– Интересно, интересно, – Шурочка внимательно рассматривал сидящего перед ним мужчину. – Значит, вы утверждаете, что разлюбили друг друга до того, как Елена Константиновна сообщила вам о ее предстоящей свадьбе с Владимиром Львовичем Замятиным?
– Да, утверждаю.
– Ваша сестра об этом знала?
Фролов вздрогнул от вопроса капитана, как от удара электрическим током.
– Так знала или нет? – повторил Наполеонов.
– Думаю, что догадывалась, – выдавил из себя Фролов.
– Вы не обсуждали с ней этого вопроса?
– Нет. Вам не кажется, капитан, что не этично лезть в душу с такими интимными вопросами? – неожиданно атаковал Сергей Иванович.
Удивление на миг промелькнуло в глазах Наполеонова. "Как тебя разобрало? – подумал он, – видать, неспроста." И, улыбнувшись, сказал:
– Мы с вами не на посиделках, Сергей Иванович, не семечки на завалинке плюем. Погибла девушка. И я должен выяснить, кто в этом виноват.
– Простите, – промямлил молодой мужчина.
– А вы мне, надеюсь, поможете, – добавил Шура более мягким голосом.
– Никто не виноват! Я уверен! – воскликнул Фролов.
– И что же именно вселяет в вас такую уверенность? Позвольте узнать.
– Просто Ленка запуталась и свела счеты с жизнью!
– Вы настаиваете на самоубийстве?
– Да! Настаиваю!
– Разрешите с вами не согласиться, – усмехнулся Шура, – молодая, здоровая девушка накануне свадьбы кончает жизнь самоубийством… Это бред.
– Ничуть. Просто вы не знаете фактов!
– Так изложите их мне, – миролюбиво попросил следователь.
– Я не могу, – Фролов повесил голову.
– Вот как? – удивился Шура, – почему же?
– У меня их нет.
– Но минуту назад… – напомнил Наполеонов.
– Да, да! Это чувство! Ощущение! Объяснить нельзя!
– Чувства и ощущения не являются фактами, – сухо заметил Наполеонов, – и приложить их к делу никак нельзя.
– Я понимаю…
– Интересно, – подумал Шура, – кого он пытается выгородить? Себя или кого-то другого?
– Но я абсолютно уверен, что в смерти Лены никто не виноват. Может быть, кроме нее самой, – продолжал упорствовать Фролов.
– Вы считаете, что произошел несчастный случай? – спросил Шура, – правильно я понял вас, Сергей Иванович?
– Да, правильно, – кивнул Фролов.
– Вы давно знакомы с Маревой?
– Да, со школы.
– Дружили?
– Сидели какое-то время в третьем классе за одной партой.
– А ваша сестра тоже училась в одном классе с вами и погибшей?
– Марину-то хоть сюда не приплетайте! – взорвался Фролов.
– Сергей Иванович, я понимаю, что вы переживаете за сестру, но постарайтесь отбросить на время эмоции и ответить на мои вопросы. Чем скорее вы это сделаете, тем быстрее вернетесь к ней.
– Да, вы правы, просто нервы, – пролепетал Фролов.
Шура, как ни в чем не бывало, кивнул. – Итак, вы все учились в одном классе?
– Да.
– Закончив школу, вы продолжали встречаться с Маревой?
– Время от времени…
– Время от времени, – повторил Шура, – очень хорошо…
Фролов уставился в пустоту. Его бледный лоб покрывали бисеринки пота.
– Сергей Иванович! – резко сказал Наполеонов, – не лучше ли сказать правду?!
– Какую правду?! – уставился на него Фролов.
– Правда, она одна, – заметил Шура, – вот ее я и хочу услышать.
– Хорошо, – тяжело вздохнул Фролов, – все равно вы это узнаете рано или поздно.
Наполеонов ничего не понял, но кивнул с уверенностью.
– Я не брат Марины Замятиной! – выпалил Фролов.
Шурочка успел скрыть свое удивление. Чего-чего, но уж этого он точно не ожидал.
– И кем же вы доводитесь Марине Ивановне? – спросил он спокойным голосом.
