В Срединной империи хитрость наказывается не презрением. "Китайцы подчеркивают стратагемы, западные люди подчеркивают силу", – утверждает, возможно несколько упрощенно, в своем труде автор "Сравнительного исследования книг "Трактат о военном искусстве" мастера Суня и "О войне"". Если захотеть внести вклад в устранение этого противоречия, нужно сформулировать противоположную позицию относительно пяти предубеждений (предрассудков), которые обнаруживает фон Клаузевиц, говоря о хитрости. Тогда можно приблизиться к китайской концепции хитрости. Высказывание фон Клаузевица в соответствии с этим следовало бы переделать таким образом: "Хитрость доступна как слабым, так и мощным силам; она используется как опасное оружие, если его можно применять с наивысшей осторожностью и мудростью, с наилучшим выбором оптимальной в конкретном случае техники хитрости, а именно для любых тактических и стратегических целей. В любой ситуации хитрость всегда является принципиальным альтернативным путем к цели. Постоянный анализ возможной хитрости противника жизненно важен".
36 китайских стратагем и их использование на Западе
Большинство хитрых методов, которые описывают 36 стратагем, использовались и используются также за пределами Китая. Однако это происходит чаще всего спонтанно, без обдумывания, без наименования хитрого действия, без того, чтобы придать ему яркую языковую форму, как это имеет место в каталоге 36 стратагем. Из-за слепоты к хитрости она часто остается незамеченной и непроанализированной.
Выгода, которую могут извлечь менеджеры из каталога 36 стратагем, представляет собой преодоление слепоты в отношении хитрости. Такой слепотой якобы страдала еще Ева по отношению к змею. Ева дала название нашему континенту, финикийской королевской дочери Европе, в противоположность богу Зевсу, который сначала сманил последнюю в облике быка с ее родины, а затем совершил насилие (см. Strategeme 2, 35.11: Одураченная Европа). Согласно этим легендам невидение хитрости было присуще жителям Европы с древнейших времен, еще с колыбели.
Китайское учение о стратагемах, центральным пунктом которого является каталог 36 стратагем, предоставляет в распоряжение менеджеров довольно обширный словарь хитростей. Отдельные приемы хитрости описываются в каталоге 36 стратагем часто с помощью в той или иной степени широко интерпретируемых метафор (KdL, S.76 ff.), к чему нужно привыкнуть. Но это совсем нетрудно: ведь западные пасторы привлекают библейские истории в форме притчи для объяснения современных процессов.
Открывая глаза западным менеджерам, каталог 36 стратагем дает им невиданный до сих пор обзор ресурсов хитрости в качестве пробивающего рутину дополнительного средства для достижения целей. К тому же прием в целом, направленный на использование ресурсов хитрости, расширяет взгляд на множество мыслимых вариантов деструктивного хитрого поведения и создает предпосылки к тому, чтобы довольно полно рассмотреть и своевременно перечеркнуть его. Как раз за предупреждение стратагем, то есть предотвращение вредной хитрости, должны болеть душой менеджеры.
Действительность обретает ценность лишь тогда, когда она интерпретируется. Возможность ее интерпретации и структурирования раскрывает систему познания 36 стратагем.
В конце 2003 г. в Китайской Народной Республике вышла книга, автор которой анализирует успехи компьютерной фирмы Cisco с точки зрения 36 стратагем. Это показывает, что 36 стратагем вместе с разработанной на их основе специальной терминологией образуют систему познания, которую китайцы применительно к действительности – китайской или иностранной – выворачивают наизнанку, чтобы распознать ее хитрое содержание, проинтерпретировать его с точки зрения учения о стратагемах и использовать результат, то есть знание ориентиров с помощью учения о стратагемах как компас для подхода к конкретным условиям.
Что приобретают благодаря учению о стратагемах, так это прежде всего новый на Западе, довольно всеобъемлющий хитрый способ видения. Он позволяет видеть мир острым взглядом. Его можно сравнить с фарой нового типа, которая, вероятно, по-другому освещает кажущееся хорошо знакомым. Благодаря этому выступают предметы, которые до этого были незаметными, или факты, которые раньше воздействовали изолированно, впервые предстали во взаимосвязи друг с другом или в неожиданном контексте.
