– Мне нравятся хорошие места преступлений. А вот это вот к ним не относится. Нет, вы только взгляните на все это, честное слово. – Он воздел руки к небесам. – Каждый, каждый, кто мог, включая их паскудных матерей, потоптался на этом месте и оставил после себя отпечатки следов. Почему, ну почему , почему, черт бы их побрал, они не положили здесь мостки? Все улики поставлены под сомнение. И как мне с этим со всем работать? – Он повернулся на сто восемьдесят градусов, выбрался из огороженной зоны и, с топотом и хрустом веток, скрылся в лесу.
Вот тебе и хваленая команда экспертов – специально подобранные, годы практики, лучшие специалисты в своей области!
Я нырнул под оградительную ленту, заметил место, где пролез, и похромал по высокой, до колен, траве к внутреннему контуру. Остановился. Посмотрел туда, где стояла Элис, снова обнимавшая себя руками:
– Ты идешь?
– Там нельзя ходить без специального разрешения.
– Ты же слышала Хантли. Операция "Тигровый бальзам" все затоптала башмаками сорок пятого размера. Больше не осталось ничего, что можно поставить под сомнение. – Пошел обратно по хрустевшей под ногами траве. Остановился у ограждающей ленты. Открыл папку и вытащил фотографии.
Они были те же самые, которые Джейкобсон показывал мне в машине, только цвета более яркие под солнечным светом.
Пересмотрел их несколько раз и в конце концов определил то место, где должен был стоять фотограф. Встал туда, держа фотографии в вытянутой руке.
Клэр Янг лежала головой в сторону того места, откуда мы пришли, кожа в венозных прожилках была похожа на мрамор.
– Она умерла где-то в другом месте…
Элис не двинулась с места, так и стояла за сине-белой лентой:
– И что?
– Я говорю, она умерла… Ты не можешь сюда подойти?
Стоял и смотрел, как Элис пробирается к месту преступления.
– Здесь крови почти нет. Он ее взрезал, сунул внутрь куклу и снова зашил. Тут вся земля кровью должна быть пропитана. И положение тела неправильное.
– Но ведь нам известно, что у Потрошителя есть операционная комната, на видеодиске это было, и к тому же…
– Давай придерживаться здравого смысла. Неусоб-Пятнадцать не притащил ее сюда с остановки, он ее принес. Иначе на дорожке были бы следы от волочения тела. – Я широко расставил ноги и взвалил воображаемое тело Клэр Янг себе на плечо. – Смотри. Кладешь ее в грузовой лифт. Спотыкаясь, несешь на плече по дорожке, пока не будешь уверен, что со стоянки вас никто не увидит. На дорожку ее не сваливаешь, так ведь? Совсем наоборот, поворачиваешься на девяносто градусов и уходишь с дорожки на какое-то расстояние. И потом бросаешь ее на землю. – Изобразил, как будто я бросаю тело на траву. – Голова ее будет смотреть в ту сторону, в направлении леса, а не от него.
– Ну… а что, если он повернулся, а потом бросил ее на землю?
Возможно.
Нам опять пришло в голову, что профессор Хантли был не таким тупым, как показалось с самого начала.
А он продолжал ломиться через лес, хрустя ветвями и напевая под нос что-то вроде оперной арии.
Элис покопалась в сумке:
– Эш, а эта гонка на машинах… Чем там все кончилось? Ты весь в осколках битого стекла, в крови, запястье сломано, несколько ребер – я прочла в деле, – а почему Потрошитель совсем не пострадал в аварии?
– Повезло? Может быть, угол удара? Или за рулем не было такого идиота, как О’Нил? Откуда мне знать. – Бросил фотографии в папку. – Слушай, мне тут по одному делу надо отлучиться.
Элис внезапно проявила повышенный интерес к тропинке:
– Ну да.
– Ничего серьезного. Просто нужно заглянуть к старому другу.
– Конечно…
– Ты могла бы остаться в машине, а я отойду ненадолго.
– Эш, как ты думаешь, мы могли бы поговорить о том, что произошло между тобой и миссис Керриган, в смысле, я знаю, что ты не…
– Тут вообще не о чем говорить. Что случилось, то случилось. Паркера уже ничто не вернет.
