Но в этот момент он услышал громкие крики у себя за спиной и понял, что милиционеры, искавшие его в вагоне, раскусили его хитрость и теперь бежали к хвосту состава. Медлить было нельзя, и футболист рванул вверх по лестнице. Этот старт, естественно, не остался без внимания со стороны милиционера, и он бросился ему наперерез. Кадилин прекрасно понимал, что времени на поединок со стражем порядка у него нет - стоит ему задержаться на несколько секунд и милиционеры наверняка его настигнут. Поэтому ему следовало придумать нечто такое, что позволило бы ему не только мгновенно вырубить противника, но и не потерять при этом драгоценного времени.
Спасительная мысль пришла ему в голову буквально на ходу. Преодолев последнюю ступеньку, он на скорости внезапно упал на каменный пол, при этом левую ногу поджав под себя, а правую выставив вперед. Милиционер, готовый встретить врага в полный рост, явно оказался не готов к подобному трюку. Кадилин же в виртуозном подкате, как заправский защитник-костолом, сыграл "в кость" милиционеру и сбил его с ног. Пока страж порядка приходил в себя, Кадилин вновь вскочил на ноги и, расталкивая в стороны спешащих пассажиров, бросился к выходу.
Выбравшись на поверхность, он побежал по улице, однако на первом же перекрестке едва не угодил под колеса темно-вишневого джипа. Водитель вовремя успел затормозить, и автомобиль остановился буквально в половине шага от Кадилина. Все, что произошло дальше, заняло у беглеца всего лишь несколько секунд. Понимая, что его дыхалка не выдержит бега на длинную дистанцию, он принял решение скрыться от погони, воспользовавшись услугами так кстати подвернувшегося ему под руку транспорта. Выхватив из-за пояса пистолет, он рывком открыл дверцу джипа и свалился на переднее сиденье. И там его ждало неожиданное открытие. За рулем автомобиля сидел тот самый парень-гей, которому сегодня утром он загнал мобильный телефон.
- Ты? - выпучив на футболиста свои глаза-блюдца, спросил парень, но, увидев направленный на него пистолет, съежился.
- Не дрейфь - не выстрелю, - успокоил его Кадилин и для пущей убедительности отвел ствол в сторону. - Жми на газ - менты на "хвосте"!
Последняя фраза мгновенно подействовала на парня, и в следующую секунду он заставил автомобиль рвануть с места. Когда запыхавшиеся милиционеры подбежали туда, где мгновение назад стоял джип, тот уже был далеко. С этого расстояния различить номер удаляющегося на бешеной скорости автомобиля было уже нельзя, однако стражам порядка повезло. В тот момент, когда их покинула всякая надежда настигнуть беглеца, к ним подошел старичок с симпатичной болонкой в руках и сказал:
- Уважаемые милиционеры, я запомнил номер автомобиля, в который сел молодой человек. Могу вам его сообщить.
Когда Кадилин, глядевший в заднее стекло джипа, понял, что им удалось благополучно оторваться от погони, он попросил парня сбавить скорость. Тот с удовольствием согласился.
- Как ты меня напугал, крошка, - окончательно придя в себя, произнес парень. - Я из-за тебя чуть не описался. Что случилось?
- Да так, небольшие разногласия с доблестной милицией, - уклончиво ответил Кадилин.
- Небольшие, говоришь? - переспросил парень и покосился на зажатый в руках попутчика пистолет.
Перехватив его взгляд, Кадилин засунул ствол за ремень и прикрыл его рубахой. После чего спросил:
- Где мобильник, что я тебе сегодня впарил?
- А что - хозяин объявился?
- Да, могут быть неприятности.
- Теперь вряд ли. Тю-тю мобильник - сперли его у меня в одной кафешке. Оставил на минутку на столике, вернулся - а его уже нет.
- Ну и слава Богу, - облегченно вздохнул Кадилин и откинулся на спинку сиденья.
В салоне повисла короткая пауза, которую первым нарушил футболист:
- Меня Сергеем зовут. А тебя?
- Зови меня просто - Гога, - ответил парень.
- Крутую тачку ты себе заимел, Гога.
