– Я оставила конверт на своем письменном столе, – ответила Нелли. – Потом я пошла выпить кофе и съесть сэндвич. Я подумала, что вернусь до часа, на тот случай, если вы придете. Выпив кофе, я вернулась в контору, взяла конверт со стола и убрала его в ящик для виски в ваш стол. Ящик я заперла. Я знала, что если вы заглянете в контору, то посмотрите туда, чтобы узнать, не оставила ли я вам записку.
О'Дэй спросил:
– Когда вы вернулись в контору и взяли со стола конверт, вы на него не взглянули?
– Нет, не взглянула. А зачем? Ведь не думаете же вы, мистер О'Дэй, что…
– Я ничего не думаю, Нелли. О'кей. Это все. Завтра я, возможно, загляну в контору. Спокойной ночи.
Он положил трубку и некоторое время стоял у стола, сжимая в зубах потухшую сигарету.
На губах его появилась усмешка. Будет чертовски смешно, подумал он, если его предположение окажется верным.
* * *
О'Дэй остановил машину в сотне метров от дороги, ведущей к Палисад-клубу. Откинувшись на спинку сиденья, он закурил сигарету, обдумывая возможные осложнения ситуации, возникшей между Николасом Нидхэмом и Лореттой Дин и между ним, Мерис и Ральфом Веннером. По какой-то причине, еще неясной ему, казалось, что существует точка, в которой оба эти дела должны соприкасаться. О'Дэй стал снова перебирать в памяти известные ему факты и обдумывать их.
* * *
Нидхэм прибыл в Англию примерно пять недель назад. Недели три назад он был в отеле "Сэйбл", возле Тотни с Мерис Веннер. Примерно в это же время он нанес визит Лоретте Дин, с которой познакомился во время войны, и которой он сделал когда-то предложение и получил на него отказ. По каким-то причинам у него возникло беспокойство по поводу благополучия или безопасности Лоретты. В результате, он решил прибегнуть к услугам О'Дэя.
* * *
Сидя с темноте в машине и покуривая, О'Дэй подумал о возможной связи между беспокойством Нидхэма о Лоретте и тем фактом, что она была помолвлена с неким Павэном, жившим во Франции или недавно побывавшим там. Может быть, думал О'Дэй, Нидхэм только три недели назад узнал о ее помолвке. Может быть, он ревновал к Павэну и хотел, чтобы О'Дэй навел о нем справки? Но О'Дэй не верил в подобную версию. Нидхэм был из тех, кто понимал, что потерянного не воротить. Если его беспокоил Павэн, значит существовал иной повод для беспокойства. Это была не просто ревность.
Он вернулся мыслями к собственным делам, к ситуации, которая сложилась между ним и четой Веннеров. На первый взгляд, между этими двумя делами не было видно никакой связи. Но первый взгляд обычно бывает обманчивым. Одна связующая нить была – а именно тот факт, что Нидхэм находился в отеле "Сэйбл" вместе с Мерис. В этой и только в этой точке соприкасались друг с другом обе эти истории. О'Дэй подумал, что если бы он узнал, что же там произошло, зачем понадобилась эта встреча и кто был ее инициатором, все остальное было бы совсем просто.
Он включил мотор и медленно повел машину вперед. Проезжая по подъездной дороге, он осмотрел фасад Палисад-клуба. Как и в прошлый раз, здание было погружено в темноту, и никаких признаков жизни не было видно. Он остановил машину слева от дороги, неподалеку от поворота, ведущего к клубу, и запер ее, затем пошел по боковой дорожке.
Он подумал, как странно, что Мерис не сообщила ему, куда ему следует идти, приехав сюда: к заднему входу, боковому или парадному. Подобная неопределенность была совсем не в характере Мерис.
О'Дэй потрогал калитку в боковой стене ограды, замеченную им еще прошлой ночью. Она оказалась незапертой. Он вошел и оказался возле лужайки за домом. Из рощицы, в которой он стоял, была видна короткая деревянная лестница, ведущая к заднему входу в здание клуба. Ни в одном из окон этой части клуба света не было.
О'Дэй продолжал стоять в тени. У него возникло неясное ощущение тревоги: сегодняшняя ситуация становилась очень похожей на вчерашнюю. Он постоял так несколько минут и, держась в тени забора, пошел к фасаду дома. Пройдя по выложенной гравием дорожке, он поднялся к парадной двери. Она была не заперта.
Он вошел, закрыл дверь, зажег спичку, нашел выключатель и зажег свет. Он стоял в просторном холле с тремя дверями по правую сторону и одной по левую, и с широкой спиралью вьющейся лестницы, ведущей на верхние этажи. Справа от лестницы был коридор, он вел, видимо, к задней части дома.