– Эш, ведь это совершенно нормально…
– Она приказала выстрелить ему два раза в голову, а потом подставила меня, как будто это сделал я. Что в этом нормального?
Ничего.
Молчание.
Потом появился Хантли. Спотыкаясь, он вышел из леса ярдах в двадцати от того места, где мы стояли.
– Узрите! – В вытянутых руках он держал маленькую цифровую камеру. – Всемогущий Бернард Хантли вернулся!
Как нам повезло.
Он повернулся спиной к лесу. Замер. Взглянул на меня через плечо:
– Не стойте там столбом, идите сюда, оцените мои выдающиеся способности.
* * *
– Уф-ф… – Элис споткнулась, сделала несколько неуклюжих шагов и ударилась о дерево. – Это очень глупо.
Лесная подстилка была изрезана рытвинами, усыпана корнями деревьев и палыми ветвями. Ее покрывали гниющие сосновые иглы и хрупкие костяки умирающих папоротников. Одуряюще пахло сырой землей и прелью. Мы стали углубляться дальше в лес. Похолодало, дыхание туманной струйкой пара вырывалось изо рта.
Хантли, ныряя под нависавшие ветви деревьев, шел впереди.
– Совсем наоборот, это благоразумно до бесконечности.
Она понизила голос до невнятного бормотания:
– Бесконечный идиотизм, вот что это напоминает. – Потом снова в полный голос: – Убийца не мог идти этим путем, здесь даже тропинки нет. Как здесь можно нести тело? Оно зацепится за ветки деревьев, вы уроните его на землю, оставите за собой след из сломанных веток, и еще мои волосы постоянно за них цепляются. Ой!
Хантли мило ей улыбнулся:
– Вы конечно же совершенно правы. Мы ломимся по этим зарослям только потому, что Неусоб-Пятнадцать этого не делал. Футах в десяти вправо от нас проходит дорога, и мы двигаемся параллельно ей. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас наступил на возможную улику.
Он нырнул в заросли ракитника и скрылся из виду. Кусты за ним сомкнулись, задрожали темно-зеленые побеги, сердито затрещали коробочки с семенами.
Элис остановилась. Посмотрела на кусты. Потом на меня:
– Я человек не жестокий. Просто отвернусь, а ты сломай ему ноги за мои страдания.
Я раздвинул кусты, открывая проход:
– Накинь капюшон на голову, лучше будет.
Накинула. Вздохнула. Нагнула голову и полезла в кусты, сопровождаемая громким треском.
Три, два, один. Ветки вцепились мне в волосы и плечи; ныряя и уворачиваясь, я пробирался вслед, следуя за звуками удаляющейся ругани.
Снова треск, кусты кончились, и я оказался на дне неглубокой дренажной канавы. Под ногами захлюпала влажная земля. Оскальзываясь, я выбрался на сухое место.
Передо мной влево и вправо тянулась дорога, исчезавшая в глубине леса. Ярдах в десяти – двенадцати от того места, где я вылез из кустов, под тянущимися к ней лапами сосен обнаружилась видавшая виды автобусная остановка. Граффити сплошной татуировкой покрывали расположившуюся рядом телефонную будку, искореженную, с покосившейся дверью и наполовину содранной пластиковой обшивкой. По оставшимся панелям змеились полоски гари, пластик покоробился и выгнулся от огня.
Хантли стоял посреди дороги, широкая улыбка растягивала его идиотские маленькие усики.
– Ну как? Что я вам говорил?
Элис вытянула из волос пучок сосновых иголок:
– Только сегодня утром вымыла.
Я остановился футах в десяти от будки:
– Значит, вы говорите, что убийца приехал сюда на автобусе, закинул тело мертвой девушки на плечо и потопал в лес? У нас что, трупы платят за проезд или их можно перевозить в качестве багажа?
