Третий зал представлял собой следующее: в самом центре высилась окружность подиума, уходящая узкой дорожкой за гобеленовые плотные занавеси. Там, судя по всему, находились грим-уборные, костюмерные и другие служебные помещения. Я осмотрелся. Вокруг подиума - столики для посетителей. У одной из боковых стен - барная стойка. За ней - кухня. У другой стены - эстрада для музыкантов и отделение для художников по свету и звукорежиссера. Тут же были оборудованы небольшие кабинки.
Звучала незнакомая мне инструментальная тема. Пятна света от прожекторов ласкали полутемный зал. Клиенты пили и закусывали. И, конечно, конечно, пялились на подиум. Почему? Понятно! В ярко освещенном круге рыжая пышноволосая и совершенно отточенная в формах стриптизерша исполняла… В общем, я вспотел.
Слава Богу, прошли и этот зал. Оказались в кухне.
- Сэн! - позвал Жорик китайца шеф-повара. - Давай пожрать чего-нибудь.
- Сисяс! - коротко поклонился тот и метнулся к жарочным шкафам и плитам. Кроме него в кухне трудились человек пять. Официантки таскали в залы закуски.
Мы вышли узким коридорчиком из кухни. Жорик толкнул рукой крепкую дубовую дверь и пригласил:
- Прошу, господа.
Комната была отделана карельской березой и финской фанерой под мореную неструтаную доску. Стол и стулья-кресла вырублены из могучих пней. Пол устилала дорогущая синтетическая солома, которая обильно источала запах хвои. Одна из стен имела окно, занавешенное тяжелой шторой. Как я понял, отсюда можно было наблюдать за происходящим в стрип-баре. Подиум, столики, кабинки - все просматривалось как на ладони. Отодвинув штору, я посмотрел в дал. И еще одна стена укрыта шторой, но что там, я не рассмотрел, потому что в это время меня окликнул Жорик.
- Присаживайтесь, - сказал Костыль. - Посидите пока, поговорите. Я вам мешать не буду. На пять минут отлучусь по делам и вернусь. Сэн все принесет, так вы не стесняйтесь. Отдыхайте. - И он, притушив регулятором свет почти до минимума, вышел.
Мы не успели перекинуться и словом, как появился Сэн с двумя другими поварами. Стол во мгновение ока был уставлен всякой снедью и бутылками. Неведомо откуда зазвучала изысканная классическая музыка.
- Пасалиста! Кусайте! - протараторил Сэн. - Спасипа! Дасфитаня! Сафите если сто! - и смылся вместе с помощниками.
Пять минут, обещанные Жориком, несколько растянулись. Он вернулся часа через полтора. Непрестанно морщил лоб и озадаченно поджимал губы. Присев за стол, долго молчал, о чем-то раздумывая. Я не мешал ему сосредоточиться.
Сашка с матерью категорически не желали со мною разговаривать. Держались особняком, перешептываясь друг с другом. Вадик протрезвел после утреннего возлияния и теперь, сжимая голову руками, горестно восклицал:
- Что же будет?! Я пропал! Козел. Он, видите ли, пропал. А я?
- Ты вляпался в неприятную историю, - произнес наконец Костыль.
- Догадываюсь, - невесело усмехнулся я.
- Нет, не догадываешься, - возразил он и как-то странно посмотрел в сторону Вадика, который по-прежнему вполголоса сокрушался по поводу своей неудавшейся судьбы и конченной жизни.
- Что ты имеешь в виду? - Я позволил себе налить в рюмку немного коньяку и, выпив, закусил долькой грейпфрута.
- Какую работу ты выполняешь у этого борова? - Жорик вновь взглянул на сидящего чуть в стороне Вадика.
Мне пришлось напрячься, чтобы выговорить мудреное название своей должности в соответствии с записью в трудовой книжке.
- Я спрашиваю о реальных обязанностях, которые тебе приходится выполнять! - немного раздраженно сказал Костыль. - Меня не интересует, что там у тебя в бумажках записано! Ты у него телохранителем, что ли?
- Не совсем так. Принимаю участие в решении некоторых спорных вопросов.
- Бардак! - Костыль вспылил, не стесняясь своих эмоций. - Что хотят, то творят! Совсем охамели люди!
