Пригнувшись, Антон подошел к столу, неосторожно задел торчащую с потолка жердь. Она слабо хрустнула, и сверху, чуть не придавив, обвалился большой, поросший травою ком земли. В образовавшуюся дыру брызнул холодноватый луч света. В избушке стало светлее, и у самой стены, на месте нар, Антон увидел отрытый из-под земли большой сундук, окованный узкими, вконец проржавевшими полосками жести. Вокруг сундука валялось полусгнившее тряпье, остатки, похоже, соболиной шубы, старомодных женских ботинок, клочья горностаевых шкурок, огромный тюк гнилого сукна. На разрытой земле виднелись отчетливые отпечатки крупных сапог с подошвой рисунком "в елочку". В избушке над сундуком держался стойкий запах гнили.
Антон поднял одну из тряпок - это оказались остатки черного женского платья, расшитого на груди мелким разноцветным бисером. Судя по не успевшей слежаться земле, тайник был разрыт совсем недавно. И разрывали его ночью - в яме валялся фонарь "Летучая мышь" и лопата со сломанным черенком. Антон буквально на четвереньках оглядел место раскола, но, кроме уже перечисленного гнилья, ничего не обнаружил.
- Что тут, а?… - словно сговорившись, враз спросили заглядывающие в избушку мальчишки.
- Гнилье одно, - хмуро ответил Антон, и мальчишкам показалось, что он сегодня не в духе, как будто недоволен собою.
- Бриллианты здесь? - прошептал Сергей.
- Держи карман шире, - совсем уже грубо буркнул Антон.
Возвращались к берегу молча. Лишь один раз мальчишки перебросились между собою фразами. Непоседливый Сергей, оглянувшись на березовый колок, многозначительно проговорил:
- Как на острове сокровищ…
- Только сокровищ нет - одно гнилье, - холодно добавил Димка.
Когда вышли из тальника на берег, Антон спросил Сергея:
- Где кости под водою видел?
Сергей показал на поросшую кувшинками заводь за песчаной косой, и все сразу свернули туда. Шагая по отлогому спуску, Антон наступил на что-то твердое. Нагнувшись, поднял с песка ржавую подкову. Разглядывая ее, подумал, что в старину, когда ямщицкие обозы ездили между Березовкой и Ярским через озеро по льду, лучший въезд на остров трудно было подыскать. Зимняя дорога наверняка проходила по косе, и найденная подкова оказалась здесь, на прибрежном песке, вовсе не случайно.
Внимательно разглядев следы ластов, показанные мальчишками, Антон задумчиво посмотрел на заводь. Крупные, почти с человеческий кулак, кувшинки желтели среди широких листьев. У березовского берега они были значительно меньше. "Грунт здесь питательнее, что ли?…" - подумал Антон и решительно стал раздеваться. Оставшись в одних плавках, осторожно пошел в воду.
У берега вода резанула холодом, но чем больше увеличивалась глубина, тем становилось теплее. Зайдя в воду по грудь, Антон оттолкнулся ногами от дна и нырнул. Хотя с непривычки смотреть под водою было трудно, но усыпанное мелким ракушечником песчаное дно просматривалось хорошо. Песчаный ракушечник кончился обрывистым уступом, и Антон неподалеку разглядел длинные стебли кувшинок, тянущиеся кверху из травянистого ила. Чуть подальше расплывчато белели какие-то пятна. Антон почти у самого дна подплыл к одному из них и почти вплотную увидел оскаленные зубы лошадиного черепа, наполовину затянутого илом.
Вынырнув на поверхность, отдышался, набрал полные легкие свежего воздуха и нырнул снова… На этот раз удалось разглядеть торчащие из ила крупные лошадиные ребра и опрокинутые, почерневшие от долгого пребывания в воде, сани-розвальни, из-под которых наполовину высунулся человеческий скелет с отвалившимся черепом. Возле саней дно было усыпано осколками фарфоровой посуды. Осторожно, чтобы не- взмутить ил, Антон поднял один из осколков, поднес его к самым глазам и отчетливо разглядел яркую китайскую жар-птицу…
Он нырял еще много раз. Почти в самой глубине заводи отыскал еще одни затопленные сани и скелеты лошадей вперемешку с человеческими костями. Отыскал взломанный пустой ящик из-под посуды, несколько пустых, неизвестно из-под чего, жестянок и даже совершенно неожиданно возле одной из них подобрал старинный серебряный рубль, но больше ничего в заводи не было. Возле саней во многих местах в иле остались широкие расплывшиеся вмятины. Антон догадался, что это следы человека, обутого в ласты, и с отчаянием понял, что искать здесь нечего.
