Данная книга – это продолжение бестселлера Мандино "Самый великий торговец в мире", где также раскрываются секреты преодоления трудностей, обретения веры в собственные силы и достижения благосостояния.
Для широкого круга читателей.
Содержание:
Особое посвящение 1
Ог Мандино вспоминает 1
Глава первая 2
Глава вторая 3
Глава третья 4
Глава четвертая 5
Глава пятая 6
Глава шестая 7
Глава седьмая 9
Глава восьмая 10
Глава девятая - Первый завет успеха 11
Глава десятая - Второй завет успеха 12
Глава одиннадцатая - Третий завет успеха 12
Глава двенадцатая - Четвертый завет успеха 13
Глава тринадцатая - Пятый завет успеха 13
Глава четырнадцатая - Шестой завет успеха 14
Глава пятнадцатая - Седьмой завет успеха 15
Глава шестнадцатая - Восьмой завет успеха 15
Глава семнадцатая - Девятый завет успеха 16
Глава восемнадцатая - Последний завет 16
Глава девятнадцатая 17
Об авторе 17
Ог Мандино
Самый великий торговец в мире. Часть 2. Окончание истории
Ибо написано: "погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну".
Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?
1 Послание к Коринфянам 1:19–20
Самая значимая книга нашего поколения. Огу Мандино – гуру личностного совершенствования – удалось создать безупречный, бесценный шедевр, который будет вдохновлять миллионы людей и вечно служить свечой, освещающей наш путь… Я обещаю усвоить десять заветов успеха и жить в соответствии с ними.
Дэнис Уэйтли,
автор книги "Семена величия" (Seeds of Greatness)
Ог Мандино написал еще одну классическую книгу, неподвластную времени, которая заслуживает самого вдумчивого чтения.
Спенсер Джонсон,
доктор медицины, автор книги "Одноминутный менеджер"
Эта книга охватывает века. И всего через пару часов она начнет менять к лучшему вашу жизнь.
Ричард Девос,
президент Amway International
Среди блеска и богатства лавины современных книг на тему личностного роста подход Ога Мандино словно чистое золото. Он собрал мудрость веков и нашел ей актуальное применение в XX веке. Еще один победитель!
Арт Яинклеттер
Особое посвящение
Двенадцать лет был он мне верным другом и терпеливо сидел подле меня ночами напролет, пока я в муках превращал предложения в абзацы, абзацы в страницы, а страницы в книги.
Частенько, уже глубокой ночью, дремал он у моих ног под шумный стрекот моей печатной машинки, никогда не смыкая век до конца, словно всегда был начеку, готовый прийти на помощь в любое мгновение.
За многие годы я излил на него сотни писательских проблем, и всегда он выслушивал меня с огромным терпением и пониманием. В результате моих с ним дискуссий на свет появилось столько персонажей и сюжетных ходов, что сейчас я даже не представляю, как буду без него обходиться.
Его диванчик, стоящий возле моего рабочего стола, кажется таким огромным… и таким пустым. Слезы наворачиваются на глаза, стоит мне, забывшись, обратиться к нему и снова вспомнить, что его нет на любимом месте и уже никогда не будет.
Старина Слипперс, мой милый бассет, я чертовски по тебе скучаю, и если эта книга и любые другие когда-нибудь увидят свет, то только потому, что ты где-то там, на небесах, на своем маленьком диванчике, одобрительным лаем подбадриваешь старого друга.
Эта книга со всей любовью посвящается тебе, малыш…
Ог
Ог Мандино вспоминает
Если не принимать во внимание пятисотый по счету хоум-ран за спортивную карьеру Микки Мэнтла, первую операцию по пересадке сердца, проведенную доктором Кристианом Барнардом, и выступления Барбары Стрейзанд в Центральном парке, 1967 год вряд ли можно считать удачным.
Он был отмечен расовыми беспорядками в Кливленде, Ньюарке и Детройте, кровавой шестидневной войной между израильтянами и арабами, испытанием Китайской Народной Республикой первой водородной бомбы, бомбардировкой американской авиацией города Ханоя и гибелью трех американских астронавтов во время наземных испытаний.
Когда мир, погруженный в хаос и ужас, балансировал на краю гибели, мне довелось испытать чувство величайшей гордости, которое невозможно забыть: я наконец-то держал в руках первое издание своей крошечной книги – "Самый великий торговец в мире".
