- Я уже говорила, около восьми. Я мыла посуду после завтрака. Мальчики тоже находились со мной на кухне, собирались идти в школу.
- Постарайтесь как можно точнее вспомнить, что происходило этим утром. Я не задержу вас надолго. Понимаю, вам сейчас очень тяжело.
Фэй прокашлялась и обвела взглядом комнату. Вексфорд подумал, что она спросит, обязательно ли должна присутствовать Линн, но не спросила.
- В полседьмого - как обычно - проснулась Санчия. Я услышала, как она встала, пошла в детскую, одела ее, и мы спустились вниз. Муж тоже встал и принимал душ. В семь я начала будить мальчиков, как всегда, пришлось заходить к ним несколько раз. Когда я кормила Санчию, на кухню пришел муж. Я подала ему горячий завтрак, он всегда завтракает чем-нибудь горячим, а последними пришли мальчики, им я сделала тосты и хлопья с молоком. Обычно я еще готовлю свежий апельсиновый сок, но сегодня апельсинов не было - год какой-то неурожайный - и пришлось использовать замороженный сок, который, правда, не успел растаять. Но это все неинтересные мелочи.
- Мне все интересно, - возразил Вексфорд. - Продолжайте.
- Закончив завтрак, муж вернулся в кабинет. Это было без четверти восемь. Он велел мне зайти к нему, и я… нет…
Она не плакала, но лицо исказилось от боли. Казалось, она в которой раз спрашивает себя, почему этот мужчина так долго ее мучил? За что? Неужели она действительно заслуживала столь сурового наказания?
- Муж вызвал вас в кабинет, - мягко произнес Вексфорд, - чтобы наказать, так? За то, что вы не подали на завтрак свежий апельсиновый сок.
Фэй облизнула губы, кивнула и едва слышно проговорила:
- Да.
- У него был нож, но не из кухни. Какой-то нож был в его кабинете.
Она снова кивнула.
- Он велел вам протянуть руку - левую, поскольку не хотел калечить рабочую правую - и порезал ее поперек ладони.
- Да.
Неожиданно для себя Вексфорд ощутил радость от того, что этот человек уже мертв, и что смерть его была мучительной, самое настоящее возмездие.
- После случая… с Санчией… он стал более жестоким, - голос Фэй дрогнул. - Каждый день он… или бил меня, или резал. На глазах у Эдварда и Роберта, и даже Санчии.
- Это уже позади, - сказал Вексфорд, а про себя подумал: кто бы ни оказался убийцей, каким бы ни был финал данной истории, "это" действительно уже позади. - Скажите, что случилось после того, как муж порезал вам ладонь?
- Я вернулась на кухню. Вернее, сначала зашла в ванную рядом с кухней и обмотала руку полотенцем. Мальчики заметили мою перевязку. Им уже было пора выходить. Сегодня их везла в школу соседка, чьи дети учатся там же. Ее машину они ждут на шоссе, от дома это примерно сто ярдов по аллее. Я отправила их.
- Простите, вы проводили их до дверей?
Вопрос ее почему-то озадачил.
- До дверей? Нет. Я только сказала, что уже пора, и простилась с ними. На крыльцо я не вышла, но знала, что они направились к шоссе. После чего сразу - всего несколько минут спустя - я услышала звонок в дверь, затем голос того человека и моего мужа.
Он обратил внимание, что она никогда не называет его по имени, но всегда лишь "мой муж", почти как рабыня, обращающаяся к своему хозяину.
- И было это около восьми. А вы не слышали, когда он вышел?
- Не уверена. Кажется, я слышала, как хлопнула входная дверь, но подумала, что это ушел мой муж.
- Миссис Девениш, а вас не удивило то, что ваш муж ушел, не прощаясь?
Ее слабый смех резко прозвучал в тишине комнаты.
- А вас бы удивило, что тот, кто вас только что порезал ножом, с вами не попрощался?
- Видимо, нет, - ответил Вексфорд. - Видимо, нет.
Вдруг она вскочила и тревожно огляделась.
- Где моя девочка? Где Санчия?
- У миссис Уингрейв.
