- Спасибо за важную информацию, миссис Заубер. А также за бесценную помощь, оказанную следствию. Вы - кладезь самых разнообразных талантов и достоинств…. Доктор, за мной. И давай-ка перейдём на нормальное общение, безо всяких там официальных сюсюканий и аристократических экивоков…
В просторном, почти квадратном холле, благодаря включённой пятирожковой люстре, было очень светло.
- Ой, ч-что это? - хриплым и чуть подрагивающим голосом спросил Поспишил. - Почему они…ш-ш-шевелятся?
- Кажется, японские бумажные журавлики, - невозмутимо пожав плечами, сообщил Роберт. - Десятка два с половиной. Сложены из разноцветных бумажных листов и беспорядочно разбросаны по эвкалиптовому паркету. Совершенно, на мой частный взгляд, ничего страшного…. Почему они шевелятся? А иногда даже, отрываясь от пола на несколько сантиметров, перемещаются с одного места на другое? Так бумага-то очень тонкая и почти невесомая, а по квартире сквозняки гуляют…. Ладно, господин эскулап, поворачиваем в правый коридорчик. Только осторожней шагай, чтобы хрупких бумажных птичек не передавить…
Через несколько секунд они оказались в гостиной Смит-Осборнов.
"Солидное и богато-обставленное помещение", - мысленно прокомментировал увиденное Роберт. - "Элегантная стильная мебель. Наборной паркет ценных пород дерева. Картины в позолоченных рамах на стенах. И с профессиональным караоке миссис Заубер не ошиблась. И с навороченным домашним кинотеатром…. Теперь по делу. Возле широкого дивана, облицованного дорогой тёмно-кремовой кожей, лежит рыжеволосая женщина в летнем сарафане. Подол слегка задрался, обнажив смуглые коленки. Из груди торчит чёрная рукоятка ножа. Одежда, руки и плечи испачканы в крови. Да и на полу хватает бесформенных красно-бурых луж. А ещё и бумажных японских журавликов - и на диване, и на мёртвом теле, и в кровавых лужицах…. Это мисс Джуди? Не стоит, пожалуй, торопиться с выводами - лицо полностью закрыто густыми волосами…. Теперь о мистере Толстяке. Да, цвет лица - характерно-синюшный. И никаких ран на теле не наблюдается. Может, у него - просто-напросто - инфаркт приключился? Ага, брелок с ключами зажат в кулаке правой руки. Навевает…".
- Что же это такое? Ик! Почему? - потерянно забормотал стоявший рядом Поспишил. - Ведь, уже столько лет прошло. Ик…
- Прекращай, док, истерить, - велел Роберт. - Я всё понимаю, мол, погибли друг и его дочка. Но и ты - не юноша нежный, а матёрый мужик с холодно-льдистыми глазами. Давай, успокаивайся уже. Подёргай-ка себя за нос. Ещё подёргай. Сильнее…. Молодец. Ну, как? Полегчало?
- Ага, отпустило.
- Тогда нужен твой совет.
- Помогу, конечно.
- Есть у меня, док, некие предварительные намётки. Слушай…. Допустим, старина Томас приходит домой, звонит в дверной звонок, а ему никто не открывает. Тогда он достаёт из кармана ключи, отпирает замок, распахивает дверь, заходит в квартиру. И тут слышит, что в гостиной стонет женщина. Мистер Толстяк тут же, даже не заперев входную дверь, бросается в гостиную. Видит там смертельно-раненую дочку и, заполучив острый сердечный приступ, умирает. Ну, и девушка - за ним следом…. Как тебе такая версия?
- Не знаю. Не уверен…
- В чём - не уверен?
- Во многом, - громко сглотнув слюну, признался Поспишил. - Можно, я подойду туда? - указал рукой в сторону дивана.
- Подойди, - разрешил Роберт, а про себя засомневался: - "Нетипично, всё-таки, ведёт себя мистер Лошадник. Для опытного врача-анестезиолога, я имею в виду…. Или же он, вовсе, и не нервничает, а чего-то смертельно боится? Или же кого-то? Интересное кино…".
