- Нет, почему же! - живо откликнулась Ягодкина. - Очень даже интересует. Я, разумеется, не верю в то, что дочь моя кого-то убила, но отлично понимаю, в какую она угодила ловушку. И это еще одна причина, по которой я не хочу обращаться в милицию за помощью. Тогда сразу же всплывет дело об убийстве, Эллочке приклеят ярлык преступницы и будут думать не о спасении девушки, а о том, как бы пришить ей дело. Но мне пока не до возможных обвинений. Снимать их будем позже. Главное сейчас - живой и здоровой вернуть дочь домой. - Вера вдруг заспешила: - Ладно, Игорь, ты проведи тренировки и займись поисками, а я по знакомым поеду. Кое-кто долги вернуть обещал. Деньги мне, сам знаешь, ох как нужны. Домой часикам к двум подъеду. А с тобой я обязательно расплачусь! И не смей мне возражать. Все расходы на поиски я также, разумеется, оплачиваю. Так что не экономь.
Я не стал возражать. Мы вернулись к воротам и здесь расстались. Вера пошла по широкой дороге к перекрестку, а я направился к спорткомплексу.
В крытом бассейне, мимо которого я проходил, уже звучал свисток - в спортшколе начались занятия, - и я прибавил шагу. Мимо следующего строения я так же прошел, не задерживаясь, - в нем тренировались гимнасты - а вот, наконец, родные стены здания, отведенного для занятий по различным видам борьбы, восточным единоборствам и боксу. Я ступил в темное фойе и сразу же столкнулся с выходившим на улицу Лехой Пироговым, - а попросту Пирогом - тренером по самбо.
Леха худ, как обтянутый кожей скелет. Увидишь раздетым, от жалости к горлу комок подступает. Поэтому Пирогов старается лишний раз на людях не раздеваться, а занятия обычно в любое время года проводит в спортивных костюмах. Иной раз, глядя, как он выполняет на ковре броски, удивляешься, откуда в этом теле без мышц берутся силы. Тем не менее тренер Леха классный, да и мужик отличный.
- Ну ты даешь, браток! - хлопнув ладонью о мою ладонь, заржал Пирог. - На улице колотун, а ты в рубахе на работу приперся.
- Да у подруги вчера заночевал, - произнес я так, будто мне до ужаса надоели мои любовные похождения. - А утром погода испортилась. Домой уже не стал заезжать, на такси сразу на работу приехал.
- Везет же вам, холостякам, ночуете, у кого хотите, и отчет ни перед кем не держите, - с завистью произнес Леха и пристально посмотрел мне в лицо. - Здорово ты вчера оттянулся. Мурло тоже подруга начистила?
Торопливо шагая по лабиринтам коридоров, я то и дело взмахивал в открытые двери рукой, приветствуя знакомых тренеров и спортсменов. А вот и тупичок, в конце которого расположены двери моего спортзала и двери кабинета завуча. Неприятное, конечно, соседство, но что поделаешь, кабинеты не я распределял. Впрочем, завуч - мужик неплохой, ворчливый, правда, как все старики, и немного наивен, но честен, справедлив и, что отрадно, не глуп. Ко мне без особых причин не цепляется, так что сосуществовать с ним бок о бок мирно можно.
"Вход в спортзал без спортивной формы воспрещен!" - так на дверях спортзала и написано. Я этого правила придерживаюсь неукоснительно, дабы не подавать дурной пример пацанам, а потому, хотя и опоздал на пару минут, вначале зашел в тренерскую раздевалку, облачился в спортивный костюм, а уж потом прошмыгнул мимо двери кабинета завуча в зал.
В прямоугольном просторном помещении с высокими окнами, забранными решетками, на борцовском ковре стояли построенные в одну шеренгу человек пятнадцать мальчишек двенадцати-пятнадцати лет, одетые в спортивную форму. Еще один парнишка, дежурный, находился в центре ковра лицом к строю. Оглянувшись на меня, он скомандовал:
- Равня-яйсь! Смирно! Равнение на середину!
