- Из мертвых?
- Не в буквальном смысле, идиот.
Джеку понадобилось несколько минут, чтобы познакомить приятеля с рассказом Линдси Харт. Тео не был адвокатом, но если Джек решит заняться делом Линдси, Тео наверняка примет участие в расследовании, так что в данном случае речь о злоупотреблении доверием клиента со стороны его адвоката не шла. Помимо всего прочего, Джеку просто необходимо было поговорить об этом с кем-нибудь, а Тео был одним из немногих, кто был полностью посвящен в подробности истории с Джесси Меррилл. Он также был единственным клиентом Джека, которому пришлось отсидеть в камере смертников за убийство, которого он не совершал.
Тео позволил ему выговориться, а потом улыбнулся и покачал головой.
- Для парня, который занимается любовью с женщинами исключительно в дни солнечного затмения, да и то через раз, ты умудряешься извлечь максимум возможного из каждого своего романа.
- Премного благодарен. Кстати, к твоему сведению, это бывает через одно частичное солнечное затмение.
- Парень, ты настоящее животное. - Тео зачерпнул ладонью горсть арахиса и принялся жевать, разговаривая с набитым ртом. - Эта Линдси в полном дерьме?
- Не уверен. Я попробовал прочесть отчет о следствии по делу, перед тем как ехать сюда, но не смог сосредоточиться.
- Похоже, эти новости о Джеке-младшем застали тебя врасплох, а?
- Врасплох? Да я знал об усыновлении вот уже пару лет, с тех самых пор, как умерла Джесси. Но по-настоящему осознал это, только когда Линдси показала мне его фотографию. У меня в самом деле есть сын.
- Нет, это только ее ребенок. Все, что ты сделал, это занимался сексом со своей подружкой.
- Все не так просто, Тео. Он очень похож на меня.
- Неужели? Или тебе просто так показалось, потому что так утверждает его мать, и по какой-то извращенной дарвинистской причине тебе хочется, чтобы это оказалось правдой?
- Можешь мне поверить. Сходство поразительное.
- Полагаю, могло быть и хуже. Он мог быть похож на одного из твоих друзей.
- Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
- Нет, но я могу притвориться. - Тео сделал глоток. - Итак, ты будешь ее защищать?
- Еще не знаю.
- А что подсказывает тебе чутье? Она невиновна?
- Какое это имеет значение? Я защищал многих клиентов, которые были виновны. Я даже тебя счел виновным, когда твоя апелляция впервые попала ко мне.
- Но я не был виновен.
- Я защищал бы тебя с таким же рвением, будь ты виновен.
- Возможно. Но я чувствую, что здесь совсем другое дело.
- Ага, ты тоже видишь дилемму?
- Да, если не считать того, что там, откуда я родом, мы называем это не дилеммой. Мы называем это "запутаться в собственных штанах".
- Ух ты. Но в данном случае, по-моему, звучит подходяще.
- Ну еще бы. Скажем так, твою клиентку обвиняют в убийстве мужа, и ты согласился выступить в роли ее адвоката. Скажем так, она виновна, но ты способен совершить чудо и убедить присяжных в обратном. Она свободна. И что это дает тебе?
- Она забывает обо мне. А что это дает ее сыну?
- Он останется жить с убийцей, только и всего.
Джек уставился на свой стакан с бурбоном.
- Не совсем то, что должен сделать уважающий себя адвокат по уголовным делам для того, кто является его собственной плотью и кровью, - произнес он.
- С другой стороны, если ты не возьмешься за это дело… Предположим, она невиновна, но какой-нибудь олух-адвокат - вроде того, который защищал меня в суде, - проваливает дело, и ей выносят обвинительный приговор. Для мальчишки все заканчивается тем, что он лишается и матери, и отца, по крайней мере тех матери и отца, которых он когда-либо знал. Ты сможешь жить с этим?
