Семенов вылез из подпола. Следователь, пригласив с собой понятых, вышел из кухни в коридорчик и направился к лестнице, ведущей в залу. Бирюков пошел за ними. В зале все выглядело так, как и при вчерашнем посещении Крохина Антоном. Антон подошел к посудной горке. Внимание его привлекли фарфоровые чашки с яркими китайскими жар-птицами. Уже при первом взгляде на них будто обожгла мысль, что точно такие чашки подарил деду Матвею кухтеринский следователь. И тотчас вспомнилось, как мальчишки говорили, что в Березовку приезжает на темно-зеленых "Жигулях" какой-то рыболов-любитель с аквалангом и подводным ружьем. Теперь Антон не сомневался - это был Крохин. Невольно подумалось: "Неужели Крохин, охотясь в Потеряевом озере с подводным ружьем, отыскал еще ящик с кухтеринской посудой?"
Для следователя Лимакина осмотр залы ничего не дал. По лестнице все поднялись на второй этаж, обошли пустые комнаты. Бирюков открыл дверь кабинета, где вчера сидел с Крохиным. Здесь тоже, как и в зале, все было по-прежнему. В замке секретера торчал ключ. Семенов внимательно обследовал его и разрешил открыть секретер.
Повернув ключ, Лимакин откинул крышку. Весь низ секретера был уставлен поллитровыми бутылками и четушками с водкой.
- Ого!.. - удивился прокурор и повернулся к понятым. - А вы говорили, хозяин этого дома непьющий.
Женщины, удивленно переглянувшись, пожали плечами. Та, которая ругала чрезмерную экономию Крохиных, заявила:
- Наверное, на новоселье Станислав Яковлевич запасся. Собирался новоселье на днях справлять, теперь вот справит…
А Бирюкову при виде "чебурашек" опять вспомнился Торчков.
- Скажите, - обратился он к понятым, - на прошлой неделе, в четверг, к Крохиным никто не приезжал на лошади?
Женщины задумались. И опять заговорила воинственно настроенная против экономии:
- День не помню, но, кажется, в четверг возле дома около часу стояла подвода. Двое мужчин каких-то, по виду колхозники, заходили в дом к Станиславу Яковлевичу. Один 'высокий, другой в больших сапогах, кривоногий. Приехали вроде трезвые, а из дома крепко выпившие вышли. Кривоногий даже сплясать пытался и вставную челюсть чуть не потерял.
Антон сразу вспомнил Торчкова. Сомнений почти не оставалось. Торчков с "заготовителем" начали выпивать в доме Крохина. Значит, Крохин знает этого "заготовителя" и может оказать помощь в его розыске.
- Высокий, помнится, еще вроде ковер занес в дом, - продолжала рассказывать женщина, - в простыню завернутый.
- Он однорукий, этот высокий? - спросил Антон.
- Да нет, вроде… - женщина задумалась, добавила уверенно: - Нет, обе руки у него на месте были.
Тогда Антон попросил женщину пройти в мезонин и посмотреть лежащий на диван-кровати завернутый в простыню сверток, который он видел вчера, - не его ли заносил в дом высокий мужчина? Женщина охотно согласилась. Однако никакого свертка в мезонине уже не было.
Возвратившись с Антоном в рабочий кабинет Крохина, женщина высказала предположение, что Крохины вчера крупно поругались. Было это утром, когда почтальонка только что разнесла газеты. В соседней усадьбе было слышно, как Мария Степановна кричала на мужа и всячески его обзывала.
Вспоминая усталое, как будто заплаканное лицо Крохиной, измятую районку на веранде, Антон попытался построить логическую связь и задумчиво посмотрел в окно. Поймал он себя на мысли, что вначале увидел Крохина, растерянно глядящего на свой дом с улицы, а уж после - стоящую рядом с ним темно-зеленую новенькую автомашину "Жигули" с привязанными на ее крыше бамбуковыми удилищами. Одет Крохин был, как и вчера, в спортивное трико с белыми лампасами на брюках, но вместо шлепанцев на его ногах теперь были большие резиновые сапоги с широкими раструбами завернутых голенищ.
