Глава IV
1
Утром по дороге в ГУВД я выбросил дверной замок в глубокую канаву.
В 8.30 я как штык стоял в кабинете Хвостова и был немало удивлен его радушным приемом. Но вскоре разъяснилось, чем вызвано благое отношение ко мне майора.
- Должен тебя огорчить, - начал он, - но в дальнейшем ходе следствия ты участвовать не будешь.
Мне показалось, что Хвостов сломал об мою голову табурет. Такой подлости я от майора не ждал. В довершение всех моих бед он лишал меня главного источника информации.
- В чем я провинился? - сказал я, хватаясь за крышку стола.
Майор, раскачиваясь на задних ножках стула, развел руками:
- Это решение начальника ГУВД. Он также склоняется к мнению, что в нашем городе завелся Джек-Потрошитель, поэтому считает: нельзя допускать утечку информации за пределы Управления. В интересах следствия тебе не рекомендуется освещать в печати что-либо об убийстве Николаевой. - Майор объявил вердикт, явно довольный решением патрона.
- Как же теперь быть с моим очерком? - я был растерян.
Продолжая качаться на стуле, майор сцепил на затылке руки, равнодушно заметил:
- Ты его напишешь, но не об убийстве. Иди сейчас в двадцать пятый кабинет к майору Юсупову. Он завершил дело о квартирных кражах. Поговори с ним, возьми данные - получится отличный очерк или репортаж.
- Да не хочу я к майору Юсупову! - взвился я. - Я хочу с вами…
- Сожалею, но ничем помочь не могу.
- А если я пойду к начальнику ГУВД и попрошу разрешения остаться в вашей группе?
По лицу майора пробежала тень беспокойства.
- Не советую, он зол, как черт, - хрустнул Хвостов. - Твоя вчерашняя прогулка в составе опергруппы обошлась мне довольно дорого. Шеф разъярился, когда узнал о присутствии на месте преступления журналиста.
- Но он же сам направил меня к вам.
- Не он, а заместитель начальника ГУВД, которому не успели сообщить об убийстве и о том, что это дело буду вести я. В противном случае тебя сразу отправили бы к майору Юсупову, а не ко мне.
- Но я хочу писать об убийстве, а не о кражах.
Майор перестал раскачиваться на стуле.
- Напрасно ты цепляешься за это дело, - сказал он тоном дружеского совета. - Поверь моему опыту, ты ставишь не на ту лошадку.
- Это ваше мнение…
- К нему стоит прислушаться. У дела об убийстве Николаевой, пока нет конца. С него не настрижешь шерсти. За ту пару дней, которая у тебя осталась для работы в милиции, мы все равно не успеем раскрыть преступление. Следствие может растянуться на месяцы, а то и годы. А потому на данной стадии расследования оно не представляет для печати интереса.
- Вы не правы…
- Прав! - Хвостов не давал мне и рта раскрыть. - Ну что ты можешь написать в газете? Убита девушка, и это дело рук сексуального маньяка? Своей статьей ты только поднимешь ненужную шумиху и перепугаешь народ. Я обещаю: как только выловим Джека-Потрошителя и передадим дело в суд, я выкрою время и обязательно познакомлю тебя со всеми обстоятельствами хода расследования. Вот тогда и пиши очерк, репортаж или как там у вас называется. А сейчас давай, - майор вытянул руку в сторону двери и растопыренными пальцами сделал движение, будто пробовал клавиши рояля, - Двигай к Юсупову, у него хватит материала на целый роман.
Я не уходил, готовый, если надо объявить голодовку.
Майор без симпатии отнесся к моей настырности. Он с осуждением смотрел сквозь зеленые стекла очков, за которыми лишь угадывались контуры глаз.
- Конвой вызвать? - наконец усмехнулся Хвостов.
- Я молчал. В дверь постучали.
