Снова зазвучали тосты и поздравления, веселились бурно и громко. Мужчины перешли на водку, женщины пили шампанское. Зная, что Алла с Викой станут колебаться в выборе спиртного, желая подражать ему, Николай предложил им коктейль - треть водки и 2/3 тоника. Светлана и Люба, заметив позже, что сестра и племянница пьют другое, с показным ворчанием тоже перешли на коктейль.
- Вот это другое дело! - воскликнула Люба, - у тещи губа не дура.
Самородный тамада Григорий тут же сочинил анекдот:
- Одна теща постоянно ругала зятя, что он к ней плохо относится, не ценит, не уважает, не любит. Но что ты хочешь, возмутился зять, что бы я лег с тобой? Вот это другое дело, ласково ответила теща.
Смех грохотом полетел по залу, Алла покраснела. "Подожди, засранец", - подумала она не злобно.
- Один весельчак обратился к сексопатологу, - начала ответный ход Алла, - осмотрев его, врач выписал таблетки. Дома, приняв таблетки, весельчак лег с женой, но ничего не получилось. На следующий день возмущенный весельчак пришел к врачу: ваши таблетки не помогают! Врач успокоил его и выписал справку, где в графе диагноз стояло три буквы - МТС. Обрадованный, он прибежал домой, набросился на жену, заверяя, что все в порядке - Мощный, Толстый, Сильный… Но и на этот раз ничего не получилось. Разъяренный весельчак вернулся к доктору. Вы же написали - Мощный, Толстый, Сильный? Нет, возразил врач, я написал - Может Только Смеяться!
Все прыснули от смеха, и больше всех смеялся неунывающий Григорий.
- Вот уела, так уела, - взахлеб говорил и хохотал он.
Смех еще долго отзывался гулом и эхом в зале, то замокая на время, то врываясь раскатами в соседние комнаты. Но в 10 вечера гости засобирались домой, благодаря Александра за прием и заботу, приглашали к себе и весело, еще не остыв, разъехались.
* * *
Неделя пролетела быстро и незаметно. Николай переговорил со Светой, и она уже уволилась с работы, а Люба оказалась грамотным экономистом, знающим нюансы бухгалтерии, с удовольствием согласилась на предложение и тоже уволилась с работы.
Только беззлобно ворчали их мужья, Григорий и Станислав, радуясь в душе за жен и в шутку называя Михайлова султаном. Веря в семейный бизнес, возглавляемый Николаем, и очень уважая его, они успели подружиться, не смотря на непродолжительное знакомство. Все-таки родственные узы сближают быстрее и крепче обычных дружеских отношений.
Еще ни разу Николай, Вика и Алла не посетили своих родственников. Они нарочито обижались, понимая, что молодым хочется побыть одним, приглашали Аллу, но она, улыбаясь, ссылалась на занятость, что нужно сварить, убрать, помыть, подать молодым кофе в постель, смеялась при этом и всегда вежливо отказывалась. Еще никогда ее не видели такой цветущей и радостной, излучающей счастье и помолодевшей. Сестры с мужьями считали это интеграцией излечения дочери и ее замужества, радовались за Аллу - действительно отменный зять попался!
А Вика с Николаем упоительно предавались любви, наслаждались негаданным счастьем и никого не хотели видеть. Радовалась за них и Алла, иногда пряча вдруг погрустневшие глаза. Они выезжали на природу, в зимний лес, подышать свежим воздухом, поиграть в снежки и целовались, валяясь в снегу, и не было предела их гордости и радости друг за друга.
Но сладостные мгновения пролетают быстро, словно легкий ветерок, налетая, опыляет цветок и теряется дальше в луговых травах.
Пришло время работы, и они поехали осматривать взятое в аренду помещение. Оно находилось на первом этаже с отдельным входом и удобной подъездной площадкой. Внутри, вдоль входной двери, размещался коридор, куда выходили двери пяти кабинетов.
Николай Петрович, возглавляя свиту, молча и внимательно осматривал каждое помещение. Окончив осмотр, он оглядел свой персонал.