О'Дэй выключил свет и открыл левую дверь. Комната за ней была темной, шторы в ней опущены. Он нащупал выключатель и включил свет. Комната была большая и хорошо обставленная. Вдоль правой стены тянулась стойка бара, полки за ней были уставлены бутылками. В воздухе еще стоял запах табачного дыма.
О'Дэй подошел к стойке бара, облокотился на нее и принялся читать устав Палисад-клуба, висевший в рамке на стене. Очевидно, это заведение закрывалось в половине одиннадцатого. Вообще все было в высшей степени таинственным. Почему Веннеру понадобилось назначить встречу в пустом загородном клубе – этого О'Дэй не мог понять, несмотря на все желание.
Вдруг зазвонил телефон, стоявший в углу комнаты. О'Дэй постоял, глядя на аппарат. Сначала он не хотел брать трубку, потом передумал и ответил на звонок.
– Хэлло, – сказал он.
Послышался голос Мерис.
– Так ты там, Терри? Я очень рада. Я звонила десять минут назад, и никто не ответил.
О'Дэй сказал.
– Я думал, ты будешь присутствовать при встрече.
– Вот как?
Ее голос был полон сарказма.
– Я решила не присутствовать, подумала, что мне лучше остаться в Лондоне и дать вам с Ральфом возможность поговорить наедине, чтобы вы могли сказать друг другу все, что хотите.
– Очень жаль, что ты так решила. Мне бы хотелось, чтобы ты приехала. Может быть, ты кое-чему удивилась бы. Может быть, но судьба рассудила по-иному. Послушай, а где Ральф? Я только что приехал сюда и здесь никого нет. Входная дверь отперта. Мне кажется, что здесь никого нет.
Она ответила:
– Нет, так будет. Ральф мог немного запоздать, но он обязательно приедет. Может быть, он войдет через задний вход. Хозяин клуба не любит, когда после закрытия входят через парадную дверь.
– Понятно, – заметил О'Дэй. – Значит, поэтому он оставляет ее незапертой.
– Спокойной ночи, Терри, – сказала Мерис.
Он услышал щелчок в трубке.
О'Дэй закурил. Интересно, в чем же состоит игра Мерис? Она поступала довольно странно, но Мерис никогда ничего не делала без причины. Он выключил свет, закрыл дверь и вышел через парадный выход.
Он не стал обходить дом. Вместо этого он пошел по гравийной дорожке, вышел через главные ворота и пошел вдоль ограды к боковой калитке. Потом вошел в нее.
Кто-то был в задней части дома. Теперь в окне с правой стороны от входа виднелся свет. Шторы были опущены, но с одной стороны уголок их отогнулся и был виден свет. Итак, Веннер все же приехал.
О'Дэй бросил сигарету. Он прошел через лужайку, поднялся по деревянным ступенькам и толкнул дверь. Свет горел в маленьком холле, дверь направо была закрыта. От открыл ее и вошел в комнату. Веннер действительно приехал.
О'Дэй остановился, глядя на открывшуюся ему картину. Веннер сидел у квадратного стола, стоявшего посреди комнаты. Тело его безвольно обвисло, голова под неестественным углом лежала на распластанных на столе руках. О'Дэй подошел и посмотрел на него. Затылок его был раздроблен, рана была ужасная. Должно быть, орудие убийства было очень тяжелым. О'Дэй подумал, что, видимо, кто-то еще был очень зол на Ральфа Веннера.
Он пощупал руку убитого и обнаружил, что тот был убит не так давно. Но он был уже здесь, когда О'Дэй первый раз подходил к задней стороне дома и когда света там не было. Итак, пока он разговаривал с Мерис по телефону, кто-то включил свет и ушел.
О'Дэй пожал плечами. Он посмотрел на Веннера – глупого, слабого парня, временами агрессивного, который в сущности был не таким уж и плохим.
О'Дэй повернулся, вышел в открытую дверь и закрыл ее за собой носком ботинка, потом пошел по коридору, что вел к передней части дома. Проходя мимо выключателей, он везде включил свет. Из холла он поднялся по лестнице на верхний этаж. Там он обошел двенадцать комнат: ванные, биллиардную, еще один бар, офис – самые разнообразные комнаты, но все с тщательно задернутыми шторами и незапертыми дверями.
Он внимательно осмотрел каждую комнату, искал сам не зная чего, но надеялся что-нибудь найти. Потом он спустился по лестнице и прошел по коридору в заднюю часть дома. Он снова зашел в ту комнату, где находился труп Веннера и тщательно ее осмотрел. Какой-то лежащий под столом предмет привлек его внимание и он поднял его. Это был браслет – очень дорогой браслет – с бриллиантами и изумрудами.