– Я люблю ее! – твердо произнес Фролов, глядя прямо в глаза капитану.
– Любите?..
– Да.
– И давно?
– Давно. Со школы. Мы встречались, – быстро заговорил Фролов, словно боясь, что его остановят, – Марина отвечала мне взаимностью. Мы собирались со временем пожениться. Но тут она познакомилась с Замятиным. Он осыпал ее цветами, подарками, сами понимаете, у меня такой возможности не было. Она просто потеряла разум от свалившегося на нее богатства, – Фролов перевел дыханье, – и, как только Лев Наумович сделал ей предложение, она сразу согласилась. Я тогда чуть с ума не сошел от отчаяния. Долго болел, – Фролов замолчал.
– Что было потом? – поторопил его Наполеонов.
– Марина раньше жила в том же подъезде, что и Лена. Но они редко общались, а тут как-то Марина пришла к матери и на лестничной площадке столкнулась со школьной подругой. Та пригласила ее на день рождения. Марина пришла.
Сергей замолчал, и Шура не стал его подталкивать, терпеливо выжидая пока тот соберется с силами.
– О, господи! – выдохнул Фролов.
– Что было дальше? – тихо спросил следователь.
– А вы не догадываетесь?!
Капитан проигнорировал ироничную реплику Сергея.
– Итак? – все-таки подтолкнул он парня.
– Я тоже был приглашен в этот день к Ленке. И там мы встретились с Мариной.
– Вот, – Фролов сделал передышку. – Наш роман закрутился с новой силой. Но мы все время боялись, что наши отношения станут известны другим, – Фролов вздохнул. – Разводиться Марина ни в какую не соглашалась, хотя я и настаивал. Я просил ее, умолял! Все без толку! И тогда Ленка подала идею.
– Какую идею? – удивился Шурочка.
– У нас с Мариной, так уж получилось, одинаковые отчества и фамилии. Родными братом и сестрой представляться было опасно, так как муж Марины знал, что она у матери одна. Тогда Ленка и предложила сказаться двоюродными. А чтобы не возникло никаких подозрений, было решено представить Ленку моей невестой.
– Оригинально… – протянул Шура.
– Да уж, в оригинальности Ленке отказать было нельзя, – пробурчал Фролов.
– Что же, весь план Елена Константиновна одна придумала?
– Одна, – кивнул Сергей, – мы лишь должны были сыграть отведенные нам с Мариной роли.
– И вы согласились? – спросил озадаченный Шурочка.
– А что было делать?! – вспыхнул Фролов, – иного выхода у нас не было.
Наполеонов хотел заметить, что выход всегда есть, но промолчал. Его дело преступления раскрывать, а не отрезвлять безумно влюбленных.
– Жаль, что версия ревности отпадает, так и не успев развиться… А впрочем, – задумался Шурочка, – что, если Сергей и Елена так хорошо играли, что ревность возникла у Марины? Пожалуй, стоит над этим поразмышлять…
– Товарищ капитан, – окликнул его Фролов.
– Да, я вас внимательно слушаю.
– Теперь вы понимаете, что ни у кого не было повода желать Ленкиной смерти?
– Возможно… – обронил Шура, думая совсем о другом.
Из груди Фролова вырвался невольно вздох облегчения.
– Скажите, Сергей Иванович, а муж Марины Ивановны так ни о чем и не догадался?
– Конечно, нет! – уверенно заверил его Фролов.
– И Владимир?
– Естественно! Стал бы он иначе на Ленке жениться!
– Одно другому не мешает, – заметил Шурочка.
– Нет, вы не правы, если б Володя догадался о проделках Лены…
– О проделках всей вашей троицы, – поправил его Наполеонов.
– Хорошо, хорошо, будь по-вашему! Но подумайте: он оскорбился бы за отца! Ни о какой свадьбе тогда не могло быть и речи!
– Не знаю, не знаю, – засомневался Наполеонов.
– Поставьте себя на его место! – горячился Фролов.
– Пустое это занятие, – заметил Наполеонов, – примерять чужую шкуру.
– А вот и нет! – не согласился Сергей.
