Теперь для него был понятен и неприятный запах, царивший в комнате от разлагающейся крови. Сам труп тоже уже потерял ту неестественную упругость, которая наступает тотчас после смерти. Не подлежало сомнению, что убийство было совершенно несколько часов назад.
Ник Картер знал, что такое страх только по названию, но теперь, почувствовав себя оторванным от всего мира в непроницаемо-темной комнате наедине с разлагающимся трупом, он должен был стиснуть зубы, чтобы не дать овладеть собой ужасу. О, если б у него был свет, хоть одна спичка! На некоторое время он замер, затем начал кричать из всей силы своих легких, но никакого ответа не получил. Только эхо носилось по комнате звенящим, благодаря железным жалюзи, звуком. Очевидно, дом был покинут и никого, кроме сыщика и трупа, в нем не было.
- Для меня теперь ясно как божий день, что здесь совершено ужасное преступление, - пробормотал сыщик. - Но почему не убили тогда и меня? Почему оставили в живых? Что здесь, вообще, произошло, пока я находился под влиянием дурмана?
Он закусил губы и медленно дюйм за дюймом направился к противоположной стене комнаты. Наконец он достиг ее и пошел, опираясь на нее руками, в том направлении, где предполагал найти дверь, ведущую в коридор. Он знал, что между косяком двери и соседней стеной находилось только небольшое пространство, занятое телефоном. Руки сыщика натыкались то на мебель, то на низко повешенные картины, наконец добрались до двери, но… вместо нее он нашел такое же железное жалюзи, каким были заперты окна.
- Чем дальше, тем лучше, - прошептал сыщик. - Что же я, в конце концов, бодрствую или все еще сплю? Неужели я нахожусь в доме чикагской миллионерши, о которой мне дали такой великолепный отзыв из полицейского управления? Неужели… Ба, - перебил он сам себя, - да ведь я могу о себе сообщить по телефону. Как это мне раньше не пришла в голову подобная мысль?
Почувствовав облегчение, он быстро побрел к тому месту, где, как он знал, был прикреплен аппарат; наконец вот… ящик, слуховая трубка, кнопки. Картер несколько раз нажал одну из них и ждал ответа, но его не было, не было слышно и того характерного шума, который обыкновенно доносится до стоящего у телефона. Без сомнения, сыщик был предоставлен самому себе и спасение его казалось невозможным.
. . . . . . . . . .
Только что сделанное открытие до такой степени ошеломило сыщика, что совершенно лишило его способности размышлять. Но уже через несколько минут он энергично встряхнул головой и начал ощупывать стену, на которой висел аппарат. Его исследование показало ему, что провода шли из ящика книзу, проходили под пол и, вероятно, по обычаю американцев, выходили наружу из подвального помещения. Ник Картер не знал даже, сколько времени употребил он на свои поиски: часы или минуты? Затем мысли его обратились снова к находившемуся в комнате трупу - чей это мог быть труп? Картер знал, что это была женщина, но молода она или стара и как именно убита, оставалось тайной для сыщика. У него мелькнула мысль, что убитая Кора Дюмон, но он сейчас же отбросил ее, как совершенно неподходящую.
- Если в этом доме совершено убийство, то Кора могла быть только убийцей, но никак не жертвой!
Внезапно Ник вспомнил, что общество "Гибель воров" изготовляло не только сигнальные аппараты, но и железные жалюзи на окна и двери для того, чтобы в случае надобности запереть воров в том помещении, куда они заберутся. Не подлежало сомнению, что нащупанные сыщиком жалюзи были не чем иным, как изделием общества "Гибель воров". Но тогда напрашивался само собой другой вопрос: почему на его крики не пришел хотя бы слуга? Ведь не могло же быть, чтобы весь дом был населен преступниками.
- Что-то здесь не так, - тихо проговорил Картер. - Или все жильцы покинули дом или Кора Дюмон сумела окружить себя своими сообщниками. Скорее последнее. В Чикаго ей было сильно не по себе и вот она покинула город, за ней, конечно, убрались и поставленные ей слуги. Здесь же в комнате лежит единственный человек, который мог ей быть опасен. Но почему тогда Кора не убила и его, Ника?
Здесь, как казалось сыщику, была главная ошибка преступницы. Могло случиться, что пленник вырвется на волю и тогда он окажется очень опасным для авантюристки.
- Ах, если бы был свет, - снова вздохнул Картер.
Вслед затем он хлопнул себя рукой по лбу и продолжал:
- Экий я болван! Да ведь с потолка свешивается люстра! Не знаю только, где находятся выключатели! Около двери или около самих лампочек? Попытаемся, во всяком случае. Авось эта женщина-дьявол забыла испортить электрическое освещение.