Одевался он торопливо, лязгая от холода зубами. Подбежавшие к нему мальчишки наперебой стали рассказывать, что нашли за косой глинистый берег, на котором остался причальный след лодки и следы человека в сапогах. Антон прошел за мальчишками к этому месту и убедился, что отпечаток подошвы "в елочку" тот самый, что и в охотничьей избушке. Сергей начал было рассказывать, как они с Димкой в то туманное утро, когда поймали щуку с серебряным рублем, догадались, что мужчина плавал на остров, но Антон не стал его слушать. Заставив мальчишек. вычерпывать из лодки воду, он поднялся на обрыв, к пепелищу костра.
Занявшись делом, мальчишки вполголоса стали обсуждать, кто, кроме них, побывал на острове и чей они слышали выстрел, когда их встретила Гайдамачиха.
- Сергей!.. - неожиданно крикнул с берега Антон, - Пересчитай-ка патроны от своего самопала…
- Я уже считал! - быстро ответил тот. - Вроде, одного не хватает.
Антон спустился с обрыва к лодке. Бросив Сергею раздутую ружейную гильзу, спросил:
- Твой калибр?
Мальчишки удивленно уставились на гильзу.
- Мой… Как он сюда попал?
- Обронили в прошлый раз у костра, порох в патроне вспыхнул… Вот он и пальнул.
- Это все ты! - набросился Сергей на Димку. - Когда щуку пристреливал. Помнишь?
- Сам не мог сообразить, сколько осталось заряженных патронов, - огрызнулся Димка.
- Я вместо заряженного пустой посчитал.
- Надо было смотреть. Тоже, как паровоз, соображаешь…
- Хватит! - оборвал мальчишек Антон.
Всю обратную дорогу мальчишки оживленно перешептывались, изредка поглядывая на Антона, который, сильно загребая веслом, сидел насупившись, как будто переживал какую-то свою крупную ошибку и неизвестно за что злился на мальчишек.
В эту ночь Антон дома не ночевал. Заявился он лишь на рассвете промерзший, усталый и злой. Повесив у порога мокрый плащ, долго стаскивал такие же мокрые сапоги. Разувшись, прошел на кухню, где уже суетилась мать, ни слова не говоря, сел за стол, уперся в него локтями и опустил на сжатые кулаки голову.
- Где ты был, сынок? - с упреком спросила Полина Владимировна.
- Где был, там уже меня нет, - отчужденно проговорил он, сильно потер ладонями ввалившиеся от бессонной ночи щеки и тут же, словно извиняясь, попросил: - Ты, мам, разбуди меня через пару часиков. Обещал Гале Терехиной зайти в школу, встретиться с ее учениками.
21. Встреча со следопытами
Появление Антона Бирюкова в Березовской школе вызвало настоящий переполох. Преподаватели буквально засыпали вопросами своего бывшего ученика, а мальчишки и девчонки из кружка следопытов смотрели на него такими глазами, как будто перед ними был взаправдашний Шерлок Холмс из прославленных конандойлевских книжек.
Поначалу, когда исторический кабинет до отказа набился следопытами, Антон чуточку смутился от пристально нацеленных на него глаз, но быстро взял себя в руки. Поначалу рассказал о том, насколько богата событиями история Березовки, как мужественно сражались березовцы за установление Советской власти, как погибали, порою, безвестные герои, и насколько полезна и ответственна задача юных следопытов, чтобы воскресить в памяти людской их незаслуженно забытые имена. Разговорившись, Антон почти не заметил, как пролетел урок. Увлеченные его рассказом следопыты тоже оживились лишь тогда, когда Галина Васильевна Терехина объявила:
- А сейчас вместе с Антоном Игнатьевичем мы всем классом сходим на кладбище, чтобы у братской могилы почтить память погибших в борьбе с колчаковцами.
