* * *
- Я очнулся от того, что кто-то закричал. Я открыл глаза, и сознание моментально вернулось на привычное место - точно не знаю, где оно находится. Судя по тому, что мой рот был широко открыт, а мышцы под нижней челюстью свело тряской судорогой - стало быть, и крик тоже был мой…
Я машинально охлопал себя по карманам в поисках сигарет, закурил и оглянулся. На заднем сиденьи мирно спал мальчик, подтянув колени к животу. Кудрявая прядь белых волос, свесившись со лба, переливалась и блестела на солнце.
Увидев мальчика, я успокоился. "Значит, это был только сон." Но странно - чем больше я старался убедить себя в этом, тем меньше в это верил. Меня одолевали нехорошие предчувствия. Я вышел из машины, чтобы слегка размяться. Очень хотелось пить.
Часы показывали полдень. "Ничего, подождет", - подумал я, имея в виду Сундука.
В этот момент со стороны дороги послышался надсадный гул мощных моторов, рассерженное шуршание широких шин по пересохшему шершавому асфальту и обрывки веселой мелодии, разбросанные ветром как попало, безо всякого порядка. Плавно покачиваясь, неспешно катились разноцветные фургоны передвижного цирка шапито.
Все повторялось. Или я во сне предвосхитил будущие события?
Дождавшись, когда повозки циркачей скроются из виду, я сел за руль и поехал на улицу Фруктовую. Дорога показалась мне знакомой, хотя раньше ездить по ней не приходилось. Ровно через час я подъехал к назначенному месту. Вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице. Дойдя до того места, где я лежал во сне, убитый подлым Сундуком, я остановился, осветил зажигалкой пол и внимательно пригляделся. Не знаю, что я надеялся там увидеть. Кровь? Чью? Ведь я был еще жив. Эта мысль показалась мне забавной. Особенно слово "еще".
Я поднялся этажом выше и позвонил в 32 квартиру. Никого. Меня это не удивило! Вот что странно! Я словно знал все заранее.
Я спустился на улицу, взял мальчика на руки и принес его в квартиру. Положил на продавленный диван в той комнате, что поменьше, а сам сел за стол - в той, что побольше.
Вскоре появился Сундук. Я посмотрел на часы - прошло полчаса после нашего приезда. Совпадения продолжались. Меня уже нельзя было застать врасплох. Я был готов.
- Извини, старик, опоздал. Самолет из Москвы задержали на полтора часа, - он заискивающе развел руками. Глаза его бегали.
- Ничего, - ответил я. - Мы тоже совсем недавно приехали. Понимаешь, вдруг очень захотелось спать. Ну, я съехал с дороги, и мы проспали полтора часа. А мальчик - тот до сих пор спит.
Сундук встал, прошел в соседнюю комнату, окинул беглым взглядом маленькое тело, лежащее на продавленном диване, и некоторое время стоял у изголовья, молча прислушиваясь к ровному дыханию ребенка.
Затем он вернулся, сел напротив меня, покрутил своими выпуклыми глазами и спросил:
- А ты почему уснул? Напился, что ли? Разморило на жаре-то?
Я рассердился:
- Почему это "напился"? Ничего я не пил, кроме грейпфрутового сока. Он меня угостил. Половину выпил он, а половину - я.
- Ты хочешь сказать, - прошипел Сундук, - что он выпил не ВЕСЬ сок?
- Не весь. Говорю ж тебе - половину. А что в этом такого?
Сундук как-то нехорошо улыбнулся и покачал головой:
- Ничего, - посидел молча и повторил, - ничего. Знаешь что? - тут он встрепенулся. - Давай выпьем за то, чтобы все хорошо закончилось, - он достал бутылку коньяку и собирался уже ее открыть, но я остановил его.
- Постой. Стаканы какие-то грязные. Надо сполоснуть, - я встал и обошел вокруг стола. - Что это за коньяк? Небось, палёный? - я протянул руку и взял бутылку, крепко стиснув узкое горлышко.
- Обижаешь, - прогнусил Сундук. - Самый настоящий. А стаканы - да хрен с ними… - он не договорил. Я размахнулся и со всей силы опустил бутылку на его коротко стриженый затылок. Стекло разбилось; осколки посыпались на пол, на стол, ему за шиворот; янтарная влага растеклась по шее, отмеченной следами многочисленных фурункулов; по комнате поплыл нежный пьянящий аромат; Сундук уронил голову на руки и затих.
Прежде всего я обыскал его. Достал из левой подмышки небольшой вороненый пистолет, резко пахнущий железом, ружейной смазкой и терпким потом. Затем вытащил из брюк ремень. Оборвал в ванной комнате и на кухне бельевые веревки и крепко связал Сундука.
