Для подтверждения сказанного приведем пример о судьбе Московского станкостроительного комбината с его развитой инфраструктурой. В его составе были опытно-экспериментальные цеха, конструкторские бюро, научно-исследовательский институт, профессиональное училище и множество других подразделений. Он обладал инженерно-техническими и научно-конструкторскими специалистами высшей квалификации и по праву считался флагманом советского станкостроения. После его приватизации малокомпетентными людьми уникальное оборудование было продано на слом, квалифицированные специалисты были уволены, а производственные площади были проданы или сданы в аренду. Теперь там магазины, кафе и концертный зал. А сколько подобных перемен во всей гигантской стране! Вот что скрывается за показателями о многократном снижении производства важнейших видов машин и оборудования.
В то же время установленное в советское время производственное оборудование в промышленности и других отраслях безнадежно устарело, а его обновление многократно ниже его старения. Как показывается в исследованиях этого вопроса, срок службы оборудования в российской промышленности превысил 20 лет. Причем удельный вес такого оборудования в машиностроении достиг 51,5 % общего объема (Корнев, 2009, с. 147). Доля же технически передового оборудования в стоимости всего его фонда, которая еще 10 лет назад составляла 7,1 %, к концу 2009 года снизилась до 4,3 % (Борисов и Почукаева, 2009, с. 42).
3.3. Сырьевая ориентация экономики
Развал обрабатывающей промышленности вынудил страну пересесть на нефтегазовую трубу. Вместо научно-технического прогресса и модернизации экономики неизбежной стала ориентация на развитие сырьевых отраслей. Причина в том, что мировые цены на энергоносители (нефть и газ) и металлургическое сырье в годы реформ, как отмечалось, многократно выросли, что позволило за счет возросших валютных доходов хотя бы частично компенсировать потери, понесенные от развала экономики.
Никто в России не считает однобоко-сырьевой характер экономики положительным. В посланиях президентов Путина и Медведева Федеральному собранию за последние десять лет этот факт неизменно оценивается как негативное следствие реформ, и там содержатся призывы направить экономику по пути инноваций и модернизации. Проводится множество совещаний, конференций, обсуждений с участием самых высоких лиц государства, где много говорится об ускорении научно-технического прогресса и модернизации экономики. Однако воз и ныне там. Ситуация становится не лучше, а хуже. Чем больше проходит времени с начала нашего рыночного эксперимента, тем больше накапливаются данные, говорящие о его полном провале. Наше технико-экономическое отставание от передовых стран возрастает еще больше, чем оно было раньше.
К сожалению, эта горькая истина не получает признания не только у бизнеса, но и у власти, которой положено чувствовать больше ответственности за будущее страны. Сказывается наша традиционная приверженность к раз принятым догмам в беспочвенной надежде на авось, что как-то все само собой изменится к лучшему. Так, пороки жесткой централизации в планировании экономики стали сказываться давно, но советское руководство неизменно цеплялось за догму о том, что план во всех случаях лучше рынка, и не решалось отказаться от нее в пользу относительной рыночной свободы, расширения самостоятельности первичных звеньев хозяйствования. В результате произошло то, о чем говорилось: темпы экономического роста снижались, а наше техническое отставание сказывалось самым очевидным образом. Когда же стало ясно, что так продолжать дальше нельзя и надо осуществить перемены в пользу рынка, то мы пренебрегли градуалистской тактикой и предпочли действовать при помощи привычной нам революционной стратегии. На этот раз она называлась "шоковой терапией". Приватизацию осуществили одним махом, но эффективного собственника не получили.
После горьких уроков двадцатилетнего развития стало ясно, что на выбранной дороге неолиберальной модели экономики нам ничего хорошего ожидать не следует. Наживающий себе многомиллиардные состояния имущий класс не заинтересован в изменении ситуации в экономике к лучшему, она и так для него хороша. Поэтому поворот к лучшему в обозримом периоде пока не просматривается.
Наиболее верным показателем нежелания российского предпринимательского класса к улучшению ситуации является состояние облюбованных им отраслей экономики, на эксплуатации которых базируется его благополучие. Поскольку при характеристике российской экономики часто говорят об однобоком ее развитии в пользу сырьевых отраслей, то может создаваться впечатление об их ускоренном развитии в реформенный период.