- Минуточку! - крикнул Хвостов, потом вскочил, подтащил свой скелет ко мне и, понизив голос, нетерпеливо сказал: - Пришел важный свидетель по убийству Николаевой. Иди, ты мне мешаешь! - с этими словами майор уперся в мой бок и попытался вытолкать из комнаты.
Я стоял, как приваренный.
- Борис Егорович, - так же шепотом сказал я, - я все понял. Я пойду к Юсупову, но разрешите мне сегодня посидеть у вас еще хотя бы на одном допросе.
- Я же обещал: закончим следствие, все материалы - твои.
- Борис Егорович! Для будущего очерка мне необходим этот допрос.
Вместо ответа Хвостов продвинул меня на полметра к двери. Я молитвенно сложил руки:
- Товарищ майор, я вас прошу!
- Не канючь! Я же сказал - потом…
Я отпрыгнул в сторону и шагнул на середину комнаты. Рука Хвостова царапнула воздух.
- Борис Егорович! - мой голос пошел по восходящей. - Потом мне не надо, потом дело об убийстве Николаевой превратиться в пыльную архивную папку со скупым канцелярским языком. В ней не будет жизни. Мне именно сейчас, пока есть возможность, необходимо повидать живых свидетелей, прочувствовать обстановку, в которой ведется расследование… Разрешите!
Однако майор был неумолим. Он бесцеремонно вытолкал меня за дверь, впустив в кабинет незнакомую мне женщину.
- Дуй к Юсупову, мне надо работать.
Я расстался с Хвостовым с мыслью не идти к майору Юсупову и вообще в Городском управлении внутренних дел больше не появляться.
2
В надежде разузнать что-либо из жизни Тани я оправился в Иняз.
"Институт иностранных языков" - три учебных корпуса; три корпуса общежития и студенческая столовая, которые кубиками рассыпаны вокруг большой бетонной площадки - встретили меня сутолокой перемены. Девок - море, одна другой краше.
По узкой аллейке между зданиями я продрался сквозь непрерывный поток женских лиц и ног к "пятачку" перед главным корпусом и направился к девушке, сидевшей на скамейке. Если бы не мини-юбка - ничего особенного. Сидит, закинув ногу на ногу, читает "Унесенные ветром", том второй.
Я изогнулся в услужливой позе официанта перед капризной клиенткой.
- Два дня назад убили девушку из вашего института. Слыхали?
Девчонка подняла отрешенное лицо. Она находилась в приятном обществе героев книги, и мое появление никак не вписывалось в историю жизни Скарлетт.
- Что, простите? - сказала он, обидевшись за надругательство над бессмертным произведением Маргарет Митчелл.
- Девушка погибла. Слышали?
- Да. Это Николаева Таня с третьего курса.
- Можете показать кого-нибудь, с кем она училась в одной группе?
Зажав палец в книге, девушка повертела головой, высматривая знакомых.
- Никого не вижу. Посидите, может, кто пройдет. - Она явно желала, чтобы кто-нибудь появился, а я навсегда исчез из ее жизни и жизни Скарлетт.
Я присел. Минуты через три прозвучал звонок, отдаленно напоминающий тарахтение моторной лодки и основная масса студентов рассосалась, оставив на скамейках самых нерадивых.
Из противоположного здания вынырнула длинноногая герла в короткой юбке и красной кофте. Прижимая к груди сумочку размером с большой кошелек, девица устремилась в главный корпус.
Моя наблюдательница перестала раздраженно болтать ногой.
- Вон идет староста группы, в которой училась Таня, - сказала она уже на полпути в увлекательный мир героев романа.
"Блондинки - моя слабость. Впрочем, брюнетки и шатенки тоже". Срываясь с места, я шепнул:
- Дрянь книга, - и кинулся вдогонку герле.
Настиг вихляющие бедра у самого входа в главный корпус.
- Хочу с вами поговорить, - сказал я, вырастая на пути блондинки.
Герла поняла, что я заигрываю с ней, потупила глаза.