Сергей и Димка, будто преданные ординарцы, мигом подлетели к Антону и почти в один голос спросили:
- Цветов надо?…
- Конечно, - ответил Антон.
Шумно стали обсуждать, какие цветы лучше всего подходят для такого дела. Большинством голосов решили набрать букеты красных гвоздик, выращенных юннатами в школьной оранжерее. Узнав, куда направляются следопыты, и юннаты решили идти с ними. Набралось почти два класса, и Антон с тревогой подумал, как бы эта многочисленная любознательная ватага детворы не погубила его план.
Мягко светило сентябрьское солнце. Поредевшие молодые березки золоченым кольцом охватили деревню. В этом широком кольце, словно островок в Потеряевом озере, темнела роща старых кладбищенских берез. Насколько помнил Антон, эти березы всегда сохраняли зеленую листву дольше подрастающего молодняка, отчего кладбище почти до глубокой осени пряталось в таинственном полумраке.
У кладбищенской ограды, завидев раскинутые деревянные руки крестов и разноцветные могильные оградки, разговорчивая детвора притихла. Лишь Сергей и Димка вышагивали рядом с Антоном как ни в чем не бывало.
- Сейчас покажем тебе могилу Гайдамакова, - шепнул Антону Сергей. - Она рядом с братской могилой.
- Без вас знаю, - сухо сказал Антон и строго предупредил: - От меня не отходите ни на шаг.
- Да чего такого?… Подумаешь, кладбище… Мы с Димкой можем даже ночью… - начал Сергей, но Антон еще раз строго поглядел на него. Теперь он уже опасался не за всех школьников, а за своего непоседливого братца и его друга.
Тихо и по-осеннему грустно было в кладбищенской роще. Выстроив детей в два ряда, учительница повела их между могильными холмиками к возвышающемуся памятнику с поблескивающей бронзовой звездочкой на вершине. Путь этот Антон предложил Гале умышленно, чтобы пройти по как можно большей части кладбища.
Мельтешил в глазах частокол кладбищенских оградок, на крестах и скромных пирамидальных памятниках то и дело попадались знакомые фамилии. У одной из осевших могилок с маленькой, будто игрушечной, часовенкой на столбике вместо креста Антон остановился и сказал Сергею:
- Здесь наша бабушка Василиса похоронена.
- Знаю, - быстро ответил Сергей. - Дед Матвей каждую весну, как только березки распустятся, сюда приходит и целый день у могилки сидит… Ты ее помнишь?
- Помню. В первом классе учился, когда она умерла.
- Правда, что красивая была?
- Ей уж за семьдесят лет тогда перевалило.
- Ну и что?… Возьми деда Матвея… Девяносто стукнуло, а какой представительный!.. - Сергей повернулся к молчаливо стоявшему рядом Димке, затем опять посмотрел на Антона. - Или вон возьми Димкину сеструху, Галину Васильевну. Сколько ее знаю, она с годами все лучше и лучше становится.
- Нравится тебе Галина Васильевна?
- Она всей школе нравится. Самая мировецкая учительница - даже шестиклассников за людей считает.
- Другие учителя что ж, не считают?
- Считать можно по-разному, - Сергей задумался и вдруг спросил: - Почему бы тебе, как говорила мама, не жениться на Галине Васильевне? Хочешь, мы с Димкой намекнем ей?
- Я вам намекну… - Антон шутливо взял брата за ухо и заторопился к памятнику.
Школьники, соблюдая очередность, робко проходили через узенькую калитку в просторный металлический четырехугольник оградки и полукольцом окружали памятник. Дожидаясь, пока войдут все, Антон разглядывал гранитную плиту на заросшей травою могиле Гайдамакова. Изголовье ее почти упиралось в толстую, склонившуюся над могилой, березу. Сергей потянул Антона за рукав и нетерпеливо зашептал:
- Пойдем ближе к могиле Гайдамака, я тебе что-то покажу…
Но Антону не за чем было подходить ближе. Он и отсюда увидел то, что рассчитывал увидеть, но никак не мог понять, почему прошедшая ночь прошла впустую. Молча взяв брата за плечи, Антон провел его следом за Димкой через открытую калитку к памятнику.
