Девятого декабря санитарка Марина, которую переманила Светлана Ивановна со старой работы, заканчивала уборку отремонтированных и готовых помещений. Вика обошла всех и попросила зайти в кабинет Генерального в рабочей одежде - халатах. "Почему в халатах", - спрашивали ее, но она только пожимала в ответ плечами и шла дальше, четко выполняя порученную ей миссию.
Пока все усаживались за столом директора, она расставила бокалы и, улыбаясь широко и радостно, налила шампанского.
- Вот, теперь я вижу, что моя армия в сборе, одета и подтянута, готова к боевым действиям на мирном фронте, - с улыбкой начал свою речь Михайлов. - Уважаемые коллеги, сегодня мы решили все намеченные вопросы и с гордостью можем сказать, что готовы к самому нужному и благородному труду - лечить людей! Хочу поблагодарить вас, потому что без вас, - он обвел рукой кабинет, - тут ничего бы не стояло.
- Когда бы не было меня, - подразумевая мужа, вклинилась в речь Вика словами из песни. Он ласково погрозил ей пальчиком и продолжил:
- Первый этап выполнен, так сказать программа минимум, но нам предстоит самая ответственная задача и без вашей помощи, вашего участия - я не справлюсь. Мы не будем лечить людей - мы будем исцелять их от недуга раз и навсегда. А исцеление складывается из крупиц труда каждого из нас - труда Марины, нашей санитарки, Любовь Ивановны - бухгалтера, секретаря Вики, зама по общим вопросам - Аллы Борисовны, главного помощника - Светланы Ивановны. Только хорошо отлаженный, интегрированный труд может принести наибольшую пользу, к которой мы и будем стремиться.
- Слона то мы и не заметили, - снова вклинилась Вика, огорчившись, что он не сказал ни слова о себе. Николай опять улыбнулся, но и на этот раз ничего не ответил ей.
- Поэтому я хочу поднять и выпить этот бокал шампанского, прежде всего за вас, мои уважаемые коллеги, за ваш незаметный, но очень важный и необходимый труд, за вас, милые женщины!
Бокалы, звеня, сошлись в одном круге и опустели, выпитые до дна.
- А сейчас по домам. Завтра выходной перед трудовой неделей, советую хорошо отдохнуть, - напутствовал Николай Петрович.
* * *
Рабочий день у Николая Аллы и Вики начался пораньше, с 8 утра. Он никому не сказал, но через свои каналы знал, что телевидение оповещено о начале работы его фирмы, способной излечивать любые болезни. Падкие до сенсаций журналисты отнеслись к этой информации, полученной из надежных источников, как любили они выражаться, с явным недоверием, но заявились гурьбой пораньше - чем черт не шутит. Все равно материал будет - можно и по-другому обработать, типа: слухи, распространяющиеся в городе Н-ске о докторе Михайлове, ничего общего не имеют с исцелением людей. Журналисты и операторы собрались в приемной и обсуждали последние городские сплетни.
Вика, несколько удивленная их внезапным появлением, уже дала им свое интервью, с уверенностью заявив, что методы доктора Михайлова, ей очень хотелось сказать - ее мужа, ничего общего не имеют со слухами и являются чистой правдой и что сегодня они смогут в этом воочию убедиться.
Такой ответ расшевелил этих вездесущих проныр, в любом случае это уже было кое-что при любом исходе лечения, а уж они-то знали, как обстряпать информацию. Журналистский адреналин начал выделяться и они с нетерпением ждали, когда их примет сам Михайлов.
К нему ввалились с присущим возбуждением, толкаясь и "вежливо" отпихивая друг друга от выгодных для съемки мест. Михайлов поднялся на встречу, поздоровался и попросил принести всем кофе. Вика поставила чашки, кофейник и кипяток, налила доктору и предложила журналистам хозяйничать самим, пояснив, что их слишком много, а у доктора мало времени и оставила их одних.