– Да, будь я на вашем месте, Сергей Иванович, – не выдержал Наполеонов, – к Марине Ивановне после ее замужества близко не подошел бы, не то что самодеятельные спектакли устраивать!
– Вам легко говорить! – рассердился Фролов.
– Это я вам привел пример о вставании на чужое место, – усмехнулся Шура.
Фролов непонимающе уставился на капитана.
– То, что думаете вы, может не совпадать с тем, что думает Владимир Замятин, – снисходительно объяснил Наполеонов, – так что он мог вполне знать о вашем притворстве, но все-таки желать свадьбы с Еленой Маревой. Может быть, она ему сама во всем призналась, – задумчиво закончил Шура.
– Чтобы Ленка когда-нибудь кому-нибудь в чем-то призналась?! – искренне изумился Сергей, – да никогда! Подчеркиваю! – никогда! Вы Ленку не знали.
– Не довелось, – согласился капитан.
– Ни в чем ему Ленка не призналась. Это я вам точно говорю!
Шура же Наполеонов в силу своей профессии никогда ни в чем не был уверен столь категорично.
Однако тратить энергию на бессмысленные пререкания он не собирался.
– Давайте попробуем восстановить картину двух дней. Помолвки и…
– Я понял, – перебил его Фролов, – помолвка была в кругу семьи. Молодые настояли. Лев Наумович, чувствуется, был не доволен, но спорить не стал.
– Вам ничего не бросилось в глаза в этот день?
– Нет, – покачал головой Фролов, – все веселились от души.
– Вот как?! – недоверчиво спросил Шура.
– Естественно! Я – оттого, что мне не нужно больше на виду у всех обжиматься и ворковать с Ленкой. Марина тоже.
– Почему – тоже? – спросил Наполеонов.
– Что тут неясного? – удивился Фролов непонятливости следователя, – я остаюсь в доме, но уже с Ленкой дел не имею.
– Понятно, Замятин старший тоже был рад?
– Ну, может он и не был в восторге от выбора сына. Во всяком случае, вслух неодобрения не высказывал и был весел весь день.
– Угу, – кивнул Наполеонов.
– Ну, не можете же вы всерьез подозревать в смерти Ленки Льва Наумовича?!
Фролов снова удивил капитана. Наполеонов что-то не мог припомнить, чтобы когда-нибудь любовник так горячо защищал мужа.
– Нет, – не замечая взгляда Шуры, упорно повторил Сергей, – Лев Наумович не такой человек! Он просто не способен!
– Замятин – предприниматель, – невинно обронил Шура.
– Ага! – неожиданно вскипел Фролов, – чисто полицейский подход к делу: если богатый человек, значит, бандит.
– Я этого не говорил, – улыбнулся Шура.
– Дали понять, чего уж там, – отмахнулся Фролов.
– Вернемся ко дню помолвки. Елена Марева была весела?
– Еще бы! – фыркнул Сергей, – просто из себя от радости выпрыгивала!
– Владимир Замятин?
– Веселился, как ребенок, заполучивший долгожданную игрушку.
– Значит, Замятин мог рассматривать Елену Мареву как временную забаву?
– Да нет! Чего вы к словам цепляетесь! – огрызнулся Фролов, – он был в нее по уши влюблен!
– Что было на следующий день?
– Ничего особенного сначала не было, – Сергей задумался. – Проснулись все поздно. После завтрака Ленка предложила пойти в парк. Идея всем понравилась.
– Долго вы пробыли в парке?
– Да, порядочно. Катались на лыжах, валялись в сугробах. Разве только на ушах не стояли. Кстати, Лев Наумович от нас не отставал.
– А почему он должен был отставать? – лениво спросил Шура.
– Ну, знаете ли, ему уже не тридцать, и даже не сорок.
– Лично я, – усмехнулся Шура, – знавал 80-летних, которые молодых запросто за пояс затыкали.
– Может быть, может быть… – рассеянно согласился Фролов, – короче, надышавшись свежего воздуха, мы вернулись домой. Пообедали и разошлись по своим комнатам для отдыха. Лев Наумович сказал, чтобы в восемь все были в гостиной.
– Сразу все отправились по своим комнатам? – уточнил Шура.
