- Считай, что уже уехал. Что за спешка, доктор?
- У тебя новый охранник? - спросил его Николай, опуская Сашин вопрос.
- А как ты узнал? - удивился Александр, - впрочем, с тобой я не удивляюсь, - он рассмеялся.
- Это не твой человек, не верь ему, - не стал объяснять подробности Николай, - до моего приезда ничего не делай и держи это в тайне. Будь осторожен, Саша!
Михайлов, нервничая, одевался - испорчен прекрасный семейный вечер, когда хочется побыть с любимыми, но долг человека звал его на помощь другу. Он решил не говорить Алле и Вике истинной причины отъезда, незачем вмешивать их в кровавые дрязги преступных группировок. Но насчет Саши у него своя и беспроигрышная политика, ситуация лишь ускорит ее исполнение и друг встанет на путь исправления.
- Саша попал в беду, - начал он объяснять, пряча от Вики и Аллы глаза, не умевшие лгать, - но он этого не знает. Вор заберется в его дом, а я подъеду, и мы его сцапаем. Я вернусь часа через три, вам лучше поспать, мои милые и любимые девочки. Все нормально и беспокоиться не надо, - успокаивал он их.
- Мы вряд ли заснем без тебя, дорогой, тем более в такой день, - расстроилась Вика, - хотелось бы побыть вместе…
Николай тяжело вздохнул, подошел и прижал их к себе.
- Ничего, мои милые, все нормально, я отлучусь ненадолго - это нельзя отложить на завтра, помогу Саше и вернусь.
Он поцеловал их крепко и вышел.
"Вольво" неслась на предельной скорости, но Николай все равно торопил:
- Быстрее, Миша, быстрее.
- Что случилось, доктор? - удивленно спрашивал Танцор - вроде бы никто не болел в их доме.
- Соскучился, - отшутился Михайлов.
Приученный больше делать и меньше спрашивать, Танцор не задавал новых вопросов, выжимая из машины все возможное для этой дороги. За три километра до дома Николай попросил остановиться, он вышел, осмотрелся и выдохнул облачко пара, которое к удивлению Танцора не рассеялось, а полетевши, зацепилось за ближайшую ветку и осталось висеть над лесной дорогой. Николай злорадно усмехнулся: "Приятной встречи, господа". Сев в машину, торопил снова:
- Быстрее, быстрее Миша.
Танцор не спрашивал, но удивлялся: то остановись, то быстрее и нажимал до упора на газ. Около дома Николай спросил:
- Нового охранника знаешь?
- Да, знаю, - кивнул в ответ Танцор.
- Возьмешь братков, обезоружите и свяжите его, приведете к нам с Александром. Имей в виду - он мастер рукопашного боя, ваша сила: внезапность.
Танцор на мгновение задумался и, словно приняв решение, ответил:
- Извините доктор, такую команду может отдать только Граф.
- Александр? - переспросил Николай.
- Да.
- Считай, что эту команду он отдал тебе лично, так и объясни ребятам.
Михайлов оставил "облачко" у ворот и вошел в дом. Поздоровавшись за руку с Александром, прошел в малую гостиную и, сев поудобней в кресло, начал без предисловий.
- Времени у нас в обрез, Саша, поэтому поверь мне, как поверил с матерью. Вопросы - потом. Твой новый охранник - это племянник Вано, приехал недавно из Грузии и вы его не знаете, тебе его специально подсунули, что бы иметь своего человека в твоем доме. Бром решил покончить с тобой, большую силу ты набрал, Саша, тем более сейчас удобный случай - все сделают Вано и Олег, ждущие мести.
- Значит, решился Бром, - тихо и с сожалением произнес Александр, - я знал, догадывался, что он решится, не даст набрать полную силу, за ним такое уже водилось. Не знал - когда. Удобный случай…
- Ты знаешь свои порядки. Я унизил двух авторитетов, ты не вмешался.
- Я не мог, доктор.
