Но что за народец пошел нынче! Так и норовят облапошить, объегорить, обскакать брата во Христе… Вот и Игнашка туда же, сукин сын! Ночью потихоньку достал саквояж из воды и, вместо того чтобы принести его к Мазурину и получить на водку, как было уговорено, сразу же отправился в ближайшее питейное заведение и заложил все содержимое саквояжа кабатчику…
Нашел Мазурин мерзавца на следующее утро в невменяемом состоянии. Кабатчик, сволочь, клялся и божился, что ничего не знает и не ведает. Пришлось его малость припугнуть, а потом и пуще застращать, после чего он выложил всю правду-матку, как на исповеди.
- Не губи, - говорит, - барин! Пожалей детушек-малолетушек. У меня их двенадцать человек мал мала меньше… Продал я тот клятый орденок одному человечку. Он давно просил какой-никакой орденишко ему достать, хоть самый невзрачный. Озолочу, говорит. Вот я ему этой ночью и сбыл…
- Где он проживает? - тут же спросил Мазурин, схватив кабатчика за грудки. - И учти, если соврешь, быть тебе битому до смерти, а детушки твои спиногрызы станут сиротами…
- Упаси Господи! Все для них, маленьких, стараюсь. Даже краденое скупаю… Все для них!
- Не скули, сволочь! Говори как на духу! - Мазурин ткнул кабатчику в толстое рыло пятерней, а сам полез за пистолетом.
- О Господи! В доме мещанки Карапузовой на набережной Мойки комнаты снимает… Коллежский секретарь Портупеев. Только Христом Богом молю, не выдавайте… Охти, смертушка моя!
Портупеев слыл в департаменте продовольствия первым взяточником. Об этом Мазурин узнал после того, как навел о нем кое-какие справки. Был он человеком рисковым, и потому на арапа его было брать небезопасно. И все же Мазурин отыскал к нему подходец. Он нежно любил и чуть не боготворил свою десятилетнюю дочь Шурочку и, конечно же, отдал бы все на свете, чтобы только с ней ничего плохого не случилось.
Выкрасть барышню во время прогулки с гувернанткой для Мазурина большого труда не составило. Девчонка оказалась довольно глупенькой и с удовольствием пошла с Мазуриным взглянуть на пушистого персидского кота, якобы живущего в подвале лавки "У самовара", куда отлучилась за сдобой гувернантка.
- А кот не блохастый? - спросила Шурочка, держась за руку мошенника и спускаясь по каменным ступенькам в подвал.
- Да нет, его помыли, - успокоил Мазурин девочку, осторожно взяв ее на руки и сбежав с ней вниз.
Дверь в подвал была не заперта, и потому, не выпуская девочку из рук, он быстро миновал подвальное пространство и, поднявшись наверх с другой стороны дома, сел вместе с ней в поджидавшую пролетку.
- Куда мы едем? - удивленно таращилась на похитителя Шурочка.
- Папа просил тебя покатать по городу, - опять соврал Мазурин.
- Вот здорово! - Девочка засмеялась и даже задрыгала ножками от удовольствия.
Короче говоря, через сорок минут Шурочка была надежно спрятана в доме на окраине города, а Мазурин, пообедав в ресторане, дождался темна и отправился к Портупееву с "визитом вежливости".
В квартире Портупеевых, когда он туда наведался, царило беспокойство и даже паника. Отец Шуры вместе со своей худосочной супругой на чем свет стоит ругали гувернантку. Но француженка плохо понимала по-русски и поэтому на все эскапады родителей своей ученицы только недоуменно пожимала плечами и произносила: "Шер ами!.."
- Василий Трофимович, - сказал Мазурин, когда его проводили к взволнованному до крайности главе семейства из передней в гостиную. - Я знаю причину ваших беспокойств и мог бы вам помочь…
- Как?! Вы видели того негодяя, который украл нашу девочку? - вскочил со стула лысоватый господинчик в вицмундире.
- Случайно. Проходил мимо, вижу, здоровенный такой мужик с бородой тащит куда-то маленькое невинное дитя. Думаю, наверное, он ее украл и хочет продать цыганам, чтобы те ее танцевать и клянчить деньги у прохожих обучили.