"Вот пройдохи, - с уважением подумала она о работниках пера и кинопленки, - уже пронюхали. Интересно, покажут ее по телевидению? Коленьку точно покажут. Как же с ним хорошо"!
Ее мысли прервал селектор:
- Вика, Светлана Ивановна на месте?
- Да, Николай Петрович.
- Скажи ей, что начинаем через 15 минут, пусть готовит первого и проводи журналистов, я разрешил им побеседовать с больными и поснимать.
Через 15 минут Михайлов вошел в операционную, больной уже голый лежал на столе.
- Добрый день, парень, желаешь убедиться, что он добрый? - весело спросил Михайлов.
- Не мешало бы, доктор.
- Тогда спи, - приказал он.
Больной попал в авто аварию, в результате открытый перелом большеберцовой кости, которая копьем торчала наружу, пропоров кожу. На другой ноге раздроблена коленная чашечка.
Михайлов не случайно выбрал его первым - уж очень показательным становился результат после лечения.
Он направил руки - кости разошлись в стороны, вставая на место в одну линию, и соединились. Начался процесс почти мгновенной регенерации костной ткани, большеберцовая кость срослась, словно никогда не ломалась. Срастались и мягкие ткани, будто прокручивалась назад с бешеной скоростью киносъемка травмы, он оставил небольшой рубец для телевидения и на память больному.
На другой ноге верхушка надколенника отсутствовала, сухожилие четырехглавой мышцы порвано, как и суставная сумка, травматическая ампутация бокового мениска, порваны несколько сухожилий.
Михайлов направил руки и сам очаровался происходящим, он единственный, кто мог это видеть. Рана очищалась от сгустков крови, верхушка надколенника вырастала, появился мениск, связки срастались в нужных местах. На коже надколенника остался аккуратный рубец. Оглядев больного и оставшись довольным, Николай скомандовал:
- Проснись.
Пациент открыл глаза.
- Будь здоров, иди, одевайся. Утро сегодня точно доброе. Света, давай следующего.
Женщина 50-ти лет, левый глаз почти затек, нос сдвинут вправо, рот изогнут в страшной гримасе, левая половина лица от глаза и ушной раковины до края нижней челюсти - вспухла. Саркома левой половины верхней челюсти, одна из злокачественнейших форм рака.
Михайлов одел перчатки. Ткани расслоились, и опухоль стала собираться у него на руке. Словно щупальца инопланетного зверя прилипали они к перчатке, извиваясь в предсмертной агонии от непривычной среды, похожие на спрессованный комок глистов. С отвращением он сбросил перчатку с опухолью в урну. На лице остался малозаметный рубец. Убрав метастазы, Михайлов приказал:
- Проснись, иди одеваться девушка, - так он называл всех женщин, а более всего старушек и им это нравилось, - Света, следующего.
Приняв 10 больных, он объявил перерыв и прошел к себе в кабинет. Журналисты атаковали его, но его верный секретарь Вика, встав грудью у дверей, не впускала никого.
Он попросил кофе, и она приготовила его, опасаясь, что кто-нибудь прорвется к нему без разрешения. Журналисты шумели, наперебой пытались узнать: примет ли их Михайлов? Вика пожимала плечами, держа их в тонусе, обещала узнать и исчезла за дверью.
- Как там журналисты, сильно надоедают? - спросил Николай, с наслаждением закуривая и попивая кофе.
- Там целый фурор, - словно захлебываясь, отвечала Вика, - они бегают, звонят в свои редакции, кричат о сенсации, - возбужденно тараторила она, - еще целая куча их привалила и вылеченные все здесь, никто не уходит, скоро повернуться будет негде.
- Скажи Танцору, он организует вежливое выпроваживание, а этих я сейчас приму, только быстро.
Радостная и возбужденная Вика вышла в приемную, шум сразу же стих, все ждали ответа.
- Доктор примет вас, - объявила она журналистам, - с одним условием - пять минут, не более, ему еще предстоит много операций сегодня.