– Нет, – задумался на миг Сергей, – мы еще взяли шампанское, вернее, Владимир настоял выпить с Леной и Мариной. Мы зашли в комнату к Ленке. Ее там не было, отправились к Марине. Девчонки сидели за маленьким столиком и собирались пить "Балтику". Помню, Лев Наумович, увидев пиво, поморщился.
– Он был против, что жена употребляет алкоголь? – уточнил Шура.
– Нет, не в этом дело. Просто до этого мы пили благородные вина. И вдруг девчонкам такая блажь пришла… Ну, в общем, как-то не эстетично, – попытался объяснить Фролов.
– Хорошо, я понял. Дальше.
– А дальше пили шампанское. Хотели остаться еще, но девушки нас выставили.
– Так вы им надоели? – спросил Шура.
Фролов бросил быстрый взгляд на следователя, но, не заметив и тени усмешки, ответил, – Ленка сослалась на то, что у них свои секреты. Мы были вынуждены удалиться.
– Лена и Марина остались вдвоем?
– Да, на какое-то время. А потом Лена ушла к себе.
– Откуда вы знаете? – Шура внимательно смотрел в растерянное лицо Сергея.
– Вы смеетесь что ли? – обиделся Фролов.
– Нисколько, – заверил его Наполеонов.
– Нашли Ленку в ее комнате! Она спала!
– Умирала, – поправил Наполеонов.
– Но сначала-то спала, – не согласился Сергей.
– Ее могли туда перенести, – сказал Шура.
– Нет, она сама ушла.
– Почему вы так уверены?
– Двери Марининой комнаты и моей рядом.
– Ну и что? – спросил Наполеонов.
– Я беспокоился за Марину, – замялся Фролов, – и…
– И? – повторил Шура.
– Не закрывал свою комнату, пока Лена не ушла.
– У вас были основания для беспокойства?
– От Ленки всего можно было ожидать. Я боялся, что она причинит Марине боль.
– Каким образом? – удивился Шура.
– Ну, например, брякнет, что обо всем расскажет Замятиным.
– Она могла это сделать?
– Попугать Марину? Запросто!
– Я имею в виду рассказать Замятиным?
– Нет, ни в коем случае. Я же уже говорил, что Ленке самой это было невыгодно. Вся эта история выставила бы ее в невыгодном свете. А ей важно было сохранить лицо.
– А как бы вы узнали, что Елена Марева, – Шура замялся, подбирая слова, – обижает вашу возлюбленную?
– Я решил: если Ленка долго не выйдет от Марины, то пойду и посмотрю, что там и как.
– Вошли? – быстро спросил Шура.
– Нет. Ленка минуты через две сама вышла. Я осторожно выглянул в коридор и увидел, что она вошла к себе и закрыла дверь. Тогда я тоже лег спать.
– К Марине вы не пошли? – уточнил следователь.
– Нет, зачем? Я не хотел ее тревожить лишний раз.
– Во сколько вы проснулись?
– В восьмом часу. Привел себя в порядок и спустился вниз.
– В гостиной кто-то уже был?
– Да, там были отец и сын Замятины. Чуть позже спустилась Марина. Лена запаздывала. Но никто не думал о плохом. Лев Наумович еще пошутил, – мол, невестка досталась соня. Потом ждать надоело, и Марину как единственную женщину попросили поторопить Лену. Марина неохотно, но согласилась.
– Почему неохотно?
– Ну, после всей этой истории ее не тянуло на общение с подругой.
– А Елену Константиновну тянуло, насколько я понял?
– Да, Ленке все как с гуся вода! – воскликнул Фролов. Тотчас опомнился, и запнулся, – извините, все никак не могу осознать…
– Что осознать?
– Что Ленки нет.
– Марина Ивановна долго отсутствовала? – спросил Наполеонов.
– Минут пять-шесть. Вбежала в гостиную и стала кричать: "Кошмар! Кошмар!".
Мы даже сначала ничего не поняли. А потом Марина сказала, что Ленка не просыпается. Мы побежали наверх. Владимир ворвался первый и стал ее тормошить.
Все мешали друг другу, что-то кричали. Потом Лев Наумович велел замолчать, а сам взял зеркало и поднес к Ленкиному лицу. Появились слабые признаки дыхания.