Александр встал и заходил по гостиной. Николай видел, как он нервничает, но не потому, что не вмешался тогда, он ненавидел Брома и сейчас, видимо, сожалел об одном - об открытой войне. Много она унесет жизней и не окреп он еще в достаточной степени, хоть и оперился среди группировок города. Еще бы немного времени…
- Я знаю, Саша, но разговоры в сторону - сюда сейчас нагрянут боевики Вано и Олега. Припрутся с одной целью - убивать.
- Спасибо, доктор, скоро мои люди будут здесь, а пока будем держаться, легко им нас не взять.
Александр опять заходил по комнате, прикидывая в уме, как выстроить рациональнее оборону, продержаться до подхода основных сил и ударить всей мощью по осаждающему коттедж врагу. Но и здесь Михайлов расстроил начавший созревать план.
- Нет, Саша, нельзя звать твоих людей на подмогу - они попадут в засаду, Бром на это и рассчитывает. Ты должен довериться мне, Александр, я решу эту проблему быстро и бескровно.
Саша присел на краюшек кресла и внимательно вгляделся в Николая, словно давая понять, что он верит и готов исполнять план Михайлова.
- Я не могу отдавать здесь приказы, Саша, поэтому слушай внимательно и запоминай, командовать станешь сам. Сейчас сюда приведут связанного охранника, это я попросил от твоего имени Танцора, разбираться с ним некогда, пусть сидит или валяется, слушает: потом расколется сразу.
Николай подробно проинструктировал Графа, объясняя все нюансы контроперации, где, когда и какие команды отдавать. Он закурил и внимательно наблюдал за реакцией Александра, не сомневаясь в правильной оценке сказанного.
- Я верю тебе, доктор, - немного подумав, ответил Александр, - но как ты все узнал?
- О-о, - усмехнулся Николай, - маленькие способности…
- Конечно маленькие, - Саша натянуто засмеялся, - я сразу понял, что с тобой лучше дружить, а Бром - дурак, если не разглядел этого.
Николай почувствовал, что Александр не боится его, уважает, ценит, но не боится. Он не примеряет на себе оторванные языки и яйца и не заискивает от мощи друга, этим он и нравился Николаю.
- Ты понял, потому что умный, а сильный и с головой - для Брома: перебор. Все равно, рано или поздно, ты бы столкнулся с ним.
Танцор с братками втащили охранника, тот матерился и кричал о беспределе. О беспределе, который бы действительно устроили здесь головорезы его дяди, не вмешайся во время Михайлов.
- Заткнись, - презрительно бросил Граф.
Танцор сунул ему под дых, охранник, загибаясь и хватая ртом воздух, повалился на пол, получая вдогонку порцию пинков.
- Хватит, - остановил их Граф, - некогда. Возьмите все наручники и веревки, все, чем можно связывать людей - ремни, скотч и так далее. Через пять минут жду вас всех здесь, охрану с ворот то же сюда.
Приказы исполнялись без вопросов, и вскоре Александр оглядывал свою маленькую, но боеспособную армию. Бойцы не знали ничего, но чувствовали приближение опасности и волновались, неизвестность катализирует ощущения и в гостиной царила напряженность, ощущаемая кожей каждого.
- Оружие оставьте здесь, оно не понадобится, - инструктировал Граф, - возьмите веревки и ножи - для резки средств связывания. Некоторые суки, - Александр подошел к главному, - решили напасть и убить нас всех, даже девочек в доме. Эта гнида, - он легонько пнул валявшегося охранника, - помогала бы им изнутри. Но Бог, - усмехнулся Александр, - не оставил нас - удалось узнать планы врагов, которые сейчас уже мчатся сюда во всю прыть. Убивать и крошить нас, насиловать наших девочек и опять убивать.
Граф видел, как сжимаются кулаки его бойцов, неопределенность исчезала, а с нею и страх неизвестности постепенно испарялся с каждым сказанным словом, уступая место решимости и отваге.
- Мне удалось организовать, - продолжил Александр, - что бы в пищу врагов подсыпали снотворного, эти сратые удальцы уснут, едва появившись у ворот моего дома, времени на дорогу как раз хватит, что бы лекарство сработало на наше благо. Вас семеро и вам предстоит тяжелая работа, докажите мне свою преданность.
- Командуй, Граф.
- Говори, что делать, - посыпались ответы.
