Но Лиля?.. Почему Лиля решила жить втроем? Почему именно тогда решила, что будет так - семья? Почему "только в 1918 году, проверив свое чувство к поэту…"? Проверила чувство - как это "проверила"? Лиля не видела Маяковского полгода, до этого она не была в него влюблена… Она что, внезапно влюбилась в нелюбимого? Но если сразу не влюбился, не трепещешь, то через какое-то время не влюбишься вдруг, не начнешь трепетать. И наука это полностью подтверждает: если не вырабатываются на определенного человека гормоны влюбленности, то потом вдруг не начнут вырабатываться. Может быть другое - когда люди в длительных отношениях, вместо гормонов влюбленности вырабатывается другой гормон, который отвечает за душевный комфорт, за "мне хорошо только рядом с тобой". Это не влюбленность, а любовь, но такая любовь у Лили была к Брику.
А "проверив чувство" звучит как-то по-военному, словно речь идет о сверке личного состава. Но, может быть, это и была сверка личного состава?
После почти двухлетнего перерыва в постоянной любовной связи Лиля решила, что Маяковский ей нужен. Что ей нужно "новое положение вещей", узаконенное сожительство втроем, в котором у каждого новая роль. Значит, это был расчет?..
Вот если Маша вышла за Петю из-за квартиры или прописки, это ничего, это нормально, а тут мы так пристально смотрим - а любовь ли это, а не корысть ли, не расчет?
Не корысть, но расчет, безусловно, был. Лилин расчет был очень умный.
Давайте представим себе Лилин смотр личного состава. Лиля любила Осипа, Маяковский в отчаянии бросался к Эльзе, затем отдалился от Лили, уехал в Москву. Лиля Маяковского в Москву отпустила. О том, чтобы Маяковский и Лиля были вдвоем, и речи никогда не было. Даже если бы Лиля и любила его, она понимала, что нормальный брак с ним невозможен, что мрачный страстный Володя ее заклюет.
Лиля осталась в Петрограде женой Брика. Она пыталась спасти свой брак и потерпела неудачу - Осип к ней окончательно охладел. И к этому времени - к лету восемнадцатого года - Лилины отношения с ним определились: она поняла, что Брик ее оставил. "Оставил" не в привычном, бытовом смысле - ах, он ее бросил! Они и не думали расставаться.
Лиля перестала вызывать у Брика желание, но что такое секс? Что же, только потому, что один человек больше не испытывает желания поместить маленький кусочек себя в другого человека, все, нежность и духовную близость, все родное и теплое, что было и есть, все - вон? Прекратились сексуальные отношения, но любовь, преданность, потребность в присутствии друг друга никуда не исчезают - если ты нормальный человек, а не примитивное существо.
Мы никогда не узнаем, может быть, Лиля с Осипом не прекратили сексуальные отношения окончательно, может быть, прекратили на время, а потом что-то менялось, но в любом случае их брак был не секс, а осознание общей судьбы. Они были суждены друг другу Богом, и настоящий брак так и остался с Осипом, а не с Маяковским.
Лилин идеальный брак прекрасен, остаться без Осипа Лиля не хотела, но нужно же как-то жить - жить вместе каждый день. На самом деле Лиля попала в непростую ситуацию: Брик, такой умный, спокойный, - как без него, если он все про жизнь и про нее саму объясняет? Без Брика невозможно, но и с ним уже нехорошо - как с ним жить, если он уже был ей эмоционально недостаточен, она все время вспыхивает, а он не отвечает?… Все же Брик ее немножко "бросил".
Что делать, если немножко бросили?.. Для человека, который так любит себя, как Лиля, ответ один - быстро построить другие отношения, в которых Брик остался бы с ней. Ну и какие у нее были варианты? Только один - Брик и Маяковский.
Вот такой был Лилин расчет - гениальный. Но были, очевидно, и другие, прагматичные соображения.