Оказавшись возле неподвижного женского тела, Поспишил вновь повёл себя странно. Взял с диванной спинки ярко-зелёного журавлика, рассеянно повертел в ладонях, тщательно осмотрел и, брезгливо поморщившись, отбросил в сторону. Потом подобрал из красно-бурой лужи второго журавлика - светло-лилового, в кровавых пятнах. Осмотрел, обнюхал, лизнул пару раз, выронил. После этого нагнулся, ткнул указательным пальцем в женскую загорелую коленку, выпрямился и - механическим голосом - вынес вердикт:
- Это не Джуди. Да и, вообще, не женщина.
- А кто же тогда?
- Манекен. Только очень качественный. Наверное, из очень дорогого бутика. И кровь, вовсе, не кровь. А самый обыкновенный томатный кетчуп.
- Вот же, дела, - меланхолично помотал головой Роберт. - Натуральные чудеса в решете…
Со стороны холла негромко проскрипели дверные петли, а ещё через пару секунд сердитый мужской голос объявил:
- Не ожидал я, Ремарк, от тебя такого. А ещё и приличным человеком все эти годы прикидывался…. Зачем же - без официальных указаний - залезать на чужую территорию? А?
Придётся сделать лёгкое и маленькое отступление - для объяснения некоторых местных особенностей.
К Роберту в Сиднее относились хорошо - и коллеги по работе, и соседи по дому и, вообще, жители-обыватели. То бишь, уважали, симпатизировали и даже - местами - любили. Как же иначе? Симпатичный молодой человек "чуть за тридцать", коммуникабельный, спортивный, крепкий, слегка загадочный, разговорчивый, мечтательный. Песенки всякие и разные поёт, сам себе аккомпанируя на рояле или же на гитаре. Кровавых маньяков изредка ловит. В том плане, что двух-трёх за год, о чём исправно сообщалось в австралийских газетах, по телевизору и на профильных сайтах. Но…. Но существовали и некие нюансы….
Сидней - город особенный, разделённый на тридцать восемь округов, практически независимых друг от друга. Причём, в каждом таком округе имеется собственный полновластный мэр. А, вот, единого "общегородского мэра" нет и в помине. Да и не было никогда…. Кому подчиняются главы этих тридцати восьми городских округов? Напрямую - Правительству штата Новый Южный Уэльс. Это - хорошо? Или же, наоборот, плохо?
Тут, уж, кому как.
Окружным криминальным инспекторам и следователям, к примеру, плохо. И даже очень.
Почему - плохо? Потому что - тесно…
Представьте себе такую ситуацию. Маленький окружной офис, где расположены все окружные службы: мэр с его аппаратом, разнообразные окружные чиновники, полиция, следователи, прокурорская братия. Кабинет окружного криминального инспектора, а напротив - кабинет его непосредственного руководителя. Этажом ниже - Прокуратура. Этажом выше - мэр с заместителями. С ума запросто можно сойти от такого нездорового обилия - непосредственно рядом с рабочим местом - вредного и строгого начальства.
И только Роберт Моргенштерн (он же - Роберт Ремарк), находился в ином, насквозь противоположном, привилегированном и вольготном положении. И виной тому была его редкая и экзотическая должность - "старший инспектор по особому разделу". Что в переводе с бюрократического языка на нормальный общечеловеческий означало - "старший инспектор по "маньячным" делам". То бишь, Роберт подчинялся - напрямую - Прокурору штата Новый Южный Уэльс. А рабочий офис Роберта - при этом - располагался в здании, где квартировало Правительство штата, то есть, в трёх кварталах от Прокуратуры. Удобство - без конца и без края. И если среднестатистический криминальный инспектор видел своё прямое многочисленное начальство раз по тридцать-сорок на дню, то инспектор Ремарк (он же - Моргенштерн), в пределах трёх-четырёх раз в месяц. А иногда и того реже. Согласитесь, что вполне весомый повод для нездоровой и жгучей зависти…. А, с другой стороны? Мол, у каждой полноценной медали сторон - ровно две? С другой стороны, все окружные криминальные инспекторы и следователи Сиднея только и мечтали - "сбросить" на Роберта все самые "тухлые" дела. Мол: - "Маньяками - за милю морскую - попахивает. Вот, пусть Ремарк и разбирается. Это конкретное преступление, честное и благородное слово, по его "маньячному" профилю…".