- А в чем дело-то?
- Да кто ты в Питере, чтобы решать вопросы?! - буквально заорал на меня Жорик. - Кто тебе давал такое право?! Ты мент? Или ты в законе?! Или бригадир за тобой стоит?! Это в твоем сраном Афгане можно было голой жопой на пулемет бросаться!..
От последних слов меня передернуло. Я вскочил с места. Но Костыль лишь небрежно махнул в мою сторону рукой.
- Сиди уж! Робин Гуд! Существуют жесткие правила игры. Всяк сверчок знай свой шесток. А тебя куда занесло?!
- Да чего я особенного сделал-то?! За Вадика заступился. Велико хамство!
- Ладно. Слушай сюда, - уже спокойно проговорил Костыль. - Я тебе сейчас кое-что расскажу про этого… Вадика.
Тот съежился, вжал голову в плечи и замер без движения. Меня, естественно, насторожила такая его реакция на слова Жорика. Костыль продолжал:
- Ты мне рассказывал по дороге, что этот, - он кивнул на Вадима, - из Москвы пойло гоняет, которое там производят по его рецептуре?
- Ну, - подтвердил я.
- Лапшу он тебе повесил, милый ты мой. Водяру под Питером творят. Спирт технический ржавой водой разбавляют. Так я говорю?! - Костыль с угрозой посмотрел на Вадика, и тому ничего не оставалось, как только кивком головы подтвердить истинность его слов.
- Ты ж мне говорил, падла, что все чисто! - закричал я на своего шефа. - Ты ж уверял меня, что водка не самопальная! Да я бы в жизни с тобой не связался, сучара! Да я… - у меня перехватило от возмущения горло.
Костыль спокойно закурил.
- Брось кипятиться, - сказал он мне. - Не в том беда, что пойло отрава. Это я так, к слову сказал. Чтоб ты понял, с кем дело имеешь. Тут другая заморочка. Вадик твой решил работать, никому не отстегивая. А так не бывает. И, смею тебя заверить, не будет никогда. Как ты думаешь, где я пропадал эти полтора часа?
- Не знаю, - пожал я плечами.
- Мне только что дали полный расклад по делам этого урода. Документы на водяру у него липовые. Ни из какой Москвы, как я уже сказал, он ее не получает. Никакой рецептуры он не разрабатывал. И все его сертификаты - полное говно. А раз так, то получается, что Вадик поперся в "уличный" бизнес. Параллельно с теми решил работать, кто под братвой ходит. И при этом корчил из себя законопослушного гражданина. И звонили ему уже, и предупреждали. А Вадик что думал? Вадик думал: авось пронесет. Не подкопается к нему "улица", потому что документами якобы в порядке. И пусть все думают, что готов он в любой момент к ментам ломануться. Ни хера подобного! Ссыт он ментов. А теперь вот и братки прижали Куда деваться? Вот он тебя и подтянул. Тоже на авось Врубишься ты за него, руками-ногами помашешь. А все испугаются и разбегутся! Ну, дурила! - Костыль вновь повернулся к Вадику. - К тому же ты водку людям двигал как заводскую. И ни словом, гнида. не обмолвился о том, что она у тебя подвальная. Ты что ж, думал, все глупее тебя? Теперь сиди и жди, когда тебе жопу на немецкий крест разорвут.
Вадик был ни жив ни мертв. Сашка с матерью перестали шептаться и притихли.
- Теперь о тебе, Красноармеец, - сказал Костыль, прикуривая очередную сигарету. - То, что у вас в офисе произошло, - ерунда. Ну наехали. Ну врубился ты за этого урода тряпочного. Побуцкались и разбежались. В худшем случае выловили бы тебя у подъезда да еще разок по рогам надавали бы. Курва Лариска стрелять начала - это она от нервов. Ничего удивительного. Хуже другое. После того как все это произошло, Лариска доложила подробности твоему афганскому знакомому. Конопле. А тот с ходу наблюдение за офисом выставил. Моментально вам на хвост сели и эту хату вычислили, из которой я вас сегодня забрал. Но это ты наверняка и сам понял. Те, кто следил за вами, предоставил Конопле видеозапись наблюдения. Конопля глянул на пленочку и обалдел. Тебя узнал. Соображаешь? Вот. Я так думаю, что не нужен ты ему живой в Питере. Ты ему вообще живой не нужен. Ежу понятно, что такие подставы, как он тебе в Афгане устроил, не прощаются. Значит, мстить будешь. Во всяком случае он так думает. Делай выводы, не маленький.
