Рокфеллер внимательно прислушивался к этим крикам и, нимало не обеспокоенный ни ненавистью толпы, которая вздернула на фонарь его чучело, ни угрозами смерти, которые ежедневно десятками приходили ему по почте, все же решил затаиться и переждать бурю. К несчастью, у его сообщников нервы оказались не такими крепкими. Они приняли решение расторгнуть соглашение и начать переговоры с производителями нефти, которые в количестве трех тысяч человек собрались в одном нью-йоркском театре и требовали равенства цен. Поскольку у Рокфеллера не было другого выхода, он тоже согласился участвовать в переговорах. В окружении телохранителей Джон Дейвисон приехал в Нью-Йорк с намерением принять участие в митинге, однако был встречен гиканьем и свистом, поэтому даже не стал входить в театр и возвратился домой.
Бойкот продолжался шесть месяцев, нефтехранилища "Стандард ойл" опустели, положение стало катастрофическим. Джон Д. решил уступить. Он телеграфировал Союзу нефтепромышленников, что у него "более нет никаких секретных соглашений с какой бы то ни было железнодорожной компанией". Поставки нефти тотчас же возобновились, и Рокфеллер, отделавшись легким испугом, принялся доводить до совершенства другие способы недобросовестной конкуренции.
Несмотря на то что действия South Improvement Company вызвали немедленный резкий протест, желаемый результат был достигнут. Многие владельцы нефтеперерабатывающих компаний были настолько впечатлены концепцией совместной работы Standard Oil и железнодорожных компаний, что продали свои фирмы Рокфеллеру.
Дурная слава South Improvement Company ширилась по стране, и хотя деятельность компании не была противозаконной, ее называли наиболее отъявленным преступным сговором в большом бизнесе, когда-либо навязанным американцам. Рокфеллер казался озадаченным и недоумевал, почему эта корпорация вызвала столько шума. Как выяснилось, не было сделано никаких возвратных платежей, никакие проценты не были выплачены, никакие вознаграждения не были получены. SIC прекратила свою деятельность почти также быстро, как и была образована, не осуществив ни единой операции. Однако даже сегодня эта компания-пустышка считается одним из хрестоматийных примеров установления монополии в Америке.
Рокфеллер, хотя и вынужден был пойти на попятный, тем не менее набрал очки. За те полгода, что действовало секретное соглашение, объемы производства "Стандард ойл" выросли с полутора тысяч баррелей в день до десяти тысяч, и многие владельцы нефтеочистительных заводов вынуждены были уступить ему свои предприятия.
Когда же буря прошла, он с полным правом мог предсказывать: "Мы выиграли войну за нефть и через год станем хозяевами мирового рынка". И Рокфеллер продолжал победное шествие, вынуждая последних конкурентов, объединившихся в Ассоциацию нефтеперегонных предприятий, поочередно вливаться в "Стандард ойл", и вкладывал капиталы во все сферы деятельности, связанные с нефтью. Наконец эта империя-спрут обрела законное право на существование: 2 января 1892 года Рокфеллер создал "Стандард ойл траст", и материнская компания в Кливленде стала всего лишь филиалом этого треста.
Предприятие Джона Д. Рокфеллера, имеющее филиалы во всех штатах, обрело такую власть, что в конце концов это обеспокоило многих американских политиков. Против хозяина "Стандард ойл", вызывавшего просто невероятную ненависть, возбуждались судебные процессы по обвинению в использовании принуждения и угроз и в противозаконной коммерческой деятельности. Наконец в 1890 году американский конгресс принял закон Шермана, более известный как Антитрастовый закон (Sherman Anti-Trust Act), главной целью которого была ликвидация империи Джона Д. Рокфеллера.
Судебные обвинения в монополизме, которые отбивали адвокаты Standard Oil, стали дополняться громкими политическими нападками. И к концу XIX века Рокфеллер начал подкупать крупных политиков. Денег хватало, чтобы оплачивать и демократов, и республиканцев. Standard Oil легально выплачивала содержание республиканскому сенатору от Огайо, которое только в 1900 году составило 44 500 долларов (огромные по тем временам деньги). Сенатор от Техаса, пользовавшийся в то время репутацией "ведущего лидера демократов Америки", получил от Standard Oil деньги на покупку ранчо площадью 6000 акров неподалеку от Далласа. Кроме того, Рокфеллер финансировал партийные кассы обеих партий. Так был заложен фундамент под строительство еще одного демократического института – института лоббирования интересов.
Но в 1901 году после убийства президента США Уильяма Мак-Кинли во главе государства стал вице-президент Теодор Рузвельт. Своими основными целями он объявил защиту потребителей, социальную справедливость и усиление контроля за крупным бизнесом. Рузвельт немедленно обрушился на Standard Oil с резкой критикой. На это Рокфеллер отреагировал увеличением финансирования предвыборной кампании Рузвельта в 1904 году.