- Я бы сказал, что ты очень верно выразил то, в чем состоит дилемма.
- К черту твою дилемму. Тысячи маленьких металлических зубцов готовы вцепиться в твой…
- Я все понимаю, Тео. Что, по-твоему, я должен сделать?
- Ничего особенного. Возьмись за ее дело. Если ты начнешь вести его и обнаружишь, что она виновна, то откажешься и умоешь руки.
- Это рискованно. Как только делу об убийстве дан ход, уже нельзя взять и отказаться от него. Судья просто не позволит тебе отойти в сторону, если ты не захочешь вести дело своего клиента только потому, что считаешь его виновным. Будь это в порядке вещей, адвокаты пачками отказывались бы представлять интересы своих клиентов в суде.
- Тогда ты должен придумать, как убедить самого себя в том, что твоя клиентка невиновна, еще до того, как возьмешься за это дело. Как насчет того, чтобы попросить ее пройти проверку на детекторе лжи?
- Я в них не верю, особенно если учесть, в каком она сейчас эмоциональном состоянии. С таким же успехом можно подбросить монетку.
- Ну, так что ты мне скажешь?
- В общем, если хочешь знать, ее могут осудить хоть завтра. Мне нужен быстрый ответ, но, как обычно, такового не существует.
Тео взял стакан с виски из рук друга, опустил его на стойку и отодвинул в сторону.
- Тогда поднимайся с этого чертова стула, отправляйся домой и прочти отчет о следствии по делу. Читай его так, как если бы этот мальчуган был для тебя посторонним.
Тон его голоса был суровым и безжалостным, Тео больше не улыбался, но Джек знал, что эти слова произнес друг. Джек поднялся и положил на стойку пятерку, чтобы расплатиться за них обоих.
- Эй, - сказал Тео. - Я не шутил.
- Я знаю.
- Я имею в виду счет, гений. До тех пор, пока к тебе не вернется чувство юмора, я беру с тебя двойную плату, помнишь?
Джек достал портмоне и бросил на стойку еще одну банкноту.
- Благодарю за преподанный урок, - со смешком бросил он.
Но, протискиваясь сквозь шумную толпу к выходу, слыша вокруг бессвязные обрывки бессмысленных разговоров, он не мог не думать о том, чем был вызван этот принужденный смех, и улыбка его увяла.
Ему очень хотелось, чтобы Тео оказался прав. Он молил Господа о том, чтобы все происходящее показалось ему смешным.
Глава третья
На следующий день, после полудня, Джек поднялся на пятый этаж конторы прокурора округа в нижнем Майами. Он провел большую часть ночи, изучая отчет СКР ВМФ, который оставила ему Линдси Харт. Джеку еще никогда не доводилось держать в руках отчет о следствии по делу, составленный Службой криминальных расследований Военно-Морского флота, но он ничем не отличался от сотен других полицейских отчетов, с которыми ему приходилось иметь дело, с одним-единственным исключением: здесь явно поработала рука цензора. Казалось, что на каждой странице были вычеркнуты какие-то сведения - иногда весь параграф, иногда свидетельские показания целиком; очевидно, командование сочло их слишком опасными для глаз штатских.
Первой мыслью Джека было, что СКР ВМФ хотела утаить информацию от Линдси, поскольку ее подозревали в убийстве. Однако, позвонив приятелю в военно-юридическом управлении, занимавшемуся делами резервистов, он узнал, что это было обычным делом, когда семья погибшего военнослужащего получала отредактированные следственные отчеты. Даже в тех случаях, когда смерть наступила по причинам, не связанным с военными действиями - будь то убийство, самоубийство или несчастный случай, - оставшиеся в живых наследники далеко не всегда имели право узнать, что именно делал их любимый в момент гибели, с кем разговаривал или даже что он написал в своем дневнике за несколько часов до того, как девятимиллиметровая пуля разнесла ему череп. Конечно же, у военных зачастую возникала юридически обоснованная необходимость соблюдать секретность, особенно в таких местах, как Гуантанамо, единственной оставшейся базе США на территории коммунистов. Но работа требовала от Джека здорового скептицизма.