- Да кто он такой, черт возьми?! - вспылил я. Самый крутой, что ли, в Питере?! Всемогущий, что ли?! Засранец долбаный! Порву!..
- Тю-тю-тю-тю! - иронично проговорил Жора - Уж больно ты грозен, как я погляжу.
- Нет, ну правда, кто он? - Я немного успокоился.
Костыль призадумался, подбирая, наверное, наиболее точные слова для характеристики Конопли.
- Я не владею полной информацией. - заговорил наконец Жорик. - Но что знаю, расскажу…
И Костыль на самом деле поведал мне много интересного.
Оказывается, пока я тянул срок, Витька Коноплю перевели из Афганистана. Он рвался в Москву. Но совпало так, что к моменту его замены из Сороковой армии папаша-генерал в чем-то проштрафился и был уволен из Министерства обороны СССР в отставку. Очутившись на пенсии, ветеран Вооруженных Сил уже ничем не мог помочь своему отпрыску, потому что сам оказался никому не нужным. Бывшие сослуживцы хотя и не отворачивались от него в открытую. но всячески уклонялись от контактов, сетуя на загруженность, кадровые передряги в аппарате и возникшие проблемы, связанные якобы с перестроечными нововведениями. Спустя месяц после отставки генерал покончил с собой, выбросившись из окна двенадцатого этажа.
Отставка и кончина отца сильно огорчили Коноплина, потому что попал он в результате служить не в Арбатский военный округ, как в шутку называли воинские части, дислоцированные в Москве, а в славный город Чирчик Ташкентской области. В десантно-штурмовую бригаду специального назначения. На прежнюю должность - командиром взвода. Повышать его по служебной лестнице никто не думал. Однокурсники по военному училищу уже носили майорские погоны и ходили в командирах батальонов. А один из них даже дослужился до начальника штаба полка. Коноплин же вернулся к тому званию, которого его однажды лишили, - старшего лейтенанта.
Ущемленное тщеславие не давало ему покоя ни днем ни ночью. Чувствуя себя незаслуженно обделенным, он замкнулся в себе. Друзей не заводил. К службе и раньше не проявлял особого интереса, а теперь и вовсе повернулся спиной. Стал много пить. Увольнять не увольняли, зато обвешали взысканиями, как собаку блохами. И был он уже на грани срыва. Неизвестно чем бы все закончилось. Помог случай. Грянул августовский путч.
Путчистов запучило, а Союз нерушимый республик свободных приказал долго жить. Расплодились суверенные государства, и Узбекистан, естественно, не отставал от других. Краснознаменный Туркестанский военный округ был расформирован, и на базе его создано Министерство обороны Республики Узбекистан. Десантно-штурмовая бригада, в которой служил Коноплин, теперь стала называться бригадой национальной гвардии. А какая же это, шайтан-майтан, национальная гвардия, коли в ней русские служат?
"Долой иноземцев!" Слыхали? В последнее время разве что глухой такого не слышал.
В Ташкенте на улице Горького (ныне Кадырова) кабинеты Министерства обороны стали занимать бывшие оргпартработники, имеющие главное достоинство - принадлежность к коренной национальности. Офицеры и генералы - славяне по происхождению - уходили в запас и отставку, переезжая в Россию, кому нашлось здесь место.
То же происходило и в воинских частях. Командирами полков и бригад стали вчерашние взводные и ротные, сменившие лейтенантские и капитанские погоны сразу на подполковничьи и полковничьи. Главное - чтоб узбек! Должности начальников штабов заняли выпускники пединститутов, а войсковую разведку возглавили специалисты по сельскому хозяйству. В поле работали? И на полигоне справятся! Не Аллахи горшки обжигают!
