Разобравшись с лифтером, Громов, все еще возбужденный от пережитого приключения, пешком поднялся на нужный этаж. Подойдя к обитой коричневым дерматином двери под номером 72, он прислушался. Из-за двери доносилась приглушенная музыка, в которой легко угадывалась известная композиция Стиви Уандера "I just called to say i love you" в исполнении автора. В аудиоколлекции Громова эта композиция занимала особое место и звучала каждый раз, когда его холостяцкое жилище посещала дама. "Неужто и Витя Катышев, вместо того чтобы корпеть над пистолетом в пряжке, проводит время с какой-то девицей?" - подумал Громов и надавил на звонок.
После этого музыка в квартире стихла, и в течение нескольких секунд за дверью сохранялась гробовая тишина. Наконец по коридору прошлепали чьи-то босые ноги и взволнованный мужской голос спросил: "Кто там?"
Сыщика так и подмывало ответить бородатой шуткой: "Сто грамм", но он сдержался.
- Виктор Катышев здесь живет? - придавая своему голосу напускную суровость, произнес Громов.
- Да, а в чем дело?
- Откройте, это из жилконторы по поводу воды и света, - сказал сыщик первое, что ему пришло в голову.
В следующую секунду щелкнул замок, и в дверном проеме показалась лохматая голова молодого человека. Из одежды на нем была лишь светлая рубашка и джинсы. Причем рубашка была застегнута не на те пуговицы, а расстегнутая ширинка на джинсах являла миру малую толику клетчатых трусов "Royal".
- Вроде у меня с водой и светом все в порядке, - произнес хозяин квартиры, нетерпеливо переступая босыми ногами на холодном линолеуме.
- Вот именно, что вроде, - ответил Громов и, отодвинув плечом хозяина квартиры, уверенно прошел сначала в коридор, а оттуда на кухню. Хозяин квартиры засеменил следом за ним.
Пройдя на кухню, гость не стал больше играть в прятки, сунул Катышеву под нос свое удостоверение и представился:
- Старший оперуполномоченный МУРа Кирилл Андреевич Громов. Знаете такого?
Катышев растерянно пожал плечами: мол, нет, не знаю.
- Значит, пришла пора познакомиться, - сказал сыщик, продолжая сверлить собеседника суровым взглядом. - Прежде чем мы начнем наш разговор, я бы попросил вас, Витя, о двух одолжениях. Во-первых, застегните ширинку, и во-вторых, проводите свою девушку, или кто там еще у вас, до дверей. Мне бы не хотелось, чтобы у нашего с вами разговора были свидетели.
Не обращая больше внимания на хозяина квартиры, Громов отвернулся к окну и стал без особого интереса разглядывать происходящее во дворе. Стоя спиной к двери, он прекрасно слышал то, что происходило в квартире. Катышев убежал в соседнюю комнату, с кем-то там пошушукался, а спустя несколько секунд громко хлопнувшая входная дверь возвестила о том, что третий лишний благополучно покинул пределы квартиры. Вскоре на кухню вновь вернулся хозяин. Услышав его шаги за спиной, гость обернулся и, указывая на табуретку возле стола, произнес:
- Вы, Витя, не стесняйтесь - садитесь и чувствуйте себя как дома.
Катышев, до этого сохранявший каменное выражение лица, улыбнулся:
- А вы, я вижу, с приколом.
- С моей работой без приколов нельзя. С ума сойти можно, - произнес Громов и занял место на свободной табуретке. - Начну без всяких предисловий. Пистолет "ТТ" выпуска начала сороковых годов с клеймом на "щечках" в виде двух молний вам о чем-нибудь говорит?
Задав этот вопрос, Громов заметил, как сразу изменилось выражение лица его собеседника. Блуждающая секунду назад по губам улыбка исчезла, в глазах появилась тревога.
- Я так и знал, - после небольшой паузы выдавил из себя Катышев.
- Что ты знал? - переходя на "ты", спросил Громов.
- Что этот пидор меня подставит.
- Какой такой пидор? Который две минуты назад из твоей квартиры выпорхнул?