- Вот и хозяин приехал, - повернувшись к прокурору, сказал Антон.
Во дворе, словно выстрел, хлопнула калитка. Крохин буквально ворвался в дом. Запыхавшийся, красный от возмущения, он, не поздоровавшись, набросился на присутствующих:
- Что здесь происходит?! Кто позволил?!
- Проводится обыск, Станислав Яковлевич, - спокойным голосом ответил прокурор. - Хорошо, что вы приехали.
- Кто вам позволил?! - Крохин всем корпусом повернулся к прокурору, как будто хотел броситься в драку. Он вроде бы задохнулся, несколько раз глотнул ртом воздух и, с трудом приходя в себя, все еще возмущенно заторопился: - Знаю, что вы прокурор района, что имеете право, до… Как можно без хозяина шариться в его доме?!. Я не преступник, чтобы подвергаться такому унижению…
- Ваша жена сегодня ночью покончила с собой, - перебил прокурор. - Она повесилась.
Крохин замер с полуоткрытым ртом, бессмысленным диким взглядом обвел присутствующих.
- Этого не может быть… - шепотом проговорил он.
- Труп только что увезли в морг.
Лицо Крохина стало бледнеть. Он схватился за ворот трикотажной рубашки, медленно качнулся на бок и вдруг со всех ног ринулся к кухне. Антон со следователем бросились за ним. Крохин одним махом пролетел крутую лестницу, ведущую вниз, рванул крышку подпола и словно провалился в люк. Тотчас оттуда послышался короткий сдавленный крик. Когда подбежавшие Антон и следователь заглянули в люк, Станислав Яковлевич без сознания лежал у тайника.
Прибежавший следом Медников быстро спустился в подпол и склонился над Крохиным. По его просьбе женщины-понятые быстро принесли воды. Поначалу Антону показалось, что Станислав Яковлевич симулирует обморок, но чем дольше с ним возился Медников, тем лицо Бориса становилось серьезней. И Антон понял: обморок настоящий. Приведя Крохина в сознание, Медников попросил связаться по рации из оперативной машины с дежурным по райотделу и вызвать повторно машину "Скорой помощи".
Через узкий люк Крохина с трудом подняли из подполья. Придерживаемый с двух сторон Медниковым и следователем, Станислав Яковлевич, медленно переставляя ноги, стал подниматься из кухонного коридора по лестнице в залу. Антон, идя позади, машинально разглядывал его большие резиновые сапоги, перепачканные засохшими лишаями зеленоватой озерной тины и слюденистыми крапинками рыбьей чешуи.
13. Человек с доска Почета
От Крохина Бирюков решил идти пешком. Прокурор со следователем заканчивали формальности, связанные с обыском, и ждать их не было смысла. Возле районного Дома культуры белобрысый подросток и усатый седой старик, похожий на художника-профессионала, заменяли старые фотографии на районной доске Почета новыми.
- Веня, милок, ну смотри, что ты учудил… - миролюбиво выговаривал седой усач подростку. - Всех украинцев в один ряд собрал. Будто по ранжиру выстроил: Приходько, Галушко, Бондаренко. Ну-ка помешай их с другими национальностями. Да за направлением взгляда на портретах следи. Те, что глядят в объектив, они всегда на зрителя будут глядеть, а вот другие… С другими, милок, думать надо, чтобы в центр смотрели. Возьми, к примеру, Птицына… Видишь, какой героический парень с медалями! А куда он у тебя смотрит?… Отвернулся от всех. Ну-ка помести его между Галушкой и Бондаренкой…
Антон остановился возле доски Почета и стал разглядывать крупный, застекленный в красивую раму портрет передового механизатора из Ярского. Показалось, будто задиристый чубатый Птицын с усмешечкой щурит с портрета глаза и собирается подмигнуть: ловко, мол, надул я корреспондента-очкарика с мотоциклом!