Маяковский был уже очень знаменит. Лиля решила, что лучше ей в жизни держаться Маяковского, что ее будущее может быть связано с ним. Ахматова говорила презрительно, что Лиля всегда "любила главного", - это точно. Но вопрос - в чем главного? Рядом были и главнее. А почему бы ей вообще не отойти от литературы и не поискать в другом кругу, не соблазнить самого главного в Петрограде - Урицкого? Потом, когда его застрелят, другого самого главного - Зиновьева, когда того расстреляют - Кирова… Лиля любила "главного", но она любила талант, любила быть в центре, и другие "главные" не могли дать ей того, чего она хотела больше всего на свете, - чтобы ее жизнь была интересна.
Поэтому Лиля и выбрала идеальный для себя вариант - и в смысле отношений, и в смысле устройства жизни. У нее, как у Маяковского, в этой жизни втроем все клеточки были заполнены - и понимание, и спокойствие, и эмоциональный отклик. И любовь - нельзя же совсем исключать любовь из этого расклада. В ее жизни не нашлось сейчас никого главнее, но она все-таки любила своего Володю - наконец-то полюбила. Лиля не стала бы жить с мужчиной только из-за его главности - зачем ей гулять, собирать грибы, играть в карты, пить чай с противным нелюбимым ради будущей славы музы поэта?.. Может быть, у нее была особая эрогенная зона - реагировала на талант и успех?.
Да и вообще, двое мужчин лучше, чем один, тем более в такое трудное время. Это шутка, но, с другой стороны, это правда.
Остается Брик - ему все это зачем? Лиля говорит: если бы Осип сказал, что нужно с Маяковским расстаться, она бы выбрала Осипа. Это, без сомнения, правда. Лиля не разлюбила своего Осю. Но Осип не сказал, что - нет, они останутся вдвоем с Лилей, как приличная семья. Осип согласился на семью втроем, почему?
Шкловский говорил: "Если отрезать Брику ноги, то он станет доказывать, что так удобней". О чем это? О том, что не нужно никаких выяснений отношений. Это у них было семейное - не выяснять, не замечать, не вытаскивать всю правду на свет, не вопрошать грозно: "А кто тут у нас кому кто?!" Осип Лиле ответил - хорошо, пускай Маяковский, только давай никогда не расстанемся. Эльза приехала попрощаться и не хотела не только задавать вопросы, "но даже показать, что замечает новое положение вещей". Лошади не выясняют отношений, поэтому они никогда не кончают жизнь самоубийством…
Но в любом случае Лиля и Осип знали, как из плохого сделать хорошее, не пропасть. А Брик к тому же умел любые свои эмоции перевести в рациональное решение вопроса, в схему.
Любовь тоже можно превратить в схему: Лиля полюбила Маяковского, но это не означает, что немедленно разлюбила Брика. Почему, собственно, нельзя любить двоих? Обычные люди этого не понимают и устраивают страшную драму, а Брик принимает вещи такими, как они есть.
Да, конечно, все так, только… Может быть, Брик сам придумал жить вместе? В важных вопросах Брик руководил Лилей, а не она им. Так, может быть, это было его желание, его решение?
"…На лице его часто играла насмешливо-ироническая улыбка, он хорошо знал цену людям. Если человек был ему неинтересен, он посреди разговора вставал и уходил к себе. Про некоторых гостей, которых в доме бывало много, он говорил: "Зря потраченные время и деньги". Он был энциклопедически образован, и, когда говорил, вокруг замолкали…"
Маяковский ему интересен, Маяковский - это не зря потраченные время и деньги. "Ося влюбился в Маяковского". Радовался ему, восхищался его стихами, "огромностью" его личности, хотел первым слушать его стихи, хотел владеть им… - любил. Оба они, и Лиля, и Осип, любят Маяковского, а если любишь человека, нужно с ним вместе жить.
…И они стали втроем.
Это случилось до дачной жизни в Левашове или, по другим источникам, сразу же после их первого общего лета, и в этой истории Лиля уже повела себя как жена Маяковского.