– В смысле?
– Зеркало затуманилось. Мы поняли, что она жива. Лев Наумович вызвал "скорую", но она приехала слишком поздно. Вызвали вас. Вот и все…
– А Марина Ивановна?
– Марине стало плохо. Врачи дали ей лекарство, вкололи пару уколов и уехали. Пока вы беседовали с Львом Наумовичем, она уснула.
– Значит, сейчас поговорить с ней я не смогу?..
– Не сможете!
Шура поразился злорадству, прозвучавшему в голосе Фролова.
– Ничего, сказал он, – придется Марине Ивановне завтра подъехать к нам.
– Но она больна! – возмутился Фролов.
– Думаю, что до завтра ей станет лучше.
– Завтра, к вашему сведению, уже наступило! – не удержался Сергей.
– Сергей Иванович, я имел в виду не сегодня, которое вы почему-то сочли наступившим "завтра", а именно завтрашний день. Сегодня понедельник. Завтра – вторник.
– Послезавтра – среда, – съязвил Фролов.
– Совершенно верно, – спокойно согласился следователь, – надеюсь, мы не будем перебирать все дни недели?
Фролову, вероятно, стало стыдно за проявленную несдержанность, и он понуро опустил голову.
Наполеонов вышел из библиотеки, оставив собеседника в полной растерянности.
С Владимиром Замятиным он решил сегодня больше не разговаривать.
– Пусть придет в себя, – подумал Наполеонов.
Капитан решил, что самое время возвращаться в отделение. Он собрал группу и вместе со всеми спустился вниз. Аветик Григорян сидел в холле.
– Никто не входил и не выходил, – отрапортовал он, увидев Наполеонова.
– Знаю, – вздохнул Шура.
– Господин следователь! – раздалось сверху. – Минуточку! – по лестнице быстро спускался Замятин-младший.
Шура обернулся.
– Господин следователь! Когда я смогу забрать Леночку? – спросил Владимир Львович, ведь мы, то есть я должен о ней позаботиться.
Назвать свою возлюбленную трупом у Замятина не было сил.
– После вскрытия, – ответил Наполеонов, – если не обнаружиться ничего нового.
– Что вы хотите этим сказать? – удивился Замятин.
– Только то, что сказал. К тому же, мы должны известить родителей Маревой о смерти дочери. Именно они и смогут забрать ее из морга.
– Но я же ее жених! Мы обручились! – настаивал Владимир Львович.
– Увы, – вздохнул Шурочка, – вы не являетесь супругом покойной. Следовательно, ее ближайшие родственники – родители. С ними и решайте этот вопрос.
– Хорошо, – кивнул Замятин, – и… я сам им сообщу. Пожалуйста.
Наполеонов кивнул и в тот самый миг, когда Замятин, уже собравшийся уходить, поставил ногу на первую ступеньку лестницы, спросил:
– Кстати, Владимир Львович, почему на вашей помолвке не было родителей Елены Константиновны?
– Лена хотела сделать им сюрприз.
– Странно, – задумался Наполеонов.
– Может быть, – согласился Замятин, – но Лена последнее время жила одна и редко виделась с родными.
Помолчав, он добавил, – сейчас многие так поступают.
– Да, похоже на то, – обронил Шура, – родственные связи все меньше и меньше значат для современного человека. Лично меня это печалит.
– Меня тоже, – отозвался Замятин-младший и, ссутулившись, тяжело точно старик, стал подниматься по лестнице.
Выйдя из дома Замятиных, оперативники с наслаждением вдохнули свежий морозный воздух.
– Ну что, хлопцы, по коням? – сладко зевнул эксперт-криминалист Незовибатько.
– Да, – отозвался судмедэксперт Руслан Каримович Шахназаров, – сейчас хорошо бы домой, поспать часов пять…
– Размечтались, – буркнул Наполеонов, – а кто убийство будет раскрывать?!
– Не торопись, Шура, вперед батьки в пекло, усмехнулся Афанасий Гаврилович.
– Мы Незовибатьку, – блеснул юмором Легкоступов, – завсегда вперед пропустим.