Алексеев снова вздрогнул, не ожидая выводящего его из состояния душевного равновесия звука с совершенно противоположной плите стороны. Он обернулся, внимательно посмотрел на молоток, затем перевел взгляд на лицо Кристины, выражающее смесь испуга, недоумения и решительности повторить свое негостеприимное действие…
Петруха понял всё… По крайней мере, так ему показалось. Но он не успел ничего предпринять, равно как и хозяйка.
Раздался звонок в дверь.
Крепко держа молоток и схватив покушавшуюся на его жизнь женщину за руку, он беззвучно спросил:
- Это еще кто? Твои соучастники?
- Не знаю… - шепотом и с ненавистью в голосе ответила она, пытаясь выкрутиться из мускулистой руки опера.
- Не ври, - спокойно произнес он, не придя еще к мнению, правду или нет сообщила ему хозяйка.
Замок неожиданно начал щелкать. Люда с неописуемым изумлением смотрела в сторону двери, и Алексеев ей поверил.
Через мгновение дверь распахнулась, на пороге появились три человека, лица которых были скрыты за противогазами. Квартира быстро наполнилась запахом отравляющих веществ.
Хозяйка сникла и стала заваливаться на пол. Опер не стал ей в этом препятствовать.
"Теперь понимаю! - мелькнуло у него. - Это мне снится! Конечно! Я же их утром задержал! Хрен! Гады! Выпустили, что ли? Вот так всегда! Ловишь, ловишь… Жизни не жалеешь… А они выпускают… Улик, видите ли, маловато… Ну я вам всем сейчас покажу! Я террорист, я Иван Помидоров! На меня ваши газы не действуют!"
Последнее, что увидели до глубины души удивленные грабители, был стремительный бросок на них человека с полным ярости взглядом… Человек умело сорвал с них противогазы…
Операция, проведенная Алексеевым, увенчалась успехом. Он печально покачал головой, недоумевая, отчего ему одному из всего города приходится пресекать именно этот вид преступлений. Затем, надев все же на всякий случай противогаз, не желая опытным путем проверять, как же долго он может вдыхать распыленную ворами отраву, Петруха набрал номер милиции и, гнусавя, объяснил ситуацию…
- Господи! Такси! Это же так дорого! Ну давайте, Петечка, хоть я заплачу! - не переставала настаивать Мария Даниловна, но Алексеев решительно пресек ее просьбы:
- Нет, уважаемая Мария Даниловна! Я и так ваш должник!
Он бережно проводил ее до квартиры и нерешительно топтался на пороге.
- Что же вы, не зайдете? - удивилась хозяйка.
- Да я бы зашел… Только вы, наверное, устали… Все-таки после больницы… Отдохнуть надо…
- Да я там наотдыхалась - врагу не пожелаю!
- Что? - не совсем понял опер, но приглашение принял и вошел в квартиру.
- Да там же совершенно нечего делать! Ну совершенно! Такая скука! Хорошо, хоть вы навестили… Да и то ненадолго, а все остальное время - что делать? С ума можно сойти! Теперь-то я вам вдвойне сочувствую, ну, я имею в виду, когда вы на Пряжку попали…
- Вот только не надо, а? - поморщился Алексеев. - Ну пожалуйста! Так хорошо начали, а вы - снова о неприятном…
- Ну ладно, ладно, - стушевалась пенсионерка Сухова. - Ну, давайте о приятном. Вы говорили, что вы мой должник! Здорово! Только я точно не припоминаю… Подскажите, а?
- Ну вы даете! - развеселился опер. - Вот, значит, что для вас приятное? А я, между прочим, образно выразился! Я благодаря вам преступление все-таки раскрыл! Нет, два… Погодите… Даже три… Или нет, если с убийством на Галерной - то четыре! Ух ты! И всё благодаря вашей "засаде"! Ну, я даже представить себе не мог, что все так закончится…
- Да что вы? Ну, очень рада услышать… Вы всегда говорите, если от меня что-то нужно, ладно? Мало ли понадобится человека в банду внедрить… Смотрели на днях "Бешеные псы"? Классно они там, да? Это я завсегда - пожалуйста!