- Ну что такое?.. - сказала она тоном женщины, которой мужчины не дают проходу, но тем не менее ей это приятно. Отставив в сторону сумочку, она встряхнула бюст и не очень настойчиво попыталась обойти препятствие.
- У меня порядочные намерения, - сказал я без намека на флирт.
Девица перестала пихаться и подняла раскрашенное нахальное лицо с шаловливыми глазами и тонким фигурным носом.
- Вы кто? - спросила она дерзко.
В моих руках мелькнуло удостоверение и тут же исчезло в кармане пиджака.
- Уголовный розыск.
Герла вытаращила глаза. В них пылало любопытство.
- Насчет Таньки, да?.. - девчонка дышала мне прямо в лицо, я отошел. - Утром приходили из милиции, но я опоздала на первую пару. Мне как девчонки сказали - я обалдела… - она шагнула вперед и наступила мне на ногу. - Ее убили, да?..
Я отошел и с сожалением посмотрел на испачканную туфлю.
- Вы их поймаете?.. - навязчивый нос опять оказался напротив моего. - Ее изнасиловали, да?.. - Оттеснив меня на край "пятачка", девица недовольно выкрикнула: - Ну что же вы молчите?
- Я совсем не против задать вам пару вопросов. Можно?
Герла хаотично взмахнула рукой:
- Ой, да конечно, спрашивайте!
В результате натиска я растерял все свои мысли и ляпнул:
- Вы замужем?
Девица взглянула очумело.
- А говорил, порядочный.
Я с трудом рассмеялся:
- Вы не дослушали… Вы за мужем Николаевой не замечали жестоких выходок и нападок?
- Думаете, Борька?
- Я ничего не думаю, я спрашиваю.
Герла загнала язык за щеку и подержала там секунды три.
- Такой случай был на прошлой неделе. Борис человек ревнивый. Ему кто-то сказал, будто Таня встречается с парнем. Он приехал в институт и устроил безобразную сцену. Мы толпой выходили из института. Пьяный Борис поджидал Таню у ворот. Она попробовала увильнуть, пошла в сторону, но Николаев догнал ее, схватил за руку и ударил по лицу, выкрикивая ругательства. Мы с девчонками вступились, и пока держали Бориса, Таня села в подвернувшееся такси и уехала вся в слезах. Он обозвал нас проститутками и… по-всякому. Потом тоже ушел. Танька дура такая! - в сердцах воскликнула девушка. - У нее столько парней было, а она вышла замуж за этого алкоголика, - девица вдруг всхлипнула: - Ой, я что-то не то говорю. Она же умерла…
Я не дал девушке расчувствоваться. Времени на слезы катастрофически не хватало.
- Не плачьте, - сказал я, проведя пальцем под ее глазом, чтобы вытереть набежавшую капельку. - Тушь потечет.
- Спасибо, - девушка вслед за мной потерла под глазами.
Я преподнес ей чарующую улыбку и сказал:
- Таня действительно встречалась с парнем?
Пошмыгивая неожиданно покрасневшим фигурным носом, герла призналась:
- Да нет, что вы! Не было у нее "ловера" - и, видя мое недоумение, пояснила: - Ну, любовника по-нашему. Она все принца ждала…
- Неужели, среди студентов таковой не нашелся?
Герла сморщилась:
- Среди этих, что ли? - она махнула сумочкой на кучку ребят. - Да у них на уме секс один, а в кармане денег только на презервативы.
- Я все понял… Вы с Николаевой были подруги?
- Да, мы дружили… Она такая классная девчонка была. Если бы вы ее увидели, обалдели бы.
- Она делилась с вами тайнами?
- Ой, да конечно!
- Таня никогда не говорила о папке и документах, которые вызовут сенсацию?
Герла закатила глаза:
- Дайте вспомнить… Кажется, говорила. Она нашла дома среди книг старую папку, которая принадлежала ее отцу. Он какой-то там ученый был.
- Что еще?.. Вспоминайте!
- Все вроде. Я не думала, что это так важно, и не придала значения словам Тани.