Когда-то я ходил по Лене - простым матросом. Недолго - одну навигацию. Конечно, всей речной премудрости не постиг, зато узлы научился вязать - на славу. Теперь это пригодилось. Сам бы он ни за что не распутался - я был уверен. Накинул на всякий случай ему на шею петлю - таким образом, что она начинала затягиваться, стоило только Сундуку пошевелиться.
Ну вот - так-то лучше! Я еще раз осмотрел вещи, найденные в карманах Сундука: там оказались ключи от машины и документы. Я достал те документы, которые он дал мне на "копейку". Так и есть! Липовые! Надо было раньше это заметить! Я смял поддельную доверенность и бросил на пол.
* * *
- А ведь я тогда еще не знал эти ваши подсказки, - перебил я сам себя, обращаясь к незнакомцу. - То есть, про снотворное - догадывался. Про машину - тоже. Но я продолжал думать, что Сундук - отец мальчика. И эта была моя самая большая ошибка.
- Ну конечно, - мягко пропел незнакомец. - Конечно, мой дорогой! Но, с другой стороны, откуда вам было это знать?
- Действительно, - согласился я. - Откуда?
* * *
- Я решил воспользоваться машиной Сундука. Это оказался большой красивый джип с тонированными стеклами. Я подумал, что надо обо всем рассказать матери мальчика - надеялся, что она поймет. Я решил не брать с собой ребенка - а вдруг она не захочет меня слушать, вызовет охрану, а охрана - милицию, и посадят как похитителя. Нет. Я хотел объяснить ей, как все произошло на самом деле - и пусть сама разбирается со своим бывшим мужем. В общем, глупо, конечно, но я побоялся нести ответственность за все в одиночку.
И поехал к дому Квасного. Джип оставил на въезде в поселок Черная Грязь, и дальше пошел пешком. Увидел знакомую ограду и встал в отдалении - так, чтобы не привлекать к себе внимания.
Мне казалось, что я ждал очень долго, пока выйдет эта женщина. Но вот наконец она появилась на крыльце - а прошло-то всего пятнадцать минут - и направилась к беседке. Она взяла вазу и вытащила из нее цветы. В этот момент я подбежал к ограде и окликнул ее:
- Эй! Послушайте!
Женщина резко обернулась и посмотрела на меня. Я замахал ей рукой, подзывая:
- Послушайте! Мне очень нужно с вами поговорить!
Она сделала несколько шагов ко мне и остановилась:
- Кто вы? Что вам нужно?
- Послушайте! - сказал я громким шепотом. - Сегодня утром я увез вашего сына.
Она вздрогнула и оглянулась - нет ли кого-нибудь поблизости, потом обернулась ко мне и сказала, тоже понизив голос:
- Так это вы - похититель?
- Да… То есть, я не хотел… Он мне сказал, что это - его сын. И что вы не разрешаете им встречаться.
- Кто сказал?
- Сундук… То есть, Сергей Сундуков. Вы знаете такого?
- Знаю, - она была обескуражена.
- Он ведь - ваш бывший муж? - спросил я, заранее предвидя ответ.
- Нет, - сказала она и убила меня этим наповал.
- Как нет? Но он, по крайней мере, отец ребенка? - все совершенно запуталось.
- Нет, - повторила она.
- Послушайте, - сказал я. - У меня голова идет кругом. Да еще эта жара… Мне кажется, я сейчас тронусь рассудком. Я вас умоляю: поедемте со мной, заберите мальчика. А с Сундуком делайте, что хотите. Не бойтесь меня, я не преступник. Я - нормальный человек, просто очень легковерный. Сундук меня обманул. По-моему, он замышлял что-то очень нехорошее. Поедемте, прошу вас. Только не говорите об этом никому. Я не хочу сидеть в тюрьме. Я хочу исправить свою ошибку.
Она согласилась! Она сказала:
- Подождите, я сейчас к вам выйду, - и направилась к калитке.
Я ликовал: Боже, что за женщина! Она святая! Ради сына готова поехать с первым встречным! Она ничего не боится! Сколько в ней мужества и чистоты! Как я был рад!
Должен признаться честно - я не большой знаток женской натуры. Частая, почти калейдоскопическая смена подружек и любовниц отнюдь не способствовала их детальному изучению. Поэтому женщину я знаю только до определенного момента - как затащить ее в постель - включая, разумеется, и сам момент.
Она подошла ко мне и спросила:
- Что с мальчиком?
- Вы только, ради Бога, не волнуйтесь! - пытался я ее успокоить. - С ним все в порядке, - мы поспешили к тому месту, где стоял джип. - Просто он спит. Я подозреваю, что кто-то дал ему снотворное. Поэтому он так крепко спит. Я даже думаю, что снотворное было в грейпфрутовом соке - потому что я выпил полбутылочки и тоже уснул.