Совершенно неожиданно на Антона навалилось острое чувство досады за то, что очень уж безропотно поддался уговору подполковника и отложил поездку к новому месту работы, в Новосибирск. Тогда казалось, что совместно с Голубевым дело отравившегося ацетоном старика можно будет свернуть буквально в несколько дней, а теперь вот, как по извечному закону пакости, свалилось новое дельце - самоубийство Крохиной. И, судя по всему, самоубийство это не простое, придется с ним повозиться. Сразу же в голове один за другим закрутились вопросы: из-за чего вчера произошел между Крохиными скандал? Почему и куда Крохин вчера так поспешно уехал? Что хранилось у него в тайнике?… Действительно ли Торчков и "заготовитель" выпивали в четверг на той неделе у Крохина?… Отчего соседка Крохиных заявила, что у высокого обе руки?… Куда девался завернутый в простыню сверток, похожий на ковер, который вчера лежал на диван-кровати в мезонине?… Что было в этом свертке?…
Вопросов набиралось бесконечное количество, и ни на один из них Антон ответить не мог. Сейчас он походил на студента, вытянувшего на экзаменах совершенно незнакомый билет. Проходя мимо "Соснового бора", со злостью решил зайти в кафе и перекусить - время обеда давно уже миновало. Заказал окрошку, котлету и стакан кефира. Окрошка показалась пресной. Хлебнув пару ложек, отодвинул тарелку и раздавил вилкой котлету. Котлета тоже не лезла в горло. Выпив кефир и оставив на столе почти нетронутую еду, заторопился в райотдел.
Подполковник Гладышев сидел в кабинете один, сосредоточенно изучал какие-то документы. Он кивнул Бирюкову и показал на стул возле своего стола. Положил на стол документы, заинтересованно спросил:
- Что на Береговой? В самом деле самоубийство?
Антон сжато рассказал о результатах выезда на происшествие. Подполковник задумчиво разглядывал мундштук дымящейся папиросы- Когда Антон замолчал, спросил:
- Как Крохина на работе характеризуется? Не узнавал?
- Очень положительно.
- М-да… - Гладышев затушил окурок в пепельнице. - Положительная служебная характеристика, к сожалению, еще не избавляет человека от психического заболевания. А может быть, предстоящий стыд перед разоблачением махинации с лотерейным билетом толкнул ее в петлю.
- Кстати, товарищ подполковник, - вставил Антон. - Позвоните в Ярское Чернышеву. Я утром просил его направить ко мне механизатора Птицына. Он обещал, но Птицына до сих пор нет, и наш дежурный говорит, что он не появлялся в райотделе.
Подполковник снял телефонную трубку и стал набирать номер председателя Ярского колхоза. Чернышев ответил быстро. Разговор состоялся недолгий. Подполковник сослался на сильную занятость, узнав необходимое, попрощался с Чернышевым и, положив трубку, задумчиво сказал:
- Птицын через полчаса после твоего телефонного разговора с Чернышевым на собственном мотоцикле выехал к нам.
- Куда же он делся? От Ярского не больше двух часов езды до райцентра, а уж полдня прошло.
Гладышев пожал плечами и стал уточнять детали, связанные с лотерейным билетом и самоубийством Крохиной. Когда разговор был исчерпан и Антон собрался было уйти от подполковника, зазвонил телефон. Гладышев снял трубку, ответил и посмотрел на Антона.
- Бирюков?… Уже около часу у меня сидит… - сказал он. - Птицын появился? Направь ко мне.
Через минуту обитая дерматином дверь бесшумно отворилась, и в кабинет вошел крепко сложенный плечистый парень с лихим, будто у казака чубом, густо закрывающим правую половину лба. Бирюков сразу узнал его по фотографии на районной доске Почета, хотя вместо черного костюма с медалями в этот раз на Птицыне была синтетическая коричневая куртка с замком-"молнией". Покручивая в правой руке за ремешок защитный шлем и водительские очки, парень улыбчиво прищурился и сказал:
- Птицын я, из Ярского. Вызывали?
Подполковник кивнул головою, показал на стул:
- Проходите.
Парень посмотрел на свои запыленные сапоги. Осторожно, стараясь не наступить на ковровую дорожку, прошел к стулу, положил возле него на пол очки со шлемом и сел.
- Что так долго ехали, товарищ Птицын? спросил подполковник. - Заезжали куда-то?
