Ник Картер и его прежний помощник Тен-Итси сидели на берегу реки, а рядом с ними лежала молодая красивая девушка.
Много опасностей, много трудностей пережили они. Одежда их промокла насквозь, а по их лицам видно было, что они находятся в крайне угнетенном состоянии.
То и дело оглядывались они по сторонам, не идут ли откуда-нибудь враги.
Пережив неописуемые ужасы и страдания, Ник Картер вместе с Диком, Патси, Тен-Итси и молодой гейшей Таликой бежали из поместья, принадлежавшего японскому шпиону барону Мутушими, за которым уже много времени охотился Ник Картер.
Во время бегства Дик и Патси снова были взяты в плен и томились в доме барона, расположенном в одной из японских провинций, далеко от столицы Токио, где Мутушими проживал в полной независимости, располагая сотнями хорошо вооруженных и преданных ему слуг.
Кроме Ника Картера и его помощников, барон Мутушими увез из Америки еще и сенатора Марка Галлана. На родине всех их считали давно умершими, а на самом деле они, вследствие козней барона, вели вдали от родины жалкое существование, томясь в рабстве у Мутушими.
Талика, тоже находившаяся в плену у барона Мутушими и его супруги, в свое время сообща с Тен-Итси составила план освобождения сыщиков и до некоторой степени привела план этот в исполнение.
В данное время один только Ник Картер был на свободе. Помощники его и сенатор Марк Галлан находились еще в плену у барона.
Несмотря на то, что у Ника Картера не было никакого оружия и что ежеминутно грозила опасность со стороны клевретов барона, он принял отважное решение снова вернуться в дом Мутушими и освободить своих друзей во что бы то ни стало. Его не пугали вооруженные слуги барона.
Тен-Итси изъявил полную готовность разделить со своим бывшим начальником все опасности.
- Но что мы можем, в сущности, сказать, начальник? - спросил Тен-Итси, выслушав Ника Картера. - Мы устали, голод нас мучает, одежда наша промокла насквозь, а что хуже всего - мы растеряли оружие и, кроме кулаков, нам нечем защищаться. Между тем мы имеем дело с сотнями отборных и хорошо вооруженных воинов, слуг Мутушими.
- Пусть, - злобно проворчал Ник Картер, - либо я освобожу Дика, Патси и сенатора, либо я… впрочем, ты можешь и не сопровождать меня, если не хочешь.
- Что вы говорите, - отозвался Тен-Итси, - вы знаете, я смерти не боюсь! Но к чему жертвовать жизнью, если это не может принести пользы нашим друзьям? Повторяю: возвращаться в нашем теперешнем состоянии в поместье барона равносильно сумасбродству. Мы, несомненно, даже и не дойдем до дома, а нас схватят еще по дороге туда.
- Все это я понимаю, Тен-Итси, - немного нетерпеливо ответил Ник Картер, - но что же нам делать? Не оставлять же наших друзей на произвол судьбы!
Тен-Итси ответил не сразу. Он глубоко задумался и наконец сказал:
- У меня есть кое-какие соображения, но ведь мы должны считаться с Таликой, и потому ничего из этого не выйдет.
Лежавшая на траве Талика расслышала слова Тен-Итси, хотя он говорил почти шепотом.
Она открыла глаза и взглянула на молодого принца.
- Принц Тен-Итси, не заботьтесь обо мне, - прошептала она, - у меня только одна просьба: разрешите мне находиться вблизи вас.
- Но ведь это немыслимо, - возразил Тен-Итси, - ты слишком утомлена, Талика. Если бы ты могла еще пройти некоторое расстояние пешком, то другое дело, но в твоем нынешнем состоянии тебе и одной мили не пройти.
- Если это единственное препятствие, - заметил Ник Картер вместо Талики, - то это пустяки. Берега здесь заросли камышом, и мы сумеем соорудить носилки, на которых и понесем Талику. Но какой именно план у тебя, Тен-Итси?