Я в это время подошел, встал за его спиной. Парень повернулся, набрал в грудь воздуха.
- Товарищ тренер… - звонким голосом начал дежурный сдавать рапорт и осекся. Его простодушное, густо усыпанное веснушками лицо стало вытягиваться, глаза расширяться.
На физиономиях остальных ребят также возникло недоуменное выражение. Не умеют дети своих чувств скрывать, чем частенько и ставят нас, взрослых, в неудобное положение.
- Ну, чего ты, Вовка, замолчал? - буркнул я. - Игоря Степановича не узнал? Ну подрался вчера с хулиганами, защищая честь дамы. С кем не бывает! Давай, сдавай быстренько рапорт, время идет!
- …В количестве пятнадцати человек построены, - закончил парень и сделал шаг в сторону.
Голос у меня громовой.
- Здр-р-равствуйте, ребята! - гаркнул я так, что пацаны втянули головы в плечи.
- Здрасс! - ответили они хором, как единый могучий организм.
Я почувствовал гордость за своих воспитанников.
- Вольно! - скомандовал я. - Напра-во! В обход по залу шагом марш!
Я приехал домой. В ожидании известий от Наташи послонялся по квартире, убрал кое-где раскиданные вещи, затем приготовил ужин, а художница все не звонила и не звонила, и я уж было подумал, что она позвонила мне в тот момент, когда звонок на "сотке" был отключен, а потом, отчаявшись связаться со мной, решила оставить свою затею с поисками парней.
Всегда так бывает, когда очень ждешь чего-то, это "чего-то" случается в самый неподходящий момент. Едва я влез в ванну и намылился с головы до пят, дабы отдраить налипшую во время вчерашних кувырканий на клеверном поле грязь, как затренькала "сотка". Хорошо, что она оказалась под рукой - в висевших на вешалке джинсах. Я смыл с рук и ушей пену, достал мобильник и нажал на кнопку.
- Алло! - раздался в трубке грудной, довольно приятный голос Наташи. - Это ты, Игорь?
- А-а! - воскликнул я радостно. - Портреты готовы?
- Да, все три. Можешь забрать. Ты где находишься? Вода у тебя там шумит.
Я прикрутил краны.
- Да у водопада прогуливаюсь, на лебедей в озере любуюсь. Давай увидимся у станции метро "Максим Горький", скажем, минут через сорок. Тебя устраивает время и место?
- Вполне.
Я быстренько сполоснулся, вытерся и выскочил из ванной. Оделся тепло. Поверх рубашки и свитера натянул еще кожаную куртку. На всякий случай прихватил с собой зонт. К свиданию с Артамоновой я подготовился основательно. Когда я собрался выйти в подъезд, прозвенел звонок. Я глянул в дверной глазок и вытаращил глаз. На лестничной площадке стояла, кто бы вы думали? Ни за что не догадаетесь - Рябинина Катя. Приход Элкиной подруги явился для меня полной неожиданностью. Я открыл дверь и впустил гостью в коридор. Писаная красавица, особенно пленительная в белоснежной дутой курточке, в берете и с распущенными волосами, чувствовала себя не в своей тарелке. Она волновалась, однако старалась не подавать виду.
- А я вот Элкиной маме позвонила, она мне ваш адрес назвала, - тихим голосом произнесла девушка. - Она сообщила, что вы все еще занимаетесь поисками Элеоноры. Я не могу говорить с тетей Верой о таких вещах… Уже уходите, Игорь Степанович?
- Нет, только что вошел, - сказал я и стал стаскивать с себя куртку. - Раздевайся, проходи, садись.
- Я только на минутку, - призналась Катя, однако сняла берет и куртку. Под ней на девушке оказалась сногсшибательная кофта с яркой вышивкой. Модная девица, ничего не скажешь.
Мы прошли в зал и сели в кресла рядышком. Рябинина - девушка гордая, независимая, но сейчас в ее облике не было и тени высокомерия. Эдакая тихая скромница, всегда бы такой оставалась.
- Вы меня извините, Игорь Степанович, - избегая моего взгляда, начала Катя, - за то, что я вчера так с вами обошлась.