Под эту струю попал и старший лейтенант Коноплин. Национально-кадровое просеивание происходило плавно, дабы не привлечь внимание негодующей общественности. Русскоязычных из армии убирали медленно-постепенно. Но убирали. И в первую очередь под уборочную страду попадали раздолбай типа Витька Коноплина.
И записали ему в военном билете офицера запаса:
"Уволен в запас приказом МО РУз по статье 59 пункт "В" (по сокращению штатов)".
Той же гребенкой причесали и фельдшера медсанчасти Чирчикской ДШБ старшего сержанта сверхсрочной службы Ларису Желтову, с которой у Коноплина в свободное от запоев время были близкие отношения.
Родом Лариска из Питера. И позвала она Коноплина с собой. Поразмыслив недолго, Витек согласился. Папашки-генерала теперь не было. Без мощной поддержки в Москве ловить нечего. Обзавестись квартирой в столице - тоже нереально. А у Лариски в Питере сестренка жила в отдельной двухкомнатной. К сестренке и поехали.
- А дальше что? - спросил я Костыля, когда тот ненадолго прервал свой рассказ, чтобы глотнуть коньяку.
Меня интересовала сегодняшняя жизнь Коноплина, а не его служебная биография.
- Дальше - больше, - продолжил Жорик. - Сестренка, к которой они приехали в Питер, оказалась наркошей конченой. Плотно сидела на игле. Из квартиры, которая ей досталась после ранней смерти матери-блокадницы, все продала. Что, впрочем, естественно. И хату бы продала, не успей они вовремя появиться. А может, и не смогла бы продать. Вмазалась как-то ширяловом и передозировала. Сдохла, сучка…
Я старался не упустить ни слова из рассказа Жорика. Вадим и Сашка с матерью так же заинтересованно прислушивались к его словам.
Здесь, в Питере, Конопле удалось разыскать кое-кого из своих армейских знакомых, порвавших, подобно ему, со службой. Они-то и объяснили ему, как проще всего заработать неплохие деньги.
Сначала образовалась небольшая группа, состоявшая из одних только офицеров запаса, которая промышляла вымогательством и откровенным грабежом, Затем к ним присоединились люди со стороны.
Почуяв запах денег, Витек бросил пить. Жестокости и хладнокровия ему не занимать, а потому дела быстро пошли в гору. Как рассказал Жорик, отношений с законными ворами Конопля не имел. Тёрок с ними избегал. Жил своей жизнью. Если и душил кого-то из фирмачей, то только тех, кто пока не имел ментовской или бандитской крыши. Доходы научился вкладывать в легальный бизнес.
- И что, - спрашиваю у Костыля, - никто не в состоянии ему по ушам надавать?
- Времена беспредельных разборок проходят, - ответил мне Жорик. - Он нас не трогает. Мы - его. Пока что места всем хватает. Фирмачи плодятся не по дням, а по часам. Три фирмы дохнет, пять открывается. Дел достаточно.
- Но он же падла! - возмущаюсь я.
- Все не без греха, - уклончиво отвечает Костыль. И сообщает о том, что сегодня, здесь, в его ночном клубе, он встречается с Коноплей. Меня словно током ударило.
- Убью его!
- Не угадал, - говорит Жорик. - Я буду вести с ним базар за тебя и за этого придурка. - Взгляд на Вадика. - А ты послушаешь.
- Как?! - изумился я.
- Легко. Смотри сюда. - Жорик поднялся из-за стола и подошел к окну, через которое просматривался стрип-зал. - Вон кабинка, видишь?
Я кивнул.
- В ней мы с ним и присядем. Как только увидишь, что шторки задвинулись, иди сюда. - Костыль потащил меня к дальней стене комнаты, в которой мы расположились. Стена была занавешена точно такой же шторой, как и окно. Жорик отвел гобелен в сторону, и взору открылась одностворчатая узкая дверь. Отворив ее, мы шагнули в крохотное помещение, напичканное спецаппаратурой. - Сядешь вот на этот стул, - указал Жорик, - и напялишь на уши вот эти штуки. - Я увидел наушники и все понял. Кабинка в которой Костыль наметил встречу с Коноплей, прослушивалась.
- Ни фига себе! - обалдел я от неожиданности.
- Главное, ничего здесь не трогай руками. Все уже настроено и отрегулировано.