- У ворот и по периметру вдоль забора вы соберете, свяжите и принесете сюда 34 сучонка, - Граф сжал кулаки, - кто-нибудь может заснуть в стороне, пока рассредоточиваться станут, поэтому напоминаю еще раз - их должно быть 34. Машины загоните во двор, - он посмотрел на часы, - все, ступайте, они уже здесь.
Братки испарились, матерясь и обещая отыграться. Михайлову подумалось: "Коротка жизнь мафиозная и порой не узнаешь, откуда прилетит пилюля". Он наблюдал за Александром, который нервничал, особо не скрывая своего состояния - то вставал и ходил по гостиной, то садился и опять вставал. Его решительное лицо иногда подергивалось, словно он говорил сам с собой.
- Успокойся, Саша, давай пива выпьем, - предложил Михайлов.
Принесли пиво, налили, но Александр не притронулся к нему, пока не втащили первого связанного бандита. Он залпом выпил всю кружку, вздохнул.
- Ты знаешь, доктор, я верил тебе, но все равно сейчас стало легче, - Александр даже смог выдавить из себя улыбку.
Николай улыбался в ответ, потягивая пиво, и отмалчивался, не сомневаясь в успехе и благодаря Всевышнего за посланные способности.
- Вначале трудно представить, - продолжал Граф, - что приехавшие мерзавцы уснут, едва выйдя из своих машин, что ты обладаешь такой силой, способной усыплять людей на расстоянии, - он с гневом поглядывал на вырастающую кучу тел и, поворачиваясь к Михайлову, уже свободнее улыбался. - Но мне легче - я уже знаю кое-что о твоих удивительных способностях.
Количество боевиков вырастало, их укладывали в гостиной поленницей или штабелями, принесли последнего. Оружие складировалось в другой комнате. Братки Графа, вытирая струившийся от напряжения пот, не стесняясь, восхищались своим командиром:
- Здорово!
- Отвоевались, сучары…
- Тихо, без шума разделались.
- Я всегда говорил, что Граф голова!
- Он и не то может!
И только Танцор молчал с радостным выражением на лице и поглядывал в сторону Николая. Он догадывался - чьих это рук дело. Александр раскусил его сразу и посмотрел на Николая, тот покачал отрицательно головой.
- Пусть отдохнут, пиво выпьют, - попросил за бойцов Михайлов.
Граф пригласил всех к столу. Довольные собой телохранители подходили, наливали пиво, рассаживаясь поудобнее, кто где мог, поглядывая с интересом на проделанную работу. Холодное пиво прокатывалось живительной влагой по разгоряченным внутренностям, доставляя особое удовольствие на фоне свершенного труда. Такого им еще ни приходилось не только видеть, но и слышать, в их глазах Граф выглядел сейчас самым талантливым лидером, который сумел бескровно расправиться с конкурирующими группировками, а главное сохранить их собственные жизни. Такому можно служить только преданно и слепо, как собака служит своему хозяину. Некоторые даже где-то в душе пожалели связанных - не того хозяина выбрали, думать башкой надо, теперь расплачиваться придется. Без этого нельзя в их деле.
Граф обходил штабель тел, вглядываясь в лица, охрана пояснила еще раз, что все здесь и можно не беспокоиться, но он размышлял о другом:
- Мерзавцы, думали, что когда будут меня кончать - я успею связаться со своими в городе. Они полетят сюда и нарвутся на засаду, их бы покрошили, как котят, - Александр скрипнул в ярости зубами, - сейчас поедете на третий километр, там засада на повороте, но они тоже все спят. Разберете завал и привезете всех сюда. Должно быть 19.
Уходя, двое бросили:
- Слава Богу, меньше.
- Ну, Граф, голова-а!
Александр окончательно успокоился и пил пиво, подойдя еще раз к штабелю.
- Многих и не знаю даже, - он для острастки пнул легко нижнего, - разберемся…
Настала пора рассказать следующую часть задуманного плана и Николай рукой пригласил Александра сесть ближе.