- А это не моя тачка. Дружка моего помнишь, с которым ты сегодня по телефону разговаривал? Он и есть хозяин джипа. Сейчас он у меня дома спит пьяный в дымину. А я вот вынужден гнать к нему домой.
- Какого хрена?
- Он завтра утром в Голландию улетает, а чемодан с вещами дома забыл. Вот мне и пришлось вместо него за руль сесть. Чего не сделаешь ради любимого человека.
- А гаишников не боишься?
- He-а. Они бабки дюже любят. А ты куда направляешься?
Этот вопрос застал Кадилина врасплох. Он был в совершенном неведении относительно того, куда ему теперь податься. Если от братков спрятаться в огромном городе было можно, то от милиции вряд ли.
- Чего молчишь? Или идти некуда? - вновь спросил парень.
- Угадал, - ответил Кадилин. - Со всех сторон обложили, как зверя.
- А чего ты натворил? Грохнул кого-нибудь или кассу грабанул?
- Ничего я не делал. Бомжевал себе мирно, никого не трогал. А потом бац - и всем не угодил. Бывает такое?
- Бывает, крошка. Нам, геям, это хорошо известно, потому как нас тоже никто не любит. Что же ты теперь делать будешь?
- Мне бы спрятаться куда-нибудь на время, хотя бы до утра. У тебя есть какая-нибудь хата на примете?
- У меня? - По тому, каким голосом парень переспросил Кадилина, было видно, что этот вопрос его крайне озадачил. - Нет, конечно. Не к себе же мне тебя везти?!
- А у хера твоего голландского? Ты же сам говоришь, что он завтра улетает. Может быть, я переночую ночку у него на квартире?
- Ты че - рехнулся? А вдруг он узнает? Он же отмороженный, враз мне башку открутит.
- Откуда он узнает? Я же сказал - мне только до утра у него пересидеть, а потом я одной своей знакомой позвоню, и она меня к себе заберет. Ну как?
Парень молчал, сосредоточенно глядя в лобовое стекло. Наконец он произнес:
- Ну, ладно, черт с тобой. Только уговор - на одну ночь.
- Об чем разговор, - явно повеселев, ответил Кадилин. - Ночь пересплю и - к подруге. Мое слово - закон.
В семь вечера Громов приехал на Петровку, 38, и первым, кого он встретил в вестибюле центрального входа, был опер из "убойного" отдела Вася Смычков. Увидев Громова, тот схватил его за локоть и, не давая опомниться, потащил в угол.
- Как здорово, что я тебя встретил, - бубнил на ходу Смычков. - Понимаешь, в выходные выбрались с сыном на "Горбушку", чтобы видеокассетами отовариться. Купили несколько штук, причем самых разных - боевички, ужастики и одну кассету с мультяшками. Сын давно просил фильм про Алладина. И что ты думаешь? Пришли домой, вставили кассету в видак, а там вместо Алладина какая-то индийская муть. То ли "Любовь и разлука", то ли "Разлука и любовь". Короче, фигня, которую никто у нас в доме не смотрит.
- Поздравляю, только я-то тут при чем? - удивился Громов. - Тебе надо к Самцову из УБЭПа обратиться, он эту "Горбушку" в два счета к порядку призовет. Возьмет ребят из "маски-шоу" и достанет твоему пацану хоть Аладдина, хоть Насреддина.
- Издеваешься? А мне именно к тебе посоветовали обратиться.
- Ко мне? Чем же я тебе могу помочь?
- Хватит попой тарахтеть, Кирилл. Мне сказали, что ты от индийского кино просто тащишься.
- Кто сказал?
- Леха Дробыш. Говорит, что ты по этому случаю даже портрет Индиры Ганди у себя над столом повесил. Наврал, что ли?
- Да нет, все верно - висит портрет, - ответил Громов, а про себя подумал: "Один - ноль в пользу Лехи. Ну, ладно, сучок паршивый, за мной не заржавеет".