Он покинул комнату и вышел на улицу через маленький холл. Закрыв за собой входную дверь, он вытер ручку носовым платком, стирая отпечатки пальцев. Он спустился по деревянным ступенькам и вышел через боковую калитку. Потом добрался до своей машины, сел в нее и поехал по направлению к Лондону.
В трех километрах от Палисад-клуба он остановил машину. Перейдя дорогу, он зашел в телефонную будку, снял трубку и, приложив к мембране носовой платок, набрал номер 999.
Когда ему ответили, О'Дэй сказал:
– В миле от Мейденхэда есть клуб под названием "Палисад". Там был убит человек. Он находится на первом этаже в задней комнате.
Дежурный офицер вежливо спросил:
– Скажите, а кто это говорит?
– Не все ли равно? – ответил О'Дэй.
Он повесил трубку, вышел из будки, сел в машину и поехал в Лондон.
II
О'Дэй проснулся в десять утра. Он встал, позвонил, чтобы принесли завтрак и кофе, принял ванну и оделся. Потом выпил кофе и съел тост. Затем пошел в гараж и вывел машину.
Когда он вошел в контору, Нелли Трандл сказала:
– Доброе утро, мистер О'Дэй. Почты очень мало.
– Кто-нибудь звонил? – спросил О'Дэй.
– Да, минут десять назад звонила миссис Веннер. Я сказала, что вас нет.
О'Дэй спросил:
– И что она собирается делать?
– Она сказала, что через полчаса будет звонить еще раз.
– Ей опять не повезет. Меня здесь не будет.
– Понятно, – сказала Нелли. – Сегодня утром приходил мастер. Я сказала ему, что нам нужна табличка, на которой значилось бы только "Бюро расследования О'Дэя".
Он усмехнулся.
– Это как нельзя лучше подходит к обстоятельствам. Веннера больше с нами нет.
Нелли подняла брови.
– Что вы имеете в виду, мистер О'Дэй?
– Вы очень скоро об этом узнаете, – ответил О'Дэй. – Послушайте, Нелли, я собираюсь за город. Думаю, полиция будет интересоваться у вас, где я.
Нелли забеспокоилась.
– Мистер О'Дэй, я надеюсь, ничего не случилось… я имею в виду, ничего серьезного?
Он ответил:
– Случилось. Кто-то убил Веннера. Кто-то, должно быть, очень зол на него. Боюсь, что за это решат притянуть меня.
– Великий Боже! Мистер О'Дэй, возможно ли…
– Какую бы антипатию я не испытывал к Веннеру, – сказал О'Дэй, – я никогда не желал его смерти. Но улики, Нелли, могут оказаться очень весомыми, а в этом случае они настолько хороши, что могут убедить людей. Может быть, завтра утром увидимся.
– Что мне сказать миссис Веннер, когда она позвонит? – спросила Нелли.
– Скажите ей, чтобы она оставила номер своего телефона и адрес. Потом позвоните мне домой и передайте сведения портье.
– Хорошо, мистер О'Дэй.
Он вышел из конторы.
* * *
В двенадцать дня О'Дэй поднялся по лестнице бара "Сил-вер грилл" на Альбермаль-стрит. Он заказал салат с языком и большую порцию виски с содовой. За едой он прочел отчет о смерти Веннера в дневном выпуске "Ивнинг-ньюс". Он подумал о том, что на страницах газеты все выглядит очень интересно. Он с одобрением отметил, что главный констебль Верншира, на чьей территории произошло убийство, уже побывал на совещании в Скотланд-Ярде, а те занялись этим делом. О'Дэй подумал, что его это устраивает, так как Скотланд-Ярд ближе к его дому.
Он доел ленч и снова сел в машину.
Он подумал о том, что пришло время прояснить кое-что, касающееся Лоретты Дин. Потом можно будет заняться другими делами.
Подъехав к своему гаражу на Слоун-стрит, он увидел, что дежурит старший механик. Он сказал ему:
– Джордж, кажется, мой карбюратор забарахлил. Придется тебе его посмотреть. Но я спешу. Не мог бы ты дать мне напрокат машину?
Джордж предложил ему "Роувер" в шестнадцать лошадиных сил. О'Дэй сел в него и поехал. Он был рад, что подумал о машине. Вне всяких сомнений, большая часть полицейских, особенно в сельской местности, будет высматривать его "ягуар".
Через четверть километра, проехав Челси-бридж, он остановил машину и зашел в телефонную будку. Он позвонил в справочную и узнал номер телефона Дауер-хауза в Меллоуфилде. Потом позвонил туда. К телефону подошла служанка.
– Добрый день. Говорит мистер О'Дэй. Я хотел бы поговорить с миссис Дин и прошу вас передать ей, что дело очень срочное.
Служанка попросила его подождать. Он ждал, прислонясь плечом к стене будки. Вскоре послышался голос Лоретты.