- Когда привезут последних, пятеро твоих останутся здесь, пусть охраняют, применяют оружие, если потребуется в случае нападения. Строго накажи - ближе пяти метров пусть не подходят, вдруг кто-то проснется и развяжется, что вряд ли возможно, но береженого Бог бережет. Я с Танцором и ты со своим водилой поедем, погостим у Брома, поговорим заодно по душам, нельзя и непростительно откладывать на завтра. Не засвеченные автоматы с глушителями у тебя есть? Нет, лучше возьмем их оружие.
Николай пояснил все подробности, Александр кивнул и с восхищением произнес:
- Да-а, не голова, а Генеральный штаб. Действительно оставлять на завтра нельзя, очухаются, пиши - все пропало. Как я буду рассчитываться с тобой, благодарить за бесценное содействие?
- Об этом после поговорим, у меня свои планы на тебя имеются, - Николай неожиданно засмеялся, - думаю, тебе понравятся, а сейчас еще дело не сделано.
Тела новых боевиков заносили и складывали поверх старых, Михайлов выразил опасения, что нижние могут задохнуться, но Граф ответил резко и жестко, что не звал их сюда и удобств создавать не станет. Он отдал необходимые распоряжения, и они вчетвером уехали на машинах спящих бандитов.
Автомобили уже поджидали, и охрана Брома впустила их во двор сразу, не видя за тонированными стеклами пассажиров. Вся охрана столпилась и с нетерпением ждала появления дружков и подробностей расправы над "графьями". Танцор и Раков, водитель Александра по кличке Рак, выскочив из машин, в упор расстреливали, обильно поливая свинцом растерявшуюся от неожиданности, охрану Брома. Словно тихие щелчки осами вылетали из автоматов пули, впиваясь в тела охранников, догоняя убегавших и жаля насмерть. Бандиты валились замертво, застывая в неестественных позах, изредка успевая вскрикнуть, взмахнуть руками или прошептать последние слова.
Тихо перебив охрану внутри дома, они вошли в кабинет Брома, который уже с нетерпением ждал новостей. Рядом находились известные авторитеты. Танцор и Рак сразу же пустили по пуле в голову Вано и Олегу, те упали, задергавшись в агонии, и застыли с открытыми глазами. Смерть настигла их быстро, оставляя свой запах в комнате, забираясь внутрь и леденя душу. Остальные сидели, не двигаясь, скованные страхом, даже не помышляя об оружии, которое могли достать и привести в действие. Ужас сковал их мышцы, парализовал волю, второй раз они видели доктора и второй раз у них "опускалась матка".
Рак и Танцор быстро собрали оружие у трясущихся от страха авторитетов, поглядывающих на валявшиеся трупы. Страх сковывал их все больше и больше, заползая в каждую клеточку и превращая тела в аморфную массу, готовую ползать и унижаться, но что бы потом, в удобном случае, отыграться с лихвой. Наглые, циничные и жестокие, когда превосходство было на их стороне, в противоположной ситуации они раскисали, становились жалкими, трусливыми и покорными, готовыми просить о пощаде сквозь размазанные по щекам слезы. Таково большинство бандитов, причиняющих боль, но не способных самим переносить ее.
Бром побелел, как мел, и сидел с трясущимися от страха руками, не пытаясь спрятать их, и бурчал себе что-то под нос, видимо вернулась к нему старая привычка в искаженном варианте испуга.
- Что, гад, доигрался, - Александр подошел и резко ударил Брома в челюсть, кроша протезы и естественные гнилые зубы. - Я тебе всегда говорил, сучара, что самое главное - это своевременная информация.
В голове каждого авторитета, не смотря на страх, прочно осела мысль: "Кто-то сдал". Этого и добивался Александр, пусть потом боятся друг друга, не доверяют и выясняют отношения. Вместе им уже не быть, не сговориться.
- Всех людей этих мерзавцев, - Граф указал на убитых, - я положил: кто-то уже кипятится в аду, а кто-то еще стоит на пути туда, мечтая побыстрее уйти из жизни.