Церемония возложения цветов заняла немного времени. Букеты гвоздик, словно пятня загустевшей крови, легли среди увядающих к осени живых цветов, высаженных все теми же школьными юннатами на братской могиле. Несколько минут постояли в молчании, и Антон, хотя был занят своими мыслями, заметил, как серьезны стали в это время детские лица. Даже Сергей с Димкой присмирели. В просвете между березами прямо над памятником, высоко в небе, как будто символизируя вечное безмолвие, неслышно проплывало одинокое облако.
Возвращаясь с кладбища, Антон шел рядом с Терехиной. Шли молча, поотстав от разговорчивой детворы. Галя задумчиво прикусывала длинную сухую былинку. Стараясь отвлечься от бесплодных размышлений по поводу неудачи в прошлую ночь, Антон решился было заговорить, но девушка опередила его.
- Ты бы хоть раз в гости зашел, - сказала она.
- Зайду, - пообещал Антон.
Галя помолчала, перекусила былинку надвое и вдруг заговорила о том, чего Антон совершенно не ожидал:
- Я разговаривала с матерью об отце… Помнишь, в прошлый раз, когда мы сидели в Гайдамачихиной лодке, ты спрашивал у меня?… Знаешь, он сейчас не то на Сахалине, не то на Курильских островах…
- Кто? - машинально спросил Антон, отрываясь от своих мыслей.
- Мой отец.
- Почему же он уехал от вас?
- Это человек, как говорит мама, неуемной энергии, Он не может сидеть на одном, месте, не может больше года работать с одним и тем же начальством, страшно несобранный… Но, между тем, человек порядочный. У него болезненный интерес к новизне, и я не удивлюсь, если вместо Сахалина или там, как говорит мама, Курильских островов, он вдруг сейчас окажется на строительстве БАМа…
"А если в Березовке?" - почему-то захотелось спросить Антону, но он тут же отогнал уже который раз мелькавшую у него нелепую мысль и спросил:
- Галя, ну, а почему вы все-таки сменили отцовскую фамилию?
Терехина вздохнула, как будто ей очень не хотелось об этом говорить, но ответила:
- Насколько я поняла маму, в этом замешана другая женщина, точнее, мамина ревность. Ну, а это такая штука, которая зачастую не знает границ.
- У вас в доме фотографии отца есть?
- Есть. Приходи, покажу, - Галя недолго помолчала и вдруг спросила: - Скажи, Антон, а как ты относишься ко всей этой истории с бабкой Гайдамачихой? Ну, понимаешь… Ее разговор с каким-то загадочным мужчиной, неожиданный отъезд из Березовки, прощание с озером, выстрел на острове, кости какие-то там… Словом, все такое, о чем рассказывали мальчишки…
- У мальчишек завидная фантазия, - уклонился от ответа Антон.
Галя недоверчиво посмотрела на него:
- Ты знаешь, всякой фантазии надо от чего-то оттолкнуться… - И улыбнулась. - Понимаю, производственный секрет?
Антон шутливо подмигнул:
- Секрет фирмы, как говорится.
Поравнялись со школой. Галя остановилась.
- У меня сегодня еще два урока, - словно извиняясь, сказала она и попрощалась: - Если надумаешь, заходи вечером.
И тотчас рядом с Антоном, как из-под земли, выросли Сергей с Димкой.
- Какие будут дальнейшие инструкции? - протараторил Сергей.
- Идти домой и делать уроки.
На лице Сергея появилось разочарование.
- А ты куда? - недовольно спросил он.
- В колхозную контору. Позвонить надо.
- Куда позвонить?
- На кудыкину гору, - строго сказал Антон, но, зная, что таким ответом не удовлетворишь любопытного братца, добавил: - Хочу одного друга пригласить на рыбалку.
- Славу Голубева, да?
- Ох, братан, не сносить тебе головы… - Антон перед Сергеевым носом погрозил пальцем. - О кладбище - никому ни слова.
Сергей заговорщицки подмигнул:
- Железно. Не маленькие, соображаем.
