Склонившаяся над канцелярской книгой и что-то писавшая в ней девица подняла голову. Приготовленная мной мягкая, печальная улыбка медленно сползла с моей физиономии… Девица оказалась парнем с усами, с модной по нынешним временам трехдневной щетиной на худых щеках.
- Ты что, дядя, своих не узнаешь? - басовито изрек юный фельдшер, слегка сконфуженный тем, что его в присутствии девушек огульно причислили к женскому полу.
Мне стало стыдно за свою оплошность.
- Гм, гм, - прокашлялся я и уточнил: - "Свои" - в смысле мы с тобой оба принадлежим к мужскому роду-племени?
- Ну да, - все еще дуясь на меня, признался парень. - Именно это я и имел в виду. Так что вы хотели?
- Про Давыдкина Александра узнать. Не в вашу ли он больницу поступил?
Парень с умным видом полистал канцелярскую книгу, ни черта в ней не понял и спросил:
- А с чем он к нам поступил?
Я тяжко вздохнул:
- С ножевым ранением и, по-моему, не одним.
- О, вам тогда в реанимационное отделение, - чему-то обрадовался фельдшер - наверное, возможности избавиться от меня. Не нравился я ему. - У них узнаете. - Парень указал в угол фойе. - Пройдете по коридору, свернете направо. В конце коридора будет реанимационное отделение.
Ей-богу, я не хотел снова вгонять фельдшера в краску, но вопрос сам собой слетел с моего языка.
- Чего же ты вроде парень, - отходя от кабинки, произнес я укоризненно, - а на девчоночьей должности сидишь?
Элка с Наташей хихикнули, а фельдшер с досадой произнес:
- Я из медучилища, практику здесь прохожу. Медсестра, что здесь сидит, ушла куда-то, а меня попросила на несколько минут подменить ее.
Перед поворотом по обеим сторонам коридора стояли кресла. Я решил, что не стоит всем вместе появляться в реанимационном отделении, дабы не поднимать лишний шум и ненужную толчею, а потому попросил своих спутниц дальше не ходить. Элка с Наташей остались у кресел, а я свернул за угол. В конце коридора находилась двустворчатая дверь с табличкой "Реанимационное отделение".
Я постучал в дверь, на правой ее створке моментально откинулось окошко, и моему взору предстал стоявший боком к двери стол с настольной лампой и сидевший за ним мужчина лет тридцати в белом халате и колпаке.
- Здравствуйте, - я сделал скорбную мину. - Извините, пожалуйста, могу ли я узнать, не у вас ли в отделении находится мой брат?
- Когда он к нам поступил? - неожиданно тоненьким голосом мальчика из церковного хора пропел мужчина.
- Сегодня ночью.
- Фами-илия, и-имя?! - раздалось, будто с клироса, протяжное заунывное пение.
- Давыдкин Александр, - произнес я.
Мужчина поднял глаза выше уровня окошка, где, очевидно, на двери был приколот список больных.
- Так, Давыдкин Александр, - повторил он за мной и неожиданно сказал: - Есть такой. Поступил сегодня в четыре часа утра.
Ну надо же! Первая больница - и сразу удача! Сдерживая радость, я смиренно спросил:
- Он будет жить, доктор?
- Состояние у пациента тяжелое, но стабильное. В динамике протекания болезни наблюдается тенденция к улучшению работы сердечно-сосудистой системы.
Я прикинулся простачком:
- Можно мне поговорить с братаном?
Медицинский работник почему-то обиделся.
- Да вы что? - пропищал он. - У нас же реанимационное отделение. Понимаете, ре-а-ни-ма-цион-ное! Если бы с ним можно было разговаривать, он бы у нас не находился.
- Ну хорошо, нельзя поговорить с братаном, разрешите хоть взглянуть на него! - Не знаю, на что я рассчитывал, прорываясь в реанимационное отделение, но мне очень хотелось побывать в палате Давыдкина.
- К нему нельзя, - устало произнес медицинский работник. - В реанимационное отделение посторонним вход воспрещен.
Я вскинул брови:
- Какой же я посторонний? Я же его брат!
Медик потерял терпение. На его жирной физиономии появилось озлобленное выражение.
- Позвольте! - произнес он раздраженно. - У вашего брата три ножевые раны. Он в состоянии комы. К нему никто сейчас не имеет право войти, даже следователь.
Я тоже потерял терпение и голосом инспектора, прибывшего на проверку в подведомственную ему организацию, потребовал:
- Позовите-ка мне заведующего отделением!
Мужик готов был сорваться, однако взял себя в руки.
- Нет его, главврач вызвал. Извините, мне к больному нужно идти, - медицинский работник встал и захлопнул окошко.