- Некрасиво начинать с замечаний, но думаю, вы меня поймете правильно, - он говорил вежливо и властно, чувствовалась военная жилка. - Вам, Алла Борисовна, вам, Светлана Ивановна и Любовь Ивановна, вам, Вика, с собой всегда необходимо иметь блокнот и ручку.
- Но, Коленька, - начала Вика.
Он ее сразу поправил:
- Николай Петрович.
- На работе он тебе не муж, а начальник, генеральный директор, привыкай, - тихо шепнула ей Алла Борисовна.
- Так как у вас некуда записать - запоминайте. Вам, Алла Борисовна, как моему заместителю по общим вопросам, необходимо следующее:
первое - привести в порядок коридор - окна, пол, стены. Покрасить, побелить, настелить линолеум;
второе - в первой комнате наглухо заделать дверь в коридор, прорубить две двери во вторую комнату. Мощное освещение - бестеневая лампа и никакой мебели;
третье - во втором кабинете сделать перегородку между дверьми первой комнаты и прорубить дверь в третий кабинет. В середине перегородки тоже должна быть дверь. Итого 5 дверей во второй комнате. Мебель - две кровати-каталки, две кушетки, два стула;
четвертое - в третьем кабинете прорубаете дверь в четвертый кабинет. Здесь будет приемная. Поставить соответствующую мебель, телефон, факс, компьютер, принтер;
пятое - в четвертом кабинете заделать дверь в коридор. Это мой кабинет. Соответствующая обстановка. Выход в приемную;
шестое - в пятом кабинете - кабинете главного бухгалтера - мебель, компьютер, принтер, сейф, а не ящик.
Пока работяги будут рубить и заделывать проемы - вы решаете проблемы с материалами в том порядке, в каком они понадобятся.
Вы, Светлана Ивановна, как мой заместитель по медицинским вопросам, возьмете в комитете цен и комитете здравоохранения расценки лечения всех амбулаторных болезней, организуйте расчеты лечения всех стационарных болезней, исходя из одного койко-дня и количества средних койко-дней на каждое заболевание. В бухгалтерии больниц и оргметодкабинетах такие данные имеются. Вам поможет Любовь Ивановна, ваша настойчивость и наши юристы. У нас должны быть законные цены лечения больных. Кроме того, поможете Алле Борисовне в выборе бестеневой лампы для первого кабинета и кровать-каталок. С Любовь Ивановной продумайте учет поступающих больных с основными моментами - диагноз, оплата.
Вам, Любовь Ивановна, необходимо закупить всю необходимую бухгалтерскую документацию, продумать компьютерный учет, исходя из основополагающих программ бухгалтерии.
Вы, Вика, согласуете с Аллой Борисовной необходимую аппаратуру с выходом на 5 телефонных аппаратов. Будете вначале помогать самому загруженному работнику. Вопросы?
Все молчали, переваривая сказанное Михайловым, и думали примерно одинаково - как он все помнил без записей. Но Михайлов словно прочитал их мысли.
- Меня не радует, что нет вопросов, - снова продолжил он, - это означает, что вы меня плохо поняли, но стесняться переспросить - хуже нет заниматься переделками. Я тоже не могу все держать в голове, например, забыл вам сказать, что мы принимаем первых 50 больных через 10 дней, поэтому мы должны все сделать за 9 дней, включая сегодняшний. Рабочие трудятся в три смены, беспрерывно, мы все успеем, - подбодрил он, - кому необходим транспорт - обращайтесь. Загрузить, принести материалы, мебель, оборудование и так далее - будет рабочая сила. Хочу попросить еще каждого - подбирайте больных. Вика станет вести предварительную запись по дням и часам. В начале больных будет мало, но позже станут записываться на год вперед.
Все, приступайте к работе и не забудьте - после работы все едут ко мне домой, гулянки не будет, но первый рабочий день рюмкой чая отметим.