Ничего подобного! Об однобокости говорят только в том смысле, что мы теперь во многом живем за их счет. Что касается роста добывающих отраслей, то его тоже нет. Талантов частных собственников хватило только на то, чтобы на резко ухудшенной материально-технической базе отраслей выйти на достигнутый при коммунистах уровень добычи. Не более того!
Это показывают данные таблицы, приводимой ниже.
Таблица № 2.7. Добыча полезных ископаемых в РФ за 1990-2008 гг.
Источники: Российский статистический ежегодник 2009. С. 388-389, 404. 388. Российский статистический ежегодник 2011. С. 390-391, 406.
Как видно, в течение без малого двадцати лет развития по пути реформ здесь наблюдается та же картина, которую показала нам таблицы 2.3. и 2.4. После резкого спада производства энергоресурсов к концу 90-х годов с 2000 года начался рост, в результате которого только по газу достигнут, а по остальным видам продукции так не достигнут уровень производства двадцатилетней давности. Ничего подобного в советском плановом хозяйстве быть не могло. При всех его недостатках за 20 лет мы имели бы значительный рост.
А ведь дело еще в этом, что эксплуатируемое оборудование за эти годы сильно устарело, а его необходимое обновление не осуществляется. Новые собственники не проявляют должного интереса ни к технической модернизации добывающих отраслей, ни к соблюдению техники безопасности работ, осуществляющихся в шахтах и на скважинах. В дни, когда пишутся эти строки, радио и телевидение сообщают о взрыве метана в шахте Распадской в Кемеровской области, где погибло 60 человек и без вести пропало еще 40, которые также, скорее всего, погибли. Всего же за последние два года в стране было 36 аварий, в ходе которых погибло 450 человек (передача "Постскриптум" от 29.05 10). Годом раньше произошла авария на Саяно-Шушенской ГЭС, унесшая также жизни более 70 человек. Такого рода аварии, стоившие жизни множеству людей в различных местах, имеют одну и ту же основную причину: безумную погоню за прибылью при нежелании что-либо тратить на соблюдение техники и правил безопасности. При этом назначаемые для расследования причин катастроф комиссии чаще всего виновников не находят, не желая выводить на чистую воду богатых и влиятельных персон.
3.4. Утечка капиталов за рубеж
Экспортная ориентация сырьевых отраслей вместе с либерализацией внешнеэкономической деятельности широко открыли двери для другого негативного явления: утечки российских капиталов за рубеж и нехватки инвестиций для развития отечественной промышленности.
Существовавшая в советский период монополия внешней торговли, когда право выхода на внешний рынок имели не сами поставщики продуктов и услуг, а только специально для этих целей созданные государственные компании, не имела научного оправдания. Она была проявлением, с одной стороны, неконкурентоспособности советской экономики, а с другой – недоверия политического руководства страны к руководителям предприятий, к их способности бескорыстно вести дела с иностранцами. После краха советского строя такой порядок вещей не мог сохраняться. Расширение свободы предпринимательской инициативы и отказ от прежней монополии внешней торговли был вполне оправданной мерой.
Однако здесь, как и во всем остальном, мы перегнули полку. Требовалась не крутая шоковая перемена, а постепенный, по мере накопления собственного опыта, переход к новым условиям ведения дел с иностранными компаниями. Необходимость такого образа действий было бы нетрудно понять, если бы интересы страны ставились выше всего. Но этого не было. Приоритет отдавался частной наживе, а для этого отсутствие контроля в ведении внешнеэкономических дел, называемое либерализацией, подходит лучше всего. Либерализация внешнеэкономической деятельности аргументировалась тем, что она откроет путь иностранным инвестициям в российскую экономику. Без всяких оснований утверждалось, что стоит снять ограничительные барьеры, как иностранный капитал хлынет в Россию и устремится в технически передовые отрасли в целях модернизации экономики. Но ничего подобного не могло быть и не произошло. Приводимая ниже таблица дает об этом некоторое, хотя и далеко не полное, представление.
Таблица 2.8. Соотношение иностранных инвестиций в Россию и российских за рубеж (в млн. долл.)