Публикация в одном ряду с выдающимися творениями таких мэтров, как Гор Видал, Исаак Башевис-Зингер, Торнтон Уайлдер, Уильям Голдинг и Леон Юрис, в разгap столь драматичных событий не сулила ничего хорошего моей первой пробе пера. Казалось, моей притче о погонщике верблюдов, жившем в одно время с Иисусом Христом, была уготована та же участь безвестности, что и тысячам других книг, вышедших той же осенью, несмотря на героические усилия Фредерика Фелла, считавшего мое первое детище одной из важнейших книг, опубликованных им за последние двадцать пять лет.
Но случилось чудо. Вернее, даже два чуда. Пионер страхового бизнеса, Клемент Стоун, которому я посвятил книгу в знак благодарности за помощь и дружбу, был так тронут этой историей, что заказал 10 тысяч экземпляров "Самого великого торговца в мире" и раздал всем сотрудникам и акционерам своей гигантской компании Combined Insurance. А Рич Девос, основатель Amway International, в своих выступлениях по всей стране начал рекомендовать тысячам дистрибьюторов изучать и применять принципы успеха, описанные в книге Ога Мандино.
Семена, брошенные этими двумя влиятельными людьми, принесли обильный урожай. Благодаря растущей армии читателей, принявших добровольное участие в самой масштабной рекламной кампании в истории издательского дела, продажи книги, к моему величайшему восторгу и изумлению, росли с каждым годом. К 1973 году она выдержала (кто бы мог подумать!) тридцать шесть переизданий, разошлась общим тиражом более 400 тысяч экземпляров в твердой обложке, а Пол Натан из журнала Publishers Weekly провозгласил ее "бестселлером, о котором никто не знает". Она ни разу не попала ни в один список бестселлеров, пока издательство Bantam Books не приобрело права на ее издание в мягкой обложке, не организовало национальную рекламную кампанию и не опубликовало свое первое издание в 1974 году.
Я не устаю поражаться тому, на сколь разных людей повлияла моя история о десяти свитках с принципами счастья и успеха, доставшихся отважному погонщику верблюдов, который однажды вечером по воле случая оказался в пещере близ Вифлеема. Заключенные писали, что до последнего слова выучили имевшиеся у них потрепанные книжицы; боровшиеся с алкогольной и наркотической зависимостью признавались, что спят, положив эту книгу под подушку; президенты компаний из списка Fortune 500 раздавали экземпляры "Самого великого торговца в мире" подчиненным, а такие звезды, как Джонни Кэш и Майкл Джексон, неустанно пели ей дифирамбы.
Человеку, который и в самых смелых мечтах не предполагал, что его литературный опус будут читать не только родственники, трудно осознать, что "Самый великий торговец в мире" разошелся в количестве более девяти миллионов экземпляров на семнадцати языках и завоевал статус бестселлера всех времен для торговых агентов.
На протяжении многих лет читатели убеждали меня написать продолжение книги, являющейся бестселлером вот уже двадцать лет, ведь я, в отличие от своего литературного героя, не отошел от дел. С тех пор как книга "Самый великий торговец в мире" впервые увидела свет, из-под моего пера вышло двенадцать других книг, а я продолжал колесить по планете, выступая перед многочисленными поклонниками.
Поначалу меня совершенно не прельщала идея писать продолжение. Эта книга коренным образом изменила и мою жизнь, и жизнь моей семьи, и я не хотел рисковать, поскольку продолжение могло испортить впечатление о первой книге. К тому же для моего героя Хафида, как и для меня в реальной жизни, пролетело двадцать лет, и в продолжении ему будет уже не меньше шестидесяти, а что мне делать с этим пожилым господином, я и понятия не имел. И вот однажды утром, когда я летел в Лиссабон, чтобы открыть ежегодное собрание ведущих производителей компании North American, мне подумалось: а ведь я всего на пару лет старше Хафида, но вот погляди-ка, все еще пишу и летаю по миру, выступаю и даю интервью на радио и телевидении, не говоря уже о том, что, играя в гольф, могу забросить мяч на 230 метров. Если я могу работать и жить полноценной жизнью, то почему он не может? Вот тогда-то я и решил: самый великий торговец в мире снова должен появиться на сцене.
Будь вы старым другом Хафида или это ваша первая с ним встреча, я приветствую вас с любовью. Читайте с удовольствием, и пусть слова и идеи, которые несет эта книга, облегчат вашу ношу и осветят ваш путь так же, как и ее предшественница.