22. Последняя ночь
К вечеру все небо над Березовкой затянули серо-свинцовые облака. Медленно выплыв из-за Потеряева озера, они словно зацепились над деревней и никак не могли сдвинуться с места. Однотонно забарабанил по оконным стеклам дождь, холодный и по-осеннему нудный. Сумерки сгустились так быстро, что уже к восьми часам вечера казалось, будто наступила ночь.
Сергей и Димка сидели на кухне у Бирюковых и перечитывали "Судьбу барабанщика". Прочитав последнюю страницу, Сергей захлопнул книжку и мечтательно проговорил:
- Мировецкий парень был этот барабанщик. Из пистолета запросто трах-бабах шпиона!
- Может, он и сейчас живой, барабанщик, - сказал Димка.
- Сейчас ему уже лет много. Это знаешь, про какие времена книжка написана?… Когда еще шпионов навалом было.
- Будто их сейчас нет.
- Где-то, конечно, и есть - только не в Березовке, - с сожалением проговорил Сергей.
Помолчали. Поразглядывали в книжке картинки.
- Надо было все-таки нам Гайдамачиху задержать, - заговорил Димка. - Почему ее Антон раньше не арестовал?
- Очень ему надо всякое старье арестовывать, - тоном знатока ответил Сергей. - Помрет в тюрьме, хорони ее тогда за счет государства.
- Антон сегодня у нас был, вот, - похвастался Димка. - С сеструхой фотокарточки в альбоме разглядывали.
Сергей вздохнул:
- Зря я ему посоветовал жениться на ней.
- Почему зря? Сеструха у меня ничего…
- Он же ее в Новосибирск увезет, если женится. Его туда работать переводят. Где мы еще такую учителку возьмем?
- Если она хорошая учительница, так и замуж ей ни разу не выйти? - обидчиво спросил Димка.
- Еще навыходится… - Сергей задумчиво уставился взглядом в мокрое окно. - Зря Слава Голубев сегодня приедет, в такую погоду разве рыбалка?…
В доме хлопнула дверь. Мальчишки притихли, прислушиваясь, кто пришел. По голосам поняли, что появились легкие на помин Антон и Голубев. Сняли шуршащие плащи, похоже, разулись в коридорчике и прошли в горницу. Включили свет.
- Ты вроде как встречал меня, - проговорил Слава.
- Рассчитал по времени и вышел на улицу, - ответил Антон.
- Крохин из больницы сбежал, - сообщил Голубев.
- Как сбежал? Когда? Его же хотели в областную лечебницу направить.
- Хотели, да передумали. Ничего серьезного у него, оказывается, нет. Просто нервное потрясение. Предложили успокоиться, подлечиться, а он сегодня после обеда прямо в больничной пижаме утопал домой, переоделся, сел в "Жигули" и укатил бог знает куда.
- Наши ищут?
- Конечно, но задерживать, сам понимаешь, пока никаких оснований нет.
- Ну, а на полустанке что?
- Все в порядке, как учили…
- Взяли?
- Вместе с курицей.
- Что?
- Вареную курочку жевала, когда мы заявились. Культурно, как говорит Торчков, поздоровкались, объяснили, в чем дело… Завернула в тряпицу курочку, перекрестилась и не пикнула…
- Что показывает?
- Круглый ноль, вроде как язык отнялся. - Голубев помолчал. - Кстати, лошадь с телегой тоже у племянника находилась. А в телеге среди скарба знаешь что нашли?… Содержимое крохинского тайника.
- Что там?! - очень быстро спросил Антон.
- Никогда не догадаешься… - Слава Голубев что-то долго рассказывал полушепотом, затем засмеялся и уже громко проговорил: - Вот как наши чашки точат на заводе "Карболит".
- Действительно, в жизни не догадаешься, - Антон вздохнул. - Значит, и торчковские деньги там?…
- Четыреста пятьдесят целковых. Полсотни, наверное, прокутили.
- Ну, а племянник что?…
- Похоже, был "не в курсе". Дядя попросил и лошадку и бабусю приютить.
В горнице послышались шаги, разговор стал невнятным, так что мальчишки не смогли ничего разобрать, потом Голубев спросил: