– Вот именно, Филип, – подхватил Беллами. – А теперь подумайте. Где Харкот с Фредой могли взять такие деньги? Подумайте, Филип.
Вэнинг сжал кулаки. Затем пальцы его расслабились и он ухватился за подлокотник кресла.
– О, Господи милостивый, – пробормотал он. – Вы хотите сказать…
– Да, хочу, – подтвердил Беллами. – Я хочу сказать, что именно здесь зарыта собака в истории с утечкой информации. Фреда знала, чем вы занимаетесь, у нее был доступ к документам, когда вы работали дома. Она передавала бумаги Харкоту, а Харкот их продавал. Неужели вам это не ясно? Неужели вы не видите, как все сходится? Это не такая уж сложная мозаика, Филип, если подогнать несколько фрагментов.
Беллами закурил.
– Если взглянуть на дело с этой точки зрения, оно представляется весьма несложным.
Вэнинг поднял голову.
– Ники, все это страшно. Но, да простит меня Господь, я верю вам. Теперь я начинаю думать…
– Вот-вот, – подхватил Беллами. – Когда человек даст себе труд задуматься, он начинает вспоминать мелкие детали, которые раньше казались незначительными, – он пожал плечами: – А теперь послушайте, Филип. У вас своя работа, у меня – своя. Вы мне поручили это расследование, и хоть раз в жизни я намерен довести дело до конца. Мы с вами оба против Харкота, но нам не следует действовать грубо – это было бы слишком просто. Действовать надо хитро.
– Почему? – спросил Вэнинг.
– Причина очевидна, – ответил Беллами. – Можете мне поверить, что Харкота повесят за Фреду. Разумеется, когда это произойдет, можно будет считать, что эту часть своих долгов он заплатил. Но есть ведь еще кое-что, что мы должны узнать от него: кому и как он продавал секретные материалы. Не думаю, что это будет трудно сделать.
– Я хочу еще что-нибудь выпить, – неожиданно заявил Вэнинг.
Беллами прервал свою речь до тех пор, пока официант не принес новые напитки. Вэнинг залпом выпил двойную порцию виски с содовой, после чего сказал:
– Ну, хорошо, Ники, продолжайте. В чем состоит ваш замысел?
– А вот в чем: если мы прижмем Харкота, думаю, он заговорит. Он сейчас в таком состоянии, что долго сопротивляться не будет. Он напуган, подавлен и сломлен. У него нет ни гроша.
– Стало быть, он тоже сломлен… Я чертовски рад этому, будь он проклят. Надеюсь, он испытывает все муки ада…
Беллами кивнул.
– Я понимаю, что вы должны сейчас испытывать, Филип. И сочувствую. Полагаю, если бы у Харкота были деньги, он бы уже давно сбежал. Но я не хотел, чтобы он улизнул, и позаботился об этом.
Вэнинг удивленно поднял брови.
– В понедельник вечером. – пояснил Беллами, – Харкот выиграл пару сотен в покер в клубе Мотта. К тому времени он уже знал, что Айрис Берингтон дала ему отставку, поэтому уверен, он бы немедленно смылся, имея двести фунтов в кармане. Тогда я пригласил его поиграть в железку и устроил так, что каждый раз, когда он играл против банкомета, у него оказывалось на очко меньше. Он много проиграл. У него сейчас нет ничего, кроме двадцати фунтов, которые я ему одолжил.
Слабая улыбка мелькнула на лице Вэнинга.
– Неплохо, Ники. Похоже, вы вкладываете в эту работу всю душу.
– Не сомневайтесь, это именно так, – ответил Беллами. – Между нами говоря, я еще питаю слабую надежду на то, что Кэрола даст мне последний шанс. Мне почему-то кажется, что у нее осталось какое-то чувство ко мне. Во всяком случае, хочу попробовать. И начать, думаю, надо с того, чтобы заставить Харкота делать то, что мне нужно.
– Желаю удачи, Ники, – сказал Вэнинг. – Но вы еще не сказали, что собираетесь делать.