- Не сомневаюсь! - ехидно сказал Петруха.
- Ну ладно, расскажите! Расскажите, пожалуйста, как вы всё раскрыли! - приставала Мария Даниловна.
- Ну… столько всего интересного, - нерешительно начал опер, пытаясь составить в голове связную картину.
- В общем, "душных бандитов", как я поняла, вы задержали, - подсказала пожилая женщина.
- Да, целых две банды, - спокойно произнес Алексеев. - Хотя нет, не совсем целых… Последний, недостающий компонент одной из банд попался вообще совершенно случайно, и то его уже забрали…
- Погодите, погодите… Что-то я ничего не понимаю! Какой ингредиент? То есть компонент? И что значит две банды? Как это?
- Ну, значится, так, - качая головой, объяснил Петруха. - Первоначально, действительно, "душная банда" была одна, в составе ее было три человека, все - жители пригорода, это я, кстати, верно предположил! Два лица с определенным местом жительства, но без определенных занятий, причем они совсем недавно уволились - незачем на работу ходить стало, раз такие заработки нашли… А третий - племянник одного из грабителей, учащийся ПТУ…
- Пэтэушник, значит, - скептически сказала Сухова. - Я всегда их терпеть не могла…
- Это ваша субъективная точка зрения, - покачал головой собеседник. - В общем, неважно. Их-то я взял действительно случайно, просто чудом… И всё из-за вас…
- Да! Я же говорила, что нужна засада! - ликовала Мария Даниловна. - А вы: "Чушь!", "Невероятно!". Вот видите!
- Да нет. Ваша засада сюда достаточно косвенно относится. Разве что благодаря ей вы оказались в больнице, я отправился вас навестить…
- Кстати, как же это все-таки мило с вашей стороны! - растрогалась пожилая женщина.
- Спасибо… Не стоит благодарности, - засмущался опер. - Вчера - вы меня навещали, сегодня - я вас… Я ваши апельсинчики никогда не забуду! Так приятно!
- Ну что вы! Я всегда готова вас навестить!
- Давайте лучше думать, что больше не придется! - предложил Алексеев. - Итак, возвращаясь из больницы, я познакомился с некоей дамой и проводил ее до дому… И когда я сидел у нее в квартире…
- Вот как? - подозрительно глядя на него, перебила Сухова. - А как же Олеся? Что это вы, в донжуанство ударились?
- Никуда я не ударился, - поморщился Петруха. - И какое там донжуанство! Вы бы ее видели! Натуральный крокодил!
- Нет! Нет! Не говорите этого слова! - воскликнула в ужасе Мария Даниловна.
- Да? А почему?
- Это… Вы помните… ну, тот ужас про жреца… ну когда я… когда вы меня…
- Помню. А при чем тут крокодил?
- Вот! Вот вы опять! А у меня прямо мороз по коже! Я же, кажется, именно этим словом его пробудила!
- Ну ладно. Нам рано жить воспоминаньями, - заявил опер. - Короче, женщину эту я совсем по другой причине провожал: она ногу подвернула… А я как раз проголодался… И как впоследствии выяснилось, она тоже…
Алексеев деликатно замолк, терзаясь сомнениями, стоит ли посвящать собеседницу в ужасающие наклонности своей новой знакомой.
- А это-то тут при чем? - раздраженно спросила Мария Даниловна, чувствуя, что теряет нить разговора.
- А при том, - решился наконец Алексеев. - Людоедкой оказалась девушка! Так-то! Она… меня… Меня! Съесть собралась!
- Да быть не может, - всплеснула руками Сухова. - Это… это как-то все больше в газетах да в криминальных репортажах… Но чтоб так… на улице… людоеды запросто расхаживали! Да еще женщины! Поверить не могу!
- И тем не менее! В холодильнике обнаружились некоторые части, которые составляли некогда единое целое с головой, ну, той самой, что у меня на помойке валялась…
- Обалдеть! Вот это совпадение! - изумилась Мария Даниловна.