Все ясно, улизнул медик. Я немного постоял, раздумчиво глядя на двери туалета, потом повернулся и зашагал к повороту коридора. Элка и Наташа сидели в креслах и о чем-то лениво переговаривались. При моем появлении обе встали.
- Ну что? Узнал? Здесь? - спросила Элка.
- Санек-то здесь, - произнес я озабоченно. - Но к нему не пускают.
- Счастье, что жив! - воскликнула Артамонова и развела руками: - А то, что не пускают, ясное дело… Реанимация же…
Я внимательно посмотрел на девушку.
- В общем, так, девочки, мне обязательно нужно попасть в палату к Саньку, посмотреть, в каком он состоянии. И если у него есть хоть какие-то проблески сознания, я обязательно выпытаю у него все, что мне нужно. Иного способа узнать, где искать Арго и его друзей, у нас нет. Давыдкин - единственная ниточка, ведущая к бандитам. Поэтому сейчас вы отправитесь в реанимационное отделение к дежурящему у двери мужику. Хотите, пляшите перед ним, хотите, устраивайте стриптиз, но сделайте так, чтобы он вышел в коридор и встал спиной к двери туалета. Когда будете готовы, дадите мне знать - "о’кей" громко скажете.
Элка хотела что-то возразить, однако, обратив внимание на мой суровый вид, согласилась:
- Попробуем.
- Вот и молодцы. А теперь за мной!
Я дошагал до конца коридора и юркнул в туалет. Чистенькая, выложенная белым кафелем кабинка оказалась рассчитанной на одну персону. Я попробовал открыть и закрыть двери. Петли были хорошо смазаны и не издали ни звука. Я оставил дверь приоткрытой и затаился. В этот момент и раздался стук в окошко двери реанимационного отделения.
- Я вас слушаю, девушки, - пару секунд спустя пропел медик.
- Здравствуйте! - ответила ему Элка обволакивающим голосом сирены и зашушукалась с Артамоновой. - Послушай, Наташка, мы, кажется, не сюда пришли.
- А куда вам нужно? - поинтересовался медицинский работник, с ходу попадая под влияние женских чар. - Что вы хотите?
- Мы медсестры, - вступила в разговор Наташа. Говорила она обычным, без намека на флирт, тоном. - Хотим устроиться на работу.
- В реанимационное отделение? - взволнованно откликнулся медик.
- Мы готовы работать где угодно, в том числе и в реанимационном отделении. Тем более в одной команде с такими крепкими симпатичными парнями.
Мужик заговорил блаженным голосом.
- Вам нужно в отдел кадров, девочки.
- А где находится отдел кадров? - подключила к голосу бархатный тембр Наташа.
- В другом здании, - охотно откликнулся медик. - Выйдете из…
- О-о, нет! - будто зевающая кошечка заговорила Элеонора. - Вы извините, но мы, девушки бестолковые, так ничего не поймем. Может быть, вы нас проводите?
Если бы меня так охаживали две девицы, я бы за ними на край света побежал, не то что до отдела кадров, но медик оказался крепким орешком.
- Видите ли, мне не разрешается покидать пост, - произнес он с сожалением.
- Но, может быть, вы все же выйдете из своего бункера, - капризно промолвила Ягодкина, - и покажете нам куда идти? У вас в лабиринтах больницы запросто заблудиться можно.
- А это пожалуйста! - проговорил мужик. Щелкнул замок, скрипнула дверь, раздались шаги. - Вам нужно выйти на улицу, - начал объяснять медицинский работник. Шаги стали удаляться, я напрягся. - Обойдете здание, увидите новый корпус больницы.
- Так, так, - промурлыкала Элка. - О’кей!..
Это были именно те слова, которые я ждал. Я встал на цыпочки и начал открывать дверь.
- …Там в конце коридора и находится отдел кадров, - закончил медик.
Элка задала еще один вопрос, но я уже не слушал. В коридоре, куда я вошел, было четыре двери. Первая справа оказалась открытой. В ней стоял компьютер и какая-то аппаратура. Я прошел мимо стола дежурного, добрался до конца коридора и заглянул за угол. Широкий светлый коридор с голыми стенами и полом, выложенным метлахской плиткой, уходил в бесконечность. С левой стороны его располагались палаты, справа вдоль стены стояла вереница каталок. По коридору в мою сторону в зеленого цвета спецодежде шла полная, невысокого роста санитарка. Я спрятался, а затем вновь выглянул. Санитарка дошла до середины коридора, свернула влево в проход. Я вышел из укрытия и направился вдоль ряда стеклянных дверей, заглядывая в палаты. Первая оказалась пустой. Не совсем, конечно, пустой - в ней стояли две кровати и находилась кое-какая медицинская аппаратура, но людей не было. Во второй - на кровати лежала женщина. Над ней, склонившись, стояла молоденькая медсестра и делала ей укол. Я проскользнул мимо. Неожиданно из прохода, пятясь, стала выходить полная санитарка. Она тащила за собой медицинский столик на колесиках. Я открыл следующую дверь и юркнул в палату. В светлой комнате с широким окном стоял тяжелый запах разлагающего мяса. Обе койки были заняты. На одной лежал мужчина лет пятидесяти с разбитым, распухшим лицом, на другой - седовласый, древний, высохший, будто мумия, старик. Из высоко вздымавшейся груди мужчины вырывались хрипы; старик, наоборот, лежал так тихо, что казалось, не дышит. Интересно, что будет, если медперсонал застукает меня в палате? Наверняка поднимут крик и с позором изгонят из стен реанимационного отделения. А то и главврачу сообщат. Я прижался к стене. Спустя пару секунд мимо двери, толкая перед собой столик, прошла санитарка. Я выглянул в коридор. Толстуха не спеша удалялась. Я выскользнул в коридор и заглянул в следующую дверь. Наконец-то!..