Четыре дня пролетели в напряженном труде, постоянных заботах, времени и сил не жалели, работая и в выходные дни. Наступило 5 декабря, день рождения Вики. В этот день Николай Петрович разрешил ей не работать, но она отказалась - скучно одной дома и она почти весь день помогала матери. Закончив работу на час раньше, все поехали домой к Вике. Алла расставляла заказанные Николаем в фирме горячие и закусочные блюда, Света и Люба помогали ей.
Вика с Николаем зашли в кухню, на Вике - белоснежный узорчато-прозрачный бюстгальтер и такие же узенькие плавочки. Она покрутилась, демонстрируя мамин подарок, Света и Люба вздохнули, глядя на молодое и красивое тело, вспомнили о своей молодости и в душе признались, что так хороши не были никогда.
- Все, Вика, не разжигай меня раньше времени, - бросил Николай шутливо, целуя ее в шейку, - иди, переоденься.
Она ушла, но вскоре вернулась в облегающем бордовом платье с глубоким вырезом, подчеркивающим и без того налитый бюст. Выставив вперед бедро, на треть прикрытое платьем, и, слегка покачивая им, спросила кокетливо:
- Ну, как?
- Восхитительно! - сразу же откликнулась Алла, - но я бы тебя одну в нем никуда не отпускала. Слишком большой соблазн для чужих мужиков, - она погрозила ей пальчиком.
Ответить Вике не пришлось - раздался звонок, это пришли Григорий и Станислав, вручили имениннице духи и косметику, сказав при этом, что настоящая красота не нуждается в подчеркивании, она расцветает естественно и затмевает штукатуреных красавиц напрочь. С приходом мужчин женщины оживились, исчезла скованность перед Михайловым, как доктором и директором. Рассаживались за столом, предвкушая вкусный ужин и, конечно же, праздничный торт.
Наполнив бокалы, Николай встал:
- Завтра напряженный рабочий день и сегодня не будет пышных речей и громких тостов. Свою любовь Вике я выражу по-другому.
Светлана и Люба переглянулись, поняв его по-своему, добавили, перебивая и глядя на своих мужей:
- То же неплохо.
- И приятно…
- Я имел в виду, - продолжил неодобрительно Николай, - вот этот скромный подарок, он гармонирует с твоим платьем, любимая.
Николай вынул из футляра золотое колье с крупными рубинами и застегнул его на шее Вики. Камни, отражая свет, вспыхивали огоньками, вызывая у сестер Аллы онемение и добрую зависть. Подобные украшения Светлана и Люба видели только в кино на известных актрисах, читали в книжках, но наяву видели впервые. В ювелирных магазинах такие не продавались, по крайней мере, они не видели. Насмотревшись на колье, более всего их заинтересовала цена. Светлана решилась:
- Николай Петрович, извините, я понимаю, что не принято спрашивать цену, но подарок неординарный и очень уж хочется знать… Я и не видела в продаже таких.
Николай подумал, глядя на сияющую Вику, которой не терпелось кинуться к зеркалу, и решился ответить - все равно допекут вопросами через Аллу.
- Да, такие изделия привозят для конкретного клиента, и я заказывал заранее. Стоит оно больше этой квартиры. И здесь, видимо, есть необходимость пояснить. Я жил один, зарабатывал неплохо, государство меня поило, кормило, одевало и обувало, проезд бесплатный, курорты тоже. Куда мне девать деньги? Я переводил их в доллары, что бы потом, на пенсии, купить что-нибудь себе в "Березке" - магазины раньше были такие, валютные, где можно приобрести что-нибудь приличное. Никто же не предполагал, что валюту разрешат, коммунизм отменят, - он усмехнулся. - Менял я рупь на рупь, вернее рубль на доллар, да и потом, когда доллар расти стал - тоже в рублях деньги не держал. Вот и не пострадал от инфляции. А сейчас я бы хотел выпить за Вику, за мою дорогую и любимую Вику, любое украшение на шейке которой смотрится пустяковой безделушкой. За тебя, моя родная!
Компания дружно навалилась на еду, заодно переваривая сказанные слова о цене и безделушке. Алла гордилась Николаем и злилась на Свету - совсем не умеет себя вести в обществе, какое ее дело: сколько чего стоит? Заставила оправдываться Колю - эгоистка… Но и ей не терпелось разглядеть получше колье, подержать его в руках, порадоваться за дочь. Николай понимал все и вскоре предложил перекурить.