– Это очень просто, – ответил Беллами. – Моя идея состоит в том, чтобы заставить Харкота во всем откровенно признаться. Давайте займемся этим сегодня же вечером. Зачем терять время? В любом случае я собираюсь пойти завтра в Скотленд-Ярд и рассказать обо всем, что случилось в понедельник вечером. Сначала я ведь им наплел всяких небылиц, потом сказал лишь полуправду. Завтра я выложу все от А до Я.
Но, полагаю, сегодня мы сможем прижать Харкота. Кажется, он уже созрел для того, чтобы расколоться. В конце концов, у человека на совести убийство, а также сознание того, что он – презренный предатель, силой вынудивший Фреду помогать ему в краже секретных материалов.
Я устроил так, что в девять вечера он будет в "Малайском клубе" – это неподалеку отсюда. Думаю, к тому времени, когда я за ним заеду, он уже примет несколько стаканчиков и будет тепленьким и сговорчивым. Я хочу привезти его к вам, Филип, часов в десять, и тут мы с вами возьмем его в оборот. Мы расскажем ему все, что знаем, и все, что об этом думаем.
– Что ж… – согласился Вэнинг. – Кажется, ваш план не плох, Ники.
– Вы знаете Харкота, – продолжал Беллами. – Зажатый в угол, он начинает врать, но чем больше врет, тем больше выдает себя. Клянусь чем хотите, что мы сможем заполнить все пробелы в этом деле, выслушав историю, которую он нам поведает. У него, к тому же, не будет времени что-нибудь придумать. Он вынужден будет импровизировать, а я не думаю, чтобы он был большим умельцем в этом деле.
Итак… когда он расскажет нам свою небылицу, мы сообщим ему то, что знаем мы. Видите ли, если мы добьемся от него признания насчет Фреды и полиция схватит его именно за это, удастся избежать огласки по делу о пропаже секретных материалов. Если его повесят за убийство, никому ни о чем больше не надо будет беспокоиться, правда, мы, конечно, должны будем вытянуть из него, кому он продавал материалы и как они попадали за границу. Быть может, он связан с кем-нибудь, кто переправляет их через Голландию и Бельгию?
Вэнинг согласился.
– Думаю, ваш план хорош, Ники. Но есть одна вещь, которую я хотел бы оговорить. Я полностью за то, чтобы прижать Харкота, и согласен сделать это сегодня же, почему бы и нет? Но я настаиваю на одном обстоятельстве…
Он заколебался и Беллами ободрил его:
– Продолжайте, Филип…
Потирая лоб, Вэнинг сказал:
– Это касается Фреды. Я хочу поговорить с Харкотом о ней. Мне нужно знать, где я совершил ошибку и как удалось ему заставить такую первоклассную женщину, как Фреда, уступить притязаниям такого мелкого подлеца, как он. Вы меня понимаете, Ники?
– Конечно, Филип. Конечно, я вас понимаю. Как вы хотите это устроить?
– Вы привезете его в десять, как и собирались, – сказал Вэнинг утомленно, – и подниметесь в мою квартиру. Затем вы скроетесь и оставите меня на часок с ним наедине. Мне нужно с ним поговорить. Я не причиню ему никакого вреда. Я сейчас нахожусь уже за гранью ненависти к нему и не собираюсь беседовать с ним о секретных материалах – это я оставлю на потом, когда вернетесь вы.
– Хорошо, – согласился Беллами, – давайте так и сделаем.
– Вы вернетесь в одиннадцать, – излагал свой план Вэнинг. – К тому времени я вытяну из него всю правду о его отношениях с Фредой. Я буду знать все, что мне нужно. А потом мы сможем нажать на него и выудить всю необходимую нам информацию об утечке.
Беллами осушил свой стакан.
– Хорошо, Филип, сделаем как вы хотите. Я приведу его в десять или около того.
Вэнинг встал.
– Вы хорошо потрудились, Ники. Я не ошибся, поручив это дело именно вам. Я знал, что вы умеете работать, если захотите. Ну, до встречи. Пока, Ники, – и он медленно вышел.
Беллами посмотрел ему вслед и вздохнул, а потом заказал виски с содовой.