Мы сели в машину. Я развернулся и поехал обратно, на Фруктовую.
- А откуда вы знаете Сундука? - эта мысль не давала мне покоя: кто же он такой на самом деле?
- Сергей Сундуков - первый помощник и правая рука моего мужа, Ильи Ефимовича Квасного, - отчеканила она, как по писаному.
От неожиданности я вздрогнул: машина резко вильнула, и мы чуть было не свалились в кювет.
- Вот оно что! Так он… Значит… А кто же тогда отец ребенка? - я попытался хоть как-то упорядочить тот хаос, который царил у меня в голове.
- Илья Ефимович, конечно же! - она произнесла это с нескрываемым возмущением.
- Черт возьми! - вырвалось у меня. - Так я украл… Точнее, моими руками Сундук украл сына Ильи Ефимовича Квасного?! Тогда неудивительно, что он хотел меня убить - можно было все свалить на мертвого. Но зачем ему это понадобилось? Зачем похищать чужого сына?
- Как зачем? А разве это не вы звонили? Мне показалось, что голос похож…
- Куда звонил? Кому? Нет, я никому не звонил! А в чем дело?
- Понимаете, около часу дня кто-то позвонил и сказал, что ребенок похищен и спрятан в надежном месте. А если мы хотим снова увидеть его живым, то надо заплатить выкуп - сто тысяч долларов.
- Деньги! Вот оно что! Ну как же я сразу не догадался? Все это - ради денег. Точно! Теперь все ясно, как день! Сундук с моей помощью похищает ребенка своего шефа и требует за него выкуп. Сундук рассчитывает убедить патрона расстаться с деньгами. И при этом выступить посредником между похитителями и родителями. А на деле все гораздо проще - он хотел убить меня и присвоить денежки. А счастливому отцу - привезти назад сына. Понятно, зачем он подсыпал снотворное в сок - мальчик не должен был его узнать. Мальчик должен был все время спать. Чтобы отвести от себя даже самую тень подозрения, Сундук сооружает хитроумное алиби: он едет вместе с шефом в аэропорт - встречать партнера Квасного. Изящно! Молодец! Это ж надо - все так придумать! Его подвели мелочи: во-первых, я случайно попробовал этот сок и тоже уснул. Так у меня появились подозрения. А во-вторых, у меня появились предчувствия. А предчувствия - это вам не просто так. Это не глупости. Это что-нибудь, да значит! Правда? - воскликнул я, обращаясь к молодой красивой женщине, сидевшей рядом со мной - жене Квасного. Воскликнул и залился радостным смехом. Она посмотрела на меня - как-то очень странно. Наверное, решила, что я спятил.
- Вы мне не верите? А вот это что? - я вытащил из кармана пистолет, который отобрал у Сундука, и показал ей. - Как вы думаете, для чего ему был нужен пистолет? Я вам отвечу: чтобы убить меня. Этот пистолет нужен для того, чтобы убить меня, - громко повторил я. Зачем? Не знаю. Вырвалось. Помимо моей воли. Самое страшное, что так оно и оказалось на самом деле…
* * *
Мы подъехали к дому на улице Фруктовой. У подъезда одиноко застыла красная "копейка". Только сейчас я обратил внимание, что ни на одном из окон нет занавесок. Видимо, Сундук солгал, сказав, что жильцы наполовину выехали: скорее всего, в доме давно уже никто не жил. Тихое пустынное место - оно идеально подходило для злодейского убийства.
Женщина боязливо озиралась - я могу ее понять. Честно говоря, мне тоже было не по себе. Странно, но я так и не спросил, как ее зовут: мне почему-то казалось, что это не очень прилично.
Я услужливо распахнул перед ней двери подъезда, но она не шелохнулась. Мысленно выругав себя за неуместную учтивость, я первым шагнул в затхлый полумрак.
Поднявшись на площадку между этажами, я невольно посмотрел под ноги: пол был чистый. Я уверенно зашагал дальше. Открыл плоским желтым ключом квартиру и вошел, держа наготове пистолет.
Сундук, надежно связанный, лежал на полу и хрипел. Он уже очнулся. Веревка все сильнее врезалась ему в горло, поэтому он старался не двигаться и даже дышал неглубоко. Лицо его посинело и распухло, а на шее виднелась широкая красная борозда.
Мальчик по-прежнему мирно посапывал на обшарпанном диване.
- Ну вот, видите, - я торжествующе повел рукой. - Я вас не обманывал. Это все он, гад, - и ткнул пальцем в Сундука.
Молодая красавица судорожно вздохнула и, пошатнувшись, привалилась к стене. Обеими руками она ухватила себя за виски и закатила глаза.