В комнате на кровати справа, окутанный проводами и какими-то трубками, лежал Давыдкин. Соседняя кровать была пустой. Я осторожно открыл дверь и скользнул внутрь. Санек лежал вытянувшись, приоткрыв рот. Вокруг его глаз резко обозначились темные круги, нос заострился, кожа на впалых небритых щеках будто высохла и натянулась. У Санька был сильный жар, по лицу его струился пот, слипшиеся грязные волосы взмокли, дыхание было тяжелым, прерывистым.
Я приблизился к кровати и тихонько позвал:
- Санек! Сане-ек! - с таким же успехом я мог обращаться к трупу. Я слегка потряс спинку кровати. - Давыдкин, ты слышишь меня? Давыдки-ин! - Безрезультатно. Я потрогал руку больного. Она была горячей и влажной. - Мне очень нужно с тобой поговорить, Санек! - повысил я голос. - Если ты слышишь меня, дай как-нибудь знать. - Эффект тот же.
Я постоял еще немного рядом с кроватью, повторяя на разные лады имя Давыдкина… И вдруг… Это покажется невероятным, но Санек медленно открыл глаза. Взгляд, правда, у него был затуманенным, и смотрел Давыдкин как бы мимо меня, но тем не менее это был взгляд разумного существа. Я подался вперед, задрожав от возбуждения.
- Санек, Санек! - заговорил я горячим шепотом. - Ты узнаешь меня? Это я, Игорь! - Давыдкин сфокусировал на мне взгляд. Я понял, что он меня узнал, приободрился и вновь заговорил, начав несколько издалека: - Санек, тот, кто тебя ударил, должен ответить за это. Скажи, кто это сделал? Скажи!.. Скажи!.. Арго?.. - Давыдкин был нем как рыба. - Штырь?.. - Никакой реакции. - Бахус? Санек, неужели ты не осознаешь, что тебя хотели убить, а меня подставить? Мы оба с тобой жертвы, Давыдкин! Мы должны отомстить бандитам! Скажи, где их найти?
Я замолчал и выжидающе уставился на Санька. Он скользнул по мне безучастным взглядом, а потом закрыл глаза. Я был разочарован. Похоже, от Давыдкина я ничего не добьюсь.
- Помоги мне, Санек! - произнес я безнадежным тоном. - Я очень тебя прошу!
На лице больного не дрогнул ни один мускул.
- Не хочешь со мной говорить, - сказал я уныло. - Жаль. Я надеялся, что ты мне подсобишь. Ну что ж, выздоравливай. Бог даст, свидимся еще!
В палате мне больше делать было нечего. Я стал поворачиваться, намереваясь уйти, но тут Санек произнес:
- Погоди!
Не веря своим ушам, я резко обернулся. Давыдкин лежал с открытыми глазами и вполне осмысленно глядел на меня.
- Погоди, - вновь повторил Санек. Голос у него был слабым, говорил он, почти не шевеля губами, но понятно. - Арго меня ударил ножом… Приехал домой, узнал, что ты с девкой сбежал, ну и в отместку избил меня и снова куда-то умотал. А когда вернулся, связанного саданул перышком под ребрышки… Орал я сильно… - пожаловался больной. - А потом сознание потерял… Помню, в какой-то момент пришел в себя… Вокруг менты и люди в белых халатах… и снова мрак… Но о том, кто ударил меня ножом я ментам не скажу и ты не говори… Иначе мне не жить… Арго из-под земли достанет и перережет горло. Он страшный человек, Игорек… Но ты мужик смелый, отчаянный, за себя постоять можешь, я это понял… Ты найди его, Игорек, и расквитайся с ним за меня, да и за себя тоже.
Давыдкину трудно было говорить, и он замолчал. Я подождал немного, ожидая, когда Санек продолжит, но он безмолвствовал.