II
Выйдя из "Беркли", Вэнинг немного постоял в растерянности, потом пошел по Пикадилли. Взяв первое попавшееся ему по пути такси, он велел отвезти себя домой.
В машине он сидел с опущенной головой и сложенными на коленях руками, стараясь сосредоточиться, заставить себя думать.
Выйдя из такси, Вэнинг вошел в парадное и поднялся на лифте к себе в квартиру. Там он прошел в гостиную.
Старший офицер спецуправления Харбел стоял перед камином и курил трубку. Это был высокий тощий человек с волосами цвета стали, в очках с роговой оправой. Он походил на кого угодно, только не на старшего офицера спецуправления. Сочувственно улыбнувшись Вэнингу, он сказал:
– Ну… как вы?
Вэнинг снял пальто. Вид у него был очень усталый. Бросив пальто на стул, он пересек комнату и подошел к бару. Смешав два стакана виски с содовой, принес их к камину. Один вручил Харбелу, с другим уселся в кресло, вид у него был измученный.
Харбел отхлебнул из своего стакана, поставив его на каминную доску позади себя и сказал:
– Ну, что придумал наш ловкий друг? Даю голову на отсечение, выдумка была недурна.
Вэнинг встал и заходил по комнате.
– Недурна? – переспросил он. – О, Боже! Недурна!
Он перестал ходить и остановился напротив Харбела.
– Знаете, что я вам скажу, Харбел? Я недооценивал Беллами. Я не знал, что он так умен. Мне следовало бы принести ему извинения. Его хитрость граничит с гениальностью. Но я вам скажу кое-что, что вас удивит…
– Меня ничто не может удивить, – ответил Харбел.
– Это удивит и вас, – угрюмо заметил Вэнинг. – Я не верю, что Фреду убил Беллами.
– Что?! – вскричал Харбел.
– Послушайте частично то, что мне сообщил сегодня Беллами, – правда. Это должно быть правдой, так как, по его словам, у него есть доказательства, а он не так глуп, чтобы говорить это, будучи не в состоянии их предъявить.
Харбел кивнул и снова взял свой стакан.
– Понимаю. А кто же, по его мнению, убил миссис Вэнинг?
– Беллами утверждает, что это Харкот Марч. И я, честно говоря, склонен поверить ему, а я обычно не делаю скоропалительных выводов. Я с самого начала предполагал, что в отношении утечки информации Беллами будет стараться бросить тень либо на Фердинанда Мотта, либо на Харкота Марча. Я так думал, потому что представляется наиболее легким способом для него самого выйти сухим из воды.
– Я тоже так думал, – согласился Харбел.
– Но разве вы не видите, Харбел… Разве вы не видите, что он задумал? Он понимает, что у него в руках первоклассные доказательства, уличающие Марча в убийстве. Он утверждает, что может в любом случае доказать, что Марч убил Фреду. Догадываетесь теперь, каков этот план?…
– Да, это очевидно, – нахмурился Харбел. – Он хочет сказать, что и секретные материалы крал Харкот Марч. Он пытается связать два преступления в одном. Уверен, что обстоятельства сложились на сто процентов в его пользу. Миссис Вэнинг нам уже ничего не расскажет… ну, а… если удастся повесить на Марча убийство, то ни одному его слову никто уже не поверит. Неплохо придумано. Весьма остроумно.
– Да, – согласился Вэнинг и снова заходил по комнате, – я сегодня получил несколько ужасных ударов, мне трудно об этом говорить. Но вы должны знать правду, Харбел.
Ванесса, жена марча – это очень достойная женщина, сообщила сегодня Беллами, что у Марча с Фредой был роман. Она говорит, что он был любовником Фреды. Оглядываясь назад, я вынужден признать, что Марч, видимо, действительно чем-то ее привлекал. Она всегда пыталась навязать мне его слова, заставив восстановить на работе, просила дать ему еще один шанс. И он всегда ошивался у нас в доме.
Вэнинг в отчаянии опустил плечи.