История немного невнятная, как всегда, когда сплетня. Вроде бы Чуковский рассказал Горькому, что Маяковский обесчестил невинную девушку и заразил ее сифилисом, - прямо как в романе Мопассана. Мы можем верить Чуковскому, как верили в детстве ("Жил да был Крокодил, он по Невскому ходил"), а можем не верить, потому что Чуковского обуяла ревность - у них была одна общая любовница, не у Чуковского с Крокодилом, а у Чуковского с Маяковским. Эта девушка была сначала любовницей Чуковского и "изменила" ему с Маяковским. Закончилось все мучительным разрывом с абортом. Было это четыре года назад, в 1914 году, и почему вдруг стало актуальной сплетней, непонятно. Но тем не менее сплетня состояла в том, что у Маяковского сифилис.
Яков Львович, тот самый, который обещал Лиле "устроить" ее в кинематограф, был всеобщий приятель и даже друг Горького, "бретер", "прожигатель жизни", по-сегодняшнему, светский тусовщик, знакомый со всеми и повсюду вхожий. Яков Львович от Горького понес эту сплетню дальше по всему Петрограду. Он тоже был лично заинтересован в том, чтобы опорочить Маяковского, - у него с Лилей то ли был роман, то ли он ее просто добивался. И цель его сплетни была простая и понятная - отдалить Лилю от Маяковского. В общем, Маша сказала Кате, что Катя сказала Маше, что… что Маяковский болен - у него сифилис. Сплетня распространилась по Петрограду и дошла до Бриков. А сифилис был тогда очень позорной болезнью, считалось, его можно подцепить только у проституток.
Услышав, что у Маяковского сифилис, Лиля не ужаснулась и не заплакала, а пошла прямо к Горькому и потребовала - пусть Горький скажет, кто источник сплетни. Это он нам Горький, классик, буревестник, а ей он был Горький, который часто сидел за картами у нее дома. Но все же он и для нее был знаменитость, классик, так что это было довольно смело. Горький уклончиво ответил что-то вроде "так, одно лицо" и "я узнаю"… Но Лиля не успокоилась и написала Горькому письмо - пускай это лицо немедленно даст ей адрес доктора, от которого получена позорящая Маяковского информация. И, чтобы Горький не отделывался от нее, потребовала дать ей письменный ответ. Ничего конкретного Горький ей так и не сообщил, очевидно, "одно лицо" насплетничало и не пожелало отвечать за свои слова.
Но дело не в том, кто кому насплетничал, а в том, как повела себя Лиля. Она даже не постеснялась передать от себя Горькому, что Маяковский не избил его только потому, что Горький старый и больной.
От другого сплетника, Якова Львовича, когда он подошел к ней где-то на людях, Лиля не стала требовать объяснений, а просто громко бросила ему "говно!".
Лиля, конечно, защищала не только Маяковского, но и себя - понятно же, что если у него сифилис, то и у нее, а такого пятна она никак не хотела. Но Лиля - молодец. Смелая. Не побоялась показаться смешной, невежливой или навязчивой или вот так просто взять и сказать - "говно!". Ну просто человек делал, что хотел, - здорово!
Что было дальше. Дальше была Москва, морковка…
Брики и Маяковский уехали из Петрограда в Москву весной 1919 года, сразу вслед за ленинским правительством. И тут возникает вопрос, такое большое удивление - а почему они уехали из Петрограда в Москву, а не вообще уехали из России в Европу? Да, Брик не имел разногласий с властью, с большевиками. Но ведь уже был 1918 год, уже Каннегисер застрелил Урицкого, уже большевики ответили на это страшным "красным террором", уже на улицах Петрограда арестовывали интеллигентных по виду людей, уже было "каждого десятого расстреляем за убитого товарища Урицкого" - почему они не уехали? Уже Каплан стреляла в Ленина - полуслепая, больная, она не могла удержать пистолет в руке, но "стреляла", - большевики уже себя показали.