Как рассказывал министр юстиции Филандер Нокс, вскоре после выборов 1904 года он вошел в кабинет Рузвельта и услышал, как тот диктовал письмо с указанием вернуть деньги Standard Oil. "Как, господин президент, ведь деньги уже потрачены? – сказал Нокс. – У нас их просто нет". – "Ладно, – ответил Рузвельт, – все равно это письмо будет хорошо смотреться в официальных отчетах".
В ноябре 1906 года в федеральном окружном суде Сент-Луиса началось рассмотрение иска администрации Рузвельта против Standard Oil. В соответствии с антитрастовым законом Шермана 1890 года компанию обвинили в заговоре с целью ограничения свободы торговли. Сам Рузвельт называл директоров Standard Oil не иначе как "крупнейшими преступниками в стране".
В одном донесении, адресованном лично Рокфеллеру, говорилось: "Администрация приступила к реализации продуманной программы разрушения Standard Oil и использует для достижения этой цели все средства, находящиеся в ее распоряжении". Петля затягивалась, но Джон Дейвисон все еще не верил, что Standard Oil падет.
В том же году федеральный судья наложил на Standard Oil огромный штраф (29 миллионов долларов) за незаконную систему скидок цен на нефть и керосин. Рокфеллер с друзьями играл в гольф, когда появился мальчишка-посыльный с известием о решении судьи. Джон Дейвисон надорвал конверт, достал письмо, прочел его и спрятал в карман. Затем он нарушил молчание: "Ну, джентльмены, продолжим?" Один из присутствовавших не смог сдержаться. "Каков приговор?" – спросил он. "Высший предел наказания, – ответил Рокфеллер. Затем добавил в раздумье: – Этот судья не дождется штрафа". И продолжил играть в гольф. Standard Oil действительно смогла добиться отмены приговора.
Однако через пару лет, 15 ноября 1911 года Верховный суд Соединенных Штатов постановил прекратить деятельность треста, квалифицированного как "опасная корпорация" и "заговор". Приговор обязал "Стандард ойл" дать автономию всем своим филиалам, что, впрочем, нисколько не уменьшило власти его владельца, так как он сумел позаботиться о том, чтобы "прекращение деятельности" оказалось чисто теоретическим.
Много лет спустя Рокфеллер рассказывал о страхе, который он испытывал из-за всех запросов, петиций, судебных процессов и слушаний, обрушившихся на Standard Oil. В то время он придерживался стратегии молчания в ответ на нападки противников. В 1911 году Верховный суд Соединенных Штатов утвердил Антитрастовый закон Шермана 1890 года и издал приказ расформировать Standard Oil. До этого момента Рокфеллер усердно пытался приспособиться к различным нормативным актам, навязанным правительством.
Джон Дейвисон Рокфеллер основал корпорацию Standard Oil в нескольких штатах, с тем, чтобы приспособиться к правовым нормам акционерной собственности. Такая схема позволила ему построить и консолидированно управлять национальной компанией. Эта трастовая концепция стала синонимом монополии.
В результате расформирования возник уникальный список выдающихся корпораций:
– Standard Oil, штат Нью-Джерси, стала ESSO, ныне Exxon;
– Standard Oil, штат Огайо, стала Sohio;
– Standard Oil, штат Индиана, стала Amoco;
– Standard Oil, штат Нью-Йорк, стала Mobil Gas;
– Standard Oil, штат Калифорния, стала Chevron;
– Standard Oil, стала Conoco.
Standard Oil распалась на тридцать восемь различных компаний, включая вышеперечисленные, а также такие компании как ARCO, BP America и Cheeseborough-Ponds, являющиеся наследниками Standard Oil. В результате распада Standard Oil у Рокфеллера осталась внушительная часть акций во всех компаниях, но ни в одной из них он не имел контрольного пакета.
Руководство нефтяной отраслью США навсегда перешло к наемным менеджерам. На решение Верховного суда, похоронившего его детище, Рокфеллер отреагировал гробовым молчанием. Даже много лет спустя, когда его внук Нельсон захотел включить интервью с дедом в свою дипломную работу, тот отказал ему. Рокфеллер написал, что не заинтересован в обсуждении Standard Oil с кем бы то ни было, включая Нельсона.
Его личное состояние только увеличилось, так как он теперь входил в состав советов правления различных компаний. Рокфеллера уважали и почитали многие из тех, кто теперь встал у руля компаний, и поэтому он имел большое личное влияние вплоть до отставки в 1914 году.