Вика открыла дверь, и они буквально ворвались в кабинет, толкая друг друга, щелкая фотоаппаратами, моргая вспышками и светя красными глазками кинокамер, подсовывали микрофоны и наперебой задавали вопросы. Михайлов, словно оглушенный этим шумом, минуту молчал, потом поднял руку.
- Господа журналисты, пока никаких вопросов - я дам пояснения в дополнение к утреннему интервью. Несколько вопросов позже.
Проводив журналистов, после разъяснений, и, отдохнув еще пять минут, он приступил к работе. Последнего, 50-го больного, он принял в 17–30 и, изрядно устав, направился к себе, отметив с удовольствием, что коридор пуст. "Молодец Танцор", - похвалил мысленно его он. Вика уже приготовила ему кофе.
- Спасибо, родная, я бы выпил пивка, организуешь?
Она хотела что-то ответить, махнула рукой и выскочила. Через минуту, сияя, вошла с пивом. Настала очередь удивляться Михайлову.
- Ты что, в магазин на крыльях летала? - ласково спросил ее он, прижимая к себе и с удовольствием вдыхая родной запах.
- Нет, - засмеялась довольно она, - но мы тоже кое-что можем, - отвечала, наливая пиво, - у Танцора в машине было.
- А-а-а, - протянул он.
- Коленька, прости, пожалуйста, Николай Петрович, коллектив просит его принять.
Он, отхлебывая пиво, хитро и ласково смотрел на нее.
- Это еще зачем? И потом, когда мы одни, может, все-таки станешь звать меня по имени? Хорошо?
- Хорошо, родной. Коллектив желает выразить благодарность, поздравить с успехом. Ты не знаешь, что тут было-о! - опять затараторила она. - Когда вышли от тебя первые больные, вернее уже не больные, особенно этот, переломанный и женщина с флюсом на щеке - журналисты кинулись их снимать, расспрашивать, потом оккупировали мой телефон, но я их выгнала - просто невозможно работать в таких галдежных условиях. Прибежали еще журналисты из разных газет. Наши и то ходили с открытым ртом. Переломанный сначала все к тебе рвался, потом на радостях гопака отплясывал, телевизионщики все это на пленку снимали, пока его и остальных Танцор с парнями на улицу не выпроводили… Уважь коллектив, Коленька.
- Во-первых, женщина не с флюсом, а с саркомой, привыкай к терминам, дорогая, во-вторых, если я журналистов принял, то почему ты решила, что я родной коллектив не приму? Зови. Нет, постой, - он поцеловал ее, - вот, теперь зови.
Коллеги зашли, Николай Петрович пригласил их сесть, но они остались стоять и молчали, робко прижимаясь друг к другу, с растерянно-любопытными лицами.
- Почему вы не присаживаетесь и молчите? - удивленно поинтересовался Михайлов.
- Я в онкологии многого насмотрелась, но такого не видела, - робко начала Светлана Ивановна, - все тамошние профессора - ничто против вас, как санитарки против академиков. Мы пришли поздравить вас с успехом и еще раз посмотреть на великого гения!
Женщины закивали ей в поддержку, но из стеснения никто не высказался вслух.
- Ну, Светлана Ивановна, это ты загнула через край, а за поздравления - спасибо. И я вас поздравляю - без вас и успеха бы не было, - и не давая им ответить или возразить, продолжил: - На этом все, родные мои, устал я очень, по домам пора. Завтра увидимся, наговориться еще успеем - работать вместе предстоит долго.
Все вышли, кроме Аллы и Вики, оставшись наедине, Николай то ли спросил, то ли сказал:
- Ну что, родные мои девочки, получилось у нас?! - и хитро заулыбался.