- Жаль, но спасибо и на этом.
Итак, резюме состоявшегося интервью:
"Ловеров" у Тани не было, следовательно, круг подозреваемых не расширился. Наконец-то всплыла папка с документами, уже связанная с именем отца Тани, который был ученым. И я еще больше укрепился в подозрениях против Николаева. Не знаю почему, но я чувствовал: Борис тоже имеет отношение к папке… Завтра приезжает мать Тани, нужно что-то предпринять…"
Герла толкнула меня сумочкой:
- Эй, когда похороны?
- Не знаю. Двадцать восьмого возвращается из санатория Чернышева, ей решать.
- Ну пока, - чувствуя мой взгляд, длинноногая герла взошла на возвышение перед зданием, как на пьедестал, и скрылась в вестибюле.
3
Выспрашивая у прохожих дорогу, я маршировал в сторону 14 горбольницы, где лежала Казанцева Лена.
У одного из магазинов на глаза мне попался торговый ряд, состоящий из нескольких лотков, за которыми скучали продавцы. Я приценился и купил у старика в стеганом халате полтора килограмма крупных яблок с красной глянцевой кожей, а в коммерческой палатке приобрел коробку конфет. Презент для Лены сложил в целлофановый пакет и десять минут спустя шел по тупику, который оканчивался двумя двухэтажными зданиями, соединенными между собой галереей.
Между створками приоткрытых ворот висела цепь. Я перепрыгнул через нее и осведомился у сторожа, где находится "приемный" покой. Он указал на дальний конец здания. Я прошел по асфальтированной дорожке. Минуя ступеньки, вспрыгнул сбоку на крыльцо перед дверью с матовой табличкой, подтверждающей, что мне нужно именно сюда.
Постучал и открыл дверь. Специфический запах антисептики, стеклянные шкафы, забитые медтехникой и лекарствами, возбудили во мне панический детский страх, который я всегда испытывал в медицинских учреждениях. Поборов неприятное чувство, я переступил порог.
Просторную комнату разделяли деревянные перила из толстых прутьев. В вольере за письменным столом с настольной лампой сидело прелестное существо лет восемнадцати. На ней был белый халат, ее идеальной формы головку украшал белоснежный цилиндр без полей, равный по высоте доброму отрезку заводской трубы. Девушка коротала время за модернизацией своей внешности. Широко открыв и без того огромный глаз, она смотрела в зеркальце и при помощи туши и щеточки наращивала ресницы, похожие на стрелы Робин Гуда.
На месте главврача я бы не только поставил здесь перила, но вообще отгородил бы эту часть комнаты металлической сеткой и повесил табличку "кормить и гладить воспрещается".
Я подтянул штаны, взлохматил волосы и подошел к ограде.
- Сестричка, можно спросить?
Глаз несколько раз хлопнул, проверяя на прочность работу щеточки и туши, удовлетворенно мигнул. Его владелица певуче промолвила:
- Говорить нужно не "сестричка", а "медсестра".
- Простите, тетя… Могу я узнать, в какой палате лежит одна моя знакомая?
Ресницы сомкнулись, издав характерный для метала скрежет.
- На входе висит список больных с номерами палат. Не поленитесь сходить и посмотреть, - не отвлекаясь от зеркальца, девушка приоткрыла маленький рот, сняла с губной помады колпачок и провела красным столбиком по восхитительным губкам.
- Я уже там был, - возразил я, - но в списках моей знакомой нет.
Все так же глядя в зеркальце, девушка покачала колпаком, амплитуда колебания которого на макушке составляла не менее полуметра.
- Не может быть.
- Может. Мою знакомую положили в больницу прошлой ночью и, очевидно, еще не успели внести в список. Посмотрите, пожалуйста, по регистрационной книге.
Молчание. Девушка поджала губки и потерла одной о другую, размазывая равномерным слоем помаду. Потом достала малиновый карандаш и начала обводить контуры рта.