Дальнейшие поиски убедили, однако, Картера, что преступница ничего не забыла: провода оказались перерезанными.
- Теперь я понимаю ее план, - слетело с уст Ника Картера. - Что она хотела мне показать, подбросив сюда труп, этого я не знаю, но для чего она оставила меня в живых, это мне теперь понятно. Такие случаи уже были в моей жизни. Очевидно, авантюристка вызывает меня на борьбу, желая воочию показать свое могущество. Если это так, то я не завидую ее сообразительности. Такое хвастовство погубило уже Каррутера, Кварца и Дацара, погубит и Кору Дюмон, или что то же, маркизу Джиолитта. Сколько же времени я находился в бессознательном состоянии? Во всяком случае несколько часов, потому что выпил целых два стакана этого проклятого напитка. Если бы я только не знал, что и умные люди попадают иногда впросак, я выдрал бы сам себя за уши, впрочем, - пожал он плечами, - какой смысл имеют все мои рассуждения? Факт налицо - меня перехитрили. Я уверен, что когда наконец вырвусь из этой дыры, то Кора будет уже очень далеко от Чикаго. Насколько я ее знаю, она умеет заметать следы. Воображаю, как вытянутся физиономии у полицейских, когда они убедятся, что танцы с барышней в продолжение трех лет еще ровно ничего не доказывают.
Проговорив это, Ник Картер снова погрузился в размышление: каким образом вырваться из тюрьмы? Единственное, что обещало успех, - это попытка стулом или чем-нибудь иным пробить одну из железных занавесей. Сказано - сделано!
Картер схватил первый попавшийся стул, подошел к окну, находившемуся ближе к камину и принялся наносить удар за ударом; железный щит звенел, трещал, но не поддавался. Стул разлетелся в куски, сыщик отбросил оставшуюся в руках спинку, нащупал в темноте тяжелую книжную полку и со всего размаха ударил ею в окно. Наконец занавес поддался и со скрипом поднялся кверху, приблизительно на один фут. Этого было довольно, чтобы в комнату широкой полосой хлынул дневной свет.
- Слава Богу! - произнес Картер. - Теперь мне нужно только пробить стекло, вылезть в отверстие и тогда…
- Вот он! Вот он! - раздалось из-за окна. - Эй, вы там! Если вы только осмелитесь пошевельнуться, я пущу вам пулю в голову!
При этих словах кто-то разбил стекло и вставил дуло револьвера в образовавшееся отверстие.
- Кто вы такой и что вам нужно? - закричал Картер.
- Если вам только дорога жизнь - прочь от окна! - снова раздался бас. - Сюда, Дик, ко мне!
- А разве он жив? - послышался другой голос.
- Жив, мистер Картер, жив! Пожалуйте сюда!
Сыщик слушал и не верил своим ушам.
- Картер? Про какого Картера вы говорите? Дик, да ты разве здесь?
- Молчи, негодяй! - раздалось за окном. - Если тебе так хочется знать, то изволь, я скажу тебе, что сюда приехал из Нью-Йорка знаменитый сыщик Ник Картер, чтобы схватить тебя и всю твою шайку.
- Очень интересно будет познакомиться с этим господином, - отвечал Ник Картер, у которого, несмотря на не совсем приятное положение, поднялось настроение.
- Вообще, здесь творится не совсем ладное, даже свет какой-то странный, затем…
В это время откуда-то вынырнуло с полдюжины широкоплечих мужчин в странных шляпах, оканчивавшихся кожаными, закрывавшими все лицо козырьками.
"Да ведь это пожарные, - мелькнуло в голове Ника. - Что им здесь нужно?"
Появившиеся фигуры между тем разбирали окно и ломами подняли железный занавес еще фута на два выше.
Только теперь увидел Ник Картер, что то, что он считал за дневной свет, было на самом деле заревом пожара.
Дом, в котором так долго пробыл в качестве пленника Ник Картер, стоял весь в огне.
. . . . . . . . . .
Но вот в окно влезло несколько человек, которые грубо схватили сыщика, заложили ему за спину руки и надели на них стальные оковы…
Только теперь, когда его через то же самое окно вынесли в сад, Картер узнал, что соседи виллы были незадолго до полуночи встревожены взрывом. Когда прибыли пожарные, дом уже пылал… Работа по тушению пожара сильно затруднялась тем обстоятельством, что все окна и двери виллы оказались забаррикадированными железными занавесями.
Проникнуть внутрь дома через крышу оказалось невозможным, так как крыша представляла из себя сплошной костер, к которому без опасности сгореть заживо нельзя было даже приблизиться.