Глядя в честные глаза коллеги, Громов не стал вдаваться в подробности и объяснять ему смысл происходящего. Он знал обидчивую натуру Смычкова и предпочел поберечь его нервы. Однако Дробышу прощать его выходку он не собирался. В голове уже созрел план мести, который он решил претворить в жизнь немедленно. Но прежде следовало закончить разговор со Смычковым.
- Итак, чего ты от меня хочешь, Вася? - первым нарушил тишину после внезапной паузы Громов.
- Как чего? Чтобы ты у меня эту кассету купил. - И Смычков достал из полиэтиленового пакета, который он все это время держал в руке, видеокассету.
- Сколько просишь?
- Недорого - двадцатку.
- Всего-то? - Громов постарался придать своему лицу полное безразличие, а сам тут же прикинул в уме, в какую копеечку обходится ему сегодняшний день: Сашкин штраф, теперь вот эта видеокассета. Однако делать было нечего, и он полез в карман за портмоне.
Когда Смычков скрылся из виду, Громов приступил к осуществлению своего плана мести. Он ногтем соскреб наклейку с прежним названием фильма и шариковой ручкой, крупными буквами, вывел новое, увиденное им однажды на одной из кассет на "Горбушке" название - "Пописай мне в ротик". И только после этого отправился к себе на этаж.
Когда он вошел в кабинет, Дробыш сидел за столом и что-то писал.
- Опять доносы строчишь? - спросил его Громов, проходя в свой угол и небрежно бросая кассету на стол.
- Если бы донос, то я бы весь светился от счастья, - ответил Дробыш. - А так - рапорт для шефа.
- Кстати, о работе. Что слышно по пальчикам жмурика с "Киевской"?
- Все нормально - результат будет завтра утром. Костя Голик без всякой бутылки согласился нам помочь, - ответил Дробыш. - Однако одна хорошая новость на этот счет уже имеется. Час назад звонил опер из 123-го отделения милиции Илья Дюжев. Тот самый, которого мы видели на квартире у Яши-инвалида. И знаешь, по какому поводу он звонил? Некий источник сообщил ему, что жмурик, который из окна выпал, никакого отношения к нищенской мафии не имеет. По словам источника, некие крутые братки вышли на Фантика и попросили свести их с Яшей. Что тот и сделал, видимо за бабки.
- Это все, что сообщил источник? - спросил Громов.
- Да. По словам Дюжева, никакими подробностями тот не располагает, знает все из третьих уст. Мне кажется, правды в такой информашке может быть на ноль.
- Я думаю иначе, - не согласился с приятелем Громов.
Тут взгляд Дробыша упал на лежавшую на столе кассету, и он, легко перескакивая с одной темы на другую, спросил:
- Смычков впарил?
- Какой Смычков? - делая вид, что не понимает, о чем идет речь, переспросил приятеля Громов.
- Ладно заливать. Он звонил мне полчаса назад, предлагал какую-то индийскую чушь купить. Я его к тебе направил.
- Ах, ты о кассете? - догадался наконец Громов. - Никакого Смычкова я не видел. А кассету мне Шлыков презентовал. Они вчера какого-то извращенца поймали и дома у него целый чемодан порнушных кассет конфисковали. Одну из них он мне и всучил. Говорит, ничего более крутого в порнухе он сам еще не видел.
Все еще недоверчиво поглядывая на коллегу, Дробыш, не вставая с места, дотянулся до кассеты и с интересом посмотрел на наклейку.
- И что же на ней снято? - спросил он у Громова, повертев кассету в руках.
- Там же по-русски написано - "Пописай мне в ротик". Этот извращенец по заграницам мотался и навез себе этой дури со всего мира. Шлыков говорил, там такое кино - закачаешься.
Произнося этот монолог, Громов внимательно следил за реакцией соседа по кабинету и видел, какой охотничий азарт появился у того в глазах после этих слов. Далее последовало то, на что Громов, собственно, и рассчитывал. Прижимая кассету к груди, Леха сказал:
- Кирилл, отдай мне эту кассету.
- Здрасьте, с какой стати? Я ее, между прочим, у Шлыкова не за здорово живешь взял.
- А за что?