- Так это был цыган?! - воскликнула супруга Портупеева, хватаясь за голову. - Тогда нам уже вовек не увидать нашу крошку… Увезут ее в далекие края, в дальнюю губернию и…
- Не успеют! - успокоил Мазурин женщину. - Я сумел, рискуя жизнью, проследить за бородатым мужиком. Он увез вашу девочку в пролетке, и я знаю, в какое место…
- Так что же мы стоим? Скорее в полицию! - забегал-засуетился коллежский секретарь.
- А вот полицию как раз впутывать и не надо, - покачал Мазурин головой. - Что полиция? Поймает двух-трех цыган, а остальные тем временем удерут вместе с вашей дочкой. Тогда ищи ветра в поле.
- И что же вы предлагаете? - нервно переминаясь с ноги на ногу, спросил Василий Трофимович.
- Мы подъедем к тому тайному дому и выкупим ваше дитя из неволи.
- Сие очень опасное предприятие!..
- Ничего, не в таких переделках бывали. К тому же вы можете, если боитесь, взять с собой вооруженных слуг.
- Да, да! Отличный совет! Эй, Дашка, одна нога здесь, другая там! Покличь со двора Федота и Егоршу. Пусть топоры захватят и мою коляску закладывают! А я сам вооружусь пистолетами…
- Не забудьте захватить с собой еще и орден Первозванного… - посоветовал Мазурин, хитро щурясь.
- Какой такой орден? - опешил Портупеев.
- А тот, что у кабатчика прошлой ночью приобрели.
- Это какое-то недоразумение! Я не приобретал ничего подобного!
- Не ври, Вася! Как ты можешь врать, когда жизни нашей дочки грозит опасность! - взмолилась жена, хватая мужа за руки.
- Зачем орден-то? - севшим голосом спросил Портупеев.
- Да так уж! Цыгане сказали, что отдадут вам дочку только в обмен на этот орден… Мне-то без разницы, а с ними вы без ордена не договоритесь.
- Черт побери! Откуда им известно об ордене? Небось, сам кабатчик и растрезвонил!..
- Вася! Отдай им то, что они требуют. Пожалей единственное дитя!
- Хорошо, хорошо! Я захвачу его с собой!
Вскоре вчетвером тряслись по булыжной мостовой, направляясь к городским окраинам.
- Вот этот дом, - шепотом проговорил Мазурин, когда они оказались на месте. - Я пойду один и переговорю с цыганским бароном, а вы ждите меня здесь и ни гу-гу! Потому что цыгане везде, они нас окружают! Цыц!
Мазурин, притворно пугаясь и оглядываясь по сторонам, дошел до покосившегося одинокого домишки, где его приятель Пафнутьевич жег лучину и развлекал Шурочку, показывая ей карточные фокусы.
- Сейчас папа за тобой придет, - успокоил похититель девочку.
- Не хочу к папе! Я буду жить с милым Пафнутьевичем! Он такой добрый и веселый! А дома скука смертная. Чего там делать? Не желаю!..
Знала бы она, что Пафнутьевич не такой уж добрый, как могло показаться, что на его совести была смерть двух стражников и один побег с этапа…
Вернувшись к дрожавшим от страха в коляске Портупееву и его слугам, Мазурин сказал:
- Давайте орден! Я готов помочь вам в передаче его цыганам…
- Не знаю, как вас и благодарить… А что Шурочка?
- Ребенок страдает без отцовской ласки. Плачет, бедная, ручонки к отцу протягивает…
Василий Трофимович всхлипнул и утер набежавшую слезу.
- Как я вам благодарен, добрый вы человек! Приходите к нам всегда запросто! Обращайтесь с любой просьбой…
- Да уж, конечно, не премину… Давайте сюда орден, и девочка спасена…
Орденские знаки перекочевали в руки мошенника, и он, весело насвистывая, отправился за ребенком. Однако спровадить Шуру к отцу оказалось совсем нелегко. Она истерично рыдала, прижимаясь к Пафнутьевичу, и напрочь отказывалась уходить из дома. Только пообещав ей, что Пафнутьевич всенепременно ее навестит в ближайшие дни, они кое-как избавились от нее. Сами же, не мешкая, поспешили исчезнуть из славного города на Неве…
Прохоров-Мозоль
…Инна по-настоящему поверила в то, что стала участницей самого настоящего "романтического приключения" только тогда, когда мы вышли из салона самолета и ступили на бетонное покрытие аэродрома в Багдаде.