- Совесть замучила? Это хорошо!
Красавица поколебалась, потом решительно подняла на меня глаза.
- Я нехорошо поступила, - выдавила она. - Элла у меня парня отбила, я на нее обиделась, а потому не захотела вам помочь.
Я похлопал девушку по лежащей на подлокотнике кресла руке.
- Ты должна быть благодарна Ягодкиной за то, что она у тебя Чака увела. Возможно, из-за него у тебя были бы сейчас большие проблемы.
Рябинина никак не ожидала услышать из моих уст знакомую кличку и выглядела озадаченной.
- Как, вы уже знаете о Юре? - негромко воскликнула она. - А я хотела посоветовать вам поискать Элку у него. Вы знаете, где живет Чак?
- Знаю, - сказал я неспешно. - Элки у него нет.
Катя была готова из кожи вон вылезти, лишь бы реабилитировать себя за свой некрасивый вчерашний поступок.
- Тогда, может быть, у Юли или Наташи, - сказала она тоном услужливого человека. - Хотите, покажу, где они живут?
Я посмотрел на девушку с сожалением - опоздала.
- Я знаю, где живут и Шувалова, и Артамонова, - вынужден был признаться я. - Элку я отыскал у художницы, однако она снова от меня ускользнула.
- Как это - ускользнула?
Я тут же пожалел о том, что сболтнул лишнее.
- Ускользнула, и все, - отрубил я, - и больше не спрашивай. Все равно ничего не скажу, да и не сумею, все так запуталось.
- Жаль. Я могу чем-нибудь помочь?
Я покачал головой.
- Нет, но если ты мне понадобишься, я обязательно с тобой свяжусь.
Неожиданно Рябинина сжала ладони в кулаки и несильно ударила ими по подлокотнику кресла.
- Это я во всем виновата! - воскликнула она с горечью. - Я ведь знала, что Чак затевает что-то с друзьями, но не предупредила Элку. Нехороший Чак человек, темный. Я давно хотела с ним порвать, да все случай не представлялся. А тут Элка подвернулась, он к ней и прилип, - заговорила Рябинина торопливо и горячо, будто каялась мне.
- Ну-ка, ну-ка, что там Чак с друзьями затевал? - спросил я с интересом. - Расскажи-ка подробней!
Девушка сделала паузу, а когда заговорила вновь, тон у нее был, как у провинившейся школьницы.
- К сожалению, не могу ничего рассказать толком. При мне Чак с приятелями о делах не говорили, но как-то он обмолвился, что собирается провернуть одно дело. Думаю, криминального характера.
И тут меня осенило. Я внимательно посмотрел на Катю.
- Постой-постой, ты же знакома с приятелями Юры?
- Кое-кого знаю, - неуверенно призналась Рябинина. - Кто вас интересует?
- Трое. Один - длинный блондин с утиным носом и лягушачьим ртом, другой… - я растопырил пальцы с двух сторон от лица, будто увеличивал его размеры. - Вот с такой шайбой. А третий - здоровый такой парень с массивной челюстью и голубыми глазами.
- А-а! - оживилась Катя и обернулась ко мне вполоборота, чтобы лучше видеть. - Так они же и есть компания Чака.
Я быстро спросил:
- Как их зовут?
- Первого Володя, второго Коля, третьего Женя.
- Ты не знаешь, где они живут или работают?
Катя махнула рукой.
- Да нигде они не работают, Игорь Степанович. А живут… - она закинула ногу на ногу и, поигрывая носком туфельки, задумалась. - Нет, не знаю, - наконец сказала она после паузы, во время которой я заглядывал собеседнице чуть ли не в рот. - Впрочем, кажется, один из них живет на Первомайской, но кто именно - не помню.
Но я был рад и этим сведениям.
- Считай, ты мне здорово помогла! - сказал я и резко встал с кресла. - Будь дома, возможно, сегодня ты мне еще пригодишься. А сейчас, извини, у меня появились дела. Пойдем, я тебя до остановки провожу.
