Знакомый химик прямо заявил Картеру, что такие карамельки можно получить только по особому заказу, так как в них было подмешано снотворное и притом, рассчитанное специально на организм животных, а не человека.
Это соображение окончательно убедило сыщика в том, что Кора Дюмон не кто иная, как маркиза Джиолитта, и он решил немедленно арестовать девушку, изменив на этот раз своему обычному образу действий, то есть не собирая предварительно большого количества доказательств. Так как он зашел уже довольно далеко, то об отступлении не могло быть и речи: Картер решил довести свое намерение до конца.
- Я должен немедленно повидать миссис Сундерлин, - твердо произнес он.
Увидев в это время на стене телефонный аппарат, сыщик продолжал:
- Но раньше я хотел бы поговорить по телефону.
С этими словами Ник подошел к ящику, приставил к уху слуховую трубку и нажал кнопку. Благодаря этому обстоятельству от его взгляда ускользнула насмешливая улыбка, мелькнувшая на лице Коры, а также и то, что она небрежно как бы играя начала перебирать пальцами изящной руки головки медных гвоздей, украшавших спинку одного из стульев.
- Станция, - услышал Картер.
- Соедините меня, пожалуйста, с полицейским управлением. Я не помню номера. Мне нужно квартиру начальника.
Пока на станции соединяли телефон, сыщик зорко наблюдал за Корой. Но девушка, по-видимому, не обращала на него никакого внимания: она села у окна с книгой и, казалось, погрузилась в чтение.
Наконец раздался дребезжащий звонок телефона.
- Это квартира начальника полиции. Кто говорит? - послышался вопрос.
- Ник Картер, сыщик из Нью-Йорка! У телефона сам начальник полиции?
- Нет, мистер Картер, - передавал телефон. - Он ушел по делу и не придет раньше часа дня. Я пока заменяю его, капитан Годкинс, к вашим услугам.
Имя этого чиновника было известно Нику, как имя очень хорошего служащего, но в лицо Картер еще не знал Годкинса, недавно поступившего в главное полицейское управление города Чикаго.
- Дело касается событий последних дней. Вы знакомы с ними, капитан?
В телефоне послышался добродушный смех.
- Я думаю, мистер Картер. Я уроженец Чикаго и никогда из него не выезжал.
- Знакома ли вам миссис Сундерлин?
- Как же, как же, - гудело в трубке. - Она живет в Лак-Вю.
- Я как раз сейчас нахожусь в ее квартире.
- И осведомляетесь о хозяйке? Оригинально, - захохотал Годкинс. - Не хотите ли уж вы арестовать ее? Однако, шутки в сторону, она принадлежит к лучшему обществу, мистер Картер! Она вдова Эразма Сундерлина, и я часто у нее бываю. Передайте ей мой искренний привет. Ее муж был пайщиком в предприятии "Армульд и К°".
- Значит, бывая у нее, вы знаете и ее компаньонку?
При этих словах Картер, во время разговора не спускавший глаз с Коры, заметил, что девушка насмешливо усмехнулась.
- Кору Дюмон? - послышалось в трубке. - Знаю ли я ее? Да, я вот уже два… нет, позвольте, три года очень часто танцую с ней. Красивая девушка, черт возьми. Только и холодна же, словно лед. К сожалению, она не отходит от миссис Сундерлин, а так как миссис почти постоянно больна, то красавицы нигде не видно.
Ни разу в жизни Картер не был поражен так, как теперь. Но несмотря на уверения капитана Годкинса, что-то внутри сыщика говорило, что дело не так ясно, как казалось.
- Еще один вопрос, капитан. Известна вам, по имени, маркиза Джиолитта?
- Я думаю, - дал ответ Годкинс. - Она занимала массу комнат в лучшем отеле города. Родовитая аристократка, но, кажется, живет не по средствам. Между нами говоря, она, должно быть, назанимала денег и скрылась, когда подошли сроки платежей. Одному отелю она осталась должна более двух тысяч долларов. Говорят, она приехала специально для того, чтобы выскочить замуж за миллионера. Ха, ха! Для этого надо было явиться сюда лет 5-6 назад, а то теперь миллионеры уж учены. Еще что?