Хантли вздохнул:
– Можете издеваться надо мной, но как насчет вот этого? – Он обошел будку, подойдя к ней с задней стороны. – Видите? – Вдоль нижнего края, прямо над травой, тянулась красно-коричневая полоса длиной дюймов в шесть. – Видите? На сколько готовы поспорить, что после анализа будет полное совпадение с ДНК нашей жертвы? – Он стал двигаться влево, пристально смотря на утоптанную землю под ногами. Трава была грязная, покрытая темными пятнами. – Скорее всего, умерла она здесь. Этого, конечно, недостаточно для сильного кровотечения, но могу предположить, что к тому времени, когда он притащил ее сюда, большая часть крови свернулась и осталась внутри брюшной полости. Поэтому здесь относительно чисто.
Элис спросила, никуда не двигаясь с дороги:
– И зачем так утруждаться? – Одной рукой она снова обнимала себя, другой играла с прядью волос. – В смысле, он ведь мог просто оставить ее здесь, за автобусной остановкой, зачем снова поднимать ее и тащить через заросли к той пустоши, где ее нашли, вам не кажется, что это просто какая-то трата времени?
Я сунул руку в карман, достал пару перчаток из индивидуального набора доктора Константайн. Разорвал стерильную упаковку, вынул. Пошел по траве и сорнякам к дальнему краю участка, по самой кромке, чтобы случайно не наступить на что-нибудь важное.
– Есть фотография этого вот?
Хантли шмыгнул носом:
– Чего этого?
– Шприца. – Он лежал в траве, покрытый инеем, желтая крышечка сантиметрах в тридцати в стороне.
– Ах ты… – Он пошел по моим следам, держа камеру наизготовку. – Улыбочка…
Элис не двинулась с места:
– Неусоб-Пятнадцать пытался спасти ее. Притащил Клэр сюда, затем попробовал оказать помощь, заставил ее сделать запись на диктофон и побежал вызывать "скорую помощь", но она не выдержала. Она уже не дышала. Тогда он вколол ей… что-то вроде адреналина? Попытался завести ей сердце. Он не хотел, чтобы они умирали, он хотел, чтобы мы находили их вовремя, как Лору Страхан, Мэри Джордан и Рут Лафлин. Клэр не должна была умереть. Это ошибка.
Хантли сделал еще пару снимков, сказал:
– И он не хотел, чтобы мы связали ее тело с этим местом, иначе бы он оставил здесь какую-нибудь свою вещь. Поэтому он и труп перенес. – Камера отправилась в карман Хантли. – Он, конечно, и предположить не мог, что будет иметь дело с кем-то вроде меня. – Усмехнулся. – Вот еще один забавный факт для вас. Один из врачей "скорой помощи", который спас Лору Страхан, сам стал жертвой еще одного серийного убийцы, Человека Из Ночных Кошмаров. Между нами, если бы я жил в Олдкасле, я бы точно постарался отсюда уехать.
Я направился к телефонной будке, мокрая трава хлестала меня по лодыжкам. Открыл скрипнувшую дверь. В нос шибанул запах горелого пластика с примесью какой-то химической дряни. Телефон был почти целым, металлическая пластина под ним исцарапана похабными надписями и рисунками мужских членов. Снял трубку и стал держать ее так, чтобы микрофон не находился рядом с губами. Пошел гудок. Телефон все еще работал. Набрал 1471, стараясь правильно нажать на нужные цифры, на дисплее появилась надпись "НОМЕР ЗАБЛОКИРОВАН". Трубка отправилась обратно на рычаг, и я снова выбрался на свежий воздух. Достал из кармана свой новый официальный мобильный телефон, включил. Он уже был запрограммирован на полдюжины номеров. В начале списка "БОСС", потом "ЭЛИС", "ХЭМИШ", "ШЕЙЛА" и последний – "ПИЦЦА ДОМИНО". Провел пальцем по первой записи. По всем правилам первый звонок следовало бы сделать в дежурную часть , а не Джейкобсону. К тому же дежурная часть не могла бы послать меня обратно в тюрьму. Но здесь я ничем не рисковал. Особенно когда я был так близок к…
Пошли гудки вызова, потом Джейкобсон ответил и выслушал мой доклад. Потом:
– Великолепно. Конечно, Бернард может достать кого угодно, но он себя оправдывает. Сфотографируй все что можно, затем позвони Несс, пусть она пришлет команду криминалистов. Место оградите и прочешите все под электронным микроскопом. Скажи там всем, что Бернард главный и, если они его расстроят, я их отымею. О’кей?