Женщины сразу же упорхнули к зеркалу, присутствие Николая их сдерживало, но сейчас они рассматривали подарок, примеряли, мечтая, на себе и восхищались щедростью мужа. В довершение ко всему, Алла решила их добить, доставая и показывая им свою особую гордость - парадный полковничий мундир Николая. Светлана и Люба ахнули…
- Вот это да-а-а! - восхищались они.
Алла поясняла:
- Вот эта медаль "За отвагу", два ордена "Красной звезды", их Николай получил в Афганистане, а вот это - орден "Мужества", в Чечне, это медали за песок, так он их в шутку называет, "За безупречную службу", всех трех степеней.
- Везет тебе, Алка, - позавидовала Люба, - какого зятя отхватила: боевой, с деньгами, врач и Вику безумно любит.
Она закрыла глаза, представив на минуту, что Николай в форме, с орденами и медалями, одевает ей на палец обручальное кольцо, а потом застегивает на шее бриллиантовое колье. Тяжело вздохнув, она открыла глаза.
- Тебе ли Любаша завидовать, сына твоего Николай вылечил, - вернул ее к действительности голос сестры.
- Что ты, Алла, я по-хорошему, за тебя радуюсь, - испугалась она, словно Алла могла прочитать ее сокровенные мысли, скрывающиеся от самой себя и вырвавшиеся в мозг в порыве подсознательного желания. Она покраснела и отвернулась, делая вид, что стряхивает с себя внезапно прилипшую соринку.
- Давайте дяде Грише и Славе покажем, - гордилась Вика, надевая китель на себя и поправляя награды.
- Наверное, не надо, доченька, не любят многие такие фокусы, - засомневалась Алла.
- Но почему? - ветрено спросила Вика, ища поддержки у сестер матери, но они молчали, не зная кого поддержать в такой простой и щекотливой ситуации.
- Неохотно они о войне говорят, - вздохнула Алла, - вот и наш Коля ни разу этой темы не коснулся.
Зашел Николай.
- Вот вы где, голубушки, спрятались.
Вика, застигнутая врасплох, смутилась, он понял и шуткой поддержал ее:
- Ничего, моя боевая подруга, одела - не смущайся, не чужое. Расправь плечи, грудь вперед, живот убрать, - смеялся Николай и, став серьезным, продолжил: - Не люблю вспоминать о войне…
- Прости, Коленька, не хотела огорчать тебя.
- Ничего, родная, нормально, сегодня твой праздник. Пойдемте к столу - мужички заждались.
Григорий, как всегда - душа компании, рассказывал смешные истории, анекдоты и шутки:
- Вика родилась в год собаки, стрелец, ее дерево - граб. Вот поэтому в семье Михайловых всегда будет любовь и верность. - Он дождался вопросов и пояснил: - Юная стрельчиха пронзила сердце Николая Петровича амурной стрелой и заГРАБастала его на веки вечные, восхищая всех собачьей верностью!
- В каждой шутке есть доля правды, а здесь все правда, - смеялся Николай, - кстати, наша свадьба намечена на 29 декабря, к 15 часам прошу всех к ЗАГСу. Мы посоветуемся и позже скажем, где отпразднуем это событие.
Основное было сказано и Алле захотелось остаться своей семьей, посидеть еще немного с Николаем и Викой за именинным столом.
- Не знаю почему, но бытует мнение, - начала она, - о злой и сварливой теще, - Алла приподняла руку, предупреждая возможные возражения, - поэтому позволю себе немного поворчать. Близкие родственники, думаю, поймут меня правильно и не обидятся. Дорогие гости! Не надоели ли вам хозяева, завтра трудный рабочий день…
Григорий поворчал безобидно, поддерживая шутливый намек, и первый стал собираться домой. За ним, так же в шутку ворча, потянулись остальные, наказывая в следующий раз праздновать дни рождения лучше всего в субботу.
Оставшись одни, Алла и Вика с Николаем вернулись к столу.