- Заднее колесо, как на грех, спустило. Хорошо, запаска с собою была, а то вообще бы сегодня не доехал до райцентра. - Птицын расстегнул на куртке "молнию", опять прищурился. - Умудрился на шоссейке гвоздь в покрышку поймать.
- На своем мотоцикле ехали?
Парень утвердительно тряхнул чубом. Подполковник помолчал, переложил на столе бумаги и спросил:
- Догадываетесь, по какому поводу вас пригласили?
Птицын пожал плечами:
- Утром председатель колхоза встретил в конторе, говорит: "Срочно поезжай в районную милицию к товарищу Бирюкову". А я этого товарища во сне никогда не видел.
- Можете наяву познакомиться, - подполковник показал на Антона. - Старший инспектор уголовного розыска Бирюков.
Птицын расплылся в улыбке:
- Очень приятно. Зачем это я вам понадобился, товарищ Бирюков?
- Из автоинспекции к нам сигнал поступил, - осторожно начал Антон. - При регистрации нового мотоцикла вы предъявили на него документы комиссионного магазина. Так?…
- Так. Ну и что?… В комиссионках разве нельзя покупать?
- Можно. Но… у вас совершенно новый мотоцикл…
- А зачем бы я его старый стал покупать? - не дал договорить Птицын.
- Почему новенький "Урал" оказался в комиссионном магазине?
- Я почем знаю. Продавцы сказали, чудик один по лотерее выиграл и сдал на комиссию.
- Сколько вы за него заплатили?
- Полторы тысячи. Точнее, тысячу пятьсот сорок. Рубль в рубль по прейскурантной стоимости.
- Кто вам подсказал, что в комиссионном магазине новый "Урал" продается?
- Подскажут! Держи карман шире. Просто повезло мне. Случайно зашел в магазин и глазам не поверил. Моментом смотался в сберкассу, полторы тысячи снял и увел из комиссионки "Урал" с колясочкой. - Птицын покосился на телефон. - Не верите, можете позвонить в сберкассу. Там точно скажут, что полторы тысячи снял с книжки.
Настала пора перевести разговор к лотерейному билету, и Антон спросил:
- Для чего вы пустили слух, что выиграли мотоцикл?
- В газетке прочитали?
- Не только. В Ярском вовсю об этом говорят.
Птицын искренне засмеялся:
- Случайно такую утку пустил по деревне.
- Как это понимать? - строго спросил подполковник.
- Очень просто понимайте, - как ни в чем не бывало проговорил Птицын, - Когда, значит, привез мотоцикл, стою с ним у своего дома. Подходит Витька Столбов - тракторист из нашего колхоза. В прошлом году он раньше меня записался в сельпо в очередь на "Урал", и до сих пор его очередь еще не подошла. Ну, значит, стоим толкуем. Я ему говорю, что случайно в комиссионке купил. Он не верит. Не заливай, мол, Америку… Подкатывается дед Слышка - старик у нас, в Ярском, один есть - болтун, каких мир не видал. Подкатывается и тоже, будто ему до зарезу такая техника требуется: "Лешка! Где, слышь-ка, такую новенькую мотоциклу добыл?" Надоело мне Столбова убеждать, а тут еще этот липнет. "Выиграл, - говорю, - Кузьмич, по трехпроцентному займу". Старик глазами хлопнул, ноги - в руки и понес по деревне хлеще сарафанного радио: "Лешка-то Птицын, слышь-ка, мотоциклу с люлькой выиграл". Утром уже вся деревня знала. - Птицын замолчал, усмехнулся. - Честно говоря, если бы кто мне историю с комиссионкой рассказал, тоже бы не поверил. Случайность всегда на правду не похожа.
- В газету вас тоже случайно сфотографировали? - спросил Антон.
На бесшабашном лице Птицына появилось что-то вроде смущения. Он потупился, но ответил уверенно:
- С газетой очкастый фотограф виноват. Я ему, как деду Слышке, тоже про трехпроцентный заем говорил. Он вроде понял, а вчера гляжу в газете - мама родная!.. Запузырил все-таки очкастик карточку, а в придачу к ней и утку мою в печатном виде выдал, - Птицын виновато посмотрел Антону в глаза. - Вы, наверное, из-за этого и решили, что жулик я?…
- Жуликом вас никто не считает, - сказал Антон. - Напротив, только хорошее о вас слышал, да и портрет ваш сегодня видел на районной доске Почета, у Дома культуры.