- За бабоньки. Ему деньги нужны были, а в долг я давать не хотел. Вот он и предложил кассетой расплатиться. Говорит, посмотришь, чем настоящие извращенцы занимаются. Честно говоря, я не любитель такой "клубнички", но ради любопытства взял.
- Вот именно, что ради любопытства. А я этим делом профессионально занимаюсь.
- Чем - извращенством?
- Да нет, кассеты порнушные коллекционирую. В семейной жизни они очень даже полезны. Мы с женой их насмотримся и потом друг на друга как в первый раз залезаем.
- И богатая у тебя коллекция?
- Твоя кассета была бы шестнадцатая. Продай, а?
Громов сделал вид, что задумался. Но его молчание длилось недолго - через несколько секунд он махнул рукой и произнес:
- Черт с тобой! Давай полтинник и забирай.
- Почему так дорого? - возмутился Дробыш.
- А ты как думал? Там полкассеты сплошные перверсии записаны.
Заморское слово, с пафосом произнесенное Громовым, подвело черту под колебаниями Дробыша - он безропотно полез в карман за деньгами. Пряча их в портмоне, Громов с удовлетворением отметил, что хоть таким способом, но все-таки отбил у Лехи тот тридцатник, который одолжил ему на презервативы. Поймав себя на мысли о кондомах, Громов вновь обратился к Дробышу:
- Леха, ты свои презервативы еще не перепрятал?
- Не успел еще. А что?
- Дай мне пару штук.
- Зачем? - Маленькие глазки Дробыша до неприличия округлились.
- Надувать буду и в окошко пускать, - сострил Громов. - А то ты не знаешь, для чего нужны презервативы.
- Неужто бабу подцепил?
- Нет - мужика. Хочу попробовать для разнообразия. Так ты дашь или нет?
Не говоря больше ни слова, Дробыш полез в сейф и достал оттуда два презерватива. Бросая их на стол, спросил:
- Пользоваться, надеюсь, умеешь?
Громов ничего ему не ответил, так как был уже занят новым делом - набирал на телефоне один из номеров отдела по борьбе со сводничеством и притоносодержанием МУРа. Когда на другом конце провода подняли трубку, он произнес:
- Здорово, Муратов. Это Громов беспокоит. Помощь нужна срочная. Ищем одного человека, а он спутался с проституткой по прозвищу Афина. Тебе это имя ни о чем не говорит? Нет? Тогда кто может знать? Гурзо? А он на месте? Слушай, давай я подскочу сейчас к вам и мы вместе поищем. Лады?
Громов повесил трубку и поднялся из-за стола, чтобы покинуть кабинет.
- Так вот зачем тебе презервативы понадобились, - усмехнулся Дробыш. - На путану потратишь?
- У них свои имеются, - ответил Громов.
- А меня к ней взять не хочешь?
- У тебя на этот случай есть кассета. Рабочий день уже закончился, езжай домой и хоть обсмотрись.
- Куда она денется - кассета? А вот на путану посмотреть другого случая может и не представиться. Ну как, возьмешь?
И Дробыш с такой надеждой взглянул на приятеля, что тот в конце концов не устоял:
- Ладно, пошли. Веселей будет.
УБОЙНЫЙ КОМПРОМАТ
Дом, в котором проживал любовник Гоги, оказался сталинской восьмиэтажкой желтого цвета. Кадилин всю жизнь мечтал жить в таком доме, где потолки в квартирах были бы под три метра, а в подъезде дежурила бы вахтерша, но так и не сподобился. Однако, поднимаясь теперь на лифте на седьмой этаж, он с удовлетворением отметил про себя: "Хоть ночь проведу в таких роскошных хоромах".
Квартира, в которую его привел Гога, могла потрафить самым изысканным человеческим вкусам. Блестящий паркетный пол, массивная мебель, тяжелые шторы, картины на стенах. И так во всех трех комнатах.
- Хорошо живет твой любовничек, - с удивлением озираясь по сторонам, сказал Кадилин.
- Да уж, не хило, - ответил Гога. - Кстати, я даже не подумал о главном - а вдруг ты захочешь что-нибудь отсюда прихватить? А тут каждая мелочь стоит бешеных денег.