Уже был голод, была разруха, почему они не уехали? Ни тогда не уехали, ни позже, пока еще было можно? Не уплыли на пароходе, как Эльза, не бежали по льду Финского залива, как Шкловский, не отбыли в "научную командировку" навсегда, как Якобсон? Почему они не эмигрировали?
Нет, конечно, очевидный ответ на этот вопрос - потому что футуризм, левое искусство было на коне в большевистской России. Брики принадлежали к левому искусству, и зачем им эмигрировать?.. Но это именно что очевидный ответ. На самом деле Брики ничему не принадлежали, Брик принадлежал себе самому, а Лиля принадлежала Брику. Они не были "людьми искусства", как Маяковский. Он - поэт, и этим исчерпывается его сущность, занятие и способ заработка. А Брики просто были рядом с искусством.
Что-то они хотели иметь в Советской России, что?..
Например: Брик, такой здравомыслящий, такой хороший аналитик, предвидел, что Маяковский станет главным, "первым пролетарским поэтом", и их жизнь при нем будет лучше, чем нищета за границей. Лучше быть идеологом культуры в России, чем таксистом в Париже. Но если Брик был такой провидец с Маяковским, то отчего же он не предвидел террор? Они с Лилей не погибли, но ведь могли погибнуть. Почему же они остались в России?
Да очень просто - эти люди любили "интересное". "Интересное" для них было очень важно, важнее многого, нужно отдать им справедливость. "Как-то, отвечая на вопрос, что он больше всего любит делать в жизни, Брик сказал: "…рыться в книгах, думать и говорить о проблемах искусства, прийти человеку неожиданно на помощь…"" Интереснее быть идеологом культуры в России, чем таксистом в Париже. Интереснее быть с Маяковским, чем нанизывать бусы из макарон в Париже. Брики были с большевиками, потому что с большевиками им было интереснее.
Это может быть так, а может, и не так… Часто бывает, что мотивы не настолько осознанные, не такие четкие, не такие глобальные, а так, вроде бы незначащая мелочь… К примеру, Брик просто не хотел бросать свою огромную библиотеку?..
Брики и Маяковский уехали в Москву. Москва стала столицей, а Петроград стал политической провинцией. Все самое главное теперь происходило в Москве. Конечно, семейным стратегом был Осип, но кто из них троих заторопился в Москву? Кто ринулся вслед за главными и за интересным, кто не пожелал ждать, пока Петроград окончательно затихнет, захиреет, превратится в культурную провинцию?
В Москве при помощи Якобсона Лиля, Осип и Маяковский поселились в крошечной комнатке с камином. Маяковский описал ее в стихах: "Двенадцать квадратных аршин жилья. Четверо в помещении - Лиля, Ося, я и собака Щеник".
И эта двенадцатиметровая комнатка больше всего говорит о том, что это именно была семья! Потому что при всей трогательности этого описания, как будто для детей, поневоле возникает такой же детский, непосредственный вопрос - а где они спали, втроем? О господи, где, где… Там стояли две кровати и раскладушка.
А как в этой комнатке могла происходить интимная жизнь Лили и Маяковского? Ну как-то происходила. А как происходит интимная жизнь, если это другие трое - муж, жена и взрослый ребенок или муж, жена и бабушка?
Так что "двенадцать квадратных аршин жилья" без иронии подтверждают: это была настоящая семья, как-то они прилаживались к такой жизни, и все.
Лиля, Осип и Маяковский втроем переживали голод и холод, топили камин чем придется. В квартире не работали водопровод и канализация… Это что же, у них не было туалета?..
Маяковский описал, как они ходили в уборную на Ярославский вокзал, пешком через всю Москву. Но в стихах это одно, а если вдруг заболит живот или еще что-нибудь… Как без туалета и без воды?..
Голодали, как все тогда, каждый пытался что-то придумать, добыть что может.
Не домой,
не на суп,
а к любимой
в гости
две морковинки
несу
за зеленый хвостик.