- Видите ли, я вспомнил, что часах в трех ходьбы отсюда, в уединенной долине проживает моя старая няня. Вероятно, вам известно, начальник, что у нас в Японии няня считается матерью, если последняя умирает при рождении ребенка. Так оно было в данном случае, и Лакита любит меня, как своего, хотя у нее есть родной сын. Все это еще ничего, но дело в том, что Лакита была замужем за одним из крепостных барона Мутушими; барон, старавшийся угождать моему державному отцу, послал ее ко двору для ухода за мной. Она была принята и тем самым приобрела свободу. Она осталась при мне до моего четырнадцатилетнего возраста, а потом, осыпанная подарками, вернулась к себе на родину. Тем временем ее муж сам воспитал их родного сына, с которым мы почти одногодки. После того как муж моей няни, числившийся в войске Мутушими, пал в одном из боев, сын моей няни Пиоку вместо отца поступил на службу к барону, хотя он, будучи сыном вольноотпущенницы, не был обязан служить. Хуже всего то, что Пиоку принадлежит к числу наиболее преданных слуг Мутушими. Я убежден, что он ни минуты не задумается убить меня по приказанию барона, несмотря на то, что мы с ним молочные братья.
- А как обстоит дело с самой няней?
- Она вполне предана мне и готова отдать жизнь для меня. Я не предложил бы отправиться к Лаките, если бы не знал случайно, что сам Пиоку по поручению барона куда-то уехал. Будь он дома, то, несомненно, обратил бы внимание своего повелителя на то, что Лакита некогда была моей няней, и нас стали бы разыскивать прежде всего именно у нее.
- А найдешь ли ты дорогу туда в ночной тьме?
- Конечно, найду. Ведь я недаром был вашим учеником, - ответил Тен-Итси, - надо вам знать, что некоторое время тому назад я заезжал к Лаките. К счастью, я об этом ничего не сказал ни самому Мутушими, ни его жене. Тогда Пиоку сам проводил меня к своей матери. Путь идет через болотистую местность, и никто не осмелится отправиться туда, не зная дороги, даже воины барона. Если они и захотят искать нас в доме Лакиты, то могут дойти туда лишь окружным путем и раньше завтрашнего утра не прибудут на место, тогда как мы дойдем туда не позже первого часа ночи.
- Если по дороге нас не схватит какой-нибудь отряд, - заметил Ник Картер.
- Этого я не боюсь, - возразил Тен-Итси, - вероятно, вы обратили внимание на то, что крики наших врагов слышны уже давно, но что они не приближаются к нам.
- Да, это верно.
- Дело в том, что мы, если я не ошибаюсь, здесь со всех сторон окружены болотами. Вот почему никто еще не поехал вверх по реке и не нашел нас здесь. Надо вам знать, что река там, где расположены болота, разветвляется на много узких рукавов, которые сходятся лишь за пределами болотистой местности.
- Стало быть, нам здесь непосредственная опасность не грозит?
- До тех пор, пока Мутушими не вздумает снарядить нескольких слуг по самому течению реки тем путем, каким пришли мы сами. Ночью этого не будет, но завтра утром это может случиться.
- Смысла нет просиживать здесь много времени, - решил Ник Картер, - значит, ты полагаешь, что у твоей бывшей няни мы найдем одежду и нужную помощь?
- Одежду, пищу и даже оружие мы найдем во всяком случае. Там можно будет оставить и Талику, и, кроме того, я надеюсь, что через Лакиту мне удастся отправить письмо моему державному отцу.
- Это было бы весьма недурно, - одобрительно заметил Ник Картер, встал и потянулся, чтобы стряхнуть усталость. - В добрый час! А теперь соорудим носилки как можно скорее.
Талика хотя и стала уверять, что она пройдет и сама пешком, но видно было, что она слишком слаба и не выдержит такого расстояния.
Ник Картер и Тен-Итси скоро сплели носилки, нечто вроде рогожи или гамака, которые прикрепили к двум тонким древесным стволам. Красотой эти носилки не отличались, но они не распадались и соответствовали своему назначению.
Талику уложили на носилки и привязали ее гибкой плетью, чтобы она не вывалилась, в случае если бы Ник Картер или Тен-Итси споткнулся.
Под предводительством Тен-Итси шествие двинулось вперед. Молодой японец сразу же быстро зашагал, чему Ник Картер очень обрадовался, так как ему хотелось поскорее прийти на выручку своим помощникам и сенатору.
Оказалось, что Тен-Итси очень хорошо знал дорогу и не тратил времени на розыски.
Шагая твердо, как по ровной мощеной улице, он уверенно шел по еле видной, извилистой тропинке среди высокого камыша и бамбука, хотя один ошибочный шаг должен был погубить его и его спутников, которым грозило застрять в невылазной гуще трясины.
К счастью для беглецов, луна ярко сияла на небе, так что Тен-Итси хорошо видел дорогу.
Погони нигде не было видно и слышно. Крики становились все слабее и слабее и наконец совсем стихли.
Кругом простиралось необъятное болото. Повсюду царила безмолвная тишина, не прерываемая даже кваканьем лягушек. Лишь изредка из камыша вспархивала ночная птица и бесшумно поднималась ввысь.
Часа через полтора почва стала суше, земля под ногами - тверже, и беглецы не вязли больше в трясине.
Спустя некоторое время дорога начала подниматься вверх. Беглецы перешли холм, за которым увидели на большой поляне домик Лакиты.
Ник Картер и Тен-Итси были страшно утомлены и с нетерпением ожидали возможности закусить и переменить одежду.
Талика всю дорогу молчала. Но когда носилки были поставлены на землю и Тен-Итси помог ей сойти, она в изнеможении опустилась к нему на руки.
- Самые большие трудности уже преодолены, - утешал Талику Тен-Итси, провожая ее медленными шагами к домику, ярко освещенному луной, - Лакита уложит тебя поудобнее на ночь и вообще во многом поможет тебе.
- Я ценю вашу доброту ко мне, принц, - шептала Талика, - но я не знаю, что со мной делается. Мне страшно, и я предчувствую новую беду.
Они дошли до изгороди.
Вдруг во дворе поднялся собачий лай, разбудивший обитателей домика.
Вскоре открылось окно и появилась фигура молодого офицера.
- Беда, - шепнул Тен-Итси стоявшему за его спиной Нику Картеру, - это Пиоку, адъютант Мутушими. Он вернулся домой раньше, чем можно было ожидать.
Офицер сразу узнал беглецов.
- А, вы - принц Тен-Итси! Да и гейша! А с вами белый раб, который бежал! Стойте! Кто двинется с места, тот будет убит!
И он направил в усталых беглецов два револьвера.
* * *
В доме барона Мутушими, производившем впечатление мрачной крепости, несмотря на роскошную обстановку, царила страшная суматоха.
Мутушими был вне себя от ярости.
Все его планы, над осуществлением которых он работал в течение многих лет, по-видимому, должны были рухнуть в последнюю минуту, когда полная победа казалась уже почти достигнутой.
Микадо в свое время откомандировал его в Соединенные Штаты с поручением выведать тайны обороны этой гордой республики, но таким образом, чтобы не было возможности придраться. Барон с рвением взялся за исполнение этого поручения, не брезгуя никакими средствами для достижения своей цели.
Тщетно Мутушими пытался подкупить Ника Картера огромной суммой и побудить его совершить государственную измену, тщетно он пытал сенатора Марка Галлана с целью привлечь и его на свою сторону.
После долгой борьбы барона Мутушими и его клевретов с Ником Картером и его друзьями барону наконец удалось взять в плен самого Ника Картера, двух его помощников и сенатора, привести их в бессознательное состояние, уложить в ящики и отправить в Японию.
Он намеревался держать их в тяжелом рабстве до тех пор, пока не сломит их упорной воли и не заставит подчиняться ему во всем.
Мутушими уже мнил себя победителем, как вдруг его пленники при помощи гейши Талики и принца Тен-Итси бежали через лабиринт подземных ходов, тянувшихся под домом Мутушими.