Для поднятия железных жалюзи пришлось в конце концов вызвать рабочих с фабрики "Гибель воров". Но и они долгое время ничего не могли поделать, тем более, что пожарные так испортили сложный механизм предохранителей, что обычным путем их поднять было уже нельзя. Только когда рабочие попали в подвал и прорыли туннель, пробравшимся монтерам удалось поднять два занавеса на окнах верхнего этажа, механизм остальных был испорчен окончательно.
Пожарным удалось наконец локализовать огонь, направив его на один из боковых флигелей. Отблеск пламени, пожиравшего эту часть виллы и принял Картер за дневной свет…
К концу пожара выяснилось, что дом, собственно говоря, пострадал очень мало, но зато верхний этаж, в котором, по всей вероятности, произошел и сам взрыв, выгорел дотла.
В этом же верхнем этаже натолкнулись на ужасную картину. В одной из комнат найдены были трупы трех служанок, погибших, однако, не от огня, так как они спокойно лежали в своих кроватях, убитые во время сна…
Место пожара посетил и начальник полиции в сопровождении элегантно одетого господина, к которому все относились с большим уважением.
Господин этот был не кто иной, как знаменитый сыщик Ник Картер, приехавший только накануне вечером в Чикаго и назначивший лично ему хорошо знакомому начальнику полиции встречу по телефону на следующий день. Однако, начальник полиции очень просил Картера приехать на пожар, на что сыщик сейчас же ответил полнейшим согласием и действительно прибыл на виллу миссис Сундерлин.
Когда прибыла пожарная команда, Картер номер первый, то есть настоящий, - так как второй был, несомненно, самозванцем, - находился еще в беспамятстве и сам шум работ не мог привести его в чувство.
А когда Ник наконец пришел в себя, то благодаря железным занавесам на окнах и двери свист воды, выходивший из пожарных труб, показался ему щебетаньем птичек, а его крики и стук заглушались пыхтением паровых машин и грохотом топоров. Но затем, когда шум, производимый сыщиком, был услышан снаружи, полиция решила, что убийца служанок находится еще в доме и теперь пытается выйти отсюда.
Произведен ли взрыв самим преступником, было неизвестно, и мнения на этот счет расходились. Со стороны пожарных было высказано предположение, что благодаря сотрясению, получившемуся при взрыве, предохранительные занавесы опустились сами собой и, таким образом, не дали возможности преступнику уйти вовремя из виллы.
Так как опасности от пожара более не предвиделось, то полицейские чиновники могли войти в виллу для допроса преступника, уже окруженного сыщиками.
В комнату, из которой только что вытащили Ника Картера, внесли несколько фонарей и при свете их судебные власти увидели распростертое на полу тело женщины.
- Господи, - только и мог произнести начальник полиции. - Еще одна жертва и убита таким же способом, как и те несчастные! Нож и теперь еще торчит у нее в груди. Послушайте, - обернулся он к настоящему Картеру, - неужели в вашем сердце нет ни капли сострадания? Неужели вы могли убить беззащитную женщину?
Сыщик к тому времени уже овладел собой. Одного взгляда на стоявшего перед ним двойника было достаточно, чтобы понять всю безвыходность своего положения. Негодяй был живым портретом самого сыщика. Более того, на нем был тот самый костюм, который Картер оставил в отеле, висящим в шкафу. На обманщике было белье и галстук самого Ника. По жилету извивалась золотая цепь, тоже очень хорошо знакомая сыщику, а на мизинце правой руки сверкало бриллиантовое кольцо, единственное украшение Картера, с которым он никогда почти не расставался, так как это была память о его матери.
В роковой день, отправляясь на виллу миссис Сундерлин под видом монтера, Ник собственноручно снял его с пальца и положил в жилетный карман.
- В этой комнате, безусловно, один Ник Картер лишний, - спокойно начал сыщик. - Не лучше ли будет, если вы снимите наручники с меня и наденете их вот этому господину, которому они, несомненно, более подходят?
- Что сказал преступник? - обратился начальник полиции к окружавшим.
Он ясно слышал слова Картера, но не поверил своим ушам, не допуская подобного нахальства.
ЛжеКартер улыбнулся.
- Не обращайте на него внимания, - сказал он. - Я привык уже к подобным вещам, - и повернувшись к Нику, спросил: - Друг мой, у вас, вероятно, двоится в глазах. Откуда вы взяли здесь двух Картеров? Пока тут всего один и он перед вами!
- Он, должно быть, выпил лишнее, - догадался полисмен, державший сыщика за правую руку.