- Я хочу, чтобы она была здесь! Боже мой, мне больше не надо за нее бояться! Вы понимаете это?
- Да, конечно. Можем привести ее прямо сейчас.
- Давайте я схожу за ней, - вызвалась Линн.
Мойра Уингрейв приняла ее в своем "салоне", как она называла эту уютную, очень дамскую, комнату. Оторвавшись от телевизора, который она смотрела, лежа на кушетке, со стаканом не то томатного сока, не то "Кровавой Мэри", она сказала, что Санчия "где-то здесь", скорее всего, наверху с Трейси.
- Ей, знаете ли, очень полюбилась моя уборщица Трейси. Эти простые люди часто нравятся детям.
Линн спросила, не помнит ли она, чтобы около восьми утра мужчина прошел к "Лесной хижине"?
- Мужчина? Вы имеете в виду этого беднягу Стивена Девениша?
- Нет, не его. Возможно, его соседа, который живет в "Доме в ракитниках".
- Герри Полтона? Нет, с какой стати? Он, кажется, даже не знаком с Девенишами.
- Разрешите, я заберу Санчию домой.
- Да ради бога. Я, признаться, не умею толком общаться с детьми.
Трейси Миллер умела. Они с Санчией играли в игру "не касаясь земли ногами". Мойре Уингрейв наверняка игра очень понравилась бы. Девочка бегала по хозяйской спальне, перепрыгивая с одного предмета на другой, в числе которых были: позолоченный стул, комод в стиле Людовика XVI, туалетный столик из слоновой кости, украшенный шелковыми фестонами, и в конце запрыгивала на руки Трейси. В ответ на предложение пойти домой Санчия, умевшая вполне четко выражать свои мысли, категорично заявила, что хочет остаться с Трейси, и вдобавок заплакала. К счастью, в сумочке у Линн оказалась коробочка конфет, которые подсластили Санчии горечь возвращения.
Фэй Девениш расцеловала и чуть не задушила в объятиях отчаянно сопротивляющуюся дочь. Минут через десять к задней двери дома подъехал учитель, который привез Эдварда и Роберта. Мальчики, как все дети, которых постигла беда, неуклюже переминались с ноги на ногу и выглядели потерянными и беспомощными.
В ответ на приветствие Джейн Эндрюс Эдвард что-то пробормотал. Роберт промолчал. Затем спросил у матери, есть ли что поесть. Фэй механически поднялась, достала из холодильника две бутылки кока-колы, из кладовки принесла хлеб, масло, шоколадную пасту и батончики "Марс". При виде бабушки мальчики заметно оживились, и Вексфорд подумал, что такими он их видит впервые. "Значит, я правильно предложил миссис Доддс взять их к себе", - решил он и откланялся.
На улице ему встретился Вайн, который доложил о результатах своего визита к Герарду Полтону, владельцу бывшего дома Сильвии. Тот недавно вернулся с работы и сказал, что в Брайтон всегда ездит сам. Хотя однажды, когда в его машине сломался аккумулятор, он действительно попросил Стивена Девениша подвезти его, но это было больше года назад.
- Жуткое дело, - проговорил Полтон. - Жена рассказала. Меня буквально придавило это известие. Он был таким славным парнем, одним из лучших.
- Стало быть, сэр, вы сегодня не заходили в "Лесную хижину" в восемь утра?
Только в романах люди, которым полицейский задает вопрос, относятся к этому спокойно или даже недовольно. В реальности все иначе. Вопрос Вайна шокировал и напугал Герарда Полтона. Что он этим хочет сказать? На что намекает?
- Я ни на что не намекаю, сэр, просто спрашиваю.
- Нет, вы меня подозреваете!
- Мистер Полтон, мы еще никого не подозреваем. Следствие только началось.
- Никуда я утром не заходил. В половине восьмого уехал на работу. Спросите мою жену, спросите детей, нашу au pair, любого спросите.