- Джек, надеюсь, ты понимаешь, что я не стремился выглядеть умником, разговаривая с тобой по телефону? Я вправду не имею никакого отношения к этому делу Харт.
Джерри Шафетц сидел за своим столом, закинув руки за голову. Джек сотни раз видел его в этой позе в те времена, когда Джерри был его начальником. Тогда они обычно работали до позднего вечера, обсуждая все на свете: начиная с того, в каких свитерах "Дельфины из Майами" выиграли больше футбольных матчей - цвета морской волны или в белых, и заканчивая тем, сумеет ли дожить до суда их главный свидетель по делу, если не включить его в федеральную программу защиты свидетелей. Джек иногда скучал по старым временам, прекрасно, впрочем, понимая, что, даже если бы он остался, все пошло бы совсем по-другому. Джерри поднялся по служебной лестнице до должности первого заместителя прокурора округа, и спор с ним теперь доставлял намного меньше удовольствия, поскольку ныне он знал все.
- Дело находится здесь, в Майами. Я прав? - поинтересовался Джек.
Джерри хранил молчание. Джек сказал:
- Послушай, это не тайна, что Линдси Харт - гражданское лицо и она не может предстать перед военным трибуналом. Она родом из Майами, поэтому нетрудно вычислить, не создавая никакой угрозы национальной безопасности, что если ей предъявят обвинение в убийстве мужа, то сделают это именно здесь, в Южном округе Флориды.
Со стороны Джерри не последовало никакой реакции.
Уголки губ Джека изогнулись в улыбке.
- Да ладно тебе, Джерри. Неужели ты не можешь сказать мне даже этого?
- Я могу сказать тебе следующее: теоретически ты можешь быть прав.
- Хорошо. Тогда, рассуждая теоретически, ты мог бы передать от меня послание прокурору, назначенному для этого дела. Я прочел отчет СКР ВМФ. То есть то, что они называют отчетом. Ровно половина необходимой информации в нем отсутствует.
- Собственно говоря, миссис Харт крупно повезло, что она вообще увидела хоть какой-то отчет.
- Что ты имеешь в виду?
- Агентству или соответствующей службе может потребоваться по меньшей мере шесть месяцев, чтобы подготовить окончательный отчет. Эти же подсуетились намного быстрее. Твоя клиентка должна быть довольна.
Джек улыбнулся про себя. Именно так он и думал: первый заместитель действительно знал все.
- Теоретически она - не моя клиентка, - заметил Джек. - Во всяком случае, пока. Как я говорил тебе по телефону, я еще не решил, стоит ли мне браться за ее дело.
- Откуда тебе знать, что дело вообще будет?
- В Службе криминальных расследований ВМФ пришли к выводу, что ее муж был убит.
- Я имею в виду - дело против нее.
Джек оценивающе взглянул на него.
- Ты хочешь сказать…
- Я ничего не хочу тебе сказать. Мне показалось, что я дал ясно это понять с самого начала.
- Ладно. Права она или нет, но миссис Харт, похоже, считает, что она является главной подозреваемой.
Джерри многозначительно промолчал.
- Для женщины, заявляющей о своей абсолютной невиновности, она оказалась в чертовски неприятном положении, - сказал Джек.
- Они все заявляют о своей невиновности. Вот почему я до сих пор сижу по эту сторону стола. Я уважаю твою работу, Джек, но зато спокойно сплю по ночам, зная, что не защищаю виновных.
Джек подвинулся на самый краешек стула и взглянул своему бывшему боссу прямо в глаза.