- Не может быть! - говорила она чуть слышно. - Это же сказка из "Тысяча и одной ночи"!..
Я не знал человека, который должен подойти ко мне в зале аэропорта, и поэтому поначалу никакого внимания не обратил на полноватого приземистого мужчину с плечами атлета. Он сам подошел к нам и на хорошем русском языке представился:
- Омар Тарик. Мне описали вашу внешность, господин Прохоров. Приветствую вас в Ираке! Сейчас мы отправимся ко мне домой, если не возражаете, а завтра с утра займемся нашими делами. Девушка, как я понимаю, с вами? Ну что же… Не будем искушать местную полицию! Она в последнее время пристально наблюдает за американцами, а страдают от этого и европейцы. Не надо забывать, что мы на пороге новой войны либо с Кувейтом, либо с Саудовской Аравией. Хорошо еще, что по-русски здесь мало кто понимает, а то бы я не был с вами столь откровенен… Поехали!
Жил Омар Тарик сравнительно недалеко от международного аэропорта, и потому до его дома мы добрались довольно быстро, без каких-нибудь приключений.
Город вовсе не поразил моего воображения. Он мало чем отличался от Ташкента или Бишкека, хотя, безусловно, в нем была и своя специфика, присущая Ближнему Востоку. Но для человека, побывавшего хотя бы в одном восточном городе, остальные покажутся копией.
Багдад ничем не напоминал сказочный город султанов и халифов. Шумные улицы, разномастные автомобили, современные здания - все это, как я заметил, не приглянулось и Инне, которая даже перестала глазеть по сторонам и с гораздо большим интересом слушала рассказ Омара о его учебе в России.
- Вы можете мне не поверить, но я четыре года провел в Москве, когда учился в Военной академии бронетанковых войск имени маршала Малиновского…
- Так вы танкист? - изумился я.
- Бывший… Жизнь так сложилась, что после войны с Ираном и наших неудач в Кувейте многих военных специалистов погнали из армии. Наш лидер предпочитает кадры, подготовленные в наших собственных военных учебных заведениях. Я командовал соединением, бронетанковым соединением! Когда началась операция "Буря в пустыне", я потерял сразу половину танков, а остальные оказались без топлива… Бесхозяйственность, доведенная до абсурда!
- А вы хорошо говорите по-русски, почти без акцента, - похвалила его Инна.
- Я, знаете ли, часто встречаюсь со своими друзьями, учившимися в России. При этих встречах мы говорим только на русском языке, чтобы не потерять навыка…
Оказавшись в одноэтажном доме бывшего танкиста, мы первым делом познакомились с женой Омара и двумя его дочерьми, а затем уселись за обыкновенный обеденный стол.
- Не удивляйтесь, - улыбнулся Омар, заметив мое недоумение, - мы привыкли в России к вашим традициям и стараемся у себя дома поддерживать их. Никаких ковров, подушек не будет! Только стулья, стол и обыкновенная посуда. Но одному правилу мы все же никогда не изменяем - женщины не должны сидеть за одним столом с мужчинами!..
Как говорят, намек понял. Я тут же посоветовал Инне не нарушать местных обычаев и присоединиться к трапезе, только когда мы ее закончим и за стол сядут женщины. Похоже, моя девочка осталась недовольна, обиделась и на Омара, и на весь Ирак, но спорить не стала, а отправилась с дочками Омара полюбоваться экзотическими растениями, произраставшими во дворе дома.
- Теперь мы можем есть и разговаривать вполне свободно о деле, - сказал Омар, выпроводив из гостиной и свою супругу.
Я не стал деликатничать и тут же набил рот мясом, приготовленным по какому-то малоизвестному у нас рецепту.
Сам Тарик насыщался неспешно, успевая при этом инструктировать меня.