Итак, сердитый мужской голос выдвинул ряд серьёзных претензий.
Роберт вернулся в холл и непроизвольно улыбнулся - перед ним стоял самый натуральный хиппи. Вернее, Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель (ну, тот самый, из знаменитого романа Жуль Верна - "Дети капитана Гранта"), облачённый в типичную "хипповую" одежду: неухоженные лохматые и растрёпанные космы, профессорские очки с правой дужкой, перемотанной красной изолентой, нежно-голубые джинсы, рваные на коленях, старенькие мокасины оленьей кожи и бесформенная холщовая блуза-футболка с пафосной надписью - "Только Любовь - спасёт этот долбанный Мир…".
Лохматый хиппи звался - "Иван Габов" (в десятилетнем возрасте переселился с родителями из России в Австралию), а занимаемая им должность официально именовалась - "старший криминальный инспектор округа "Круговая пристань" города Сиднея, Австралия, штат Новый Южный Уэльс".
- Привет, Ремарк! - непринуждённо поздоровался Габов. - Рад, старый пьяница, видеть тебя в добром здравии.
- Аналогично, старина, - отвечая на крепкое рукопожатие, откликнулся Роберт. - Только наезжаешь ты на меня, приятель, совершенно напрасно. Даже и не думал - заходить на твою окружную "поляну". Я здесь, собственно, присутствую не в качестве работника Прокуратуры штата, а как сосед покойного Томаса Смит-Осборна. Он проживает…, то есть, уже проживал, на седьмом этаже этого подъезда, а я под ним - на третьем.
- Ха-ха-ха! - развеселился Иван. - Да ты, брат, совсем разучился фишку рубить. В том плане, что с тех самых пор, как залез под каблучок симпатичной Инни Сервантес…. Я же просто пошутил. Да любой окружной инспектор спит и видит, как знаменитый инспектор Ремарк забирает у него очередное нераскрытое дело об убийстве…. Ну, рассказывай, рассказывай, что тут и как. Рули, короче говоря. Поработаем вместе…
И они, конечно, поработали. Ничего особенного, сплошная следственная рутина: оформление протокола, опрос соседей, надзор за работой экспертов-криминалистов и фотографов, препирательства с вредными и нетерпеливыми медиками.
Примерно через полтора часа Ремарк и Габов, решив перекурить, спустились на лифте на первый этаж.
- Как там, сеньор? - поинтересовался из своей стеклянной будочки консьерж Санти.
- Лучше и не спрашивай, - хмуро поморщился Роберт. - Сплошная полутьма - вязкая и непроницаемая…. Кстати, а ты не в курсе, где сейчас находится мисс Джуди?
- А разве…
- Жива она, жива. Но её мобильник почему-то молчит.
- Не знаю, сеньор Ремарк. Я на суточное дежурство в восемь утра заступил, как и всегда. Но сеньориту сегодня не видел…. Наверное, где-то с друзьями и подружками отрывается. Возможно, к утру приедет…. Хотите, я завтра, после завершения дежурства, погуляю с вашим Роем?
- Спасибо. Но пока не знаю. Если что - позвоню…
Они, спустившись по короткой бетонной лестнице, вышли во внутренний дворик, заставленный разномастными легковыми автомобилями, и закурили.
- Что это у вас - с кадровым составом? - спросил Иван. - Дом солидный, с богатыми жильцами, а консьерж - с трёхдневной угольной щетиной. Не понимаю таких раскладов.
- Пытались воздействовать, но, увы, ничего не получилось. У Санти справка - о сильнейшей кожной аллергии. Мол, бриться "наголо" нельзя, а бороду отращивать он не хочет. Просто регулярно ровняет-подстригает щетину специальной машинкой…. Уволить? По закону нельзя. Круглый сирота, понимаешь. Его родители - выходцы из Мексики - много-много лет тому назад погибли в Испании, от рук баскских сепаратистов. Случайно оказались "не в том" рейсовом автобусе. В нашей человеколюбивой и толерантной Австралии к таким вещам относятся с особым трепетом…. И вообще, Санти, он парнишка нормальный, с правильными понятиями. Вежливый, тихий, исполнительный. Даже иногда, когда у меня образуется запарка со временем, гуляет с Роем. Доплачиваю слегка, не без этого…
- Хорошо и доходчиво объяснил…. А что ты думаешь про сегодняшнее…э-э-э, происшествие? Мол, убийство? Или как?