- Какая ты у меня умница, - он похвалил Аллу, - как ты все хорошо сделала - я уже стал задумываться, как их спровадить пораньше и остаться одним. Но программа нашего вечера еще не окончена, девочки. Мои дорогие, родные и самые любимые девочки! Наливай, Алла, еще по рюмочке, заседание продолжается, господа присяжные заседатели!
Николай хитро улыбался, глядя, как Алла наполняет рюмки, и чувствовал, что они ждут чего-то необычного, какого-то его поступка или предложения. Он не стал далее скрывать свои намерения и достал из кармана небольшой футлярчик-коробочку.
- У нас с Викой прошла помолвка и предстоит свадьба. И сегодня, здесь и сейчас, я хочу подарить тебе, Алла, кольцо с камешком.
Николай надел на палец кольцо с бриллиантом.
Вика с Аллой рассматривали подарок. Витиеватый золотой орнамент завершался крупным бриллиантом, Алла поворачивала палец, камень искрился, отражая свет, она прижималась благодарно к груди Николая и снова смотрела на кольцо.
- Сестры не видят - умрут от зависти, и так уехали в себя не пришедшие. Я полагаю, их не колье, а цена поразила больше всего, хотя ты и не сказал конкретно. А сколько, Коля, оно стоит?
- Это подарок, причем здесь деньги?
- Коленька, мы должны знать, деньги здесь действительно не причем, но знать мы должны, - настойчиво поддержала мать Вика.
Он обнял их обеих, прижал крепко к себе и уже более без раздумий ответил:
- Колье - 840 тысяч, кольцо - 195. Сами понимаете - всем знать не обязательно.
На следующий день на работе, когда Михайлов отошел в сторону по своим делам, сестры накинулись на Аллу, увидев кольцо на ее руке. Она краснела и отбивалась, шутя, от сестер, поясняла, что потребовала от Коленьки выкуп за дочь. Он, много лет прослуживший в Афганистане среди мусульман, где без выкупа не отдают дочку замуж, воспринял это серьезно и подарил кольцо. Алла старалась говорить очень серьезно, с трудом сдерживала себя, чтобы не рассмеяться, улыбаясь одними глазами, говорила, что ей, право, было так стыдно…
Сестры рассматривали кольцо, ахали от его красоты и величины камня, спрашивали - сколько же оно может стоить, хвалили щедрого Николая Петровича и говорили, что Петровым удивительно повезло и мало они еще ценят Михайлова - надо бы носить его на руках.
Люба считала Аллу вымогательницей, Света ехидничала, приговаривая, как она его называет - Ко-о-ленька, но обе радовались за сестру и Вику, которая с серьезным видом закрывала ладонью рот, дабы не испортить версию матери.
Алла, как могла, отбивалась от назойливых сестер, ставших в одночасье заботливыми и внимательными, ищущих ежедневного общения, чего прежде, при болезни Вики, не было, она не держала на них зла, но и близкими подругами не считала. Называла их в шутку язвами и получала отпор в виде длинного и убедительного, может быть, объяснения.
"Это мы-то язвы"?! - деланно возмущалась Света, рассказывая, что у нее на старой работе начмедша - вот кто язва натуральная… "Объясняю ей, что устроилась на хорошую работу и зарплата побольше, чем у нее, а она мне, представляешь, твердит с ухмылкой, что я передком зарабатываю. Прикинь, стерва, пока не объяснила ей, что Михайлов зять моей сестры - не поверила. Все равно, говорит, пусть не передком, но по блату. Вот где настоящая язва… кобра медицинская".
- Какая повестка собрания? - спросил неожиданно подошедший Михайлов, догадываясь, что обсуждают его подарок, - за работу, девочки, за работу, многое еще не сделано, - не сердясь, пожурил он.
Алле Борисовне, Светлане и Любовь Ивановнам, Вике - казалось, что дело двигается медленно, что не успевают они по времени, но подвести Николая Петровича не хотел никто и трудились усердно, удивляясь его спокойствию. А он знал, что работа идет по графику и не суетился.