- Понятно, за елкой пожаловала! Сама чуть не загинула! Так-то вот, бабонька. Опрежь чем в лес идти, со мной стоило поговорить. А не по-бандитски сюда влезать. Ну, давай руку! - выдернул Стешку из сугроба.
Уже в избе лесника, отогревшись чаем, разговорилась с лесником и его женой, приветливой, доброй старушкой:
- Так ты дочка Василия, стало быть? Его мы знаем. И Варвару. Бывали у вас. Ты тогда училась.
Стешка рассказала лесникам о себе, своей невезучей судьбе, об Александре.
- Нешто впрямь считаешь себя невезучей? - удивился лесник и продолжил: - Невезенье - это хворь, старость, другие несчастья. Ты же, слава Богу, здоровая, молодая! Семью, дом, хозяйство имеешь. А мужик сыщется, когда Бог даст. Не спеши. Не торопи время. Всему свой час!
- Не всяк мужик - подарок! Иной с рожи пригожий, зато внутрях - труха заместо души. Может, подвезло, что он не возвернулся! Чтоб лишних бед не стряслось, Господь уберег! - успокаивала бабка.
- Воротится он к ней. Не мели пустое! - осерчал старик. И увидев, что Стешка окончательно пришла в себя, сказал: - Елку я тебе сам вырубил. На дворе дожидается. Коли нынче воротиться хочешь, торопись, скоро смеркаться будет. Единое проскажу тебе, Стешка, отец твой был хорошим человеком. Я его много годов знал. Он нигде не опаскудился. И ты не срамись. Лицо и имя береги. Они - на всю судьбу единые. И гордость свою не роняй нигде. Бога бойся. У него себе судьбу проси, а не через газету! - сдвинул брови.
Стешка всю дорогу обдумывала эти слова лесника. И решила для себя:
- Будь что будет. Но объявленье в газету больше давать не стану. Не надо срамиться. Коль не вернулся Александр, значит, так надо. Не стоит ему звонить. Не надо звать помощников. Сами станем жить. Не позорясь, - роняла баба слезы на колючий снег.
Во двор она вошла, когда совсем стемнело. Увидела мать и девчонок, прильнувших к окну. Они ждали ее. У Варвары слезы ручьями. Спешно отмахнула их ладонями. Увидела дочь и ожила.
- Мамка! Больше нам не надо елку. Без нее обойдемся. Мы все исплакались, боялись за тебя! - повисли на шее дочки.
- Теперь уж чего бояться? Принесла! Завтра наряжать станем. Сегодня я устала.
- Нынче пироги будем печь! Тесто уже готово. Начинку тоже положила по мискам. Вот духовка прогреется и начнем. А ты покуда поешь, - предложила Варвара.
Стешка рассказывала ей о встрече с лесниками. Боялась что-нибудь упустить. И вдруг заметила, как мать улыбается:
- Это ты Савелия встретила. Знаю я его уже давно. Много лет минуло с той поры. Он еще молодым был тогда. Да и мне - не больше шестнадцати. Заслал он к моим родителям сватов. Порешил меня в жены взять. Не сбрешу, ладный с себя, всегда тверезый. И руки при месте. Но сердце к нему не лежало. Спросил тятька, пойду ли за Савелия. Я отказалась. Ответила, что не мил. Так-то и ушли они. А через год за твоего отца вышла. Женился и Савелий. Много лет прошло. И встретились мы с им в тайге. Я дрова готовила для дому. Он подошел. Сам все справил. А перед тем, как мне уехать, сказал: "Сколько годов минуло, а я тебя и теперь во снах вижу. Прежней, молодой, как тогда. И все зовешь меня. Встану со сна, не то что перед старухой, перед своей седой бородой совестно. Но что тут смогу? Ни годы, ни седина не стерли память. И сердце все еще любит тебя. И с разумом в разладе…"
- Мне жаль его стало. Ведь мы стариками сделались, а в сердце - молодая память живет. Сама по себе. И не дает забыть ничего, - вздохнула Варвара тяжко.
- А ты жалела когда-нибудь, что вышла за отца?
- Ох, Стешка, не об том! Судьбу нашу корявую, случалось, кляла! Измотала она нас, измучила. Просветов не было. Какие бывали, не поспевали продохнуть. А на Васю я не забижалась. Не за что. Не столько он жил, сколько маялся, - раскатывала Варвара тесто.
