался в размерах, черепа были уже размером с настоящую человеческую голову, и в каждой пустой глазнице загорелся огромный зеленый глаз, пронзающий ее наводящими страх лучами…
Микки-Шакал, ткнув себя в грудь большим пальцем, весело продолжал:
- Я - Анубис. Я покажу тебе, как здесь прекрасно! Пойдем за мной! - Он схватил ее за руку и увлек куда-то.
Они оказались перед каменными вратами, охраняемыми двумя чудовищами. Мария Даниловна вздрогнула и резко отстранилась, почти столкнувшись с ними.
- Боишься? - усмехнулся Анубис. - Наплюй! Это так, туристов гонять, нечего зря шастать… Вон этот - забыла? Я напомню… Ну короче, который со змеиной головой - Нехебкау, а тот, что с волчьей, - Упуаут… Привратнички-с!
- Я… Я, кажется, должна им что-то сказать? - залепетала Мария Даниловна. - Это… Ну как его… О великий владыка Дуата Осирис! Я пришел, то есть пришла, обрести блажен…
- А, да брось ты! - засмеялся Анубис. - Так давно к нам никто не приходил… Они уже сами забыли, что ты им должна сказать… Пропустите, это со мной! - властно выкрикнул он. Ворота остались неподвижными. - Во блин, опять заело! - разозлился Анубис и, достав кредитную карточку, умело просунул ее в щель возле замка. Раздался щелчок, створки медленно, но верно поползли в разные стороны. Пенсионерка Сухова украдкой засунула шпильку обратно в прическу, - второй из известных ей понаслышке способов проникновения внутрь при отсутствии ключа не пришлось даже предлагать…
За воротами они сели в маленький белый автомобиль, который что-то напоминал Марии Даниловне. Оглянувшись, она увидела за сиденьями сумку с клюшками для гольфа. Не успев даже четко сформулировать в сознании мелькнувшую смутную догадку, она ощутила какое-то неудобство. Привстав, Сухова обнаружила, что пренеприятнейшим образом приклеилась к сиденью посредством выплюнутой кем-то жевательной резинки. Она собралась было расстроиться, но отвлеклась, машинально запихнув в рот огромную горсть горячего еще попкорна, сунутого ей только что кем-то, исчезнувшим так стремительно и не успевшим остаться у нее в памяти…