Вследствие несчастной случайности беглецы попали именно в ту часть подземного лабиринта, которую сам Мутушими приспособил для целей обороны, применив для этого все новейшие технические усовершенствования.
И тут, в этом лабиринте, Мутушими подверг беглецов невероятным пыткам. В конце концов он загнал их в подземное круглое помещение, где ниспадавшие сверху потоки воды должны были увлечь несчастных в определенное место, чтобы оттуда они снова попали в руки стражников.
Дик и Патси не устояли против страшной силы обуревавшего их потока и попали во власть ожидавших их воинов.
Но Нику Картеру, Тен-Итси и Талике удалось удержаться и тем избежать опасности. Им удалось спастись, бросившись в протекавшую внизу реку, которая их и унесла.
Узнав, что Нику Картеру, Тен-Итси и Талике удалось бежать, барон Мутушими пришел в ярость. Он приказал немедленно обезглавить двух слуг, которые, по его мнению, недосмотрели при впуске воды в подземное помещение.
Затем он разослал во все концы отряды с приказанием вернуть беглецов, живыми или мертвыми.
Мутушими чуть не помешался от ярости, когда один отряд за другим возвращались, даже не напав на след беглецов.
Владения барона были окружены цепью часовых, и никто не мог проникнуть иначе как с ведома Мутушими, которому немедленно сообщалось о каждом пришельце.
Мутушими отказал микадо в повиновении, и сын японского императора Тен-Итси был откомандирован с целью вести переговоры с бароном, в предотвращение крайних мер, которые должны были стоить барону жизни.
Мутушими лично известил по телефону начальников передовых отрядов. Первым долгом он позвонил Пиоку, молочному брату Тен-Итси.
- Один из белокожих дьяволов, которые работали у меня в качестве рабов, бежал при помощи сына микадо и гейши Талики, которая не пожелала выйти за тебя замуж, - сказал Мутушими, - и нам пока еще не удалось задержать беглецов. Где ты сейчас находишься со своим отрядом?
- В деревне Мару, на границе твоих владений, - ответил он, - я немедленно вышлю отряд на разведку. Но разреши мне дать указание.
- Говори, не теряя лишнего времени.
- Тебе известно, что моя мать Лакита была няней Тен-Итси, сына микадо. Недели две тому назад я проводил его к ней, так как она и теперь еще любит его не меньше прежнего, даже больше, чем меня, родного своего сына.
- К чему вся эта болтовня? - нетерпеливо прервал его Мутушими.
- Выслушай меня до конца, повелитель мой! Если только Тен-Итси помог белокожему дьяволу бежать, то я полагаю, что мне удастся разыскать его. Несомненно, он направился к дому моей матери тем же путем, каким я повел его в первый раз.
- Благодарю тебя за эти сведения, Пиоку! Когда ты вернешься ко мне, то можешь получить тысячу долларов. Я немедленно отправлю туда сильный отряд.
- Это будет бесцельно, - возразил Пиоку, - ты, вероятно, помнишь, что дом моей матери расположен в долине Виу, среди непроходимых болот. Отряду пришлось бы делать большой обход, чтобы добраться туда. Разреши мне отправиться к дому моей матери одному мне известным путем: я выжду их прибытия туда и затем приведу всех к тебе.
- Отлично, Пиоку, так и сделай. Я вознагражу тебя за это, чем захочешь, - одобрительно воскликнул барон. - Не прислать ли тебе кого-нибудь на помощь?
- Не нужно. Пока беглецы доберутся до дома моей матери, я успею принять все меры, чтобы встретить их достойным образом.
- Смотри, не ошибись в расчете, - предупреждал его Мутушими, - тебе придется иметь дело с отчаянными негодяями. В особенности тот белокожий - сущий дьявол!
- Я могу положиться на своих собак, - самоуверенно ответил Пиоку, - спи спокойно, повелитель мой! Когда взойдет солнце, беглецы уже будут у тебя в доме и у ног твоих будут ждать твоего приговора.
Барон повесил трубку и глубоко вздохнул. Он впал в глубокое раздумье.