- Я же не Верховный судья штата, - хмыкнул Роберт. - Пусть на такие вопросы отвечают люди в мантиях. Это - их работа. Причём, высокооплачиваемая. Мол, является ли сердечный приступ результатом чьего-то злого и коварного умысла? Или же имела место быть чья-то неуклюжая шутка, не имевшая такового умысла? Заранее спланированное убийство? Или же досадная непредвиденная случайность?
- С этим-то, как раз, всё понятно, - проявил настойчивость Габов. - Но хотелось бы, честно говоря, услышать и твое, опытный "маньячный" инспектор, частное мнение.
- Конечно, убийство. Причём, спланированное. Без вопросов…. Как вычислить коварного убийцу? Элементарно. Кандидат на эту роль должен соответствовать следующим критериям. Во-первых, он, безусловно, люто ненавидел мистера Толстяка. То есть, "имел на него зуб". Во-вторых, прямо-таки обязан знать о слабом и больном сердце покойного. В-третьих, у убийцы, судя по всему, были ключи от квартиры Смит-Осборнов. В-четвёртых, манекен. Здесь установлено достаточно много видеокамер, снимающих как внутренности различных помещений, так и придомовую территорию. Наверняка, человек, несущий женский манекен, попал в их поле зрения. По крайней мере, хотелось бы надеяться на это…. Ключи и видеосъёмки - вот, краеугольные моменты данного расследования. Кому Томас Смит-Осборн мог доверить ключи от квартиры? Ну, мало ли. Например, вздорной соседке, чтобы она изредка поливала цветы. Или же якобы надёжному другу…. А может, это и не мистер Толстяк отдал кому-то ключи, а его дочка-вертихвостка? Например, очередному любовнику? Так что, на лицо - обширное поле для предстоящей деятельности. Копать и не перекопать, образно выражаясь…
Раздалась мелодичная трель. Роберт достал из кармана пиджака тёмно-синий брусок мобильника и поднёс его к уху.
- Моргенштерн? - поинтересовался бархатистый и вальяжный баритон.
- Да, это я. И вам, господин Прокурор штата, доброй ночи.
- Спасибо, инспектор…. Мне тут доложили, что в вашем доме произошёл…э-э-э, несчастный случай. И, более того, выяснилось, что вы лично принимаете участие в расследовании…м-м-м, этого досадного происшествия…. На каком, собственно, основании?
- На месте преступления обнаружено более ста бумажных журавликов-оригами, сложенных из японской рисовой бумаги, - сообщил Роберт. - И это, на мой взгляд, является полноценным и весомым поводом для того, чтобы предположить…
- Не продолжайте, - в баритоне ожидаемо прорезались жёсткие стальные нотки. - Один раз - не в зачёт. Вот, когда эти птички-оригами будут найдены на месте следующего преступления, тогда мы с вами и поговорим о возможной "маньячной" составляющей…. Вы, Моргенштерн, случаем не забыли, что завтра в тринадцать ноль-ноль начинается международная конференция по серийным убийцам? Прилетели гости и участники из тридцати пяти стран. Вам, милостивый государь, предстоит сделать развёрнутый тематический доклад…. Помните об этом?
- Так точно.
- Тогда незамедлительно прекращайте заниматься самодеятельностью и отправляйтесь спать. Незамедлительно. Я сказал. Спокойной ночи.
- Спокойной…
Естественно, что у читателей и читательниц возникли закономерные вопросы. Мол, почему одни персонажи романа называют Роберта - "Ремарком"? А другие - "Моргенштерном"?
Это отдельная история. Рассказываю…
Глава вторая
Черноволосая болтушка
Роберт Моргенштерн родился в австрийском городе Клагенфурте, провинция Каринтия. Родился, вырос, повзрослел, окончил среднюю школу. А потом в его жизни начался весьма беспокойный период, богатый на различные, откровенно-нескучные события. И виной тому - многочисленные голливудские боевики, так обожаемые подростками всех национальностей…
Попрощавшись со средней школой, юный Роберт решил, что предназначен сугубо для полноценной мужской жизни, наполненной - без конца и без края - нешуточными опасностями и героическими приключениями.