- Но как же я его найду? - наконец не выдержал я.
Давыдкин всухую сглотнул и едва слышно прошептал:
- Не знаю.
- Вот тебе на! - удивился я. - Как же я могу найти Арго и отомстить за тебя, если понятия не имею, где его искать?
Больной вновь заговорил с хрипом и паузами:
- Я понятия не имею, где может находиться Арго… Но я… знаю, где живет Штырь… Арго как-то посылал меня к нему… домой. Может, Штырь подскажет тебе, как выйти на главаря… А живет он… он… - Давыдкин замолчал. Не хватало еще чтобы он, как какой-нибудь лежащий на смертном одре дон Педро из мыльной оперы, испустил дух на самом интересном месте своего рассказа. Однако опасения мои были напрасны. - Он живет, - прошелестел больной, - на Каблукова… Номер дома не знаю… Сойдешь у супермаркета, там увидишь… Четырехэтажка стоит торцом к магазину. Подъезд второй… этаж третий, дверь слева. - Давыдкин вновь закрыл глаза.
- Спасибо, Санек, - сказал я взволнованно. - Я обязательно с ним поквитаюсь. А к тебе я еще заскочу. Выздоравливай!
Неожиданно в палате потянуло свежим воздухом. Я быстро повернулся. В открытые двери входил мордоворот. Увидев меня, он остановился как вкопанный.
- А вы что здесь делаете? - спросил он оторопело и зачем-то плотно прикрыл за собой двери.
Я даже не знал, что сказать. Напустив на себя виноватый вид, промямлил:
- Да вот, брата зашел проведать, уже ухожу. - Я сделал шаг вперед.
- Нет уж, теперь подождите! - с язвительной улыбкой сказал медработник и в свою очередь шагнул назад, загородив своим телом дверь. - Кто вы, собственно говоря, такой?
Я развел руками.
- Ну я же уже говорил вам: брат Санька. - Я подошел к двери и попытался протиснуться между мужчиной и стеной, но медицинский работник стоял каменной глыбой.
- А вот это мы сейчас проверим, - заявил он сурово. - Я сейчас вызову главврача и милиционеров. Пускай установят вашу личность.
- И зачем вам это нужно? - поинтересовался я с недоумением.
Вечно я влипну в какую-нибудь историю. Не хватало мне еще в милицию загреметь. Нет, без боя мне, по-видимому, из больницы не вырваться. Я приятно улыбнулся мужику, а потом неожиданно и сильно ударил его в солнечное сплетение. Выпучив глаза и открыв рот, медик схватился руками за солидное брюшко и стал медленно сгибаться. Я не Арнольд Шварценеггер и не Жан-Клод Ван Дамм, шеи сворачивать не умею, но вот на пару минут вырубить неподготовленного к рукопашному бою противника могу запросто. Коротким и выверенным ударом ребра ладони по затылку я послал мужика в нокаут. Надеюсь, за то время, пока медик будет пребывать в отключке, его профессиональная помощь не понадобится находящимся в реанимационном отделении коматозникам. Я подхватил падающее тело под мышки, оттащил от двери и уложил у стены. Выпрямившись, взглянул на Санька. Он лежал с открытыми глазами, с едва заметной усмешкой на сухих бескровных губах. Давыдкин оторвал от кровати ладонь и покачал ею из стороны в сторону. Я махнул на прощание Саньку рукой и выскользнул за дверь.
По коридору в мою сторону, толкая перед собой носилки, шла полная санитарка. К счастью, женщина была задумчива, смотрела себе под ноги и не заметила, что я вышел из дверей палаты. Я смело пошел ей навстречу. Наконец санитарка подняла голову.
- Молодой человек! - громко сказала женщина. - Как вы вошли? Сюда нельзя!
Я замедлил шаг.
- Правда?! Извините, я не знал. На входе нет никого, дверь открыта.
Ни Элки, ни Наташи за дверями реанимационного отделения видно не было. Я выскользнул из дверей в широкий коридор и зашагал к центральному входу в больничный корпус.
Штырь
Улица Каблукова растянулась километра на три. Новенький ультрасовременный супермаркет находился в центре ее. Действительно, торцом к магазину стояла четырехэтажка, окруженная тополями и кленами. Таксист подрулил к автостоянке.
Я протянул ему деньги, вышел сам, дождался, когда выйдут Элка с Наташей, и наша компания направилась к дому.
Красиво выложенная тротуарная плитка закончилась на углу супермаркета. Дальше между четырехэтажкой и супермаркетом шел разбитый тротуар, состоявший из кусков асфальта вперемешку с небольшими железобетонными плитами с торчащими из земли в разные стороны углами. Мы обогнули дом, вошли во второй подъезд. Посовещавшись, решили подняться на третий этаж всем вместе, разведать обстановку.