"Довольно успешно европейцы могут научиться до определенной степени мыслить, как азиаты", – считает по праву бременский профессор психологии Ульрих Кюнен (NZZ am Sonntag, 2004, 28.03, S.76). Китайский хорошо разработанный стратагемный взгляд на действительность, конечно, непривычен для европейцев, которые воспринимают хитрость скорее пунктуально и чувственно. Но эту рациональность всеобъемлющего лукавства европейцы могут усвоить без особого труда, так как они используют хитрость не реже китайцев, но не осознают этого в полном объеме. Европейцы используют хитрость не стесняясь, но стыдливо умалчивают о ней. Имея неевропейское происхождение, китайское учение о стратагемах дает выхо дящие за пределы Запада "другие […] рамки отношений", "внешнюю точку зрения" (Francois Jullien // 24 Heures, Genf, 1996, 02.05, S.48). Благодаря этому европейцы могут имею щуюся у них реальность рассматривать не только в системе координат Запада, но при необходимости учитывать ее новые стороны и использовать их в своих интересах.
Хитрость применяется в любом человеческом обществе, в том числе и в западном. Для этого не нужно знать 36 стратагем. Но, обладая этими знаниями, можно прибегать к хитрости более планомерно и ответственно и оптимизировать ее использование. Не нужно больше полагаться на спонтанную интуицию, прислушиваться к себе, а можно в любое время в случае необходимости выбрать из целого набора стратагем оптимальный прием хитрости. Учитывая множество прецедентов, ассоциируемых с соответствующим приемом хитрости, можно планировать собственное хитрое поведение, принимая во внимание возможные побочные следствия. Далее, с помощью 36 стратагем можно избежать действия оппонентов в соответствии с возможными или предполагаемыми стратагемами и подготовиться к ним заранее. И наконец, с помощью контрольного списка 36 стратагем можно перепроверить собственные действия, прежде чем переходить к ним с точки зрения предотвращения стратагем в соответствии с постановкой вопроса: как я могу организовать свое действие, чтобы противник не смог использовать его в своих интересах?
Рассматриваемые 36 стратагем оснащают европейцев подспорьем для когерентной интерпретации хитрых феноменов. Феномены, которые без этого угла зрения они неточно называют цинизмом или манипуляцией или совершенно не замечают, благодаря стратагемному взгляду могут быть восприняты ими как взаимосвязь внутри большого целого.
С помощью китайского учения о стратагемах европейцы могут поставить свои европейские – неполные – представления о хитрости на внеевропейскую основу и благодаря этому не только углубить их, но и сделать более объективными. Это происходит, потому что включающий в себя китайские знания фундамент знаний, естественно, шире, чем база познания, имеющая своим началом только европейскую культуру. Усвоение 36 стратагем помогает европейцам преодолеть простое рассмотрение хитрых историй, простое перечисление новых, не связанных друг с другом событий с использованием хитростей и вместо этого соотнести многочисленные, разрозненные сведения с небольшим количеством основных направлений. При этом дело не обстоит так, будто вся реальность упрощается. Напротив, европейцам, благодаря лечению их слепоты по отношению к хитрости, вообще впервые открывается реальность во всем ее многообразии. Они могут научиться дополнять известную им рутинную логику, то есть не видящую хитрости рациональность, научиться усваивать логику стратагем, а тем самым рациональность, отражающую хитрость.
Без собственного умственного напряжения нельзя, конечно, найти в каталоге 36 стратагем никаких запатентованных решений проблем для каждого отдельного случая; 36 стратагем – это не "поваренная книга" с рецептами для точного применения, они указывают просто направления, дают импульс мышлению, свободному от рутины. Они поднимают пока спонтанное использование хитрости в Европе на уровень сознания и подчиняют использование хитрости контролирующему взору интеллекта. Конкретный хитрый путь к цели менеджер в каждом отдельном случае находит сам, но при этом он руководствуется учением о стратагемах, собственной интуицией, умом, фантазией и творческим подходом, богатой выдумкой и не в последнюю очередь также профессиональными знаниями в сочетании с современностью, хладнокровием и часто отвагой оказывать помощь.