- Не совпадение, - дидактическим тоном произнес опер, - а результат систематической, слаженной, продуманной до мелочей оперативно-розыскной работы!
- Шутите? - не поверила Сухова.
- Шучу! - согласился Петруха. - Короче, девушка-то, несмотря на свои зверские пристрастия, характером обладала не слишком сильным и легко раскололась…
- Неужели призналась?
- Да. По крайней мере в шести случаях людоедства… И имя-то у нее соответственное - Люда… Хотя она его, похоже, стеснялась и представилась мне Кристиной…
- Так круче, понимаю, - кивала Мария Даниловна. - Ну неужели она всех этих шестерых слопала? Ужас!
- Слопала… На самом-то деле, думаю, гораздо больше, чем шестерых… Просто мы ее припугнули, что раскатаем все домашние заготовки и все равно сами узнаем, сколько душ на ее совести… Она поверила, что это возможно выяснить, и призналась… Видимо, эти шестеро последних - в виде консервов и сушеностей… А прошлых, старых жертв уже ищи-свищи… Никогда не узнаешь - кого, когда…
- И ей, естественно, ничего за это не будет?
- Естественно, - пожал плечами Алексеев. - Мы же гуманисты! На букву "г"… - отчего-то счел нужным добавить он. - Таких жалеть надо! Они, людоедики, бедные! Больные! Им лечиться надо! А вот, к примеру, если ты случайно человека сбил на машине - ух! Ты враг! Мотай на всю катушку! В следующий раз внимательнее будешь!
- Не волнуйтесь! - почуяв неладное, поспешила успокоить его Мария Даниловна. - А неизвестно, кого и когда она… все-таки? Люди ведь, наверное, до сих пор ждут своих родственников, ищут…
- Неизвестно. Увы. Ну, кроме того последнего случая с головой Берлиоза… Берлиоз-то наш оказался не кем иным, как опасным маньяком, совершившим бесчисленный ряд надругательств и насилий над женщинами… Он, так же как и Люда, знакомился на улице, только, в отличие от нее, не затаскивал жертву к себе, получая вследствие того проблему избавления от трупа, а шел к доверчивым одиноким женщинам в гости и там жестоко мучил их… Несколько лет уже мы находили трупы с его неповторимым почерком… Только одной удалось вырваться… Она тоже умерла. Но перед тем, в больнице, истекая кровью, описала садиста… Мы разыскивали его… Но все, что у нас было, это особая примета… Ведь имя, род занятий он обычно придумывал, знакомясь…
- Примета? - встрепенулась старушка. - Это интересно!
- Да бросьте вы! Примета как примета… Татуировка за ухом… Поэтому находка головы с этой татуировкой…
- С какой татуировкой? Уж разъясните все до конца!
- Ну… не могу вам описать…
- А вы нарисуйте! Мне же любые подробности важны!
- Да для чего?
- Как это? Для полноты картины! Ну и все же? Что там у него было изображено?
- Вот ведь привязались! - огрызнулся опер. - Да ничего особенного, разговоров больше! Всего-то: "Хомо сум, хумани нихиль а мэ алиэнум путо"! Вот это у него за ухом начертано!
- Да что вы! - изумилась Мария Даниловна. - Ни за что бы не подумала, что такое возможно!
- Да… Народ наш на выдумки богат… Это ведь по-латыни! А в переводе означает…
- Погодите, погодите! - испуганно перебила слушательница. - Нет, я сама хочу перевести! Вопрос принципа… Я ведь учила когда-то… Хомо… Хомо сум, говорите? - она наморщила лоб.
Петруха, прищурившись, с улыбкой глядел на нее, поставив на то, что память собеседницу подведет.
- Подумать только! - нарушила наконец тишину пенсионерка Сухова. - Нон мульта, сэд мультум! - в тон татуировке ответила она.
В свою очередь Алексеев нахмурился, пытаясь понять, прекрасно сознавая, что не может преуспеть в этом…
- Сдаюсь, сдаюсь! - шутливо поднял он руки.
- Да… Я сказала "Не много, но многое", то есть: какое же глубокое содержание в этих немногих словах! "Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо!" И как это все у него за одним ухом поместилось?