- Две минуты назад из моей квартиры вышла девушка, - стараясь сохранять спокойствие, ответил на реплику гостя Катышев. - А пидор, которого я имею в виду…
Он внезапно замолчал, видимо все еще сомневаясь, стоит ему говорить гостю правду или нет. Наконец он решился, но прежде чем начать свой рассказ, внезапно спросил:
- Сигареткой не угостите?
- Извини, не курю.
- Понимаю. Не курите, не пьете и баб не трахаете?
- Хорошо сказано, - похвалил собеседника Громов. - Однако что же ты за курильщик, если дома сигарет не держишь?
- А кто вам сказал, что я не держу? Просто чужие слаще.
Громов в ответ ничего не сказал, только улыбнулся. Этот парень ему все больше нравился.
- Можно я схожу за ними в соседнюю комнату? - спросил Катышев.
- Можно, Витюша. Если хочешь, я тебя и в туалет могу отпустить - пописать.
Буквально через минуту Катышев вернулся на кухню с пачкой "Кэмела" в руках. Взяв с холодильника коробок со спичками и диковинную пепельницу в виде опрокинутой ладошки, он опустился на свое прежнее место и глубоко затянулся сигаретой. И только после этого возобновил разговор:
- Ствол, о котором вы говорите, я нашел совершенно случайно два месяца назад в Псковской области. У меня там бабка живет. Места там на трофеи рыбные, надо только знать, где копать. Но в этот раз мне почему-то не подфартило. Откопал этот "тэтэшник", да тройку жетонов.
- Что за жетоны? - спросил Громов.
- Сразу видно, что вы "чайник" в нашем деле. Многие солдаты вермахта носили на шее дюралюминиевые бирки-жетоны с номером. Если солдат погибал, его товарищи отламывали половину жетона и отсылали как похоронку. Если жетон оставался на погибшем, то такой солдат считался без вести пропавшим.
- И к чему тебе эти жетоны? - продолжал удивляться Громов.
- Темнота! В Германии за них родственники пропавших без вести солдат могут отвалить кучу бабок. Правда, самому мне с этим связываться западло - я предпочитаю продавать жетоны здесь.
- Ладно, с этим все ясно. Теперь давай про "тэтэшник".
- Расскажу, но прежде объясните - что случилось? Из него кого-то грохнули?
- Кого-то? В после заморском дырку сделали, не слыхал?
- Шутите или нет?
- Шучу, но лишь отчасти. Труп на этом стволе действительно висит.
- Во, е-мое! - Катышев внезапно закашлялся, затем с остервенением вдавил недокуренную сигарету в пепельницу. И только после этого продолжил: - Черт меня попутал с этим стволом. Я ведь отечественное оружие вообще не признаю, интересуюсь только немецким. А тут гляжу - улов с гулькин нос, вот и решил оставить для коллекции. Сбил номер, подлатал аккуратно, клеймо поставил. Потом положил в тумбочку. Дурак, конечно, надо было куда-нибудь подальше заныкать. Но кто же знал, что так получится? Две недели назад он у меня и пропал.
- Понимаю. В форточку улетел с перелетными птицами, - сострил Громов.
- Да нет, его спиз… то есть украли прямо из тумбочки.
- И кто же ему ноги приделал, девушка твоя?
- Да вы что?! Во-первых, она страсть как оружия боится, во-вторых, я ее дальше спальни не пускаю.
- Может быть, родители?
- Я с теткой живу, а она три недели назад на Украину укатила.
- Тогда кто? Не тяни, Витюша, я же вижу - тебе есть что сказать.
- Я грешу на Матвея. Есть у меня такой приятель. Он полгода как на игле сидит, постоянно бабки "стреляет". Я его уже пару раз заставал, когда он по моим столам рыскал.
- Зачем же ты его к себе домой пускаешь?