- Скажите, почему ваш начальник так легко отказался от осмотра этой виллы?
- Очень просто, мистер Картер! Миссис Сундерлин чрезвычайно нервна и ей был бы наш обыск весьма неприятен. Вначале растерявшаяся мисс Дюмон сообщила в редакцию о грабеже, но потом поняла, как сильно это взволновало ее хозяйку и спряталась как улитка в раковину. Зная характер и болезненность миссис Сундерлин, начальник и не настаивал.
"Вот так штука, - подумал Ник Картер, вешая трубку на место. - Это называется влететь. При том уважении, которым пользуется эта миссис Сундерлин, не стоит и арестовывать Кору Дюмон: все равно ее тотчас же выпустят и уж тогда она окончательно ускользнет от меня".
Осененный какой-то внезапной мыслью, Ник снова позвонил.
- Станция? - спросил он.
- Номер? - коротко донеслось с другого конца.
- Не вы ли только что соединяли меня?
- Я! Вы говорили с квартирой начальника полиции.
- А я был вами соединен с ним?
- Конечно! Ведь вы же только что кончили разговор с капитаном Годкинсом.
- Откуда вы знаете, что со мной говорил он? - удивился сыщик.
- По долгу службы мы должны выслушивать все разговоры, ведущиеся по телефону, чтобы в случае надобности, быть свидетельницами.
- Да… - задумчиво произнес Ник, - это разумное правило.
- Благодарю вас!
Ближайшее будущее показало сыщику, какую крупную ошибку дал он, не приказав соединить себя с кем-нибудь из знакомых, которых у него в Чикаго было немало. Стоило ему потребовать номер хотя бы того же химика и он тотчас бы увидел, что чуть не попал в страшную опасность… Теперь же он шел с закрытыми глазами прямо к пропасти.
- Ну-с, мистер, - отложила Кора книгу в сторону, - не желаете ли сопровождать меня к миссис Сундерлин? Вы ведь хотели, кажется, видеть ее?
- Да, прошу вас об этом, - заявил сыщик.
Он не хотел сознаться перед этой несимпатичной ему девушкой, что вынужден отказаться от своего намерения - немедленно арестовать ее.
Сыщик ни минуты не сомневался, что он прав и перед ним опасная авантюристка. Но что он мог поделать? Полученные им по телефону сведения защищали ее, как каменная скала.
Конечно, он не успокоится до тех пор, пока не доведет дела до конца и не обличит преступницу, но пока… пока он должен был скрепя сердце покориться обстоятельствам.
Он хотел только обменяться несколькими словами с хозяйкой дома и покинуть виллу.
Кора спокойно шла впереди Картера, пока не привела его в роскошно обставленную приемную…
Здесь она остановилась и нажала кнопку электрического звонка…
Явившейся горничной Дюмон приказала сообщить хозяйке дома, что ее желает видеть господин, явившийся по поручению полиции…
Через несколько минут в приемную вышла дама лет пятидесяти. Она не только не носила отпечатка того величия, которое составляет принадлежность старости, но, наоборот, была прямо-таки смешна желанием казаться моложе своих почтенных лет… На лице ее был наложен толстый слой румян и пудры, волосы выкрашены, а морщины замазаны каким-то блестящим составом… На пальцах блестела масса колец, в ушах искрились громадные серьги, кисти рук были охвачены браслетами… Брошка, аграф, булавка в волосах… Все бриллианты, бриллианты, бриллианты - так что сама миссис Сундерлин походила на витрину ювелирного магазина… Словом, при первом же взгляде на нее каждому становилось ясно, что перед ним типичная "мещанка во дворянстве", которых за последнее время развелось так много в Нью-Йорке.
Внутренне Ник удивился, что такой неглупый человек, каким он считал Годкинса, пел дифирамбы этой смешной старушонке. Его уважение к капитану сильно уменьшилось…
- А, - протянула Сундерлин. - Здравствуйте.