О'Дэй сказал:
– Добрый день, миссис Дин. Мне необходимо как можно скорее вас увидеть.
Он взглянул на часы.
– Сейчас половина первого. Значит, учитывая время, которое понадобится вам на ленч, мы могли бы увидеться с вами в три часа. Это возможно?
– Зачем нам с вами видеться, мистер О'Дэй? Вы можете назвать мне причину? Наш разговор был приятным, но ничего интригующего или интересного он в себе не содержал.
О'Дэй улыбнулся.
– Я тоже так думаю. Поэтому я считаю, что для нас с вами оказался бы полезным более интригующий и интересный разговор сегодня. И, – добавил он, – я могу вам твердо обещать, что именно таким наш разговор и будет.
Лоретта холодно спросила:
– Пытаетесь быть грубым?
– Ну что вы, миссис Дин! Что бы ни случилось, менее всего я хотел бы быть грубым с вами. Я хочу лишь задать вам несколько вопросов и надеюсь, что вы попытаетесь правдиво на них ответить.
Он услышал ее смех, холодный и равнодушный. Потом она сказала:
– Мистер О'Дэй, в некоторые минуты вы действуете на меня прямо-таки освежающе. Не будете ли вы любезны сообщить мне, почему я должна вам позволить расспрашивать себя и почему я должна заботиться о правдивости своих ответов?
– Я сообщу вам одну, но очень хорошую и вескую причину. Мне, собственно, безразлично, будете ли вы говорить или нет, но я хочу оказать вам любезность. Речь идет о браслете, который я намерен вам вернуть.
Она помолчала, потом спросила:
– Что, вы, собственно, имеете в виду?
– Сейчас объясню. Когда я виделся с вами вчера, мне очень понравился ваш браслет. Я неплохо разбираюсь в камнях. Мне очень часто приходилось работать на страховую компанию, так что пришлось кое-что узнать о драгоценных камнях. Итак, ваши камни мне понравились, особенно изумруд и бриллиант на том браслете, что был на вашей левой руке. Это браслет от Картье, а там никогда не делают дубликата вещей подобной стоимости. Так что У меня оказался браслет, который безусловно принадлежит вам. Вы не находите, что мне не мешало бы вернуть вам его… или лучше сообщить в полицию, что я нашел чью-то потерянную вещь?
Лоретта опять помолчала. Потом тем же холодным тоном четко проговорила:
– Вы сказали около трех, не так ли?
– Я буду у вас в три часа, – ответил О'Дэй.
* * *
Теперь необходимо представить главного полицейского детектива – инспектора Джона Генри Дугала. Инспектор – детектив Дугал – был полицейским офицером в течение двадцати семи лет. Он был очень доволен своей службой, хотя этого нельзя было сказать по его внешнему виду. Большинству людей, которым приходилось иметь дело с инспектором Дугалом, казалось, что он вообще ничем не бывает доволен. У него было длинное мрачное лицо, освещающееся изредка очень приветливой улыбкой. Но только изредка. Он был в точности таким, каким представляешь себе полицейского офицера. Он был очень щепетилен в отношении своей одежды и неизменно носил темно-синий двубортный пиджак с довольно своеобразными дополнениями. Его рубашка и двойной накрахмаленный воротничок всегда были аккуратным, галстук – обычно спокойных серо-голубых тонов. Он носил гамбургскую шляпу, часто перчатки и, хотите верьте, хотите нет, неизменно имел при себе аккуратно сложенный зонтик с коричневой ручкой, что очень забавляло его коллег.
Еще в те дни, когда Дугал нес дежурства на лондонских улицах, он обнаружил, что гораздо интереснее иметь дело с изучением человеческой природы, чем просто следить за соблюдением закона, особенно тех его сторон, с которыми сталкивается полицейский. Возможно, именно поэтому он и решил как можно скорее сменить работу. И вот уж как три месяца, отдежурив до этого четыре года на лондонских улицах, он перешел в местный отдел уголовного розыска в Скотланд-Ярд.
Во всех случаях, с которыми ему приходилось сталкиваться, его больше всего занимали сами люди. Дугал часто повторял, что его гораздо больше интересует личность преступника, нежели само преступление, и что стоит только проявить интерес к самому преступнику, тут же можешь выйти на верный след.
В половине третьего констебль-детектив, который "вел дела" для Дугала, вошел в его кабинет. Дугал был полностью погружен в разгадывание кроссворда из "Таймса". Он поднял седые брови и спросил:
– В чем дело?
Констебль, по фамилии Смит, ответил:
– Вас хочет видеть заместитель комиссара, сэр.
Он улыбнулся.
– Вы ведь ожидали этого, не правда ли?
Дугал, с едва заметным шотландским акцентом, ответил:
– Да, я надеялся, паренек.
Он встал.