- Твое недоверие мне оскорбительно, - усмехнулся Кадилин, - я привык за добро платить добром.
- Это, крошка, только слова. А им сегодня цена маленькая.
- Что же ты предлагаешь?
- А я тебя на ключ закрою, а завтра утром сам выпущу. В таком случае ты вряд ли что отсюда прихватишь.
- Ну уж нет, - возразил Кадилин. - А вдруг ты ментам обо мне доложишь? Я ведь тоже имею право тебе не доверять.
- Здрасьте! А кто первым на эту хату напросился - я, что ли? Так что командовать здесь буду я. И не дрожи - я в ментовку идти не собираюсь. Мне эти гоблины тоже порядком жизнь попортили. Так что располагайся как можешь, а я возьму вещи и - назад. Вдруг мой барсик уже оклемался и зовет своего Гогочку?
С этими словами парень сходил в соседнюю комнату, нашел в ней злополучный чемодан и благополучно отбыл из квартиры. Как и обещал, уходя, он закрыл входную дверь на ключ.
Едва шум за дверью затих, Кадилин отправился в приятное путешествие по роскошным апартаментам. Он обошел все комнаты, сходил на кухню, заглянул в туалет и ванную. Увиденное произвело на него такое ошеломляющее впечатление, что он в течение нескольких минут никак не мог справиться с охватившей его завистью к обладателю такого богатства. И хотя сам он в пору своего триумфа в "Спартаке" имел прекрасную четырехкомнатную квартиру в новой шестнадцатиэтажке, оказавшись теперь в таких хоромах, он понял, что его бывшая обитель в подметки не годится увиденному здесь.
В этом жилище ему нравилось абсолютно все: ковры на полу, огромный белый рояль, массивные кресла, люстры, книжный шкаф вдоль всей стены. Подойдя к нему, Кадилин стал внимательно читать названия книг на полках.
В основном это была отечественная классика, а также различные словари и справочники. Всю нижнюю полку занимали книги с иностранными названиями на корешках. Взяв одну из таких книг, Кадилин открыл ее и присвистнул от удивления. Это была не книга, а ловко имитирующая ее коробка, в которую была вложена видеокассета. Причем никакого ярлыка с названием на ней не было, что чрезвычайно разожгло любопытство футболиста. Он взял с полки еще одну "книгу" и обнаружил в ней то же самое, что и в первой - видеокассету. И так, видимо, было во всех этих "книгах", которых на полке стояло несколько десятков. Чрезвычайно заинтригованный этим, Кадилин решил проверить - какое же кино может быть записано на такой видеокассете, спрятанной хозяином в книге-коробке. Чтобы утолить любопытство, он отправился в соседнюю комнату, в которой он еще в начале своего знакомства с квартирой заметил телевизор и видеомагнитофон.
Пытаясь вставить кассету в видак, Кадилин внезапно натолкнулся на неожиданное препятствие. Как оказалось, хозяин перед уходом смотрел видео и забыл вытащить из него кассету. "Интересно, что за кино смотрел этот барсик перед уходом?" - спросил себя футболист и, не пожалев времени, нажал на кнопку "Play" на дистанционном пульте. Тут же на экране телевизора появилось изображение, которое заставило Кадили на сразу нажать на другую кнопку - "Stop". Как оказалось, в видаке была кассета с фильмом Джона Стэрджеса "Великолепная семерка", который футболист терпеть не мог. Причем это неприятие к замечательному фильму у него появилось лет тринадцать назад благодаря его футбольному тренеру. Тот был большим поклонником этого классического вестерна и взял за моду чуть ли не каждую неделю крутить его своим игрокам. Причем просмотр был обязательным. В итоге почти все спартаковцы этот фильм буквально возненавидели.
Вытащив кассету с нелюбимым фильмом из видака, Кадилин бросил ее на диван и вставил другую - из "книжки". Затем, вновь вооружившись пультом, он примостился на стоявшее рядом кресло и включил видак. Тут же на экране возникло изображение, которое сильно смутило Кадилина. На кассете было записано кино из разряда порно, причем "домашнего приготовления". Суть его была в следующем.