Дюмон вкратце деловым тоном рассказала хозяйке обо всем, что случилось…
Миссис Сундерлин некоторое время, склонив голову на левый бок, как бы прислушивалась к биению своего сердца, не способного переносить сильных волнений и вдруг разразилась противным хихиканьем, бившим Ника по нервам…
- Хи-хи-хи, - заливалась она. - Ах, вы, милый! Хи-хи-хи! Да ведь мы… хи-хи-хи!.. выдумали всю историю с ограблением только для того… хи-хи-хи! Чтобы заставить говорить о себе! Это было сделано… хи-хи-хи!.. ради шутки! Интересно было посмотреть недоумение нашей аристократии… хи-хи-хи!.. когда шутка разъяснится! Кроме того, надо было поводить за нос глупую полицию!
- Значит, - ледяным тоном спросил Картер, - никакого грабежа у вас не было?
- Не было, милый человек, не было, - продолжала хихикать старуха. - Но какое у вас вытянувшееся лицо! Хи-хи-хи! Я не могу удержаться от смеха!
- Теперь вы понимаете, - сухо произнесла Дюмон, - почему я не допускала вас до осмотра сигнального аппарата? Миссис Сундерлин хотела подождать с раскрытием шутки до завтра, когда она объявила бы об этом гостям, уже приглашенным на чашку кофе. Миссис хотела доставить себе этим небольшое развлечение.
Не обращая внимания на компаньонку, Картер заговорил с хозяйкой… Все его вопросы вертелись около личности Коры и получавшиеся ответы вполне совпадали со словами самой девушки и капитана Годкинса…
Казалось, Ник получил полное поражение… Его предположения не оправдались ни в чем. И все же внутренний голос говорил ему, что он прав.
- Кора! Не забудь дать ликера мистеру! - крикнула миссис Сундерлин уже на пороге приемной.
Сыщик встал, собираясь уходить.
- Подождите немного, мистер, - мягко произнесла Дюмон, как бы желая сгладить впечатление Ника после ухода смешной старухи. - Выпейте со мной по стаканчику вина… Красное вино миссис славится в нашем городе.
Сыщик молча поклонился. Обернувшись, он увидел, что сзади него находится зеркало, в которое он может наблюдать за хозяйничавшей Дюмон…
Кора уже налила стаканы, и Картер видел, как она открыла один из находившихся на ее руках перстней и вылила из него в стакан несколько капель какой-то жидкости…
Едва заметная улыбка промелькнула по лицу сыщика. Он обернулся и заметил, что Кора снова надевала кольцо на палец…
Вслед затем она появилась в приемной и как ни в чем не бывало обратилась к Нику:
- Я, собственно говоря, - начала она, - должна бы сердиться на вас за то, что вы смешали меня с какой-то преступницей, но…
- Кто старое помянет - тому глаз вон, - любезно проговорил Картер, решив переменить игру.
Кора засмеялась.
- Ну, я вас прощаю.
- Меня интересует только один вопрос, - начал сыщик, - с чего миссис Сундерлин пришла такая странная фантазия?
- Устроить фиктивный грабеж?
- Да!
- Ах, вы представить себе не можете, какие ей иногда приходят нелепости в голову!
- Но разве вы не могли отговорить ее от этого?
- К чему, раз ей это доставляет удовольствие! К тому же она необыкновенно упряма, малейшее противоречие раздражает ее и отзывается на здоровье, а доктора требуют полного спокойствия. Кроме того, приходится молчать и по другой причине.
- А именно?
- Я небогата и лишиться места для меня было бы очень неприятно. Впрочем, довольно болтать, лучше чокнемся. Желаю удачи при поисках настоящей авантюристки. Берите ваш стакан.
С этими словами она взяла один из стаканов, оставив на подносе тот, в который незадолго накапала жидкость.
Загадочная улыбка блуждала на ее губах…
- Можно мне просить у вас милости? - шутливо обратился к ней Ник.
- Если я могу исполнить ее - пожалуйста!
- Позвольте поменяться с вами стаканами? Я хотел бы выпить из того, который вы держали в вашей прелестной ручке.