Дома, после ужина, Алла попросила его рассказать о журналистах, как прошло интервью, когда покажут по телевизору. Вместо ответа он, посмотрев на часы, включил телевизор. Как раз вовремя, диктор начала говорить:
- Добрый вечер, уважаемые телезрители. В программе - сенсация в области медицины, найден уникальный способ лечения больных. Репортаж из города Н-ска ведет наш собственный корреспондент Никита Поярков. Вам слово, Никита, здравствуйте.
- Здравствуйте Анастасия, мы ведем свой репортаж из города Н-ска, прямо перед зданием, где сегодня открылось новое ООО "Доктор" и, не успев просуществовать и одного дня, получило в народе название: "Клиника доктора Михайлова". В этой клинике действительно применяется ранее неизвестный способ лечения больных, причем многие из них неизлечимы, вернее считались неизлечимыми до вмешательства Михайлова. Генеральный директор фирмы, доктор Михайлов, любезно согласился дать интервью нашей программе.
- Здравствуйте, Николай Петрович.
- Доброе утро.
- Николай Петрович, бытует мнение, что вы излечивайте запущенные формы рака, причем в максимально короткие сроки?
- Это не мнение, это факт, причем не только рак, но и другие виды заболеваний, ранее не поддающиеся или трудно поддающиеся лечению. У меня сегодня на приеме будут больные саркомой, лейкозами, параличами, сложными переломами и так далее. Я предлагаю вам снять их до лечения и после, срок лечения 10 минут.
- Не вериться, неужели так быстро?
- Сами увидите…
- Скажите, Николай Петрович, как к вам относится Комитет здравоохранения, какую помощь оказывает, почему для вашей фирмы выделено такое маленькое помещение?
- Еще задолго до открытия нашей фирмы я лично и неоднократно обращался к господину Лаптеву, руководителю Комитета здравоохранения при администрации области. Я объяснил этому, неуважаемому мной сейчас человеку, что могу лечить неизлечимых больных, был готов продемонстрировать ему своих пациентов, в том числе и мальчика с лейкозом, погибающего на глазах. Просил оказать мне посильную помощь и содействие. Лаптев предложил зайти на следующий день. Ему запомнился случай с мальчиком, и он вызвал к себе главного гематолога области, который подтвердил факт тяжеленного лейкоза и факт его излечения. Лаптев беспричинно накричал на него, а мне так и не дал никакого ответа.
Только после этого я подумал о создании ООО, слава Богу, он не мог отказать мне в лицензии, права не имел. Нашел спонсоров, взял кредит, арендовал это маленькое помещение. В сжатые сроки наш коллектив, а он у нас, я считаю, самый лучший, организовал все это. От Лаптева помощи не дождешься, спасибо, хоть не мешает пока.
Сейчас предлагаю вам переговорить с первым пациентом, у вас есть 10–15 минут до операции, это больной с открытым переломом большой берцовой кости и раздробленным коленным суставом. На других больных у вас останется больше времени.
- Мы продолжаем наш репортаж из предоперационной, где больного готовят к операции. Скажите, Светлана Ивановна, что с этим больным?
- Открытый перелом большеберцовой кости, смотрите - торчащую кость видно невооруженным взглядом. Самое сложное здесь - колено другой ноги: травматическая ампутация части надколенника, мениска, разрыв связок. Колено просто разворочено вдребезги.
Никита поднес микрофон к больному.
- Простите, почему вы обратились именно сюда, в эту неизвестную клинику - результат рекламы или что-то другое? Да и условия здесь не очень подходящие.
Лицо больного, страдающего от боли, сделалось злым, и он ответил резко:
- Может условия и неподходящие, но минус этот не доктору. Это вам, - он скрипнул зубами, - Михайлов не известен или мало знаком, а мы, ветераны, его хорошо знаем по Афганистану и Чечне, и альтернативы у нас на его счет нет! Блестящий хирург! Это вам неизвестно, что если он сказал: вылечит, то оно так и будет. Что-то ваших известных я на фронте не видел…
Больной распалялся все больше и больше, может, таким образом, ему легче было переносить страдания. Его завезли в операционную, а оператор направил объектив на больную саркомой.