Первомайская
Я опоздал, а потому решил нанять такси. Андрюха Соловьев - мой давний знакомый, подрабатывающий в свободное время частным извозом, - оказался в этот момент на пятачке, где обычно кучковались таксисты, и вызвался подбросить меня до метро, а по дороге завезти домой Катю.
Нынче времена другие - не советские, когда на сельхозработах местные жители зазывали тебя в гости и ставили бутылку на стол в благодарность за помощь колхозу. Сейчас аборигены норовят бутылку эту тебе продать, да еще с тобой же ее и распить. И услугу нынче тебе просто так никто не окажет - денег потребуют, даже приятели, но не все, конечно. Что поделаешь - рыночная экономика. Товарно-денежные отношения, и к ним нужно привыкать. Я уже привык, а потому, когда Андрюха заломил непомерно высокую плату за десять километров пути, поторговался с ним и скинул цену на четверть. Оба остались довольны. Минуту спустя мы уже мчались по темному от нависших туч городу. Катя выскочила из машины перед перекрестком и побежала через дорогу к дому, а мы свернули налево и, протарахтев по трамвайным путям, выехали на проспект. Дорогой поделились новостями, поговорили об общих знакомых, которых у нас было множество, посетовали на холодную погоду. Ехал Соловьев быстро, и уже через несколько минут мы были у метро.
Однако, как Андрей ни торопился, я опоздал. Наташа была уже на месте. Она стояла неподалеку от входа в метро у фотосалона, прислонившись плечом к опоре навеса, и читала журнал. Одета она была неброско - в скромную коричневую с полосками юбку до колен, такого же цвета кожаную куртку и шапочку. Мы, мужчины, на таких особ, как Наташа, - в отличие от девиц с броской внешностью - обычно внимания не обращаем… поначалу, но уж если познакомимся да узнаем поближе - все, пиши пропало.
Подойдя к Наташе, я приложил к груди руки и склонил голову.
- В свое оправдание могу сказать: у меня были веские причины задержаться.
Наташа опустила руку с журналом и невозмутимо спросила:
- Какие, если не секрет?
Спокойствия художнице не занимать. Приди я к вечеру, она наверняка задала бы мне тот же самый вопрос, таким же самым тоном.
- Беседовал сейчас с одной нашей общей знакомой, - признался я. - Катей Рябининой. Есть новости. Я думаю, Элла говорила тебе о том, что отбила Чака у подруги? - Наташа кивнула, и я продолжил: - Писаная красавица мне призналась, что знала друзей Юрчика и назвала их имена. Также она вспомнила, что один из них живет на Первомайской. Так что поиски похитителей сужаются до одной улицы. Уже проще. Сейчас поеду на Первомайскую. Покажи-ка портреты, - я протянул руку и пошевелил пальцами.
Наташа достала из-под мышки большую картонную папку и подала ее мне.
- Ого! - удивляясь размерам папки, я взял ее в руки. - Как же я с такими большущими рисунками по улице ходить буду? Ты бы еще портреты на полотнах нарисовала.
- Может быть, тебе миниатюры написать нужно было? - язвительно заметила Артамонова. - Размером четыре на пять, как на паспорт? Как мне было удобно, так и работала.
Я примирительно сказал:
- Ладно, придумаем что-нибудь, - я раскрыл папку и принялся поочередно разглядывать нарисованные карандашом большие - в четверть ватмана - портреты, перекладывая их с одной стороны картонки на другую.
Рисовала Наташа мастерски. Фотографическая точность в портретах, конечно же, отсутствовала, но парни были легко узнаваемы. Художница подметила в лицах ту или иную отличительную особенность и выделила ее в рисунках, слегка утрировав. Рисунки не были шаржами, однако лица ребят выглядели немного комично. У длинного оказался непомерно длинный нос и слишком толстые губы; у мордатого щеки были, как у хомяка, нос казался пуговкой, а глаза - щелками; а у здоровяка четко очерченная челюсть выпирала так, что смахивала на аккуратную шкиперскую бородку, превосходно гармонирующую с волнистым, взбитым, будто приклеенным, чубчиком.