Скоттсдейл, Аризона
Глава первая
На окраине Дамаска, в великолепном дворце из полированного мрамора, окруженном гигантскими пальмами, жил один необыкновенный человек по имени Хафид. Теперь он отошел от дел, но когда-то его обширная торговая империя не ведала границ, простираясь так далеко – от Парфии до Рима и Британии, – что повсюду его величали не иначе как самым великим торговцем в мире.
К тому моменту, когда он, имея за плечами двадцать шесть лет успеха и процветания, оставил поприще коммерции, удивительная история Хафида, прошедшего путь от бедного погонщика верблюдов до влиятельнейшего и богатейшего человека, облетела весь цивилизованный мир.
В те времена великих потрясений и бедствий, когда весь цивилизованный мир смиренно преклонил колени пред Цезарем и его армией, слава и репутация Хафида превратили его практически в живую легенду, особенно в глазах бедных и угнетенных Палестины – отдаленного региона на восточной границе империи, прославлявших Хафида из Дамаска в стихах и песнях как выдающийся пример того, чего можно добиться в жизни, невзирая на препятствия и трудности.
Но при всем этом самому великому торговцу в мире, оставившему столь внушительное наследие и обладавшему состоянием в несколько миллионов золотых талантов, затворничество не принесло счастья.
Однажды утром на рассвете, точно так же, как и каждый день на протяжении многих последних лет, Хафид вышел из дворца через заднюю дверь и, осторожно ступая по мокрой от росы полированной базальтовой плитке, решительно пересек огромный тенистый внутренний двор. Где-то далеко одинокий петух кукареканьем возвестил о появлении солнца, чьи первые серебряные и золотые лучи прорезали пустыню с востока.
Хафид остановился у восьмиугольного фонтана, расположенного в центре двора, и глубоко вдохнул, одобрительно кивая при виде бледно-желтых цветов жасмина, цепляющихся за высокие каменные стены, что окружали его владения. Он затянул потуже кожаный пояс, оправил тунику из тонкого льна и размеренным шагом двинулся дальше, пока, пройдя под сводом из кипарисовых веток, не оказался у величественной гранитной гробницы, лишенной каких бы то ни было украшений.
– Доброе утро, моя возлюбленная Лиша, – прошептал Хафид, протягивая руку и нежно гладя бутон белой розы, распускавшийся на единственном кусте, который, словно страж, охранял тяжелую бронзовую дверь. Затем он опустился на стоявшую рядом резную скамейку из красного дерева, глядя на усыпальницу, где покоились останки любимой женщины, делившей с ним все жизненные невзгоды и радости.
Хафид закрыл глаза и вдруг почувствовал на плече руку и услышал знакомый хриплый голос своего многолетнего счетовода и преданного друга Эразмуса.
– Простите, господин…
– Доброе утро, старина.
Эразмус улыбнулся, указывая на солнце, которое уже стояло в зените.
– Утро уже закончилось, господин. Добрый день.
Хафид издал глубокий вздох и покачал головой.
– Еще одна беда старости. Не спишь по ночам, встаешь до рассвета, а потом, как котенок, весь день в полусне. Никакой логики. Никакой.
Эразмус кивнул и сложил руки, ожидая прослушать очередную лекцию о напастях преклонного возраста. Однако это утро оказалось непохожим на все предыдущие, поскольку Хафид вскочил на ноги и преодолел расстояние до усыпальницы в несколько широких прыжков. Затем он коснулся каменных стен и громко воскликнул:
– Я превратился в жалкое подобие человека! Эразмус, скажи мне, сколько времени я, как последний эгоист, веду эту затворническую жизнь, развлекаясь лишь жалостью к самому себе?
Эразмус некоторое время смотрел на него, широко раскрыв глаза, после чего ответил:
– Заметные перемены начали происходить в вас после смерти Лиши и вашего необъяснимого решения избавиться от лавок и караванов, последовавшего за ее погребением. Четырнадцать лет прошло с тех пор, как вы решили удалиться от мира.
На глаза Хафида навернулись слезы.
– Мой бесценный брат и соратник, как тебе удалось терпеть меня столь долго?
Старый счетовод опустил взгляд на свои руки.