- А вон и выпивка, - указал другой на стол, где стояли графин и два стакана.
- Очевидно, преступник не скучал, - снова обратился лжеКартер к начальнику полиции. - Интересно бы только знать с кем он пил? И что это за вино?
Ник Картер не выдержал.
- А вот попробуйте, так и узнаете!..
- По-моему, - продолжал лжеКартер, рассматривая на свет графин, - в вино подсыпан какой-то яд или дурман. Думаю, что преступник сначала опоил свою жертву, а затем убил. Впрочем, это не замедлит выясниться.
- Это ложь! - вскричал взбешенный сыщик. - Да неужели же никто не видит, что этот негодяй издевается над нами?
Никто не обратил никакого внимания на слова сыщика и четверо сильных полицейских по-прежнему держали его за руки.
Между тем молоденький капитан полиции наклонился над трупом и осветил фонарем лицо, искаженное предсмертными страданиями.
Картер имел случай при этом убедиться, что на полу лежала сама хозяйка виллы, миссис Сундерлин.
- Вы знаете покойную, Годкинс? - обратился к капитану начальник полиции. - Если судить по одежде, не сама ли это хозяйка виллы?
- Не могу вам сказать, господин начальник, - отозвался капитан. - Миссис Сундерлин появилась в Чикаго очень недавно. Если я не ошибаюсь, она в прошлом году сделала попытку войти в высшее общество Чикаго, но попытка, однако, не имела успеха: во-первых, всем не понравился ее заносчивый характер, а во-вторых, никто не знал, кто она такая и откуда явилась.
- Вчера или третьего дня, - начал Ник Картер, - изумленно взглянул на капитана, - я, собственно говоря, не знаю когда, но вы мне говорили об этой госпоже совсем другое.
- Что нужно этому человеку? - презрительно спросил капитан. - Скажите, как вас зовут и откуда вы меня знаете?
- Я вас ни разу в жизни не видел, - спокойно ответил Картер, - но недавно я звонил в полицейское управление из этого дома, и вы мне сказали, так как ваш начальник в отсутствии, что вы заменяете его. Вы мне дали те сведения, которые я просил, например, что хозяйка виллы принадлежит к лучшему обществу Чикаго и что с ее компаньонкой, некой Корой Дюмон, вы очень энергично танцуете вот уже третью зиму. Между прочим, вы сказали, что эта девица является хранилищем всех добродетелей.
- Что он помешанный, что ли? - закричал Годкинс.
- Я думаю, он просто желает вывернуться, - вставил начальник полиции. - За последнюю неделю я даже не выезжал из Чикаго. Скажите, пожалуйста, откуда вы разговаривали с полицейским управлением?
- Отсюда, из этой комнаты, - последовал ответ. - Вон там в углу висит телефон, которым я пользовался; к сожалению, он теперь испорчен, в чем я имел уже случай убедиться.
- Ложь, наглая ложь! - продолжал негодовать капитан. - Я, прежде всего, не знаю никакой Коры Дюмон и не мог говорить о ней. Скажите нам лучше ваше имя!
- Ник Картер из Нью-Йорка, частный сыщик.
Раздался оглушительный хохот, к которому присоединился и негодяй, изображавший Ника Картера.
- Ну, в нахальстве у вас нет недостатка, - произнес наконец начальник полиции. - Значит, вы Ник Картер? Очень приятно, но все-таки припомните какое-нибудь другое имя, потому что вот этот господин и есть сам знаменитый сыщик.
- Крайне интересное положение, - проворчал Ник Картер. - Мне приходится доказывать, что я - это я.
- Довольно слов, - строго перебил его начальник полиции. - Посмотрите-ка лучше в зеркало и скажите, неужели вам не стыдно?
Ник Картер невольно взглянул в зеркало, в которое наблюдал действия Коры, и отшатнулся: такой отчаянно-растерянной физиономии он еще никогда не видел.
Самым скверным во всей истории было то обстоятельство, что во время его беспамятства с него сняли не только его костюм, но и весь грим, так что теперь он был тем настоящим Ником Картером, каким его не видел никто, кроме его родственников: двоюродного брата Дика и кузины Иды.
- Позвольте мне поговорить с вами наедине несколько минут - обратился сыщик к начальнику полиции. - Есть вещи, о которых знаем только вы да я, и мне будет очень легко удостоверить свою личность, только, пожалуйста, пусть наблюдают вон за тем господином, потому что это, если не самый главный, то один из главных злодеев, хозяйничавших в этом доме.
- Послушайте! - вскипел начальник полиции. - Если вы не замолчите, я прикажу завязать вам рот!