Шесть категорий приемов хитрости
Так как 36 стратагем исходят из широкого понимания хитрости, которое включает также хитрость без обмана, они охватывают довольно большое количество видов действий. Их можно сначала подвергнуть грубому стратагемному анализу, относя к одной из шести основных категорий хитрости. После этого можно провести тонкий анализ стратагем, чтобы понять, используется одна или несколько из 36 стратагем. Так можно научиться теоретически и практически совершать хитрые действия.
Китайскую клавиатуру приемов хитрости с 36 клавишами можно грубо разделить на шесть основных категорий.
1. Маскирующие стратагемы: они служат маскировке имеющейся действительности, например стратагема № 10 "Прятать за улыбкой кинжал".
2. Стратагемы-мистификации: они служат лживому уверению в существовании несуществующей действительности, например стратагема № 29 "Украсить [сухое] дерево [искусственными] цветами".
3. Стратагемы-разоблачения: они служат раскрытию сложной действительности, например стратагема № 13 "Бить по траве, чтобы вспугнуть змей".
4. Стратагемы извлечения выгоды: они служат использованию самостоятельно созданного или произошедшего без собственного участия стечения обстоятельств, например стратагема № 20 "Мутить воду, чтобы поймать рыбу [лишенную четкого видения]".
5. Сцепление стратагем: две или несколько кумулятивно или последовательно используемые стратагемы приводят к цели.
6. Стратагемы бегства: они служат собственной защите, для чего следует избегать опасной ситуации, например стратагема № 36 "[Своевременное] бегство лучше всего [при намечающемся абсолютно безвыходном положении]".
Ни к какой особой категории я не причисляю здесь технически гибридные стратагемы, которые не относятся ни к одной из шести категорий. Следует обратить внимание: стратагемы категорий 1 и 2 основываются, по своей сути, на введении в заблуждение. Я их называю "стратагемы обмана". Стратагемы категорий 3–5 предполагают, напротив, в принципе отсут ствие обмана. Это "стратагемы присутствия". Они основываются на ловком обхождении с неоднозначной действительностью, имеющей подтекст со множеством граней и возможностей. Кто отождествляет хитрость с обманом (введением в заблуждение, ложью, лукавством, нечестностью), содействует частичной слепоте по отношению к хитрости, так как способствует ослеплению в отношении богатой палитры стратагем, свободных от обмана.
Четыре этические категории хитрости
Хитрость как таковая является просто инструментом. Так же, как машина может быть использована для спасающей жизнь транспортировки смертельно больного человека в больницу и для ограбления банка, хитрость может служить добрым или злым целям. То, что у нас каждый одобряет хитрость, служащую благим целям, можно показать на примере реакции на сказки братьев Гримм. Гензель и Гретель, используя хитрость, отправляют злую колдунью на тот свет. Храбрый портняжка убивает обоих великанов, также прибегая к хитрости. Использование хитрости в этих случаях никто не осуждает. Отсюда можно сделать вывод: для нас хитрость сама по себе является просто инструментом, подобно упомянутой выше машине. Здесь речь идет не о теоретическом признании постулата "цель оправдывает средства", а о констатации того, что в наших широтах спонтанное одобрение получают люди, употреб ляющие хитрость в хороших целях. В реальной жизни чаще всего одобряют хитрость, которая служит во благо. Лишь когда западные люди начинают теоретизировать, они покрываются гусиной кожей, ибо рассматривают хитрость как таковую в качестве отвратительного, дьявольского инструмента. Однако свойственное Западу теоретическое осуждение враждебной миру хитрости ни в коей мере не соответствует западной жизненной практике, которая полна хитрости, но без размышления и без теории, безотносительно к мудрости и интеллигентности, без научной базы.