Джон Д. Рокфеллер уходил в отставку в два этапа. Первый этап начался с основанием Чикагского университета, отнявшего у него много физических сил. Тогда он значительно сократил часы своего пребывания в офисе, хотя его график по-прежнему оставался очень напряженным. Второй этап произошел после одного из самых черных дней в бизнесе Джона Дейвисона – бойни в Ладлоу.
В 1913 году рабочие Colorado Fuel and Iron Company, представляющей для Рокфеллера большой коммерческий интерес, находились на пороге вступления в профсоюз. Профсоюзная организация United Mine Workers призывала их начать забастовку, оставить ведомственное жилье и поселиться в палаточном городке. По примеру Карнеги, заправлявшего в сталелитейной промышленности, Рокфеллер пригласил детективов и другие частные силовые структуры для подавления беспорядков. Вечером в палаточном городке возник пожар, в результате которого погибли две женщины и одиннадцать детей. Мужчины начали бунтовать. Президент Вудро Уилсон (Woodrow Wilson) вынужден был приказать федеральным войскам применить силу для восстановления порядка, в результате чего 75 человек были убиты. Рокфеллер чрезвычайно болезненно переживал произошедшую трагедию.
Сын Рокфеллера, Джон Дж. – младший, который успешно урегулировал это чрезвычайное происшествие, заслужил уважение многих людей, работающих в компаниях, ранее входивших в Standard Oil. Джон Д. официально ушел в отставку в 1914 году, передав управление Рокфеллеру-младшему, который посвятил большую часть своей жизни восстановлению доброй репутации семьи Рокфеллеров.
Джон Рокфеллер был без ума от денег, и они шли к нему косяком. Когда он чувствовал, что их можно спугнуть, то становился осторожен и вкрадчив, когда требовалась сила – боролся за них, не думая о последствиях. Ему исполнилось двадцать пять, знакомые думали, что он навсегда обручен с бухгалтерскими счетами… Но в жизни всегда есть место чуду – одна девушка терпеливо ждала Джона Рокфеллера вот уже девять лет.
Когда Джон Д. наконец решил, что дела у него идут достаточно хорошо, он позволил себе на некоторое время оторваться от своих бухгалтерских книг, чтобы серьезно заняться личной жизнью и найти себе жену, которая смогла бы помочь ему в честолюбивых устремлениях. В Кливленде трудностей с выбором у него не было, поскольку почти все местные девицы были воспитаны в самых суровых пуританских традициях и имели прекрасное образование.
Лаура Селестия Спелмен родилась в богатой и уважаемой семье. Она много читала, пробовала себя в литературной редактуре и подходила Рокфеллеру по всем статьям. Лаура была типичной пуританкой: танцы и театр казались ей олицетворением порока, зато в церкви она отдыхала душой… Всем цветам будущая миссис Рокфеллер предпочитала черный.
Они познакомились еще в школе: он признался ей в любви – она ответила, что сперва ему надо чего-то добиться в жизни, найти хорошую работу, стать состоятельным человеком… Со стороны эта история кажется безмерно унылой, но на деле все обстояло иначе.
Костлявый мальчишка к этому времени превратился в высокого подтянутого и очень обаятельного молодого человека, а Лаура (домашние звали ее Сетти) стала хорошенькой девушкой. Она прекрасно разбиралась в музыке, прилично играла на фортепиано. Рокфеллер тоже неплохо музицировал. К тому же ему не удалось заморозить себя окончательно – Сетти знала, что он мог быть очень добрым человеком.
За бриллиантовое обручальное кольцо Рокфеллер заплатил 118 долларов – для него это был настоящий подвиг. Повторять его он не стал: свадьба была скромной, дом, в который перебрались молодые после свадебного путешествия, Джон Дейвисон снял по дешевке, слуг у них не было. К этому времени Рокфеллеру принадлежал самый крупный в Кливленде нефтеперерабатывающий завод, родители невесты были состоятельными и уважаемыми в городе людьми, но сообщения о свадьбе в газетах не появилось – Джон не любил, когда о нем говорили. Подчиненные и конкуренты боялись Рокфеллера как огня, а жена считала его добрейшим человеком.
На работе он обедал в раз и навсегда установленное время, а затем совершал обход своих владений. Рокфеллер шел бесшумной размеренной походкой – определенное расстояние он всегда проходил за одно и то же время. Перед столами своих клерков Джон Д. возникал как чертик из табакерки, вежливо улыбался, спрашивал, как идет работа, и… люди приходили в ужас. Рокфеллер был хорошим хозяином – платил более высокое жалованье, чем кто-либо другой, назначал отличные пенсии, выдавал больничные – но с теми, кто ему противоречил, разделывался безжалостно. Для подчиненных у него всегда находилось доброе слово, и все же они его смертельно боялись. Ужас, который он внушал, носил мистический характер – его собственный секретарь уверял, что никогда не видел, как Рокфеллер входит и выходит из здания компании. Очевидно, он пользовался потайными дверями и секретными коридорами (недоброжелатели поговаривали, что миллионер влетает в свою контору через дымоход). Пугал и его дом: спартанская обстановка, тихие голоса, немногословные, вымуштрованные дети. О том, как здесь живут, знали лишь его обитатели.