Я решил поспорить с Дон Жуаном в искусстве соблазнения и завоевать сердце красавицы.
- Дитя мое! - сказал я с придыханием. - Вы слишком хороши для этой темницы. Идемте со мной, и я покажу вам мир. Поверьте моему слову - мир стоит того, чтобы вы взглянули на него своими прекрасными очами.
Медсестра издала звук открываемой бутылки шампанского и застыла с открытым ртом, обнажив зубки, не уступающие в белизне кафельной плитке. Потом посмотрела поверх зеркальца, оценивая мои мужские достоинства.
- И как долго продлится прогулка? - спросила она снисходительным, но на пару градусов потеплевшим тоном.
Я незаметно напряг мышцы и встал в наиболее выгодную позу.
- Покуда вам не прискучат развлечения.
Девушка спрятала улыбку и отложила зеркальце.
- По той дороге нам встретится хотя бы один ресторан?
На меня нашло вдохновение:
- По той дороге нам встретиться не только ресторан с превосходной пищей и божественными напитками, но и райское место, куда я отнесу вас на руках, и где буду убаюкивать под пение птиц и шепот деревьев.
Сестричка оказалась кокеткой.
- Звучит заманчиво, - сказала она полусерьезно, полушутя. - Сегодня я занята. Нельзя ли отложить путешествие на завтра?
Я вошел в раж и заорал, прижав к груди руку:
- О, жестокая! Я не вынесу столь долгой разлуки!..
Неожиданно приоткрылась дверь, которую я вначале не заметил. Из комнатки высунулась голова пожилой санитарки. На ее благообразном лице читалось удивление.
Сестричка прыснула со смеху и махнула рукой:
- Все нормально, тетя Валя. Ко мне поклонник пришел. Большой мастер художественного слова.
- Дураки! - сказала санитарка и ликвидировала из дверного проема голову.
Сестричка нацарапала на клочке бумаги номер телефона и подала его мне. Я сложил листок и сунул в карман.
- Кого спросить?
- Там все написано, - глаза девушки по-прежнему искрились весельем. - Вы уже забыли про свою знакомую, которую собирались навестить?
Я сделал вид, будто опомнился:
- Увидев вас, я забыл обо всем, даже о своей бедной старой тете.
Мои старания увенчались успехом.
- Как ее фамилия? - рдея от удовольствия, сестричка наконец-то открыла большую тетрадь.
Я подвинулся ближе и перегнулся в вольер, слегка отклонив голову, чтобы не касаться белоснежного цилиндра.
- Казанцева Елена Сергеевна.
- Когда, говорите, тетя к нам поступила?
- Двадцать шестого марта.
Длинный, безупречно отточенный ноготок, покрытый карминным лаком, заскользил по странице сверху вниз, отыскивая нужную фамилию. Я внимательно наблюдал за ним.
- Казанцева Елена Сергеевна, - повторила медсестра. - Так… Поступила ночью двадцать шестого… палата восемнадцать, - сестричка подняла голову. - Это на втором этаже в конце коридора, дверь направо.
Я проследил строчку, на которой остановился пальчик девушки и, затаив дыхание, заглянул в графу "время приема". Там стояли цифры 3.20. Этого было достаточно. Положив на стол два яблока, я не удержался и двумя пальцами слегка сдавил цилиндр. Туго накрахмаленная материя хрустнула, как лист ватмана.
- Хорошая шляпа. Фасон у Нефертити слямзили?
Медсестра рассмеялась, сдернув с красивой головки колпак. Блестящие черные волосы рассыпались по плечам.
- У нас весь медперсонал в таких щеголяет. Личная конструкция главврача.
- Отличный дизайн… Спасибо за помощь. Приятно было поговорить.
Сестричка склонила голову:
- Взаимно, - и, щелкая ресницами, проводила меня смеющимися глазами.
На улицу я вышел с лицом жениха, приятно удивленного неожиданным известием о богатом приданом невесты.