13
Я въехал на Слейтер-кресент, Элис бросила на меня взгляд через плечо:
– Ты уверен, что мы правильно сделали, когда оставили там профессора Хантли одного? В смысле, что если он расстроится, и…
– Он взрослый мужчина.
К тому же будет совсем неплохо, если кто-нибудь из команды криминалистов даст ему в нос, чтобы немного сбить спесь. Если нам повезет, конечно.
Нога соскользнула с педали газа, "сузуки" дернулась. Чертов идиот. Ничего, все равно сам буду водить. Просто давно за рулем не сидел. Практика нужна…
Голову лечить надо – вот это точно.
Стиснув зубы, поставил занывшую от боли ногу на педаль, на этот раз на тормоз. Припарковал машину Элис у тротуара. Заглушил мотор. Склонился вперед, опустив голову на руль. Выдохнул.
– Эш, ты в порядке?
– Да. В полном. Никогда так хорошо не было. – О господи, как больно . – Просто давно за рулем не сидел.
Выпрямился, достал из кармана куртки пачку парацетамола, проглотил три таблетки. Несколько раз глубоко вдохнул. Открыл дверь:
– Я на пару минут.
Элис пристально посмотрела на меня:
– Да, понимаю, старый друг.
– Все будет в порядке. – Взял трость и с трудом вылез из машины. Хлопнул дверью.
Слейтер-кресент шла вниз, сворачивая от Блэквол Хилл, и с дороги открывался отличный вид на Вайнд. Террасы домов из песчаника стояли как солдаты на параде. Роскошные дома в окружении небольших частных парков. Все сплошь живописное и историческое, под тяжелым гранитным небом.
Куда лучше, чем путаница заканчивающихся тупиками переулков, построенных в семидесятых. Или взять Блэквол Хилл. Россыпь прячущихся в холодном тумане одноэтажных коттеджей в терракотовой облицовочной плитке. Сады, скрывающиеся за полуразрушенными крепостными стенами. Кованые невысокие калитки с табличками, а на табличках сплошные вариации на тему "РОЗА", "ЛЕС" и "ПЕЙЗАЖ".
У номера тринадцать – адрес, который мне дал таинственный Алек, – смешная низенькая калитка скрывалась под входной аркой, обвитой плетями дикой жимолости, похожими на бежевую колючую проволоку. На табличке золотыми буквами надпись – "ВАДЖРАСАНА". Среди зарослей кустов и клумб с засохшими цветами извивалась засыпанная гравием дорожка. У края дорожки бетонная статуя Будды, серая кожа в пятнах лишайника. Перед статуей стояла на коленях маленькая девочка, игравшая с ярко-желтым игрушечным самосвалом. Она накладывала в кузов гравий, сваливала его у ног Будды и смешно бибикала, когда возвращалась за новой порцией.
Я открыл скрипнувшую калитку, захлопнул ее за собой тростью. Изобразил на лице улыбку:
– Привет, папа дома?
Она вскочила, прижала самосвал к животу. Лет пять или шесть, не больше, на бледном лице ярко выделяются густые сросшиеся брови. Широко улыбнулась, показав дырку в том месте, где должны были находиться два нижних средних зуба.
– Да.
– Можешь сбегать позвать его?
Кивнула:
– Но ты долшен будешь пришмотреть за моим тигром. – Показала пальчиком на траву. – Он боитша клоунофф.
– Хорошо, если клоуны появятся, я буду его защищать.
– Обещаешь?
– Конечно.
– Хорошо.
Махнула рукой:
– Веди себя хорошо, миштер Полошатик, шмотри не шкушай этого дядю. – Побежала по лужайке в дом, не обращая внимания на дорожку.
Я подошел к Будде, облокотился на бетонную голову.
Через несколько минут девчушка вернулась, таща за собой за руку невысокого мужчину средних лет. Коренастый, пробор посередине, слаксы, кардиган. Достал из нагрудного кармана очки, водрузил на нос. Моргнул. Улыбнулся мне:
– Ах, вы, должно быть, мистер Смит! Приятно видеть вас, мистер Смит. – Повернулся к девочке: – Солнышко, почему бы тебе не отвести мистера Полосатика на задний двор, чтобы я мог поговорить с мистером Смитом?