Сперва он закончил местную полицейскую Академию, и некоторое время проработал в родном Клагенфурте помощником криминального инспектора. Та ещё работёнка, между нами говоря. Беспокойная, нервная и неблагодарная.
А потом, воспользовавшись старинными связями отца, Роберт завербовался на три года во французский Иностранный легион. Зачем - завербовался? Конечно же, ради получения богатого жизненного опыта, больших денег, громкой славы и разлапистых орденов…
Три "контрактных" года пролетели очень быстро, практически незаметно. С деньгами, славой и орденами ничего не получилось. Определённый же жизненный опыт был, безусловно, приобретён. А вместе с ним и некоторые специализированные навыки, весьма полезные в различных неординарных и щекотливых ситуациях. Ну, и пару ранений. Куда же без них?
После завершения контракта с Иностранным легионом он вернулся на Родину и опять приступил к деятельности следователя. Только, предварительно отучившись на соответствующих служебных курсах, слегка переквалифицировался. То есть, стал заниматься сугубо серийными убийцами. Маньяками - в просторечии…
Занимался, расследовал, ловил, изобличал, набирался опыта. Даже начал потихоньку продвигаться по карьерной лестнице.
А потом, как это часто и бывает, приключился неприятный сердечный казус. Роберт влюбился - как последний сопливый мальчишка - в красавицу-соседку. Анхен была высокой, ногастой и грудастой. Кровь с молоком, образно выражаясь. Причём, с классическими женскими параметрами: девяносто-шестьдесят-девяносто. А ещё очень страстной и охочей до разнообразных постельных утех…. Впрочем, через некоторое время Анхен объявила, что выходит замуж за пожилого и богатого бюргера, владельца сети модных рыбных ресторанчиков. Мол: - "Любовь - любовью, а деньги - деньгами. Но это обстоятельство (то есть, замужество), не будет нам с тобой, милый Робби, особо мешать. Будем, как и прежде, встречаться. Реже, конечно. И соблюдая повышенную осторожность…".
Но Роберт, практически не раздумывая, от дальнейших интимных встреч с Анхен отказался наотрез. Вырвал её - без наркоза - из сердца. Вырвал и попытался забыть.
Сердечная рана, тем не менее, оказалась очень серьёзной. Саднила и саднила, саднила и саднила. Тем более что и Анхен частенько попадалась ему на глаза, бередя Душу заново…
И тогда Роберт решил уехать - как можно дальше от ветреной и вероломной красавицы. А что может быть дальше (по отношению к Австрии), чем Австралия?
Решил, собрал вещички, попрощался с родителями, родственниками, друзьями-приятелями, да и улетел в далёкий австралийский Сидней, где, как раз, имелось вакантное место на должность - "старший инспектор по особому разделу". Причём, что немаловажно, вместе с комфортабельной казённой квартирой.
Ну, а где-то через полгода после прибытия в Сидней, "Роберт Моргенштерн" превратился в "Роберта Ремарка". Благодаря языкастой и наблюдательной Инни Сервантес - "превратился"…
Дело было по поздней австралийской осени, в период затяжных и холодных дождей.
Криминальному инспектору Ивану Габову исполнилось тридцать пять лет. Юбилей, как-никак. На торжественное мероприятие, посвящённое этому событию, был - в числе прочих персон - приглашён и Роберт. А ещё на банкете присутствовала и младшая сестра Ивана - Татьяна, прихватившая за компанию и свою подружку Инни Сервантес, начинающую - на тот момент - театральную актрису.
"Синий слон", где они тогда собрались, относился к ресторанам "европейского класса": непритязательная и скромная отделка, элегантная и хлипкая мебель, классическая и строгая европейская кухня без избытка острых восточных специй, соответствующий алкоголь, вышколенные официанты, чопорный метрдотель и заоблачные цены. А ещё в дальнем торце заведения располагался невысокий квадратный подиум со стареньким роялем.