- Сначала мы отправимся на север страны в Синджарскую долину. Это рядом с сирийской границей, километрах в пятистах от Багдада. Затем посетим древний город Ур и окончим наше путешествие в Хатре. Там же нам предстоит встреча с вашими людьми. Так меня предупредили… Моя задача - оказывать вам содействие и охранять. Поэтому не удивляйтесь, что за нашей машиной всегда и везде будет следовать автомобиль с охраной.
- Вы бы еще танк к нам приставили, - пошутил я, не ожидая, что выпущу джинна из бутылки - поток воспоминаний о Москве и об академии.
- Таких людей я больше не встречал… Помню, когда меня принимали в академию, ее начальник, генерал-полковник Николай Васильевич Малинин, посмотрел мне в глаза, пожал вот эту самую руку и сказал: "Вы будете хорошим командиром, танкист! Я верю в это". И эти простые слова русского генерала до сих пор звучат в моих ушах. Запомнились мне и несколько преподавателей. Скажем, начальник кафедры истории военного искусства Демиденко. Как сейчас, помню его лекции, которые он читал прямо в танковом музее академии. Кстати, это он убедил меня, что танки российского производства, начиная с Т-34, - лучшие в мире по боевым характеристикам… А профессор Павлишин Ким Федорович! Чудесный человек, умница! Какой у него кругозор!..
Я почувствовал, что Омар будет еще долго разглагольствовать о своей московской жизни, и попробовал перевести разговор в русло проблем, интересовавших меня в настоящее время.
- Послушайте, уважаемый, а вы убеждены в том, что наши дела здесь пойдут успешно?
Но Омар, казалось, даже не слышал моего вопроса. Полузакрыв глаза, он откинулся на спинку стула и, раскачиваясь из стороны в сторону, продолжал вспоминать так, словно медитировал:
- …Учебным планом занятий с нами, слушателями первого курса командного факультета, было предусмотрено выездное показное занятие на базе вашей танковой Кантемировской дивизии. Занятие должно было проводиться методом показа оборудования танкового парка, учебно-методической базы соединения… Нам и показали все, ничего не утаили - танковый парк, учебный корпус части, склад боеприпасов… Но это были, как у вас там говорится, только цветы, а ягоды потом. В учебном центре дивизии, на полигоне, я увидел, как водят танки настоящие асы своего дела. Машины с изображением скрещенных дубовых листьев на башнях летали, будто птички. Говорят, что немецкие фашисты, видя на танках эмблему кантемировцев, бежали от них со всех ног… Когда же я сам сел за рычаги управления танка Т-72, то сначала не мог даже сдвинуть боевую машину с места. Разве такое забывается?
Тарик немного успокоился, пристально посмотрел на меня и извинился:
- Вам все это, конечно, неинтересно… А для меня это лучшее, что я видел в жизни…
Больше он ничего не говорил весь вечер. Молчал как рыба. Видно, обиделся, что я прохладно отнесся к его ностальгическим излияниям. Но что делать, мне было на самом деле наплевать на его прошлое. Я жил сегодняшним днем и не собирался крутить башкой и восхищенно причитать: "Как это здорово!" Никогда ни под кого не подделывался и теперь не буду. Так я решил, укладываясь спать прямо на полу, - кроватей у этого иракца, любившего все европейское, почему-то не нашлось…
Проснулся я среди ночи оттого, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Открыв глаза, я чуть не вскрикнул от неожиданности. Надо мной склонился человек, с головы до ног закутанный в белое одеяние, чем-то напоминающее покойницкий саван. Вообще-то я не из пугливых, но тут пожалел, что не помню ни одной подходящей молитвы.
- Не бойся, русский! - тихо проговорил мужской голос. - Тебе нужно бежать…
- Это еще зачем? - спросил я, вскакивая с ковра, служившего мне постелью.
- Некогда объяснять! Опасность! Омар Тарик агент спецслужб Ирака. Я должен спасти вас…
Не понимаю, почему я поверил незнакомцу, каким-то чудом сумевшему проникнуть в чужой, хорошо охраняемый дом, но, быстро одевшись, последовал за человеком в белом. Сначала он провел меня через гостиную, где мы совсем недавно славно поужинали, затем вывел в коридор и направился в противоположную от входной двери сторону. Коридор оказался довольно длинным и извилистым. Вскоре мы подошли к маленькой дверце, распахнутой настежь.