– Вы же знаете, как это бывает, Харбел. С тех пор, как началась эта проклятая война, даже уже несколько раньше, я оказывал Фреде мало внимания. Все мое время отнимала работа. Но, конечно же, я никогда не мог допустить и мысли о том, что такое может произойти. Ну, а Ванесса Марч, видимо, допустила. Она провела собственное расследование и обнаружила, что это – правда, так она и сказала Беллами.
Кроме того, он выяснил – это ему сообщила Айрис Берингтон, подружка Марча, что в тот вечер, когда у мисс Эверард была вечеринка, Марч ожидал получить деньги от моей жены. Она отказалась их ему дать, и он был страшно зол на нее.
– Я начинаю понимать, – проговорил Харбел.
– Вы же видите, как все сходится, – продолжал Вэнинг. – Фреда поссорилась с Марчем и не пошла на вечеринку. Ей пришлось придумать какой-нибудь предлог, поэтому она позвонила Беллами перед его уходом от мисс Эверард и попросила передать ей, что простудилась. Но это не было главной причиной звонка. Она сказала ему также, что ей необходимо немедленно с ним повидаться, – догадайтесь зачем.
Бедная Фреда была до смерти напугана. Ей казалось, что Марч обязательно вернется. Она не хотела оставаться одна. Ей нужно было, чтобы кто-то был рядом, и она решила, что самый подходящий для этого человек – Беллами. Ей жутко не повезло – Беллами опоздал. Он сказал мне сегодня, что, приехав, застал Фреду уже мертвой и что в пепельнице еще дымился окурок сигареты Марча. Беллами считает, что в тот момент Марч был еще в квартире, прятался в какой-то другой комнате, а потом выскользнул.
Если все это Беллами действительно может доказать, похоже, что он прав насчет Марча. Во всяком случае, я не могу себе представить Беллами в роли убийцы. Не такой он человек. А Марч такой.
– Знает ли Беллами, что говорит Марч по поводу того, чем он занимался в отрезок времени, когда было совершено убийство? – спросил Харбел.
– В том-то и дело, – ответил Вэнинг. – У Марча нет алиби. Он говорит, что бродил в темноте по улицам. Это – просто чушь.
– Ну, вот и мотив, который так жаждал найти Мейнел, – сказал Харбел и снова нахмурился. – Мейнелу не очень-то понравится, что я в той или иной степени воспользовался им. Полицейский офицер, расследующий убийство, страшно не любит, когда спецуправление сует ему палки в колеса. Но ничего не поделаешь, Мейнелу придется это пережить. Он-то ведь думает, что убийца – Беллами.
Харбел начал набивать трубку.
– Это ужасно для вас, Вэнинг, я понимаю. Но это – действительно единственный реальный мотив. Если то, что утверждает Беллами и миссис Марч, правда, то это – старая, старая, всем известная история.
– Это очень неприятно, – с несчастным видом проговорил Вэнинг, – но боюсь, так оно и есть.
– А наш друг Беллами воспользовался ситуацией на все сто процентов, – подхватил Харбел.
Вэнинг цинично усмехнулся.
– Это ситуация словно специально для него придумана, – сказал он. – И у него хватило наглости заявить мне сегодня, что Харкот получал секретные материалы от Фреды, которая была в курсе моих служебных дел и имела доступ к бумагам. Надо отдать ему должное, придумано виртуозно.
– Да уж! – согласился Харбел. – Но пусть это вас не тревожит. Я уверен, что Беллами – человек, которого мы ищем в связи с утечкой пропагандистских материалов.
Вэнинг подошел к бару и взял сигарету.
– Я все же не понимаю, чего он добивается, – сказал он. – Обратите внимание, Харбел, он настолько уверен в себе, что предложил привезти Харкота ко мне сегодня вечером, чтобы заставить его выложить все начистоту.
Харбел удивленно поднял брови.
– Он действительно уверен в себе, – сказал он и раздумчиво и после минутной паузы добавил: – не пугайтесь того, что я вам сейчас скажу, Вэнинг, но, будучи совершенно уверенным, что Беллами продавал секретные материалы, я точно не знаю, откуда он их доставал…
У Вэнинга рот открылся от изумления.
– Боже милостивый, Харбел, вы же не хотите сказать…
Харбел пожал плечами.