"Кажется, Пиоку прав, - думал он, - этот Тен-Итси настолько глуп, что верит в преданность женщины. Но он не знает своего молочного брата. Пиоку для меня пойдет в огонь и в воду и не поцеремонится с беглецами. И все-таки, - при этом он заскрежетал зубами, - все это пустяки в сравнении с тем, что я сейчас предприму с оставшимися в моих руках двумя рабами, если они не присягнут мне немедленно".
Он нажал кнопку электрического звонка. Появился дворецкий.
- Где белокожие пленники? - крикнул Мутушими.
- Пока мы им наложили колодки, - ответил тот, - как всегда делаем с беглыми рабами, которые попадаются. Прикажешь ли, повелитель, посадить их в крысиную клетку, или в змеиную яму, или же на холм к большим муравьям?
- Ерунда, - пренебрежительно ответил Мутушими.
- А куда прикажешь доставить этих рабов? - спросил слуга.
Мутушими задумался, но вдруг жестокая, злая улыбка скользнула по его лицу.
- Отвести их в застенок! - приказал он.
Дворецкий поклонился и ушел.
Застенок состоял из большого зала со стеклянным потолком. В стенах окон не было и вместо них были развешены многочисленные орудия пыток, напоминавшие собой средневековую инквизицию. Повсюду было размещено бесчисленное множество электрических лампочек. Несомненно, когда они зажигались, в застенке делалось очень светло и даже жарко.
Дик и Патси были отправлены в этот зал.
Они с озабоченным видом оглядывались по сторонам.
- Черт его знает, какие зверства еще придумает этот Мутушими, - шепнул Дик своему товарищу.
- Он не замедлит в скором времени разъяснить тебе это, - отозвался Патси, - а я-то надеялся, что нас хоть накормят и напоят. Однако из этого, по-видимому, ничего не выйдет.
- Голод мучает меня не так сильно, как жажда, - ответил Дик, - я отдал бы год жизни за глоток свежей воды.
Патси не успел ничего сказать, так как в эту минуту отворилась дверь и в зал вошел Мутушими.
С насмешливой улыбкой на устах он разглядывал молодых сыщиков, закованных в тяжелые кандалы.
Затем он сел в кресло посередине зала и приказал тюремщику подойти с пленниками поближе к нему.
- У меня нет ни времени, ни охоты долго разговаривать с вами, - пренебрежительно заговорил он, - я задам вам только один вопрос: вы согласны поступить ко мне на службу?
- Нет! - в один голос ответили Дик и Патси.
Очевидно, Мутушими другого ответа и не ожидал, так как ни один мускул на его лице не дрогнул.
- Подумайте хорошенько, - продолжал он, - иначе мне придется пустить в ход более суровые меры, чтобы сломить ваше упорство!
- Не трудитесь, барон, - презрительно ответил Дик, - вам никогда не удастся заставить нас пойти на измену! Пытайте нас сколько хотите, мы сумеем вынести все пытки, в крайнем случае сумеем и умереть! Вот и весь мой ответ!
- И мой тоже, - подтвердил Патси, - не воображайте, что мы такие же продажные твари, как вы сами!
- За это ты поплатишься, нахал, - злобно прошипел Мутушими и нажал кнопку электрического звонка, прикрепленную к его креслу.
Дверь отворилась, и в зал вошло человек шесть слуг.
- Привяжите этих белокожих дьяволов к стене! - приказал Мутушими.
Слуги набросились на Дика и Патси, которые, будучи закованы в кандалы, не могли оказать никакого сопротивления, и потащили их к стене, к которой были прикреплены два фонаря и штук пятьдесят большой мощности лампочек.
К этому месту пленники были прикованы с расставленными руками и ногами, точно распяты, затем Мутушими нажал на рубильник, и оба фонаря и все лампочки засветились.
Почти тотчас же стало жарко, и вскоре у обоих пленников пот обильно выступил на лбу.
Последняя победа Мутушими
- Ну, как дела? - спросил Мутушими, вставая и приближаясь к пленникам. - Теперь вы согласны подчиниться моим требованиям?
Дик и Патси молча покачали головами.