- Вот почему я здесь. Это дело поставило меня в затруднительное положение. Линдси Харт… - Он спохватился и умолк, чтобы не сказать лишнего. Джерри, конечно, был его старым приятелем, но он по-прежнему оставался на другой стороне. - Будем считать, что она просто знакомая одного друга. Очень близкого друга. Я хочу помочь ей, если смогу. Но мне не хотелось бы впутываться в это дело, если…
- Если что? - насмешливо фыркнул Джерри. - Если она виновна?
Джек не улыбнулся в ответ. Выражение его лица оставалось очень серьезным и сосредоточенным.
- Перестань, Джек. Ты ведь не ждешь от меня, что я посмотрю тебе в глаза и скажу: "Да, ты тот самый парень, который ей нужен. Возьмись за это дело. Следователи дышат в затылок не тому человеку". Или все-таки ждешь?
- В данный момент мне всего лишь хочется знать, насколько честна со мной моя собственная клиентка. Мне нужно кое в чем удостовериться. Это имеет отношение к тому, когда наступила смерть.
- Даже если бы мне были известны подробности этого дела, а они мне неизвестны, я не имею права комментировать ход расследования.
- Еще как можешь. Вопрос лишь в том, захочешь ли ты это сделать.
- Назови мне хотя бы одну вескую причину, почему я должен так поступить.
- Потому что я прошу об одолжении, прошу во имя дружбы, которая когда-то существовала между нами.
Джерри отвел глаза, словно подобная просьба заставила его почувствовать себя неловко.
- Такое впечатление, что для тебя это глубоко личное дело.
- Сейчас для меня нет ничего более личного.
Несколько секунд Джерри сидел молча, размышляя. Наконец он взглянул на Джека и спросил:
- Что тебе нужно?
- В отчете СКР ВМФ отсутствует масса информации, но один момент приводит меня в совершеннейшее замешательство. Линдси Харт утверждает, что ее муж был еще жив, когда она ушла из дому в половине шестого утра. По словам же судебно-медицинского эксперта, смерть наступила между тремя и пятью часами утра.
- Не в первый раз заключение судебной экспертизы противоречит версии подозреваемого.
- Выслушай меня. Жертву убили выстрелом в голову из его собственного оружия. В отчете ни слова не говорится о глушителе. Фактически его застрелили из его же пистолета, который был обнаружен в спальне в нескольких футах от тела. Никакого глушителя в пределах видимости, никакой простреленной подушки или одеяла, которым воспользовались, чтобы приглушить звук.
- Ну и что?
- У них есть десятилетний сын. Если Линдси Харт застрелила своего мужа между тремя и пятью часами утра, то не кажется ли тебе, что мальчик должен был слышать звук выстрела?
- Все зависит от того, насколько велик их дом.
- Это военная база. Если учесть, что это дом офицера, мы с тобой говорим о двух находящихся рядом спальнях общей площадью одиннадцать сотен квадратных футов.
- А что говорится в отчете Службы криминальных расследований?
- Я не нашел там вообще ничего. Может быть, это было на одной из недостающих страниц.
- Может быть.
- Как бы то ни было, я хочу знать, что думают следователи по поводу звука выстрела. Как могло так случиться, что женщина стреляет из "беретты" калибром девять миллиметров, а ее десятилетний сын преспокойно спит в соседней комнате и ничего не слышит?
- Возможно, у него крепкий сон.
- Ну, конечно. Они вполне могли предложить именно такое объяснение.
- А если на самом деле все обстояло именно так?
Джек сделал паузу, как будто для того, чтобы подчеркнуть слова.
- Если это лучшее, что они могут предложить, тогда Линдси Харт, похоже, только что нашла себе адвоката.
Воцарилась гнетущая тишина. Наконец Джерри изрек:
- Я посмотрю, что можно сделать. Возможность не дать Джеку Суайтеку взяться за это дело может стать тем побудительным мотивом, который вынудит федерального прокурора поделиться информацией.
- Вот это да! Это самый приятный комплимент, который я от тебя когда-либо слышал.