- А вот я, дура, тебя не послушалась. Как жалела о том. Прости ты меня, глупую! Если б можно вернуть назад время, - запоздало посетовала Стешка.
- Об чем теперь печаль? Мужик был никчемный! А и хрен с ним! Зато у тебя дети имеются. У него ничегошеньки нет! Думаешь, в радость одному? Нет, Стешка! Лихие минуты завсегда приходят не спросясь. Даже в радости. Кто его поддержит да поможет? Кто успокоит? Некому! Вот то-то и оно! Жизнь с него за все спросит. И за детей, каких кинул. За невольное сиротство и слезы, за твою изломанную судьбу! - уложила пирог на противень, сунула в печь, вернулась к столу.
Стешка заканчивала плетенку на последнем пироге.
- Знаешь, когда я на дойке в колхозе работала, был там скотник. Михаилом звали. Шубутной мужик. Не то коров, всех доярок перещупал поганец, в сене поизвалял. Ко мне не приставал. Держался человеком и помогал. Когда его спросили, почему Варьку не мнешь, аж зашелся от злости. Да и ответил: "В Варьке сучьих кровей нет. Она про мужиков не думает. Она баба! Не чета другим. Возле ней кобели не крутятся. А другие что? Не я, так иные промнут. Зачем добру пропадать. Вот и тискаю, покуда прыть не погасла…" Выходит, даже он, окаянный, свое чутье имел. И брал лишь доступных. Иных не трогал. Знал, по зубам получит, - рассмеялась Варвара.
Ленка с Любкой разбирали елочные игрушки. Вытаскивали их из ящиков, аккуратно раскладывали на полу.
- А я эти бусы стеклянные надену на себя и стану под елкой, позову Деда Мороза и попрошу у него чего-то! - высунулась Ленка из комнаты.
- Что попросишь? Конфет мешок? - рассмеялась Стешка.
- Нет! Я не конфетов, папку попрошу подарить всем нам! Только насовсем! Чтобы не убег больше.
Стешка вздрогнула. Виновато посмотрела на Варвару. В глазах слезы сверкнули. Больно было услышать такое. Растерялась, не знала, что ответить дочке.
Но тут Любка вынырнула из зала:
- Ты чего, дурочка? Видишь, наши пироги пекут. Значит, какой-нибудь дядька придет. Они на запах пирогов лезут. Чего ты будешь просить у Мороза тех, кто сам припрется. Лучше давай попросим мешок гостинцев. Большой-пребольшой, чтоб до следующего года хватило!
- Не хочу гостинцев, хочу папку! - заныла Ленка.
- На что он тебе? - удивилась Варвара.
- Если бы папка был, он сам елку принес бы! И мамка не помирала б в лесе одна, а мы не выли б со страха…
- Не плачь, Ленка! Все обошлось. А папку как Бог даст. Не реви! Лучше глянь, какие красивые пироги получились у бабули. Как из сказки! А вкусные! Хочешь попробовать? - отвлекала дочь.
- Хочу! - вытерла глаза девчонка.
- Тогда давай со стола уберем и сядем чай с пирогом пить все вместе. Ты какой пирог хочешь? С мясом или с вареньем?
- Я с клубникой хочу!
- А я - с грибами! - взвизгнула Любка.
- Два пирога сразу не одолеем. Надо один, чтоб съесть его. Вы подумайте, а мы чай приготовим.
Девчонки долго шушукались в зале. Спорили. Потом перешли на тихий шепот. И вышли к столу, взявшись за руки.
Варвара уже поставила чашки с чаем.
- Клубничный пирог хотим! - сказали девчонки в один голос.
И едва Стешка разрезала пирог, Ленка, повернувшись к окну, сказала в ночь:
- Дед Мороз - красный нос! Приходи в мою избу на наши пироги, оботри свои снежные ноги! Не неси гостинцев, приведи с собою принцев. Всем по одному, каждый на виду!
Все сели на свои места.
- Кто вас этому научил? - удивилась Стешка.
- Бабуля. Она нам такую сказку рассказывала, что так красавицы-девицы себе женихов просили. И Дед Мороз им дарил принцев всегда! А почему я попросила, а Мороз не слышит?
- Надо знать время, в какое просить! - покраснела Варвара, глянув на дочь.
- А в какое время? - пристала Любка.
- Завтра! Перед самым Новым годом.
- И принцы придут? - радостно взвизгнула Любка.
- Конешно придут! Стоит захотеть.
Любка громко повторила Ленкину просьбу. И… О, чудо! За окном послышались чьи-то шаги. Они вошли на крыльцо.
- Небось бандюги! Кто ж еще по ночам ходит? Не открывай! Дай гляну, кого черти принесли? - осторожно отодвинула занавеску. И кивнула Стешке: - Иди! Отворяй! Твой принц приперся!
- А наши где?! - подскочили девчонки, с любопытством уставясь в окно.
- Стешка! Это я! Ты ждала? Прости, что так задержался. Я расскажу. Не моя вина! Прости! - целовал Александр горячие щеки, губы.
- Пошли в дом!
- Погоди! Я попросил подвезти меня. Там - за воротами, чемоданы. Я сейчас.
- Где его черти носили? Иль опять жениться и разойтись поспел? - бурчала Варвара, но, увидев, сколько толстобоких сумок и чемоданов занес человек в дом, осеклась, умолкла.
- Знаешь, мне никогда так не везло, как с картинами, какие я здесь нарисовал. Все разошлись тут же. Особо "Бабья осень" понравилась всем. Да и "Билет в детство". Короче, ни одной не осталось! - разгружал человек чемоданы, сумки.
- Вот, Варвара, это вам! - достал пуховый платок.
- А это вам! - открыл сумку, полную конфет, жвачек, шоколадок. И отдал девчонкам в полное распоряжение.
- Это все нам сожрать можно? - удивилась Ленка и добавила: - Мы просили по принцу каждой. А он получился один на всех…
Варвара строго глянула на внучку. Та осеклась на полуслове. Но о конфетах не забыла. И вскоре девчонки уединились. Им неинтересно было слушать разговоры взрослых.
- А это тебе, Стеша! - отодвинул тяжелую сумку - Мамаша, все остальное - продукты! Распорядитесь ими. Я тут кое-что к празднику подкупил.
Сел у стола. И, глянув на цветущую Стешку, сказал:
- Разговор у меня есть. К тебе и матери. Наверное, тяжелый. Может, ты не поймешь меня и обидишься. Но я именно из-за Сережки задержался.
- А кто это? - насторожилась Варвара.
- Это сын бывшей жены.
- Ну, какое тебе до него дело?
- Официально я не имею к нему никакого отношения. Но есть другие измерения… От них не уйти. Восемь лет не просто из памяти выбросить…
- Ты помирился с нею?
- Нет! Она, кстати, вышла замуж. Речь не о ней. Сережка ушел от нее. Насовсем из дома. Не захотел жить с отчимом. Меня за родного воспринимал. Подался в бомжи. Короче, стал бродягой. Я его несколько дней искал.
- Зачем? - удивилась Варвара.
- Матери хотел вернуть. Домой.
- Она чего ж сама того не справила?
- Он не стал бы ее слушать. И говорить с нею не согласился бы никогда.
- Ты его нашел? - перебила Стешка.
- Разыскал кое-как. К матери вернуться отказался наотрез. Сказал, что лучше будет жить бродягой. Но не с отчимом, - отвернулся к окну человек.
- Что ж, новый отчим душу обронил? Почему сам не сыскал мальчонку? - встряла Варвара.
- Ему Сережка не нужен. Он не любит детей. Скупой, расчетливый человек. Он главным бухгалтером всю жизнь работает. Финансист! Сухарь и скупердяй! Он так и заявил, что женился на женщине. А забота о ее сыне не входила в его планы. Она постепенно свыклась с отсутствием Сережки. Теперь даже рада, что тот покинул семью. Меньше стало забот.
- Ну, а ты как узнал?
- Соседи рассказали, что Сергей искал меня. Я позвонил. Узнал, что случилось.
- Сергея нашел?
- Уж лучше не спрашивай. От прежнего в нем почти ничего не осталось. Обовшивел. Грязный оборвыш. Я еле узнал его. Одни глаза. Увидел меня, на колени упал. Просил взять его к себе. Да куда? - отвел взгляд от женщин.
Варвара задумчиво смотрела на Стешку. Та в пол уставилась. Думает.
- Понимаешь, Стеш, если о нем забыть, скатится мальчонка совсем. Я и сам не знаю, что делать? Ведь и мне он не родной. Но… Это по крови. А вот морально чувствую себя перед ним в долгу. Если брошу, судьба не простит за него…
- Этого матери бояться надо, - вставила Варвара.
- Понимаешь, у себя, в городе передо мной вопрос встал: вы или он? С кем мне остаться? Там я в долгу перед совестью. Сюда - сердце потянуло.
- А сколько лет Сережке? - спросила Стешка.
- Двенадцатый. Но по своему развитию много старше своих лет. Хотя смотрится мальчонкой, совсем ребенком.
- Хм! А что мы так задумались? Нас пятеро. Неужели шестому места не хватит! Пусть с нами живет. Согласится, как думаешь? Конечно, не город! Как ты, мам? - повернулась Стешка к Варваре.
- Взрослые сживаются. А уж дите подавно. Если он сердце не поморозил середь чужих, надо скорей его домой забирать. Одно вот испросить хочу! А мамаша его как к этому? Не примчит со скандалом? Не заявит властям, что мы ее сына украли?
- Нет! Уж если я его возьму, то она даст отказное письмо. Где официально откажется от своих нрав на Сергея.
- Тогда вези! - предложила Стешка, взглядом спросив согласия матери. Та молча кивнула головой.
- Тогда я утром за ним поеду. В один день все улажу. И тут же вернусь! - оживился Александр
Всю ночь они шептались со Стешкой, строили планы на будущее.
- Я думаю, мне не стоит продавать квартиру в городе. Дети подрастут. А вдруг кто-нибудь захочет получить образование. Не будет иметь проблем с жильем. И самому иногда понадобится. На выставку-распродажу, на ярмарку приехать или распределить картины по магазинам. Опять же надо взять деньги из реализации. А дети - с нами. Ты не бойся Сережки. Он умный парнишка. Я ему рассказывал о вас.
- И как он?
- Я вкратце все обрисовал. Он видел ваши портреты на картинах. Больше всех ему понравилась, даже удивишься, Варвара… А еще - Любаш- ка. Он всегда хотел сестренку иметь. А тут - сразу двое.
- К матери его не потянет?
- Нет! Я кое-что не стал рассказывать на кухне. Не стоило. Тем более, что мать Сергея - человек чужой. Даже сыну. Случилось поначалу, когда ушел из дома, заболел мальчишка. Простыл с непривычки в подвале. Бомжи сжалились. Принесли его к матери. Мол, возьми, умирает пацан. Не выдержал. Она всех прогнала. И Сергея не взяла. Мол, его не гнали. А если ушел - думал, что делал. Отказался от меня, променял на шпану, пусть не вспоминает и не возвращается.
"Он умирает!" - напомнили бомжи.
"А я его давно оплакала, когда ушел. И не ждала. Покойники не оживают".
- Бомжи - всего-навсего бродяги. А и те дрогнули, удивились. Выходили мальчишку, когда поправился, рассказали все. Вот тогда он дал себе слово никогда с нею не видеться. Честно говоря, я опасался, чтобы не озлобился на всех женщин. Чтобы эта злоба не переросла в ненависть. Такое было бы несправедливо по отношению к другим…
- А он согласен к нам?
- Я не предлагал ему ничего! Сама понимаешь, как посмел бы говорить, не зная вашего мненья?
- Мне кажется, все будет хорошо! -
успокоила
Стешка Александра, а утром, чуть свет, он покинул дом налегке.
- А где наш Дед Мороз? - выскочила Любка из постели, едва проснувшись.
- За принцем поехал, - ответила бабка, усмехаясь краешком губ.
- Всамделишним?
- Ну да! Для тебя и Ленки! Скоро привезет.
- Ты правду говоришь? А как звать его?
- Принца? Сережкой!
- Во! Здорово! Выходит, Дед Мороз и впрямь нас под окнами слушает! Я вчера с Ленкой спорилась. Она не поверила! А я говорила, что будут у нас с ней свои принцы! А этот откуда возьмется? Из какой сказки?
- Он сам все расскажет. Погоди. Недолго ждать осталось. Завтра ждем. К вечеру, - пообещала Варвара.
Девчонки эту новость обсуждали шепотом, наряжая елку.
Варвара со Стешкой готовили холодец, винегрет, пельмени. Шипели на сковородке котлеты. Женщины решили этот праздник отметить хорошо.
- Мам! Мы елку вырядили! - вышла Ленка и спросила: - А я в чем принца встречу? Вот в этом платье? Оно уже облезлое. Меня в нем не полюбит никто! - сложила губы в капризный бантик.