Дома Вексфорд перечитал анонимные письма, найденные в письменном столе Девениша. Разумеется, он взял себе копии, оригиналы отправились в лабораторию на исследование. "Все-таки насколько усложнила работу по опознанию авторов анонимок повсеместная компьютеризация", - думал он, хотя, может, та же проблема озадачила полицейских и после появления печатных машинок. Анонимный автор испытывал к Девенишу не просто злобу, а более сильное чувство. Надо обязательно проверить информацию о человеке, которого Девениш якобы выставил из кабинета и спустил с лестницы. Одно удивляло: почему Девениш хранил лишь письма за июнь и июль, а более ранние уничтожил?
Может, потому, что в этих письмах говорилось об измывательствах над женой? Хотя и в остальных могло быть о том же. В общем, пока это не более чем догадки.
Но зачем искать убийцу Девениша на стороне, если можно начать с его собственного дома?
Глава 21
Направляясь на встречу с Брайаном Сент-Джорджем в его офис на Хай-стрит, Вексфорд опасался, что придется идти на ненавистные ему уступки. Однако нужную информацию он мог получить только от редактора "Кингсмаркэмского курьера", поэтому заранее приготовился, в случае чего, восстановить право сотрудников "Курьера" появляться в стенах полицейского участка.
Его опасения оказались напрасными. Сент-Джордж всячески демонстрировал готовность помочь, настолько ему хотелось вернуть статус-кво.
- Вероятно, вы имеете в виду, мистер Вексфорд, статью о самолетном магнате? К которой мы дали тот снимок Санчии? Прямо так с ходу я вам не скажу дату ее выхода, но моя помощница в два счета ее найдет. У нас превосходная база.
Помощницы Сент-Джорджа менялись часто. Этой было на вид не больше шестнадцати, а до нее эту должность занимала пышная блондинка, которая ходила в мини-юбках, едва прикрывающих зад, а до этой - высокая негритянка с крашеными рыжими волосами, на концах которых висели золотые бусинки.
- Карли-Джо, найди-ка статью о Девенише. Ладно? Она выходила в рубрике о "толстосумах", года два назад. И принеси распечатку.
- Это было интервью? - уточнил Вексфорд.
- Да. Думаю, по случаю убийства мы опубликуем в следующем выпуске его фрагменты.
- Вот как. Но зачем? - поразился Вексфорд.
- В интервью он вроде упоминал своих врагов. То, что они были, вообще-то немудрено при такой работе. Девениш привел в качестве примера управляющего авиакомпанией, которого пришлось уволить сразу после того, как ему самому повысили жалованье. За некомпетентность, как объяснил Девениш. По его словам, он был неважный и совершенно бесперспективный сотрудник, принес компании немало убытков.
Наверно, имелся в виду Тревор Ферри.
- Вы ничего об этом не напишете, надеюсь? - строго спросил Вексфорд.
- Конечно же, нет, - с видом праведника заверил Сент-Джордж. - Мы все-таки понимаем, какие могут быть последствия.
- Очень хочется верить.
- Кстати, и в той публикации мы этого не писали. Я передаю вам просто его слова. Все-таки очень славный он был человек, такой открытый, честный, легкий в общении. Он признался, что врагов у него хватало. Сами понимаете - высокий пост, бешеные деньги, прекрасная жена, милые дети, потрясающий дом.
- Да-да, - остановил его Вексфорд, - я знаю.
- Я только хотел сказать, Рег, что людям такое не нравится. Их возмущает, что у него все это есть, а у них нет. Они расценивают это как несправедливость. - В комнату вошла помощница. - А вот и наша статья, - сказал он радостно, принимая распечатку из рук девушки.
От Карли-Джо пахнуло сильным сладким ароматом, и Вексфорд, чтобы не чихнуть, надавил указательным пальцем между губой и носом. Статья мало что, прояснила. После объемной биографической сводки шла пространная цитата из Девениша, в основном, оправдывавшая его четырехсоттысячное годовое жалованье, но не содержавшая ни строчки о его врагах или возможных угрозах. Об уволенном управляющем тоже ни слова.
- Вы намеревались очернить его, осмеять и опозорить, однако побоялись, что вас обвинят в клевете, верно? - сказал Вексфорд, кладя распечатку на стол.
- Это не совсем так, Рег, - насупился редактор. - Мы же местная газета, мы обитаем в этом городе, и не хотим наживать себе врагов. Да и со своими спонсорами мы должны ладить.