- Или, может быть, мне просто не нравятся женщины, которые сначала убивают своих мужей, а потом бегут и нанимают сообразительных и шустрых защитников.
Джек медленно кивнул, соглашаясь, что заслужил такую отповедь.
- Чем скорее я узнаю то, что меня интересует, тем лучше, о'кей?
- Как я только что сказал, посмотрю, что здесь можно сделать.
- Договорились. - Он поднялся, пожал Джерри руку, потом поблагодарил его и попрощался, не ожидая, пока его проводят к выходу. Он и сам знал дорогу.
Глава четвертая
Ответ пришел быстрее, чем он рассчитывал. Зато он оказался таким, какого Джек никак не мог ожидать.
В выходные дни Джек отдохнул, немного покатался в заливе на лодке с Тео, поработал в саду. При этом он никак не мог отделаться от мысли, что его жизнь могла бы сложиться совершенно иначе. Поначалу он испытывал к Джесси Меррилл просто физическое влечение. Она была настоящей красавицей, отнюдь не ханжа, да и имидж плохой девочки был по большей части всего лишь игрой. Она была ничуть не глупее тех женщин, с которыми Джек встречался в юридической школе, и если ее впечатляющие знания включали и то, как доставлять удовольствие мужчинам, то кто он был такой, чтобы упрекать ее в этом? К несчастью, ему и в голову не приходило, что она могла оказаться "той самой, единственной", до тех пор пока она не процитировала ему освященную временем тираду на тему: "Я тебя недостойна, надеюсь, мы останемся друзьями". Джек отдал бы все на свете, чтобы вернуть ее. Через пять месяцев, когда она действительно вернулась, Джек уже без памяти влюбился в Синди Пейдж, девушку своей мечты, свою будущую невесту, женщину, с которой он в конце концов развелся и больше не разговаривал. Джесси благоразумно и великодушно отошла в сторону, пожелав ему счастья и ни словом не обмолвившись о том, что носит его ребенка.
Как все могло бы повернуться, не встреть он Синди? Поженились бы они с Джесси? Сумела бы тогда Джесси избежать тех жизненных передряг, которые стали причиной ее смерти в столь молодом возрасте? Вероятно, тогда у Джека был бы сейчас сын, которого он брал бы с собой на бейсбол или на рыбалку, оберегая от развращающего влияния дядюшки Тео. К вечеру воскресенья Джек создал в своем воображении волшебный маленький мирок, в котором они втроем жили счастливо, и образ сына стоял у него перед глазами, как будто все было так на самом деле - он чувствовал звук его голоса, запах волос, худенькие ручки десятилетнего мальчика, обнимающие его, когда они вдвоем барахтались на полу.
Потом наступило утро и раздался телефонный звонок из окружной прокуратуры, напомнив ему, что в этом мире ничто не совершенно.
- Сын Линдси Харт страдает глухотой, - объявил Джерри Шафетц.
Джек едва не лишился дара речи, и его хватило лишь на то, чтобы пробормотать очевидное:
- Вот почему он не слышал выстрела.
- Вот почему он ничего не слышит, - подытожил прокурор.
Джерри продолжал что-то говорить, и Джек крепче стиснул телефонную трубку, боясь, что она выпадет у него из рук. Он наверняка попробовал бы выудить у Джерри дополнительные сведения и даже смог бы продержать его у телефона до самого утра, если бы его мальчик был всего лишь очередным мальчишкой. Но обстоятельства не дали Джеку возможности сделать вид, будто ему все равно. Его связь с сыном Линдси Харт ни в коем случае не должна была стать известной Джерри и остальному миру. Он не мог позволить себе допустить оплошность.
- Джерри, я тебе крайне признателен за услугу.
- Означает ли это, что ты не собираешься защищать ее?
- Я должен поразмыслить об этом.
- Но ты сказал…
- Я знаю. Извини, но я должен бежать.