Владелец "Стандарт ойл" учил детей музыке, плавал вместе с ними, бегал на коньках; если кто-нибудь из маленьких ночью хныкал, Рокфеллер тут же просыпался и мчался к его постели. Он никогда не ссорился с женой, трогательно заботился о матери. Элиза состарилась, начала болеть, и когда случался очередной приступ, Рокфеллер бросал все дела, ехал к ней и сидел у ее постели, пока матушке не становилось лучше. Зато двое детей его ушедшего на Гражданскую войну брата умерли чуть ли не от голода, и тот забрал их тела из семейного склепа: "Не хочу, чтобы они лежали в земле этого монстра!" А уж в бизнесе Джон Д. был совершенно безжалостен.
Воспитание детей тоже было для него долгом: им предстояло унаследовать огромное состояние, а это большая ответственность. Рокфеллер знал, что Божий дар нельзя пустить по ветру, и изо всех сил приучал детей к труду, скромности и непритязательности. Джон Рокфеллер-младший позднее говорил, что в детстве деньги казались ему загадочной субстанцией: "Они были вездесущи и невидимы. Мы знали, что денег очень много, но знали также, что они недоступны". Для того, кого до восьми лет одевали в девчоночьи платья (Рокфеллеры донашивали друг за другом старые вещи, а второго мальчика у них не было), будущий миллиардер выразился чрезвычайно мягко.
Джон Рокфеллер-старший создал дома макет рыночной экономики: он назначил дочь Лауру "генеральным директором" и велел детям вести подробные бухгалтерские книги. Каждый ребенок получал два цента за убитую муху, десять центов – за заточку одного карандаша и пять – за час занятий музыкой. День воздержания от конфет стоил два цента, каждый последующий день оценивался уже в десять центов. У каждого из детей была своя грядка в огороде – десять выдернутых сорняков стоили один пенни. Рокфеллер-младший зарабатывал пятнадцать центов в час за колку дров, одна из дочерей получала деньги за то, что по вечерам обходила дом и гасила свет. За опоздание к завтраку маленьких Рокфеллеров штрафовали на один цент, они получали по одному кусочку сыра в день, а по воскресеньям им не позволяли читать ничего, кроме Библии.
Сетти ходила в собственноручно залатанных платьях и ни в чем не уступала мужу: расщедрившийся Рокфеллер собрался было купить детям по велосипеду, но жена сказала, что лишние велосипеды в доме не нужны: "Имея один велосипед на четверых, они научатся делиться друг с другом…"
Результаты такого воспитания были достаточно противоречивыми. Рокфеллер-младший чуть было не зачах: когда мальчик подрос и зашла речь об университете, выяснилось, что он постоянно болеет и к тому же страдает разнообразными нервными расстройствами. На дворе стояла зима, но Джон тут же отправил сына в загородный дом: больной мальчик корчевал пни, жег кустарник и рубил дрова для печки – днем он работал до седьмого пота, а по ночам дрожал от холода. Джон выжил, окончил университет (карманных денег у него не было, и он постоянно стрелял у приятелей несколько долларов) и вошел в семейный бизнес. Отец сломал волю сына: наследник навсегда остался его тенью, страдая от этого и тем не менее безропотно исполняя свой долг. Он мучился оттого, что был менее талантливым бизнесменом, чем отец, что четыре года боялся объясниться с любимой девушкой, что журналисты писали гадости про дорогого папу… Джонни-младшего спасла женитьба на Эбби Олдрих, веселой и обаятельной девушке, дочери сенатора от штата Нью-Йорк – ее отец был всем известным бонвиваном. Рокфеллер собрался было устроить безалкогольную свадьбу, но отец невесты сказал, что скорее застрелится. Шампанское лилось рекой, и благочестивая жена Джона Дейвисона Рокфеллера Сетти, сказавшись больной, не пришла на это "греховное действо"…
Эбби научила Джона-младшего радоваться жизни: он отбывал свой срок на работе и спешил домой (биржевые сводки наводили на него уныние), а там, среди детей, расцветал. Впрочем, Джон воспитывал своих отпрысков так же, как воспитывали его. Несчастные внуки Джона Дейвисона Рокфеллера получали по десять центов за каждую пойманную мышь.