Один раз Лиля поменяла свой жемчуг на мешок картошки. В другой раз придумала переписать от руки "Флейту-позвоночник" с посвящением себе ("Посвящается Лиле Юрьевне Брик"), а Маяковский дополнил самодельную книжку своими рисунками - и продали букинисту, купили еды. Маяковский - кормилец.
Маяковский: "…Только в этой зиме понятней стала мне теплота любовей, дружб и семей". Голодные, замерзшие, не очень чистые, но впервые по-настоящему вместе.
Как у всех любящих друг друга людей, у них был свой нежный домашний лексикон. Лиля: "Мы стали звать Владимира Владимировича Щенком". Не то чтобы это интимное какое-то словечко, для каждого было прозвище, никто не исключен из нежности, у них все нежности на троих. Лиля - Киса, Маяковский - Щенок, а Осип - Кот. Раз Лиля киса, то он кот. Коту, кстати, уже за тридцать. Брик слишком серьезен, чтобы быть каким-нибудь Львенком, Лисенком, Хоречком.
Все трое подписывали свои письма друг к другу рисунками - разлапистый щенок, задумчивый кот, хорошенькая кошечка. У Лили была потом специальная "кошачья печать" для писем "зверикам". Такая Лилина ребячливость обаятельно сочеталась с ее железной волей - зверики, немедленно сделайте все, как я велю, а то ваша Киса так вас исцарапает, что своих не узнаете!
Прозвища членов этой кошачье-собачьей семьи так удивительно точны, что можно было бы больше ничего о них не знать.
Киса и Кот - одной породы, а Щенок другой породы. Щенок думает: "Хозяин за мной ухаживает, кормит меня, наверное, он бог", а Кот и Киса думают: "Хозяин за мной ухаживает, кормит меня, наверное, я бог". Щенок привыкает к людям, Кот и Киса - к месту. Щенок не может без хозяев, зависит от них, вьется под ногами, просит ласки и внимания, страшно предан и бестолково лижет руки.
Киса ходит сама по себе, в ласке нуждается, но с хитростью.
А Кот? Он в усы усмешку прячет, усмехается в усы, ловит нас на честном слове, на кусочке колбасы. Кот - отстраненный, не может безоглядно любить Кису, как Щенок. Кисе тоже не позавидуешь: всю жизнь любить и мириться с отчужденностью.
Лиля про Маяковского и собаку Щеника: "Оба - большелапые, большеголовые. Оба носились, задрав хвост. Оба скулили жалобно, когда просили о чем-нибудь, и не отставали до тех пор, пока не добьются своего. Иногда лаяли на первого встречного просто так, для красного словца".
В этих словах разгадка характера их интимных отношений. Не пошлое "что он мог у нее просить, не еду же, тогда что, любви?" Маяковский мог просить у Лили сто миллионов вещей, которые бывают в совместной жизни, - подвинься, пойдем, давай пить чай… Но и их интимные отношения были такие же: он "просил", она не соглашалась, он "не отставал", а она соглашалась или нет. Тщательно отмеренная кошачья ласковость и щенячьи горячие поцелуи без счета, без меры.
Какое-то время они совсем не расставались, а потом Маяковский ненадолго уехал в Петроград по делам. В поезде он вел дневник, "Дневник для Личика".
"1 ч. 28 м. Думаю только о Лилике…
3 ч. 9 м. Детка, еду, целую, люблю…"
И так далее… до конца следующего дня - дорога тогда занимала сутки. И на следующий день с самого утра:
"7 ч. 45 м. Доброе утро. Люблю Кису. Продрал глаза.
9 ч. 6 м. Думаю только о Кисе.
9 ч. 40 м. Люблю детку Лику.
10 ч. 40 м. Дорогой Кисит.
11 ч. 45 м. Лилек, думаю только о тебе и люблю ужасно.
12 ч. Лисик.
12 ч. 30 м. Подъезжаю с тоской по Кисе, рвусь к тебе, любящий Кисю Щенок".