- Тогда зачем он вообще упомянул о врагах? Не говорите, я догадываюсь. Вы или ваш репортер спросили, есть ли у него враги, не угрожают ли ему, не сталкивается ли он с человеческой завистью. Верно?
- Насколько я припоминаю, - заерзал Сент-Джордж, - он сам упомянул, что ему приходят письма с угрозами. Я же посоветовал ему непременно заявить об этом в полицию.
- Конечно же, - холодно произнес Вексфорд. - Так вы и сказали.
- Он засмеялся и ответил, что выбрасывает их, потому что мусору место в помойке.
- Как оригинально. Не удивлен, что вы не дали хода этой истории. Полагаю, кроме Тревора Ферри он не назвал кого-нибудь из своих недоброжелателей? Не высказал подозрений по поводу того, кто мог быть автором писем?
- Сказал только, что один раз был вынужден лично выставить из офиса одного типа, который ему досаждал, но имени - или имен - не упомянул.
Смерть Девениша Бёрден воспринял как досадную помеху, отвлекшую его и других детективов от ловли убийцы Хеннесси. Поймать того, кто швырнул бутылку с зажигательной смесью, и привлечь его или ее к суду казалось ему куда более важным делом, чем выслеживать того, кто пырнул ножом Стивена Девениша. Про себя он давно считал Девениша грубой скотиной и отъявленным мерзавцем. Разумеется, защищая закон, он не мог быть на стороне его убийцы, но не мог и смириться с тем, что стольких следователей приходится отрывать от дела, весьма далекого от завершения.
- Думаю, это она его убила, - убеждал он Вексфорда за обедом в "Европлэйте". - Ты так не считаешь? Зарвавшихся домашних тиранов чаще всего свергают их собственные доведенные до отчаяния жены. Просто терпение лопается.
- Но на самом деле лишь два процента всех убийств совершают женщины-жертвы.
- Перестань, Рег. Она годами терпела измывательства, мечтала о возмездии, и вот однажды сорвалась, взяла нож или чем он там ее резал, и вонзила в него. Око за око.
Вексфорд, жуя итальянскую пасту со спаржей по-немецки, отрицательно покачал головой, но затем, подумав еще, кивнул.
- Мне надо ее как следует допросить. Но прежде хочу поговорить с мальчиками. И еще проблема с оружием.
- Ты его так и не нашел?
- Самое забавное, что не знаю. На кухне нашли семь ножей, а набор рассчитан на восемь.
- Не могу сказать, что понял.
- Правду ли сказала Фэй, что ножей всегда было семь? Или все-таки было восемь, а теперь одного не достает? Или, может, взяли какой-то из этих семи? Или Фэй не лжет, утверждая, что ни один нож из кухонного набора не использовался? А если использовался, то четыре сразу отпадают: три из них слишком маленькие, четвертый - пила. Значит, остаются три ножа.
- Все станет намного проще, когда наш аристократ, лорд Тремлетт, представит результаты вскрытия. Думаю, не составит особого труда сопоставить нож с ранами.
Следующая реплика Вексфорда показалась Бёрдену непонятной.
- Но у нее есть стиральная машина.
- Ну и что? У меня тоже. И у тебя есть. При чем тут она? Сказать, как я это представляю? Он хочет наказать ее за апельсиновый сок, зовет в кабинет, режет ее ладонь, она как-то перехватывает у него нож и всаживает в грудь. Все залито кровью. Она снимает свою одежду, кидает в стиральную машину, пропускает через сушилку и уже потом звонит нам. Ее единственный свидетель - трехлетняя девочка, которая, слава богу, не была с ней в момент убийства. Все отстирано, чисто и никаких проблем.
Он отставил тарелку и глотнул воды. От разговоров о кровавом убийстве снова пропал аппетит. Вексфорд же оставался невозмутим. Хотя Бёрден, по сравнению со старшим инспектором, казался себе жестче.
- Когда он вызвал ее в кабинет, - медленно проговорил Вексфорд, - мальчики были еще дома.
- Так она говорит.