Если учитывать цель использования хитрости, с этической точки зрения следует различать четыре категории хитрости.
1. Стратагемы ущерба: превалирует разрушительный, деструктивный, эгоистический момент. Пример: стратагемы преступников в сфере экономики.
2. Стратагемы службы: они направлены на конструктивные цели.
Пример: находчивое использование Кайрос-стратагемы № 12 "Легкой рукой увести овцу" с целью определения и использования коммерческих шансов.
3. Стратагемы-шутки: здесь хитрость используется для увеселения.
Пример: шутливые товары в ассортименте магазина. В экономике, вероятно, стратагемы-шутки еще не изучены, особенно в сфере слишком серьезной рекламы.
4. Этически гибридные стратагемы: здесь не известно, что превалирует – деструктивное или конструктивное, нужно смеяться или плакать.
Пример: известные рекламные кампании фирмы Benetton, которые привлекали к себе внимание благодаря хитрым шоковым провокациям (использование стратагемы № 13 "Бить по траве, чтобы вспугнуть змей"), имели успех до тех пор, пока у кого-нибудь не портилось настроение.
Когда я говорю о стратагемах "ущерба", "службы", "шутки", а также о "гибридных стратагемах", то имею в виду соответствующее применение стратагем, а никоим образом не 36 стратагем сами по себе. Последние остаются этически нейтральными и этически их невозможно классифицировать. Этическая оценка может касаться только применения. Каждая из 36 стратагем может использоваться конструктивно, деструктивно, для увеселения и этически гибридным способом. До тех пор пока для шести миллиардов человек, населяющих земной шар, не существует общепризнанного "мирового духовного склада", оценка использований стратагем вряд ли будет единогласной. Мнения будут различаться в зависимости от занимаемой позиции. Когда я говорю "деструктивно" или "конструктивно", то подхожу к этому с точки зрения господствующих в настоящее время западных буржуазных общих норм приличия и морали.
Хитрость, приносящая ущерб, дает часто лишь тактические, то есть кратковременные, результаты. Стратегическим, то есть во много раз более долгосрочным, действием обладают только конструктивные стратагемы. Один современный китайский автор объясняет это следующим образом:
По своей сути стратагемы являются средствами, используемыми людьми для достижения какой-либо цели. Это просто инструменты, которые сами по себе не имеют никакой окраски. […] Стратагемы может использовать каждый человек. Однако что касается нравственности и честности человека, использующего стратагему, то он может быть благородным или низким. Стратагемы, вынашиваемые низкими людьми, могут иметь успех лишь на непродолжительное время, но в конце концов они обречены на провал. Только благородные люди могут, опираясь на стратагемы, достигать продолжительной пользы и одерживать окончательную победу.
Подобные рассуждения существовали в Срединной империи еще примерно 2000 лет назад. Так, Лю Сян (77–6 до н. э.) пишет, имея в виду прежде всего политику:
Различают честные и нечестные стратагемы. Стратагемы благородных людей честные, маленького человека – нечестные. Стратагемы честного человека стремятся к общему благу. Если честный человек заботится о народе от всего сердца, тогда это задумано честно. Стратагемы нечестного человека исходят из эгоизма и его стремления к прибыли. Если он делает что-то для народа, то это – сплошной обман.
Конечно, не следует советовать использовать стратагемы деструктивно. Они, в конце концов, не приносят длительной пользы прежде всего тому, кто их применяет. Многочисленные вспыхнувшие в последнее время скандалы – если вспомнить хотя бы скандалы, связанные с компанией Enron, в которых были замешаны менеджеры, совершавшие преднамеренный обман, подтверждают это. Лучше не применять никакую стратагему и отказаться от ускользнувшего кратковременного успеха, чем использовать деструктивную стратагему, так как даже если она удастся, этому в действительности все же не обрадуешься. Стратагемы следует использовать только исходя из этически безупречных побуждений.