- Сейчас, после операции, - продолжал Никита, - должны вывезти первого, почему-то не жалующего нас, пациента. Но чудо, смотрите, он выходит своими ногами, на нем нет ни гипса, ни шин, ни аппарата Елизарова, только небольшой заживший рубец на месте страшных ран. Невероятно, - Никита заговорил быстрее и громче, явно возбужденный произошедшим, - если бы я собственными глазами 10 минут назад не видел его изуродованных ран, переломов, не поверил бы никому, даже, прости меня господи, кинопленке.
Но вот выходит вторая больная, вы видели ее обезображенное болезнью лицо, и опять чудо - она в норме, только радостные слезы бегут из ее настрадавшихся глаз.
Нами отснято более десятка больных, и эти чудеса можно снимать бесконечно, но учитывая ограниченность эфирного времени, мы попросили прокомментировать сотворенные чудеса доктора Михайлова. Скажите, доктор, как вы добились таких поразительных результатов, как могли раньше скрывать свои поразительные возможности?
- Я и не скрывал, вы знаете, предлагал свои услуги в Комитете здравоохранения. И методика у меня простая и старая, как этот мир. Еще в древнем Риме ученые мужи задумывались над тем, что применяю я. Разрабатывая новые идеи, мы иногда забываем, что колесо изобретено. Можно лишь усовершенствовать его содержание - материалы, подшипники и так далее, но не его форму: она совершенна для Земли. Сейчас нет необходимости говорить о деталях и не потому, что получен плевок в лицо от регионального здравоохранения, одна овца - это не все стадо, а потому, что для разговора необходима профессиональная аудитория, прежде должны узнать врачи, весь врачебный мир.
- Мы вели репортаж из Н-ской области. Клиника доктора Михайлова, город Н-ск.
Диктор поблагодарила Никиту Пояркова и продолжила:
- Прокомментировать увиденное мы попросили министра здравоохранения России, но он, как и его заместители, сославшись на занятость, не приняли нас. Только в непредсказуемой России возможно загнать выдающегося врача в такие дикие условия, не перенимать его опыт и отмалчиваться. В свою очередь мы желаем доктору Михайлову удачи на его благородном поприще.
Некоторое время все молчали, Михайлов переключал каналы, на многих шло одно и то же, показывали его, его клинику и пациентов. Да, он приобрел известность в России и не только. В определенных кругах Запада он вызовет интерес, нет сомнений. Что его ждет дальше - борьба! Все еще впереди, и самые большие трудности и слава. Известность, в определенной степени, помешает таким консервантам, как Лаптев, быстро свалить его, но они наверняка применят изощренные способы давления. Впереди почет и слава или морально-профессиональная смерть. Он выбирает первое и будет сражаться.
Он пил пиво один, в тишине, изредка поглядывая на Вику и Аллу, они молчали, переваривая увиденное и услышанное по телевизору. Каждая думала о своем, но общая тема объединяла и направляла их мысли по одному руслу. Теперь и они, благодаря Николаю, стали известными и уважаемыми дамами. Как заискивающе общаются люди по телефону с Викой, стараясь попасть на прием к Михайлову, как почтительно относятся они к Алле в самой клинике. Ничего не изменилось в Вике и Алле, но отношение людей стало другое, по-другому общаются с ними соседи, уже узнавшие о Михайлове, здороваются первыми, стараются заговорить, узнать о здоровье, по-соседски пригласить в гости.
Алла и Вика по-настоящему любили Николая и сейчас не могли понять внезапно охватившего их чувства. Какая-то боязнь появилась в их душах и сомнения не давали покоя: а вдруг Николай отвергнет их и станет разговаривать, общаться с ними соответственно своему известному положению. Исчезнет простота и откровенность отношений, но в тоже время они понимали, что не должно этого произойти, он любит Вику, уважает Аллу и они не давали повода… но страх внутри оставался.