- Черный ход, - прошептал незнакомец и первым шагнул за порог.
Я последовал за ним и оказался в небольшом дворике, огороженном высоким забором. Незнакомец собрался было уже перемахнуть через него, но я придержал его за локоть.
- Я не один. Со мной женщина…
Незнакомец покачал головой:
- Женщину не спасти. Она на женской половине, и ее охраняют…
- Ну и что из этого? Я ее выручу!
- Женщина - приманка! Головорезы будут пытать ее на ваших глазах, и вы все расскажете!
- Не верю! - пробормотал я.
- Тогда можете остаться и проверить. Но на мою помощь не рассчитывайте…
В доме уже спохватились. Раздались выстрелы, послышались чьи-то возбужденные голоса. И я перестал сомневаться. Тем более что незнакомец произнес пароль, переданный мне проводником поезда Брюссель - Москва при нашей последней встрече: "Пти-Андрэ желает тебе счастья"…
- С этого нужно было и начинать, - пробормотал я и быстро перелез через забор.
Я хорошо запомнил, что Омар, когда нас встречал, пароля так и не произнес…
- Называй меня просто шургатец, - сказал человек в белом, когда мы оказались в кабине джипа. - Для начала мы должны выбраться из города.
- На север? - спросил я, когда машина тронулась с места.
- Нет, на юг. Мы поедем туда, где работает группа моих родственников. У нас есть для вас интересные находки…
- Послушай, шургатец, откуда ты знаешь русский язык, и кто тебя прислал мне на выручку? - спросил я.
- Долгий разговор, - произнес он, беспокойно оглядываясь по сторонам. - Разговаривать будем позже, а сейчас… Вот они!
Я увидел, что наперерез нашей машине сразу с двух сторон несутся две легковушки, выкрашенные в защитный цвет. Это произошло на самом перекрестке. И если бы шургатец не прибавил газу, нас взяли бы в клещи.
Обернувшись, я заметил, что машины преследователей, визжа тормозами, повернули следом за нашим джипом. Но они уже поотстали.
Шургатец так крутанул руль, что меня сильно мотнуло, я здорово саданулся виском о ветровое стекло, чуть было не выбив его. От удара я на какое-то время потерял сознание и пришел в себя только на городской окраине.
- Мы оторвались от ищеек Саддама, - сказал шургатец, заметив, что я открыл глаза. - Слава Аллаху, обошлось без стрельбы! Я отвезу тебя в древний город Ур. Оттуда недалеко до границы с Кувейтом. Устрою встречу с родственниками, а потом помогу переправиться через границу. Если, конечно, нас раньше не убьют…
Нет, такая перспектива меня совсем не устраивала!
- Расскажите же наконец, что тут у вас происходит?! - воскликнул я.
- Кто-то сообщил армейским спецслужбам о приезде в Багдад резидента крупной банды контрабандистов, промышляющих вывозом древностей из страны. У нас за это положен расстрел на месте… Мои родственники издавна занимаются раскопками. Все мы из поселка Шургат и всегда зарабатывали свой хлеб только добыванием древних сокровищ, скрытых в подземных глубинах. Но во время войны к нам перестали пускать археологические экспедиции из других стран, и для нас теперь нет работы. Мы голодаем… Я учился в России. Окончил исторический факультет МГУ. Там же познакомился с Омаром Тариком, заканчивавшим бронетанковую академию. После войны с Ираном он стал офицером в свите самого Саддама. Большой человек! Но шургатцам он не помогает. Нам вообще никто не помогает, и поэтому мы вынуждены рассчитывать только на себя. С французами я познакомился совсем недавно, побывав в Париже. Они меня и попросили встретить вас в аэропорту, но это оказалось невозможным. Вас уже ждали полковник Тарик и его люди. Кстати, один из его телохранителей шургатец. Он и помог мне проникнуть в дом, где вас держали…