Раньше я думал, что такое возможно лишь в шпионских романах и приключенческих фильмах.
- Встреча с Коноплей назначена на восемь вечера - сказал Костыль и повернулся к другим присутствующим. - Вы теперь пойдете с моими людьми.
- Куда?! - испуганно спросили они в три голоса.
- Не волнуйтесь. О вас позаботятся.
- Но… - попыталась еще что-то сказать Сашка.
- Никаких "но"! - решительно прервал ее Жорик. В ту же секунду в комнате появился шеф-повар Сэн. Теперь, правда, он был не в поварской униформе, а в шикарном костюме и при галстуке. Китаец мило улыбался и щедро раздавал поклоны.
- Просу! - указал он жестом на дверь. - Пасалиста!
Сашка с матерью и Вадик покорно двинулись к выходу. Уже с порога Сашка обернулась и подбежала ко мне:
- Женька! Прости меня! Я просто очень испугалась там, дома. Я люблю тебя! Я молча обнял ее и поцеловал.
- Все будет хорошо? - с надеждой в голосе спросила она, заглядывая мне в глаза. - Ну, скажи мне, что все будет хорошо!
- Ничего не бойся, - ответил я. - Иди. А что я мог еще ей сказать?..
Конопля появился в клубе Жорика минута в минуту. Поначалу я его не узнал. Лицо на две трети скрывали густые ярко-рыжие борода и усы. Видать, неплохо я его изуродовал в восемьдесят пятом, коли пришлось шерсть наращивать. Волосы на голове были острижены почти под ноль и торчали во все стороны ежиком. Одет он был в просторный костюм "мокрого" шелка - черный или темно-серый, я через окно толком не разглядел, - и черные кожаные туфли. Массивный золотой браслет на запястье правой руки и кольцо-печатка на пальце.
Но преобразила его не одежда. Походка и жесты - вот что здорово изменилось. В Афгане он был суетливым и нервным. Здесь же я видел мягкую поступь, сдержанные движения рук и плавные повороты головы. Солидняк, одним словом.
И, как водится, свита. Лариска - понятное дело. Я и не сомневался, что она рядом с ним нарисуется. Пара "быков". Господи! А это кто же?! У меня пересохло во рту. Я даже протер глаза: не привиделось ли?
Нет. Не привиделось. Если Лариска шла рядом справа, то по левую руку от него находился не кто иной, как мой землячок и сослуживец по Афгану. Тот самый Лешка Звонарев из Петрозаводска, которого чуть не запорол "дух" на Афгано-пакистанской границе. Вот так дела! Значит, пашет теперь Леха на бывшего своего взводного. Но ведь Лешка и Витек - совершенно разные люди. Хотя деньги при известных обстоятельствах творят чудеса. Как там говорят? Красота - великая сила? Как бы не так. Деньги! И ничего, кроме денег.
Жорик вышел навстречу гостям в сопровождении китайца Сэна. Тот уже отвез куда-то Вадика и Сашку с матерью и вернулся в клуб. Конопля кивнул в знак приветствия, после чего Костыль указал ему жестом на кабинку. Внутрь вошли Витек, Лариска и Жорик. "Быки" присели за крайний столик в зале. Китаец и Лешка Звонарев остались в входа в кабинку. Говорю ж, блин, как в кино! Только чем это кино для меня кончится?
А Лешку я помню по Афгану клевым надежным пацаном. Зря он с Коноплей связался. Впрочем, время идет, все меняется. Может, и Лешка изменился.
Черт побери! Я стал излишне сентиментальным! И никак не могу избавиться от воспоминаний прошлого…
Летом восемьдесят четвертого, за год до того случая с Коноплей, мы сопровождали колонну бензовозов до Джелалабада. По обе стороны от дороги "зеленка" - довольно-таки густая лесопосадка. Шесть машин с цистернами горючего. В кабинах солдаты автомобильного батальона. Перед колонной шли ИМР и БТР-80, а позади три БМП с десантом на броне.
Дорога разъё… В общем, места живого нет - рытвины да колдобины, яма на яме. Особо не разгонишься. Грамотный водила руль бинтами обматывает, чтоб ладони не рвало. А салаги после таких рейсов приезжают с кровавыми мозолями на руках.