– Мы вместе почти сорок лет, и моя любовь к вам беззаветна. Я служил вам во времена грандиозного успеха и не менее охотно служу сейчас, хотя мне больно видеть, как вы по собственному желанию похоронили себя заживо. Вы не можете вернуть Лишу к жизни и поэтому пытаетесь присоединиться к ней в смерти. Помните, вы поручили мне высадить красную розу рядом с этим белым кустом после того, как умрете и вдвоем упокоитесь здесь?
– Да, – ответил Хафид. – И не будем забывать мои постоянные напоминания о том, что после моей смерти этот дворец и склад отойдут тебе. Скромная награда за долгие годы преданности и дружбы и за все, что тебе пришлось вынести от меня после того, как мы потеряли Лишу. Жалость к себе – ужаснейшая из болезней, и я болел ею слишком долго. Погруженный в печаль, я неразумно отгородился от людей, превратившись в отшельника в этом мавзолее. Довольно! Пришло время перемен!
– Но эти годы не были потрачены впустую, господин. Ваши щедрые пожертвования беднякам Дамаска…
Хафид прервал его:
– Деньги? Разве для меня это была жертва? Все богачи успокаивают свою совесть, раздавая золото бедным. Они получают от этих пожертвований не меньше, чем голодные, и прикладывают все усилия к тому, чтобы мир узнал об их невероятной щедрости, хотя та и стоит им всего лишь горсти монет. Нет, дорогой друг, не восхваляй мою щедрость. Лучше посочувствуй моему нежеланию делиться собой…
– Все равно, – не унимался Эразмус, – ваше уединение, господин, принесло немало добра. Разве вы не заполнили библиотеку трудами величайших умов и не посвятили бесчисленные часы изучению их идей и принципов?
– Я пытался заполнить долгие дни и ночи, занимаясь образованием, которого был лишен в юности, и мои старания раскрыли мне глаза на удивительный мир, полный чудес, который в погоне за успехом и золотом я не успел оценить. Но все-таки я слишком долго пребывал в печали. Этот мир подарил мне все, о чем только можно мечтать. Пришло время вернуть все долги и сделать все, что в моих силах, чтобы помочь человечеству в обретении лучшей жизни. Я пока еще не готов отправиться в последний путь, и красной розе, которую я просил тебя высадить после моей смерти рядом с любимым белым кустом Лиши, придется подождать.
Слезы радости текли по морщинистым щекам Эразмуса, слушавшего, как Хафид воодушевленно продолжал:
– Ливий писал историю Рима, когда ему было семьдесят пять, а Тиберий правил империй почти до восьмидесяти лет. По сравнению с ними я всего лишь дитя… здоровое дитя шестидесяти лет! У меня чистые легкие, крепкое тело, превосходное зрение, здоровое сердце, а ум не менее острый, чем в двадцать лет. Думаю, я готов прожить вторую жизнь!
– Это величайшее чудо! – воскликнул Эразмус, обращаясь к Небесам. – После многих лет молчаливой скорби из-за вашего состояния мои молитвы наконец услышаны. Скажите же мне, господин, что послужило причиной столь удивительного воскресения человека, так почитаемого и любимого миром?
Хафид улыбнулся.
– Лиша.
– Лиша?
– Помнишь, сколько раз на протяжении многих лет сбывалось то, что Лиша видела во сне?
Эразмус кивнул.
– Ее сны, которые она пересказывала нам после пробуждения, не единожды удерживали нас от деловых соглашений, которые могли бы обойтись нам в целое состояние.
Хафид указал на скамейку.
– Этим утром я видел во сне Лишу. Она держала меня за руку и вела по улицам Дамаска, показывая, сколько вокруг голодных, больных, увечных, бедных и несчастных. Мягким голосом она убеждала меня в том, что я более не могу игнорировать этих людей. Она напомнила, что в мире еще огромное число людей, которым не к кому обратиться за помощью, и мне нельзя оставаться глухим к их мольбам, засунув, словно трусливый страус, голову в песок.
– Лиша никогда не говорила с вами так, господин.
– Прежде у нее не было повода так говорить. Но подожди, я не до конца рассказал сон. Лиша поведала мне, что моя жизнь скоро начнется заново, и предупредила о близящемся окончании моего затворничества, поскольку в мою дверь постучится незнакомец. Мне не следует прогонять его, как многих ранее. Этот незнакомец, сказала Лиша, подарит мне ключ к моему будущему, которое оставит свой отпечаток на многих жизнях. Эразмус? Эразмус, почему ты так бледен? Что случилось?