Она хмуро посмотрела на меня:
– Клоуны приходили?
– Все убежали, когда услышали, что пришел мистер Смит.
Кивнула, взяла кого-то за воображаемую руку и потянула к дому:
– Пойдем, миштер Полошатик…
Мужчина посмотрел ей вслед, на лице широкая улыбка. Вздохнул. Повернулся ко мне:
– Итак, мистер Смит, Алеку кажется, что вы нуждаетесь в некоем духовном наставничестве.
– А где он сам?
Приложил руку к груди и слегка поклонился:
– Это весьма сомнительная честь – быть Алеком.
– О’кей. – Хитрюга был прав, парень больной на всю голову. – Ну, если в этом смысле, то мне нужен полуавтоматический, чистый, не менее тринадцати в обойме, запасная пачка латуни. Экспансивные пули, если есть.
– Кхм… Это весьма серьезное духовное просветление. – Встал рядом со мной у статуи Будды, тоже прислонился к нему. – Скажите мне, мистер Смит, вы достаточно серьезно оценили последствия сегодняшних действий? Карма не дремлет, и никогда не поздно изменить свой путь.
– Так у вас есть или нет?
Он приложил ладони к груди, растопырив пальцы:
– Возьмите, к примеру, Алека. Он принял Будду, и мир стал для него иным. Алек был грешником, это правда, и жизнь его была тяжелой и мрачной… Правда, до тех пор, пока с Алеком не произошел один странный случай, после которого он впустил учение Будды в свое холодное, холодное сердце.
Я отошел от статуи и встал, опираясь весом тела на трость:
– С вами тоже может случиться странный случай, если через пятнадцать секунд вы не принесете мне пистолет. И лучше, чтобы он был чистым: я сразу пойму, где он был – на покушении, налете или запачкался в каком-нибудь дерьмовом сектантском наезде, – и тогда я вернусь и лично отправлю вас к вашему богу.
– Ах, мистер Смит, Бога, как такового, нет. Будда учит нас, что не все создано Махабрахмой. Совсем наоборот. Мы приходим в этот мир через патиккасамуппада , и…
– Так у вас есть пистолет или нет, черт бы вас побрал?
Улыбка даже на секунду не пропала.
– Терпение, мистер Смит. Терпение. Перед тем как мы сможем продолжить, Алеку хотелось бы знать, зачем он вам нужен. Каковы ваши намерения?
– Это не его гребаное дело.
– А, вот видите, дело-то гребаное . – Он тоже выпрямился и пошел, хрустя гравием, по дорожке, между мертвых растений. Вернулся. – Следуя своей вере, Алек долго и упорно боролся с весьма непростой дихотомией в выбранной им профессии. Алек медитировал. Молил Будду наставить его на путь истинный. И в конце концов осознал, что его место в кармическом цикле – содействовать в осуществлении морального выбора людям, подобным вам. Так он сделал еще один шаг на пути к просветлению.
– Отлично. Давайте забудем. – Я направился к калитке.
– Алек может дать вам то, о чем вы просите, но ему нужно, чтобы вы поняли, что у вас есть выбор и именно сейчас вы можете вырваться из тьмы, окружающей вас. Добавьте себе плюс в колонне Кармы. Станьте лучше, чем вы есть сейчас.
– Ну еще бы. Если честно, парень я больше старозаветный. Ну там, око за око. Пуля за пулю.
– А-а, месть… – Алек замолчал и склонил голову. Кивнул. – Подождите здесь. – Вернулся в дом и снова вышел, держа в руках плюшевую куклу, Боба-Строителя, размером с мяч для регби. У куклы улыбка во всю рожу, в руке громадных размеров желтый гаечный ключ. – Вот, возьмите.
– Вы в самом деле дождетесь, что я вам врежу в…
Внутри Боба было что-то твердое. Что-то такое Г-образное. И еще у него в ногах, как будто их нашпиговали обрубками костей.
– Мистер Смит, вы уверены, что Алек не сможет отговорить вас от этого?
Патронов внутри по меньшей мере штук двенадцать, может быть, больше. Точно не скажешь, пока не выпотрошишь.