Составлено по данным: Российский статистический ежегодник 2009. С. 261, 264. Российский статистический ежегодник 2011. С. 680
Данные таблицы № 2.8 показывают различное соотношение между пришедшими в Россию и ушедшими инвестициями, но это мало о чем говорит. Главное – куда уходит российский и куда приходит иностранный капитал. Российский капитал оседает главным образом на счетах иностранных банков и используется ими в собственных интересах. Лишь на малую его часть приобретается недвижимость. Как одно, так и другое является формой непроизводительного, паразитического использования капитала. В случае ввоза иностранного капитала дело обстоит иначе. Ввозимый капитал устремлен на захват минерально-сырьевого комплекса страны. Российское законодательство создало для этого самые благоприятные условия. Согласно Федеральному закону "Соглашение о разделе продукции" от 30 декабря 1995 г. № 225-ФЗ, доля участия иностранного капитала может составлять 25 % акционерного капитала, что достаточно для доступа к любой стратегической информации и влияния на принятие решений. К этому надо добавить созданные реформой широкие возможности для подкупа чиновников, благодаря чему был дан зеленый свет для любых действий иностранных акционеров.
Будучи нацеленным на захват минерально-сырьевого комплекса, иностранный капитал, как черт ладана, избегает отраслей, обеспечивающих техническую модернизацию экономики, и ищет только те сферы приложения, где быстро может получить краткосрочный доход. Вот и получается, что одни отрасли промышленности оказываются под иностранным контролем, а другие не получают развития и хиреют, так как вместо этого отечественный капитал убегает за рубеж. Что иностранный капитал преследует цели контроля над нашей экономикой и не участвует в ее модернизации – неудивительно. Куда большего внимания заслуживает то, что в модернизации не участвует российский капитал, и это имеет определенную связь с теми иллюзорными надеждами, которые сеялись в начале реформ. Как стало теперь ясно – подтверждается всем ходом последующих событий – снятие преград в движении капиталов было нужно не столько в целях привлечения иностранного капитала, сколько для открытия дверей ухода российского капитала за рубеж.
В этих целях в порядке либерализации внешнеэкономической деятельности в платежном балансе Российской Федерации появились статьи о кредитах и авансах, предоставленных зарубежным партнерам, а также по непогашенным авансам. Кроме того, российские компании получили право создавать филиалы в офшорных зонах других стран, куда свободно могли переводить любые суммы. Мы уже не говорим о переводе российскими компаниями средств в иностранные банки в целях оплаты импортируемых товаров, причем соответствие переведенных средств объему закупленных товаров никого не интересовало. Возникло также много других нелегальных каналов утечки российского капитала за рубеж. Ежегодный объем невозвращенных средств после начала реформ определялся в размере 12-15 млрд. долл. Таким образом, к 2008 году общий объем осевших за рубежом российских капиталов оценивается в размере 1,3 триллиона долларов, что сопоставимо со стоимостью всех основных производственных фондов России (Навои, 2009, с. 31).
Отдельные случаи предотвращения такого вывоза, как это, например, было с Ходорковским, который пытался продать крупнейшую нефтяную компанию американцам, сути дела не меняют. Происходит массовый вывоз капиталов за рубеж, и прикрывающиеся либеральным вероисповеданием власти никаких ограничительных мер для этого не применяют. Более того, вступление страны в ВТО при нашей неконкурентоспособности на мировом рынке означает открытие теперь не только окон, но и дверей для дальнейшего обескровливания российской экономики, установления полного контроля над ней транснациональных корпораций.