- Если вызвал без четверти восемь, то вполне вероятно. Но вряд ли они были дома в момент убийства. Ты же не хочешь сказать, что три удара ножом он принял молча? Крик стоял на весь дом, полагаю.
- Значит, она не могла убить его в момент, когда он порезал ей ладонь, - сказал Бёрден, взяв у Генри десертное меню. - Вероятно, когда мальчики вышли из дома и направились к трассе, она вернулась в кабинет и прикончила его. Причем случилось это, по всей видимости, не позже пяти минут девятого, ей ведь надо было все отстирать. С утра она могла быть в том розовом платье, которое мы видели в куче чистого белья. Если подумать, ситуация сложилась для нее идеально, хватило времени, чтобы зарезать его и отстирать пятна крови. А нож она закопала, земли у них предостаточно. Будешь десерт? - Вексфорд отрицательно покачал головой. - Я тоже, - вздохнул Бёрден.
У Кэтрин Дэйли, соседки Девенишей по Плоуменс-лейн, одиннадцатилетний сын и десятилетняя дочь тоже ходили в школу в Сьюинбери. В разговоре с Карен Малэхайд эта дама сообщила, что они с Фэй возили детей в школу вместе - трижды в неделю отвозила и дважды забирала она, а Фэй наоборот - трижды забирала и дважды отвозила всю четверку. В утро убийства Стивена Девениша была очередь Кэтрин их везти. К ее особняку "Бремэр" Эдвард с Робертом подошли, как обычно, в пять минут девятого. Фэй приучила их не опаздывать, поскольку знала, что Кэтрин выезжает ровно в четверть девятого. Занятия начинаются в 8:45, дорога же занимает минут двадцать.
- Какими вам показались мальчики? - спросила Карен.
- То есть?
- Они выглядели как обычно? Не были взволнованы? Испуганы? Подавлены?
- Не знаю. Эдвард казался притихшим. Но он всегда более спокойный, это Роберт может пошуметь.
- А вчера он был шумным?
- Да нет вроде. Нет, оба вели себя совершенно обыкновенно.
Вексфорд позвонил Тревору Ферри, уволенному управляющему авиакомпании. Вчера, когда убили Стивена Девениша, тот еще спал. Кто-нибудь это подтвердит? Жена, сказал Ферри. А еще кто-нибудь? Да некому больше, уныло ответил Ферри. Кого Вексфорд имел в виду? Служанку, девушку au pair?
- Мистер Ферри, сейчас вопрос стоит гораздо серьезнее, чем когда мы виделись в прошлый раз. Если вы вспомните кого-нибудь, у кого был конфликт с мистером Девенишем, свяжитесь со мной, ладно?
В "Лесной хижине" полиция установила круглосуточное дежурство. На ночь осталась Венди Бродрик, а днем ее сменила Линн Фэнкорт. Даже если это казалось Фэй странным, виду она не показывала. Фэй сидела в детской, где по видео шел очередной диснеевский мультфильм. Но Санчия его не смотрела, она увлеклась военными машинками, которые явно принадлежали братьям.
Вексфорд показал Фэй копии писем с угрозами. Да, она знала о них со слов Стивена, хотя ни разу не видела. Он много их получал.
- Я уже думала, он станет меня упрекать, будто это я их пишу, - произнесла она. - Но нет, никогда. Их писали на компьютере, а он знал, что я им не владею. Еще он говорил, что они написаны очень грамотно, а меня он считал невеждой, неспособной и пары слов нормально связать. Он вечно называл меня неучем. Вы знаете, что мои сыновья у матери?
- Да, кажется, она собиралась пригласить их к себе.
Фэй выключила телевизор пультом. И хотя Санчия ни минуты его не смотрела, она немедленно запротестовала:
- Включи, включи, включи!
Если раньше девочка молчала, то сейчас она наверстывала упущенное. Она подползла к матери и стала наезжать на нее игрушечным армейским джипом.
- Ладно, - сдалась Фэй. - Только тогда смотри. - Она перевела усталый взгляд на Вексфорда. - Думаю, я бы с ними сейчас не справилась. Мне и с ней-то бывает трудно, но о разлуке с моей девочкой я и думать не могу.