- Его не пустишь, себе дороже будет. Он же псих. Вот и в тот день, когда ствол исчез, пришел, но уже минут через пять засобирался. Я как раз в коридоре по телефону разговаривал, а он мимо меня прошмыгнул, только рукой на прощанье помахал. А вечером я в тумбочку тыркнулся, а ствола и нет. Он у меня в коробке из-под обуви лежал. Коробка на месте, а ствол - тю-тю. Я на следующий день Матвея отловил, так он, сука, шары выпучил и меня за грудки: мол, что ты мелешь, я не брал. Короче, в полном отказе. И ничего не сделаешь - сам виноват.
- Грустная история, прямо плакать хочется. Кстати, ты знаешь, что в законе об оружии нет определения - историческое или антикварное оружие? Что лицензировать или сдавать властям надо любой экземпляр - независимо от времени изготовления?
- Статью двести восемнадцать мне шьете? Так ведь нет у меня уже оружия.
- Дурачок ты, Витюша. Из ствола, который ты от бабушки привез, человека замочили. Не сегодня-завтра мы того "мокрушника" схватим, думаешь, он будет молчать, откуда у него этот ствол объявился?
Громов, конечно, хитрил, выдавая желаемое за действительное, но он рассчитывал на то, что парень, обескураженный его натиском, не сможет раскусить его хитрость. И он не ошибся. На лице Катышева появился испуг, и он спросил:
- Что же мне делать?
- Снять штаны и бегать! Сам не догадываешься? Помогать нам, дурень. Будешь хорошо себя вести, тебе это зачтется.
- А что значит - хорошо себя вести?
- В носу не ковырять, ногти не грызть и язык не показывать. Сможешь?
- Я серьезно. Мне из-за этого пидора под статью идти не хочется.
- Ежу понятно. Что конкретно про Матвея сказать можешь?
- Честно говоря, немного. Матвеев Андрей, двадцать два года. Два года назад служил в Чечне фельдшером. Там и подсел на наркоту. Начинал с травки, потом перешел на промадол - и понеслось. На героин сел уже здесь, в Москве. А это, сами понимаете, удовольствие дорогое.
- Где же он бабки берет?
- Он на Черемушкинском рынке на какого-то азербайджанца пашет, зелень продает справа от входа. Ну и наркотой приторговывает. Короче, полный набор дружбы с Сан Санычем.
Что такое "дружить с Сан Санычем", Громов знал - увлекаться сексом, алкоголем, наркотиками, поэтому эту реплику Витюши оставил без внимания.
- Как выглядит твой кореш?
- Роста среднего, белобрысый.
- Во что одевается?
- Да он всегда в одном и том же ходит - кожаная куртка и джинсы "Левайс".
- Где он живет, знаешь?
- Рядом с рынком. Но точного адреса я не знаю. Он меня в гости не звал, а если бы и позвал, я бы не пошел.
- А как ты с ним познакомился?
- Кореш один свел на дне рождения. Год назад это было. Он тогда вполне нормальным парнем был. А как на геру подсел, так с цепи и сорвался.
- Не дрейфь, Витюша. Даст Бог, с твоей помощью мы его опять на эту цепь посадим. - Громов поднялся с табуретки, тем самым показывая, что их встреча окончилась. - Да, совсем забыл. Пару дней никуда не уезжай, сиди дома. Ты можешь понадобиться Ферштейн?
Катышев кивнул головой и ответил тоже по-немецки:
- Яволь.
В ПЕРЕСТРЕЛКЕ
Встреча с Хомой не принесла Кадилину желанного успокоения - парень сообщил, что фирмачи с подписанием договора тянут, поэтому новых вакансий для охранников пока нет. Невеселыми были и новости о паспорте - старший брат Хомы, который собирался пробить это дело, уехал в срочную командировку на пять дней. Короче, Кадилину было вновь предложено подождать недельку-другую. Ничего иного ему, естественно, не оставалось.
Пообщавшись с футболистом минут десять, Хома сослался на занятость по службе и стал прощаться. Но прежде чем уйти в офис, он достал из кармана форменной куртки деньги и со словами "Всегда пригодится" сунул их Кадилину. Все произошло столь быстро и неожиданно, что тот даже не успел среагировать на этот благородный жест и хотя бы поблагодарить парня. "Ладно, разбогатею - верну", - мысленно успокоил себя Кадилин и, спрятав деньги, направился к метро.
Почти весь обратный путь он провел в мыслях о девушке, с которой судьба свела его прошлой ночью. Это было удивительно, потому что вот уже много лег, с тех пор как он развелся со своей женой, ни одна женщина не занимала в мыслях Кадилина столько места, как эта проститутка.
После развода со Светланой у него было множество случайных связей с вполне добропорядочными женщинами, многие из которых не прочь были связать с ним свою судьбу. Однако ни одной из них так и не удалось добиться этого в силу того, что самому Кадилину они были безразличны. Его знакомые были хороши как любовницы, но ни одна из них не смогла зажечь в сердце футболиста ту самую искру, ради которой два человека соединяют свои судьбы.
И вдруг вчера на тесной кухоньке в малогабаритной квартирке, сидя напротив женщины, с которой он был знаком всего лишь пару часов, Кадилин внезапно поймал себя на мысли, что влюбился. Он не мог спутать это чувство ни с каким другим, потому что нечто подобное он уже испытал однажды много лет назад в общаговской комнатушке, когда судьба впервые свела его с девушкой, потом ставшей его женой. И вот теперь это чувство пришло к нему вновь, причем в том возрасте и при таких жизненных обстоятельствах, при которых, казалось бы, ничего подобного с ним произойти уже не могло.
Поезд остановился на очередной станции, и в вагон вошла толпа пассажиров. Один из них, интеллигентного вида парень в очках, сел рядом с Кадилиным. В руках парень держал газету, которую тут же развернул. Чисто автоматически Кадилин скользнул глазами по раскрытой странице, и в следующую секунду его взгляд упал на крупно набранный заголовок: "На Земляном Валу убили известного вора в законе". Далее шел текст, который Кадилин прочитал не отрываясь:
"Вчера утром в столице произошло очередное заказное убийство. Недалеко от улицы Земляной Вал при выходе из подъезда выстрелом из снайперской винтовки был смертельно ранен 57-летний вор в законе Андрей Леонов, известный в криминальных кругах под прозвищем Мудрец. Пуля киллера попала ему в грудь и прошла в нескольких миллиметрах от сердца. Телохранители Леонова, которые не сумели предотвратить покушение, спешно погрузили раненого в машину и доставили его в Институт скорой помощи имени Склифосовского. Однако все усилия врачей оказались напрасными - во время операции Леонов скончался.
Роковой выстрел был произведен с чердака здания, которое стояло напротив. Прибывшие к месту происшествия сотрудники милиции обнаружили на чердаке винтовку иностранного производства с разбитым прикладом. Самого киллера никто не видел. Однако спустя некоторое время недалеко от места преступления, в Яузе, был найден труп молодого человека. Согласно оперативным данным, убитый принадлежал к одной из преступных группировок и, по-видимому, выполнял роль киллера. Судя по всему, именно он расправился с Леоновым, а затем был устранен клинером (чистильщиком) с целью сокрытия следов преступления".
Под этим текстом была помещена фотография извлеченного из реки молодого человека. Кадилину было достаточно одного взгляда на него, чтобы определить: человек, которого он видел на чердаке, и этот утопленник - разные люди. Это открытие настолько потрясло футболиста, что он едва не проехал нужную ему станцию. Выскочив из вагона в самый последний момент, он еще несколько секунд стоял на платформе, осмысливая только что прочитанный в газете текст.
"Вот влип же я, бляха-муха! - со злостью думал Кадилин. - Столько чердаков во всей округе, меня же, блин, занесло именно на этот! Хотя с какого такого хрена я должен волноваться? Я кто - вор в законе, авторитет или мент какой-нибудь? Я - бомж и мое дело маленькое - спрятаться поглубже и не высовываться. На чердаке меня никто не видел, я ничего не знаю. Спрячусь у Дианы и пережду, пока все не уляжется".
С этой мыслью Кадилин ступил на эскалатор и поднялся наверх.
Выйдя из метро, он уже известным ему маршрутом пешком отправился к дому путаны. Погода была прекрасная, и все невеселые мысли, которые минуту назад одолевали его под землей, здесь мгновенно забылись. Кадилин шел неспешным шагом по улице, всей грудью вдыхая свежий воздух и щуря глаза от яркого солнца.
Он преодолел почти половину пути, когда внезапно до его ушей донеслись чьи-то возбужденные голоса, которые мгновенно заставили его сердце учащенно забиться. По характерным репликам и словам он с ходу определил, что голоса принадлежали футбольным болельщикам, неистово переживавшим за дворовых кумиров. Подгоняемый любопытством Кадилин отправился на шум и вскоре оказался возле хоккейной коробки с двух сторон окруженной людьми. Внутри коробки шла азартная игра в футбол между двумя командами, состоявшими из взрослых мужчин. В каждой команде было по пять человек - восемь играли в поле и двое в качестве вратарей стояли в "рамках", причем хоккейных. Заняв удобное место у бортика, Кадилин с интересом стал наблюдать за происходящим.
Игра была в самом разгаре и проходила с переменным успехом. Атаки на обе "рамки" чередовались одна за другой, однако забить гол никому из игроков долгое время не удавалось. И все же минут через пять после стремительной атаки одной из команд мяч влетел в сетку ворот, и ближайшие окрестности тут же содрогнулись от мощного рева болельщиков. Свой голос в этот рев вписал и Кадилин, которому все происходящее было знакомо более, чем кому-либо из присутствующих.
Однако через пару минут после гола игра внезапно остановилась. Один из игроков - коренастый мужик в синем тренировочном костюме, судя по покрою, пошитом еще в советские годы, - получил серьезную травму. Он шел в очередную атаку, и защитник противоположной команды, что называется, сыграл "в кость" - выбросил вперед ногу и ударил атакующего по колену. С диким криком мужик рухнул на землю. На площадке на несколько минут возникла перепалка, которая принесла двоякий результат: травмированного унесли за бортик, а его команда получила возможность пробить пенальти, больше похожий на хоккейный буллит. Игрок пострадавшей команды вышел один на один с вратарем, однако обвести его не сумел и пробил мимо ворот. После этого игра остановилась. Выяснилось, что травма у коренастого достаточно серьезная и продолжать игру он уже не сможет.
- Мужики, кто заменит Ивана? - обратился к болельщикам один из игроков оставшейся в меньшинстве команды.
Болельщики, подавляющая часть которых состояла из пенсионеров и совсем юных пацанов, на этот призыв никак не откликнулись. И тогда подал голос стоявший в стороне от всех Кадилин:
- Можно мне?
Все, кто находился на поле, а также болельщики повернули головы в его сторону и с интересом посмотрели на смельчака. Затем мужик, который бросил клич, подошел к бортику, где стоял Кадилин, и спросил:
- Ты играть-то умеешь?
- Умел когда-то, - уклончиво ответил Кадилин.
- Когда-то не считается. У нас на кону - ящик пива. Мы уже второй день играем. Вчерашний матч вничью сыграли - один-один, поэтому сегодня все решается. А мы один мяч проигрываем и до конца игры минут десять. Так что если сомневаешься, мы за кем-нибудь другим сбегаем.
- Не надо бегать - я попробую, - уже намного увереннее произнес Кадилин.
Мужик еще секунду подумал, после чего махнул рукой - мол, прыгай через бортик. Когда Кадилин ступил на поле, мужик спросил:
- Зовут тебя как?
- Сергей.
- А меня Вадим. С остальными потом познакомишься. Снимай пиджак и давай в игру.
Кадилин стал снимать пиджак и тут внезапно вспомнил про пистолет, торчавший у него за спиной. "Вот влип!" - пронеслось у него в голове, и он несколько мгновений стоял у бортика, раздумывая, что ему делать. Наконец придумал: незаметным движением руки он достал из-под ремня "пушку" и засунул ее в свернутый в комок пиджак. В таком виде он сложил вещи за бортиком.