- Здорово ты их, - посмеиваясь, похвалил я работу художницы. - Очень похожи. Как-нибудь я тебе свой портрет закажу. Вот этого Володей зовут, - я показал Наташе портрет длинного, потом ткнул пальцем в рисунок мордатого. - Этого - Колей, а здоровяка - Женей. - Я захлопнул папку и начал завязывать на ней тесемки. - С такими портретами можно попытаться найти парней. Ладно, спасибо тебе, я побежал! - Я сунул папку под мышку и направился было к остановке, однако художница увязалась следом. - А ты куда? - удивился я, задерживаясь.
- С тобой поеду, - заявила она, как о решенном деле.
- Это еще зачем?
Художница посмотрела на меня непонимающе.
- Ну как зачем? Конечно же, парней разыскивать!
Я сложил на груди руки и встал в позу.
- Послушай, Наташа, - заговорил я так, как говорят с неразумной личностью. - С чего это вдруг ты проявляешь повышенный интерес к поискам парней?
- Меня абсолютно не интересуют парни, - проронила она, - но я очень хочу отыскать Эллу. Девушка попала в переплет, и мне ее очень жаль.
Вроде искренне говорит. Раздумывая, я молча смотрел на художницу. В конце концов, что плохого в том, что Наташа поедет со мной? Мало ли какие неожиданности могут возникнуть при поисках ребят. Не на прогулку же собираюсь, а еду вырывать девушку из лап бандитов. Так что помощница пригодится. Да и веселее вдвоем будет.
- Хорошо, поехали, - согласился я.
Наташа взяла меня под руку, и мы направились к остановке.
Не приучен в нашем городе народ правила уличного движения соблюдать. Я имею в виду пешеходов. Водителям, понятно, волей-неволей приходится хотя бы на зеленый свет ездить, да друг другу дорогу по правилам уступать, иначе живо тачку угробят. Но бывают и такие, кто на красный свет гоняет, - главным образом большие начальники, милиционеры да крутизна. Но к ним гаишники не цепляются, а тормозят обычно рядовых водителей. И пешеходов не трогают, потому как отобрать у них нечего, права, разрешающие пешеходам ходить по улицам, еще не ввели, а следовательно, обмен с ними "ты мне деньги, а я тебе назад права" не произведешь. Вот при попустительстве инспекторов дорожного движения народ и прет, несмотря на то, что в двух метрах подземный переход. Даже железобетонный бордюр, установленный на разделительной полосе, их не останавливает.
Я понаблюдал за тем, как время от времени стар и млад в юбках и брюках, перебегая проезжую часть, сигают через заграждение, потом перевел взгляд на противоположную сторону улицы. Остановка напротив была такой же длинной, как и та, на которой мы с Наташей стояли, и тоже состояла из двух частей: открытой площадки для пассажиров и помещения. Только на нашей стороне был магазин, на противоположной - компьютерный зал. На его окнах в столбик было написано красной краской: Интернет, ксерокопия, сканирование.
- Как раз то, что нам нужно! - объявил я, перехватил Наташу за локоть и потащил к подземному переходу.
С этой стороны в подземный переход нас проводила ватага цыган, на разные лады выкрикивая: "Водка есть, водка! Бери фирменный водка!" В переходе мужик в брезентовом дождевике и темных очках, подыгрывая себе на аккордеоне, развлек нас песней "Гоп-стоп". А на выходе встретила толпа с цветами, наперебой предлагая купить букетик. Поднявшись по крутым ступенькам на остановку, мы обогнули угол строения и вошли в стеклянные двери. В комнате, примерно четыре на пять метров, у дальней стены стояло штук шесть компьютеров, за которыми гурьба ребятишек играла в "стрелялки"; справа за стойкой сидела кассирша, слева на столе размещались сервер, сканер и принтер. Сам компьютерщик - худой, интеллигентной внешности парень лет двадцати двух, - заложив руки за спину, прохаживался по заведению.
Я обратился к нему:
- Можешь из большого рисунка маленький сделать?
- Запросто! - компьютерщик уселся за стол. - Что там у вас, показывайте!