- С трудом, - признался опер. - С помощью лупы разбирались.
- Ну и придурок! - заявила неожиданно пожилая женщина. - Садист, выходит? А она, людоедка, его, получается, съела? Сильнее оказалась? Поделом! Собаке - собачья смерть!
- Ух, какая вы кровожадная! - весело произнес Алексеев.
- Да уж! И не стыжусь этого! - подтвердила собеседница. - Итак, это вы два преступления раскрыли - убийство "Берлиоза" и его, соответственно, зверские злодеяния…
- Нет, преступления нашего "Берлиоза" я даже забыл приплюсовать к общему числу ваших побед… Ух ты!
- Ну а остальные - остальные раскрытые преступления, а? - напомнила Мария Даниловна. - Людоедка - это раз. Она-то уж вообще в нашей истории как-то слева… Начали-то мы с "душных бандитов"! Давайте не отвлекаться, по порядку…
- Да мы и так по порядку, - возразил Петруха. - Итак, сижу это я у Людочки… Только избежал разделки собственной туши… Держу ее крепко, а сам думаю - то ли ее же молотком воспользоваться, нанести ответный удар, чтобы спокойно потом куда следует препроводить… То ли просто заявить, что она задержана, но это вообще-то было рискованно… Девушка она агрессивная, да еще так разозлилась, что я от ее удара увернулся… В общем, не успел я толком выработать программу дальнейших своих действий, как врываются в квартиру трое в противогазах - и все сначала, повторение утренней сцены в вашей квартире…
- Как так? Ничего не понимаю! - помотала головой Мария Даниловна. - Что же они, раздвоились? Вернее, растроились? Или сквозь стены милиции просочились и вернулись к своим темным делам?
- Все гораздо проще, уважаемая Мария Даниловна! - снисходительно разъяснил опер. - Слава первооткрывателей, изобретателей этой идеи газовых ограблений не дала покоя другим нечестным людям… Им понравилась эта идея, и они, побывав на Галерной… Да, они, как оказалось, были там, но об этом - позже! Так вот, побывав на Галерной улице и ограбив квартиру, решили продолжать подвизаться на сей стезе. Но как попадать в другие квартиры? Нужны ключи. Где их взять? Да там же, на вокзале!
- На каком? - машинально спросила Сухова.
- Хороший вопрос! - усмехнулся опер. - Первая банда всегда действовала на Витебском - повторяю, они жили в том направлении. Вы же пошли… на Балтийский, кажется?
- Да, - чуть обиженно произнесла Мария Даниловна. - Вы же сами так сказали - орудуют, мол, на Витеб… то есть Балтийском вокзале…
- Вот именно! Я уж точно не помню, что сказал… Но, видимо, просто ошибся… Случайно названия перепутал… Задумался… С Балтийского у тещи… пока еще будущей… Все пока что под вопросом, к сожалению… Так вот, у нее - с Балтийского вокзала дача! Я автоматически этот вокзал назвал… Но это-то и помогло все распутать!
- Здорово!
- Еще бы! По какой-то невероятной случайности ваш безумный, на первый… да и на не первый взгляд, план сработал. Именно члены второй "душной" банды похитили у вас сумочку… Остальное вы знаете…
- Увы, - вздохнула Мария Даниловна. - Как своевременно вы тогда появились! Ну что бы я без вас делала?
- Да ничего страшного! Оклемались бы рано или поздно… Их отравляющее вещество же не было смертельным! К счастью. Ну лишились бы чего-то ценного… Ерунда, дело наживное!
- Ничего себе "ерунда"! - рассерженно ответила Сухова. - Ведь только моя комната изо всей квартиры и была незаперта! Уж они бы там разгулялись!
- А вы не послушались моего совета? Не убрали все ценное подальше - на антресоли? Вряд ли бы они полезли так далеко… Все-таки опасно долго в чужой, да еще огромной коммуналке торчать… Посмотрели бы они, что у вас по шкафам да сундучкам один хлам, обломались бы, что на нищую пенсионерку, которая давно все ценности на барахолке продала, нарвались, и ушли бы восвояси…
- Нет, не послушала, - с виноватым видом согласилась она. - Как-то все-таки это дико…
- Времена такие! Привыкать надо!