Почему такое происходит? Потому что одержавшие верх в ходе реформ прихватизаторы народной собственности, по логике вещей, не могли ограничиться тем, чтобы быть антисоциалистическими, они должны были стать и действительно стали антипатриотической силой. Для них родина не там, где родились, а там, где находится их капитал и существуют гарантии его сохранности. Совершив свое нечистое дело, новый имущий класс инстинктивно сознает, что рано или поздно ограбленный народ одумается и свое начнет требовать обратно, т. е. национализации приватизированных богатств. Единственной гарантией против этого может быть вывоз капиталов в безопасные зоны мира. Недавняя (начатая в конце 2011 года) судебная тяжба между двумя бывшими членами "большой ельцинской семьи" – Абрамовичем и Березовским показала, что к разделу награбленной российской собственности сама Россия уже никакого отношения не имеет. Примеру тех двух следуют и другие. Хиреющая российская экономика и вымирающее от нужды российское население никого из толстосумов не интересует. Они скупают за рубежом королевские дворцы и замки, самые дорогие яхты и "летающие крепости", направо и налево сорят награбленными деньгами в угоду своим прихотям и порокам. Угождая своим зарубежным покровителям, они вкладывают российские капиталы в строительство разных сооружений за рубежом, финансируют спортивные команды и благотворительные организации и т. д. Р. Абрамович приобрел не только самые дорогие в мире яхты и самолеты, но и за 25 млн. ф. ст. купил в Челси не просто особняк, а здание XVII века музейной ценности. Второй богач страны, В. Лисин, решил не отставать от него и купил в Англии еще более дорогой бывший королевский дворец. Э. Искандеров решил приобрести мировую известность тем, что предложил готовность за 2,5 млрд. долл. построить самое высокое здание в Париже. Д. Рыболовлев купил во Флориде за 100 млн. долл. особняк в 3000 кв. м с 18 спальнями и 140 метров собственного пляжа (Forbes, № 1, 2012, с. 64). Каждый сходит с ума по-своему, угождая своим зарубежным покровителям. Так велят каноны неолиберальной ортодоксии – ублажать одних за счет ограбления других.
В связи с приведенными данными о массовой утечке капитала из России возникает вопрос о социально-психологической подоплеке подобного поведения российского имущего класса. Почему он так поступает? Потому, что вполне осознает свою чужеродность в обществе, которому он ничего, кроме грабежа народных богатств, не принес. Поэтому над ним тяготеет обвинение в нелегитимности приватизированной собственности. По всему видно, что российский имущий класс свое будущее связывает не со своей страной, а с теми, кто признает его право на приобретенные богатства. Такой средой являются западные страны. Российские олигархи только бизнес ведут в своей стране, а их семьи и сами они больше времени живут на Западе, где хранят свои капиталы. Там же, чаще всего в США, их жены рожают детей, чтобы закрепить за ними тамошнее гражданство. Сидящий ныне в тюрьме за свои незаконные проделки Ходорковский в своем письме откровенно признавался, что олигархи рассматривают Россию не иначе как "поле для охоты и сбора трофеев", а не место, с которым они связывают свое будущее.
Мало того, само российское правительство предпочитает хранить государственные активы за рубежом, вместо того чтобы вкладывать их в национальную экономику. Хранение денег в западных банках аргументируется тем, что это нужно для создания так называемой "подушки безопасности" на всякий аварийный случай. На самом деле от такой "подушки" больше вреда, чем пользы. Она является малополезным приложением к вывезенным капиталам. Созданные правительством многомиллиардные страховые (в качестве т. н. "подушки") валютные фонды хранятся на счетах зарубежных банков и так же, как и вывезенные капиталы, никак не участвуют в технико-экономической модернизации страны. О необходимости модернизации говорят со всех трибун, но призванные заниматься ею российские компании на это не реагируют, да и не способны что-либо делать в этом направлении. Как отмечалось, они занимаются тем, для чего и созданы, – умножением личных состояний своих собственников, которые предаются паразитизму и расточительству. Как говорилось, строят дорогостоящие офисы, виллы в разных районах мира, инвестируют средства в спортклубы в других странах, закупают самые дорогие в мире дворцы, виллы, яхты, самолеты, автомобили, кутят на престижных курортах и т. д. Таковы горькие плоды "рыночной свободы". А ведь утверждала же в годы реформ официальная идеология, что от такой свободы новых собственников российская экономика станет процветающей, а граждане зажиточными.
Пользуясь притоком валютных доходов в начале 2000-х гг., государство снизило свой внешний долг с 139,3 в 2001 г. до 40,9 млрд. долл. на начало 2009 г. (Российский статистический ежегодник… 2009, с. 582), а частные компании, наоборот, довели свою задолженность иностранным кредиторам по состоянию на 1 октября 2008 года до 498 млрд. долл. (Навои, 2009, с. 31). Поскольку частные заимствования носят краткосрочный характер – они предоставлены на срок около трех лет – то риск несвоевременного возврата долга ставит под угрозу возможность сохранения сопоставимого с их размером Стабилизационного фонда страны.