– Я ничего не хочу сказать, – ответил он. – Я только собираю факты. Разве вы не понимаете, Вэнинг… если секретные материалы передавала Беллами миссис Вэнинг, то, зная, что Марч был ее любовником, он, несомненно, постарается свалить все на него. В конце концов, кто станет верить Марчу?
В отчаянии Вэнинг признался:
– Я уже не знаю, что и думать. Скоро я буду не в состоянии думать вообще.
Харбел постарался успокоить его:
– Не волнуйтесь. Давайте сделаем все так, как хочет Беллами. Я сказал сэру Юстасу, что, если мы дадим Беллами достаточно длинный кончик веревки, он сам затянет на себе петлю. Давайте же отпустим веревку еще чуть-чуть. Примите участие в разбирательстве, которое он жаждет устроить над Харкотом Марчем. В конце концов вам будет небезынтересно услышать, как станет выкручиваться Марч, а Беллами придется быть очень сообразительным, чтобы все уложилось в его замысел.
– Не беспокойтесь, он очень сообразителен, – заметил Вэнинг.
Харбел улыбнулся.
– Спокойно, Вэнинг, у меня в рукаве спрятана козырная карта и, когда придет время, я ее достану, – он взглянул на часы. – Мне нужно идти. Хотел бы я присутствовать при вашей сегодняшней встрече с Беллами и Марчем, мне бы это было чрезвычайно интересно. Но во всяком случае вы подробно расскажете мне потом обо всем.
Кстати, – добавил старший офицер, – сегодня мне придется побеседовать с Мейнелом, раскрыть перед ним все карты и попросить затаиться на несколько дней. А то он, не дай Бог, все нам испортит. Ведь Марч все равно никуда от нас не денется.
Он подошел к Вэнингу и протянул ему руку.
– Не принимайте все так близко к сердцу, – посоветовал он. – Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь попадал в более трудную ситуацию, чем вы сейчас. Но со временем, знаете ли, все проходит. Впереди всегда новый день.
Они пожали друг другу руки.
– Хотелось бы мне в это поверить, – ответил Вэнинг. – Но мне кажется, что все грядущие дни будут отныне иметь привкус минувших, что всю оставшуюся жизнь я буду проклинать себя за то, что не был достаточно внимателен к Фреде.
Он вздохнул, поднял плечи.
– Я дам вам знать о том, что произойдет здесь сегодня вечером, Харбел. Не может же Беллами лгать, выкручиваться и плести интриги вечно.
– Конечно нет, – ответил Харбел. – У него уже достаточно длинный конец веревки в руках, поря затягивать петлю. До свидания, Вэнинг.
И он вышел.
III
Беллами стоял перед автоматической рулеткой в баре Сиднея на Кондуит-стрит. Он опустил в щель шиллинг и дернул ручку. Проиграл.
– Хотите верьте, сэр, хотите – нет, – сказал Сидней, смешивая виски с содовой, – жизнь похожа на одну из этих чертовых машин. Выиграть невозможно. Я это всегда говорю.
– Сидней, – спросил Беллами, – почему вы каждое свое высказывание предваряете словами "хотите верьте, хотите – нет"?
– Ну, – ответил Сидней, – это же понятно, мистер Беллами. Потому что это – ваше дело.
– Что, черт возьми, вы имеете в виду?
– Верить или не верить – это ваше дело, – серьезно сказал Сидней.
Беллами усмехнулся.
– Понимаю. Я не думал, что объяснение может быть таким простым. А почему жизнь напоминает вам один из этих автоматов?
– Видите ли, мистер Беллами, – сказал бармен, – обычно я говорю вполне очевидные вещи. Когда вы ставите на красное, выпадает черное. Когда вы ставите на черное, выпадает красное. Угадать ничего, будь я проклят, невозможно, правда?
– Во всяком случае, очень редко, – согласился Беллами.
– Жизнь – как колода карт, – продолжал Сидней, полируя стойку бара. – Каждый раз, когда вам кажется, что вы вытащили туза, обнаруживается, что его нет на самом деле.
Он оперся подбородком на руку и печально посмотрел на Беллами.