Авторитеты прикинули ситуацию на себя, они бы не оставили никого в живых, особенно Михаил, любитель жестоких расправ и изощренных пыток, руки которого обагрены кровью по локоть. Он побеждал наглостью и жестокостью, числом, а не уменьем, действуя с кровавой шаблонностью. Через него проходили почти все заказные убийства в городе, милиция знала о нем, но ничего не могла предъявить реального - свидетелей не оставляли живыми.
Сейчас, не сомневаясь в словах Графа, они пытались предугадать свою участь, тряслись от страха, особенно Бром, который понял, что может рассчитывать лишь на скорую смерть.
- Как ты хотел со мной разделаться, паскуда? - спросил Брома Николай и, не дожидаясь ответа, приказал: - Отстрелите пока ему руку, ребята.
Рак вскинул автомат.
- Нет, не здесь, зачем кресло портить, - остановил он Рака, - пусть пачкает своей черной кровью пол.
Танцор схватил Брома за шиворот, выкидывая из кресла, и гримаса брезгливости перекосила его рот.
- Он все равно его спортил - обоссался, собака.
Рак снова вскинул автомат и опять Николай остановил его.
- Хочешь жить? - презрительно спросил он.
- Да, да, да, - заскулил Бром от появившейся внезапно надежды, - жить, хочу жить.
- Тогда доставай большой конверт, бумагу и ручку, пиши: уважаемый господин Дробинский, мои подручные авторитеты - Вано и Олег - три месяца назад изнасиловали вашу дочь. Сами они уже не могут просить у вас и вашей дочери прощения, извиняюсь за них я - их "крестный отец" и посылаю вам их отрезанные члены. Подпишись. Подписал? Тогда бери нож, отрезай и упаковывай в конверт.
Александр, с презрением глядя, как Бром ловко управляется с поручением, тихонько спросил Николая о Дробинском и, получив ответ, сплюнул в сторону Брома. Бром знал, поэтому не спрашивал, когда писал письмо, это он посоветовал запугать убитого горем отца еще и изнасилованием младшей дочери и тот не заявил в милицию.
Бром заклеил окровавленный конверт и с надеждой посмотрел на Михайлова.
- Помнишь Левитского Сергея? - спросил Николай.
Бром снова затрясся от страха.
- Я вижу, помнишь, паскуда. Это ты, вымогая у него деньги, приказал привязать к его яйцам кирпич. Потом два, три, четыре, но у него не было необходимой суммы, и ты дернул, отрывая ему мошонку. Помнишь, гнида, как ты наслаждался тогда своим могуществом? А когда он заявил в милицию - у тебя нашлось железное алиби, тебя, якобы, видели человек 10 в совершенно другом месте. Бери ручку, пиши: уважаемый господин Левитский, лично приношу свои извинения за оторванные мною ваши яйца, за подстроенное алиби. Словами не искупить вины, поэтому посылаю вам свои… Поставь многоточие и подпишись. Так, теперь бери нож и режь.
- Нет, не-е-е-е-т, - дико завизжал Бром и осел в уже загаженное кресло.
Михайлов подошел ближе.
- Сволочь, сам сдох, собака, - презрительно бросил он. - Но последнюю волю умершего необходимо исполнить, видит Бог - он раскаялся и хотел отправить потерпевшему свои собственные яйца. Михаил, - Николай посмотрел на него.
- Нет, я не могу, я не умею, я…
Он озирался по сторонам, словно ища кого-то, кто бы сделал за него эту работу.
- Мишенька, - ласково обратился к нему Александр, от такого обращения у того забегали мурашки по коже, - ты же знаешь, что мы два раза не предлагаем…
Михаил, наконец, осознал, что если не исполнит - его убьют. Он взял ножик и выполнил поручение, положил все в конверт, вытер руки о рубашку Брома и вернулся на место.
Александр ногой оттолкнул кресло с Бромом в сторону, взял другое и сел во главе стола, грозно глянув на притихших авторитетов. Ему еще не приходилось решать судьбу людей таким образом, когда рядом находились не остывшие тела трех их бывших соратников.
- Как быть с вами? - вместо решения спросил он.
- Мы с тобой, Граф, с тобой, верой и правдой служить будем, - хором запричитали, замолили они. - Это все они придумали, Вано с Олегом, мы ни причем, верно тебе служить станем, верь нам.