- Однако, - любезно улыбнулась Кора… - В вас открываются новые таланты. Вы, оказывается, умеете даже льстить. Но ваша просьба будет исполнена. Мне рассказывал один знакомый, бывший в университете в Германии, что нечто подобное практикуется там на студенческих пирушках. Там это называется, кажется, "обменяться оружием". Ваше здоровье!
С этими словами Кора взяла стакан с подноса, поднесла его к губам и быстро выпила до дна.
Картер был поражен… Он ничего не мог понять, кроме того, что надо выпить и ему, что он и сделал не медля ни минуты…
- Этот же господин, - продолжала между тем Кора, - научил меня и поговорке "от одной хромать будешь". Вы позволите?
И не дожидаясь ответа, она снова наполнила стаканы из стоявшего на подносе графина.
Картер ровно ничего не понимал… Он мог поручиться, что она вылила в его стакан содержимое перстня… И все-таки спокойно выпила отравленный, по его мнению, напиток.
Может быть, это была шутка? Предполагая, что он будет наблюдать за ней в зеркало, девушка пошутила над ним, желая попугать?
Кора между тем, не выпивая своего второго стакана, очевидно, ждала сыщика. Когда Ник подносил предназначенный ему стакан к губам, он, к ужасу своему, почувствовал, что руки и ноги его отяжелели…
"Перехитрили! - молнией промелькнуло у него в мозгу. - Эта дьявольски хитрая женщина подсыпала мне какого-то зелья и я…"
Больше соображать он не мог. Несмотря на все усилия, им все более и более овладело какое-то странное состояние, похожее на страшную физическую усталость.
С громадным трудом сыщик добрел до кресла и повалился в него, словно убитый… Вся комната плясала у него перед глазами и в тысячах экземпляров стояла Кора Дюмон с дьявольской улыбкой на губах…
- Итак, вы все-таки попались, Ник Картер? - услышал он насмешливый голос.
Ему показалось, что Кора наклонилась над ним и пристально смотрит ему в лицо…
Внезапно туман, делавшийся перед его глазами все плотнее и плотнее, скрыл от него Кору Дюмон. Картер сделал последнюю попытку броситься на девушку…
- Мышей ловят на сало, - продолжала Дюмон. - Моя маленькая хитрость удалась! Ник Картер, знаменитая ищейка, прибывший в Чикаго исключительно затем, чтобы схватить маркизу Джиолитта, попался на удочку. Он видел, как я вылила в его стакан несколько капель какой-то жидкости и, конечно, заставил меня обменяться стаканами, предположив, что я подлила ему дурману. На самом деле я влила в стакан противоядие, так как в графин подмешан дурман для угощения подобных ему господ. Да-да, мистер Картер! Не надо быть слишком хитрым, если не хотите…
Дальнейших слов сыщик уже не слышал… В его голове зазвенело, затрещало, застучало…
Он упал с кресла и лишился сознания…
. . . . . . . . . .
Когда Картер очнулся, то первое время не мог понять, что с ним случилось…
Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, голова адски болела, пульс бился учащенно, а на языке ощущался отвратительный вкус…
Он попытался припомнить происшедшее с ним и не смог… Где он? Как попал сюда?
Лежал он на полу… Это Ник Картер чувствовал по твердости своего ложа и потому, что спина невыносимо ныла…
Кругом стояла такая тьма, что не видно было даже собственной руки.
Наконец с большим напряжением воли, Ник припомнил все: свой приезд в Чикаго, причину его, визит на виллу миссис Сундерлин, и… обстоятельство, при котором его перехитрила и привела в настоящее положение Кора Дюмон…
Но для чего она сделала это? Ведь Картер не намеревался арестовать ее, после беседы с Годкинсом по телефону это было очевидным безумием. Значит, Кора поняла, что сыщик разгадал ее.
Что же нужно было преступнице? Выиграть время или… ей нужен был он, Картер, как пленник?
И где он, в конце концов? В той самой комнате, где его опоили?