- Золушку в тряпье полюбили! - заметила Варвара.
- Ага! В хрустальных туфельках! Сама говорила! Я в таком и во двор не выйду! Бандиты прибегут, с туфлями меня унесут. А Золушка даже на бал не побоялась в них прийти! Я не прошу ее туфлей. Но что-нибудь покрасивее дай.
- Ленка! Я же не волшебница! - отозвалась мать.
- Ага! Мы с Любкой выпросили тебе принца у Деда Мороза! А мне ты не хочешь помочь? - обиделась девчонка
- Будет тебе обнова. Не реви! - пообещала Стешка заняться нарядом, когда освободится.
- А сейчас подметите в сарае, во дворе. Снег с дорожки уберите. Крыльцо к приходу Деда Мороза приготовьте.
- Он придет? - зажглись глазенки Ленки.
- То как же? Он во все дома заглядывает, особо в те, где его ждут! - сказала бабка.
- Враки все. Нет Морозов! Это просто дядьки бороды привязывают и просят на пожрать. Так все деревенские говорят.
- Потому к ним Дед Мороз не приходит, что детва только глупое да пьяное слушает.
В этот день в доме заснули почти под утро. Ленка с Любкой, замирая от счастья, не могли насмотреться на свои наряды. Пусть не новые. Зато к ним пришиты красивые кружева. И платья впрямь стали, как новые.
Варвара напекла хлеба, булок, пирожков и ватрушек - на все праздники. Уже с учетом Александра и Сергея.
"Что ни говори, мужики в доме появятся. Какое-никакое подсобленье нам выйдет. Лишь бы прижились они у нас. Только бы им понравилось. А уж я расстараюсь, пока жива. Пусть не мне, хоть бы Стешке повезло, - вздохнула баба. И в первый раз вспомнила не мужа, а Николая: - Где он, бедолага, нынче мыкается? И чего это ему у нас не полюбилось? Исчез и глаз не кажет. Хоть бы прописал, как и где пристроился? Иль вовсе памяти не стало? Иль адрес забыл?"
Весь день до самого вечера прошел в заботах. Женщины побелили печь, помыли полы на кухне. Девчонки, слепив громадного снеговика у калитки, пошли в баню вместе с бабкой. Стешка собралась доить коров и, выглянув в окно, выронила подойник. К дому спешил Александр, ведя за руку худющего мальчонку. Тот устал. Едва передвигал ноги. Но, увидев снеговика у калитки, рассмеялся. Поздоровался с ним. Понял, поверил, что здесь его ждут.
- Здравствуйте! - неуверенно шагнул через порог следом за Александром.
- Здравствуй! - глянула в измученные, усталые глаза мальчонки.
- Раздевайтесь. Поешьте и в баню! Нынче все горести смыть надо! Чтоб в Новом году их не было! Хорошо? - притянула к себе головенку Сергея, поцеловала в макушку: - Держись принцем, тебя тут сразу две Золушки ждут! - рассмеялась весело.
Сергей робко сел к столу.
- Ешь, - подвинула ему борщ Стешка. Мальчишка вопросительно глянул на Александра. Можно ли?
- Давай, ешь, - отвернулся, вышел из-за стола. Сережка ел взахлеб, с жадностью.
- Поесть было некогда. Торопились. Но все успели! Я тебе потом расскажу. А пока прочти вот это. И не затеряй. Это очень нужная бумажка. В будущем может пригодиться, и не только Сергею.
"Отказное заявление", - увидела Стешка бумагу с подписями и печатями.
Она пробежала глазами первые строки. Но когда остались две последние, не выдержала, села на стул, горло перехватило: "…обязуюсь никогда не искать, не интересоваться, не искать общения, не требовать помощи, не возвращать к себе. Я отказываюсь от него навсегда…"
- Тихо, - прижал палец к губам Александр. И добавил шепотом: - Потом расскажу все.
Сережка хотел поесть еще. Но Александр остановил, сказав, что иначе тяжело будет в бане. Мальчишка послушно положил ложку. Но никак не мог оторвать взгляд от котлет.
- После бани… - услышал снова. А тут в дом влетели распаренные, раскрасневшиеся девчонки. Увидев Сергея, застеснялись. Приумолкли. Но едва познакомились, сразу потащили к елке.
- Сначала в баню! - настоял Александр и увел с собой мальчишку.