- Хорошо получился? - почти с детским любопытством спросил Птицын.
- Геройски.
- Надо будет заехать поглядеть.
- Заезжайте поглядите. - Бирюков чуть подумал и вернулся к прерванному разговору: - Так вот, корреспондент несколько не так о мотоцикле рассказывает.
- У него что, память девичья?! - возмутился Птицын. - Пойдемте в редакцию, разберемся.
- Сейчас мы его сюда пригласим, - сказал подполковник, снимая телефонную трубку.
Фотокорреспондент появился быстро. С неизменным фотоаппаратом через плечо, он робко вошел в кабинет, поздоровался.
- Здорово, друг! - с ходу наплыл на него Птицын. - Ты чего это уголовному розыску бочку на меня катишь?…
- Какую бочку? - корреспондент поправил очки, придерживая фотоаппарат, сел на краешек стула. - Ничего я на вас не качу.
- Я говорил, чтобы карточку в газете не печатал?
- Ну, говорили.
- Зачем напечатал?
- Вы же сказали, что выиграли мотоцикл…
- По трехпроцентному займу, да?
- Ну, по трехпроцентному.
- Кто же по нему выигрывает мотоциклы, человек ты - два уха!
- Я думал, вы пошутили.
- Пошутил?… Нашел клоуна!.. - Птицын загорячился. - Мой портрет на районной доске Почета висит, а ты меня в клоуны производишь! Прочитают люди вранье и подумают, что передовой механизатор трепач.
- Ну, мы поправку дадим, - робко защитился корреспондент.
- Нужна мне твоя поправка, как дизельному трактору карбюратор! Люди будут надо мной смеяться, а я что в свое оправдание скажу?… Читайте продолжение. Так, по-твоему?
- Спокойнее, Птицын! - одернул подполковник. Птицын резко повернулся к нему.
- Как тут быть спокойным, товарищ начальник милиции? Он же, значит, на весь район меня оскандалил! Уголовный розыск и тот зацепился, а я передовик…
- Этого никто у вас не отнимает, - поморщившись, словно от зубной боли, сказал Антон - слишком нескромно подчеркивал Птицын свои производственные успехи, и у Антона внезапно появилась к нему неприязнь. - В уголовный розыск вас вызвали не из-за того, что газета напечатала снимок.
- Из-за чего же? - насторожился Птицын.
- Сейчас узнаете.
Антон отпустил фотокорреспондента и стал выяснять, знаком ли Птицын со Станиславом Яковлевичем Крохиным - врачом-стоматологом районной больницы. Передовой механизатор удивленно пучил глаза и ни под каким соусом знакомства не признавал. Так ничего не добившись, Антон с еще большей неприязнью закончил беседу и отпустил Птицына. Птицын поднял с пола шлем и очки, подошел к двери и, как будто назло Антону, с улыбкой заявил:
- Поеду сейчас к доске Почета, на свой портрет погляжу.
Антон, нахмурившись, промолчал. Как только закрылась дверь, он спросил Гладышева:
- Как вам, товарищ подполковник, понравился человек с доски Почета?
- Откровенно говоря, мне такие люди симпатичны. У них каша во рту не стынет, - Гладышев закурил. - А тебе, смотрю, он не понравился.
Антон смущенно кашлянул, словно его уличили в предвзятом мнении, сказал:
- Выложил бы Птицын сейчас всю правду о мотоцикле, я тоже бы стал ему симпатизировать.
- Не веришь, что было так, как он рассказал?
- Не верю, товарищ подполковник.
- Птицын, кстати, подметил, что случайность всегда на правду не похожа.
- Все равно не верю. Чтобы Крохин понес убыток на комиссионных… Нет, Николай Сергеевич, этого не может быть хотя бы потому…
- Что этого не может быть никогда, - шутливо вставил подполковник и тут же добавил: - Жизнь, дорогой мой, действительно полна случайностей, не похожих на правду.
- Вы, Николай Сергеевич, не знаете Крохина.