Это невозможно. Тогда о проделке Коры узнала бы немедленно миссис Сундерлин. Но ведь не может же быть, чтобы богатая вдова была сообщницей авантюристки? Хотя, положим… Сыщик вспомнил, как ему не понравилась эта вдова. Он ожидал совсем не того, что увидел. Он даже удивился, что такая женщина может принадлежать к аристократии.
Впрочем, какой толк в этих воспоминаниях? Теперь главной задачей было выяснить, где он находится и как освободиться?
Картер начал ощупывать вокруг себя, но находил только ворс ковра и больше ничего.
Он поднялся, хотя и с большим трудом, на ноги и с удовольствием почувствовал, что к нему возвращаются все его силы, а слабость понемногу пропадает. В это время он вспомнил о своем электрическом фонаре.
Опустив руку в карман, Картер, однако, не нашел его. Не нашел он и своей отмычки. Потайного кармана, вшитого в подкладку жилета, не было тоже. Вместо этого в карманах своего костюма он нашел многое такое, о чем не имел ни малейшего понятия. Какие-то бумаги и несколько футляров, рассмотреть которые в полнейшей темноте не представлялось никакой возможности.
- Удивительное дело, - пробормотал сыщик. - Очень похоже на то, что во время моего сна обменили мой костюм на другой. Не скажу, чтобы я был очень доволен таким обменом. Но ничего, по вещам, находящимся в моих карманах, мне легче будет найти того, кто сыграл со мной такую скверную шутку. Однако, где же я все-таки?
Судя по темноте, он находился в какой-то специально устроенной тюрьме. Однако, за стеной раздавалось глухое чирикание птичек, значит, поблизости был сад.
Когда Ник, вытянув руки вперед, сделал несколько шагов, он наткнулся на стул. Значит, в его тюрьме была мебель и притом не арестантская!
Еще несколько шагов и снова неожиданность: он нащупал накрытый пушистой скатертью стол.
Идя ощупью вокруг стола, Картер нащупал графин и два стакана. Значит, он находился в той самой комнате, где Кора опоила его дурманом.
- Вот, уж это неосторожность, - пробормотал Ник, совершенно пришедший в себя и потому спокойный по обыкновению. - Оставить такие доказательства своей виновности! Однако, отправимся дальше. Недалеко от стола должен быть камин, в зеркало которого я наблюдал, как Дюмон вливала в стакан противоядие, принятое мной за дурман. Так. Камин есть. Теперь дальше должно находиться окно. Ага! Но что это?
Там, где сыщик предполагал найти окно, он действительно нащупал занавеску, но вместо рамы и стекол руки его наткнулись на железное жалюзи, очевидно, опущенное перед стеклами.
Та же история повторилась и с другим окном. Приспособлений для поднятия жалюзи не оказалось.
- Очевидно, я здесь заперт, как в мышеловке, - пробормотал Картер, тщетно стараясь поднять жалюзи. - Если я не ошибаюсь, - продолжал он, - теперь ясный день, и темнота происходит исключительно от жалюзи, почти герметически закупоривающих комнату. Как, однако, обстоит дело с дверью? Насколько я помню, в комнате всего одна дверь, из коридора, и налево от нее помещается телефон.
С этими словами, Картер снова отправился на "разведку", как мысленно назвал свое хождение по комнате. Обыскав карманы надетого на нем костюма в надежде найти в них хоть одну спичку, Ник убедился, что на нем другое платье. Значит, его переодели. Но для какой цели? По какой причине?
Продолжая двигаться впотьмах, Картер споткнулся на какой-то предмет и упал.
Машинально вытянув руки вперед ладонями вниз, чтобы умерить силу падения, он при этом с ужасом почувствовал, что попал пальцами во что-то липкое, тепловатое.
Ужасная догадка мелькнула в его голове и чтобы проверить себя, он начал ощупывать предмет, о который только что споткнулся. Его страшное предположение оправдалось: перед ним был человеческий труп, а липкая жидкость, в которую погрузились его пальцы, - кровь убитой жертвы.
- Это убитая женщина! - твердо произнес сыщик.