- Ну хорошо. Людоедка, это раз, - напомнила Мария Даниловна, - "душная" банда - два-с и даже три-с… А четвертое? Убийство на Галерной? Вы что-то говорили, что все это как-то связано… Не пойму только как…
- До конца еще не все ясно, - покачал головой Алексеев, - но в общих чертах могу сообщить вам следующее. Павел Куприянов - ну, тот самый веселый вдовец - убеждает, что сам не убивал свою жену… Ха, кто ему поверит? Но плетет, что нанял для этого каких-то своих знакомых, вернее, одного своего знакомого, который со товарищи и взялся провернуть все это дело… Мол, придут они, напшикают газом… Жена - астматик, подышит-подышит, да и откинется… И никто не заподозрит убийства - мол, просто грабители переусердствовали, случайно на больную напали…
- Ну что? Все вроде бы логично, - задумалась Сухова. - А что ему за это будет?
- За это, конечно, будет, но не так много, как за непосредственное убийство, в чем я почти не сомневаюсь…
- Отчего же?
- Да оттого, что вы забыли про яд! Бандитам-то незачем было ядом ее травить! Не вписывается это в их почерк, пусть он даже и ворованный… Вор у вора почерк украл! Не-ет, уважаемая! Все было именно так - он отравил, а затем, возможно, не сам, как я вначале думал, но с помощью товарищей разыграл видимость ограбления… Сам-то Павел только с виду крутой такой, бизнесмен, видите ли, уверен в себе… Чуть посидел, попарился - мигом во всем признался! Сейчас народ-то ушлый пошел, знает, что на одних косвенных уликах обвинения не выстроишь, непременно оправдают… Если тебя никто конкретно не видел в момент совершения преступления - все, свободен, гуляй, как ветер в поле… Пусть ты был там за час до обнаружения трупа, пусть у тебя хоть сто мотивов и ни одного алиби… Оправдают, будьте уверены!
- Да? - задумчиво протянула пенсионерка Сухова. - Это интересно.
- Я вам! - пригрозил опер. - Даже не думайте! Итак, вся надежда в таких случаях - найти орудие убийства: нож, пистолет, топор… Да мало ли их!
- Это точно, - согласилась Мария Даниловна.
- Ну, в случае с ядом, скорее всего, искать нечего… Не обязательно же - даже маловероятно - его наливают из флакончика, не забыв оставить на последнем отпечатки пальцев и забыв сполоснуть… Отравить можно крохотной таблеточкой, которая имелась у отравителя в единственном экземпляре…
- Согласна, - кивнула собеседница. - Как же вам трудно работать!
- Приятно, что хоть кто-то так считает, - кивнул Алексеев. - Ну вот. В нашем случае вся надежда - на чистосердечное признание убийцы… А его-то мы почти что и получили! Признался, что хотел ее смерти, - как миленький признается, что содействовал переезду ее в мир иной… Никуда не денется! И не такие признавались! Этот-то слабак, нервишки не крепкие…
- А если в отказ пойдет? - внесла долю скептицизма в уверенные рассуждения собеседника Мария Даниловна. - На суде заявит, что вы… ну не вы, так коллеги выбили из него вместе с почками признание? Так ведь бывает?
- Бывает, - кивнул Алексеев. - Ну что тут сделаешь? Работать надо! К тому же вы забываете о "душных" номер два! Они уже признались, что были на Галерной… Женщина к тому моменту лежала мертвой… Они тут как свидетели выступят - что их газ, если она отравлена! Другие, ушлые-то, может, и увернулись бы, придумали бы сто разных версий… Да Павел совсем должен сникнуть от таких очевидных фактов… Вот и раскрыли, короче говоря, мы с вами убийство на Галерной! Так-то!
- Так, - подтвердила пожилая женщина. - Что-то еще вы мне не разъяснили… Погодите, погодите… Вертится на языке… Что-то насчет ингредиентов… Компонентов? А? Не помните?