"Только этого мне сейчас не хватало: чтобы она грохнулась здесь в обморок!" - недовольно подумал я; подошел к ней, взял крепко за локоть и спросил:
- Вам плохо?
Наверное, она почувствовала в моем голосе некоторую строгость; в ту же минуту она взяла себя в руки и через силу попыталась улыбнуться:
- Нет, все в порядке… А что мальчик? Он спит?
- Спит… И видит сны, - отвечал я. - Надеюсь, это хорошие сны. А когда он проснется, все уже закончится.
- Да… - она машинально кивнула. - Закончится, - и продолжала, не двигаясь, стоять у стены.
- Послушайте, - я немного встряхнул ее, чтобы привести в чувство. - Давайте действовать маленько побыстрее: мне кажется, здесь не самое лучшее место для того, чтобы предаваться раздумьям и мечтаниям.
- Хорошо, - сказала она. - Заберите мальчика и уедем отсюда.
- Это само собой разумеется, - заверил я ее. - А с ним что будем делать? - и показал на Сундука.
Он лежал и прислушивался к нашему разговору. Думаю, он все слышал, но сказать ничего не мог - мешала петля.
- С ним? - повторила она. - Оставим здесь. Я приеду домой, расскажу обо всем мужу, и он сам решит, что с ним делать. А вы что предлагаете?
- Да нет. Ничего. Меня этот вариант вполне устраивает, - поспешил согласиться я. - Лишь бы он больше меня не донимал. Ну, теперь-то вы верите, что я говорил правду?
- Да… - она затрясла головой. - Да, конечно. Берите мальчика и поскорее уедем отсюда.
Я понимающе усмехнулся (Боже, как я глупо тогда выглядел!) и направился в соседнюю комнату, чтобы взять ребенка, но она меня остановила.
- Нет, не оставляйте меня здесь одну! - с жаром сказала она и сжала мою руку изо всех сил. - Я боюсь оставаться с ним наедине. А вдруг он развяжется?
Если бы вы видели ее тогда! Восхитительные густые волосы, выгорев на солнце, пахли совершенно замечательно - неповторимой свежестью и теплом; так пахнут морские водоросли, выброшенные на берег пенным прибоем. Влажные карие глаза смотрели с мольбой; сверкающая слезинка катилась по румяной щеке, растрачиваясь на блистающую дорожку - так капля воска скользит по свече, освещенной изнутри собственным дрожащим пламенем. Сухие горячие пальцы нервно сплетались на моем запястье волнующим кружевом. Конечно же, я не удержался и заглянул в вырез ее платья (можно подумать, вы на моем месте поступили бы иначе); белая упругая грудь, как это принято писать в романах, вздымалась; на крупных коричневых сосках отчетливо был виден каждый рубчик.
Пытаясь успокоить, я прижал ее к своей груди и воровато поцеловал в макушку; и голова моя закружилась от чарующего запаха роскошных волос.
- Не бойтесь! Он не развяжется, - выдавил я из себя, весь залившись горячей краской.
Видимо, это обстоятельство лишило мои слова должной убедительности; она еще больше задрожала и, уткнувшись мокрым лицом в мои ладони, прошептала:
- Рядом с вами я не боюсь ничего… А без вас мне страшно! - я совсем размяк и потек, будто масло на сковородке. - Дайте мне хотя бы пистолет, чтобы я смогла защититься!
Конечно же, я лишился рассудка. Это очень даже просто, когда имеешь дело с ТАКОЙ женщиной. Я отдал ей пистолет. Снял с предохранителя, передернул затвор, дослал патрон в патронник и взвел курок. В общем, я не сделал только две вещи: не приставил ствол к своей голове и не нажал на спуск. Хотя мог бы, попроси она меня об этом.
Я отдал ей пистолет. Вошел в соседнюю комнату, бережно взял на руки ее сына и стал осторожно спускаться по лестнице.
Вышел на улицу, открыл машину и положил мальчика на заднее сиденье. Затем тихонько, чтобы не разбудить его, притворил дверцу джипа и вернулся к подъезду.
* * *
Вошел в подъезд. Гулко хлопнула дверь. Я нащупал гладкие холодные перила и стал подниматься. Когда поднялся до середины пролета, на лестничной площадке вдруг раздались быстрые шаркающие шаги, и буквально в паре метров выросла чья-то бледная тень. Это была она. Она держала в руке небольшой черный пистолет и целилась мне в грудь.
Оглушительно грохнул выстрел… Тугая волна пороховых газов ударила меня по щекам, и словно раскаленная спица вонзилась между ребер. Я опрокинулся навзничь. Последнее, что я успел увидеть - это легкое белое платье и черный зрачок пистолета, уставившийся мне в лоб…