Возражать Степанов не хотел, проводив директора, поднялся к себе и по-хозяйски оглядел кабинет. Большой директорский стол, отдельно стоявший стол для проведения совещаний, слева стенка, сделанная на заказ, справа три больших окна, выходящих во двор здания. Слева за спиной незаметная дверь в комнату отдыха, там - мягкий кожаный уголок, холодильник, телевизор, санузел и душевая. "Весьма неплохо", - тихонько произнес Степанов. Ему захотелось ополоснуться, но он вернулся на рабочее место вникать в будни управления.
За полчаса до 17 часов он подъехал к гостинице, забрал директора и они тронулись.
- К Михайлову, - коротко бросил Степанов.
Соломин обратил внимание, что водитель не переспросил, куда ехать, словно эта фамилия была одна в городе.
- А что, он действительно такой известный, ты даже не уточнил к какому Михайлову ехать? - спросил Соломин водителя.
- Еще бы, - словно удивился водитель, - клинику, остановку, площадь народ уже давно его именем зовет. Мэр непонятно почему артачится - давно пора переименовать все, наверное, к выборам козырную карту приберегает. А для народа это уже давно, как Москва, Кремль, так и Н-ск, Михайлов. Магазины, школы, парикмахерские, аптеки, - продолжал водитель, - любые точки или объекты, самые близкие к клинике, называют михайловскими. Например, стоит ряд павильонов, самый близкий - михайловский, где пиво брал - в михайловском.
"Интересно, - подумал Соломин, - ишь ты с чем сравнил - Москва, Кремль! - он улыбнулся. - А с какой гордостью говорил об этом… Уважают земляки Михайлова", - он вспомнил парижскую запись. - С виду обычный мужик, ничего особенного… Зауважаешь, если он здесь многих людей с того света вытащил, а сколько у этих больных друзей и знакомых. Интересно сколько"?
Соломин занялся подсчетами, по его данным выходило не менее 14000 тяжелейших больных без родственников, друзей и знакомых. "А его лекарства скольких спасли, - продолжал рассуждать Соломин, - эту тьму разве подсчитаешь. Да, сильная у него позиция", - почему-то подумалось ему.
Генералы зашли в клинику, Михайлов встретил их в холле.
- Вот мы и встретились, Игорь Вениаминович, - улыбался Михайлов, пожимая им руки, - пойдемте ко мне домой.
Михайлов провел их к себе в кабинет и Соломин подумал, что кабинет он называет домом, многие ученые "страдают" небольшими странностями. Но Михайлов заговорил о другом:
- Из этого кабинета в мой домашний кабинет ведет подземный ход. Вы как предпочитаете, Игорь Вениаминович, чтобы я кнопку нажал или сказал Сим Сим - откройся? - засмеялся Михайлов.
- Лучше Сим Сим, - с улыбкой ответил Соломин.
- Сим Сим - откройся.
Стена отодвинулась, и Михайлов пригласил их внутрь подземного тоннеля.
- Конечно, Сим Сим здесь не причем, - уже серьезно заговорил Михайлов, - это все Маша, Борис Алексеевич наверняка рассказывал вам о ней. Она узнает мой голос, отличит его от магнитофонной записи, если возникнет необходимость, она и открывает двери, соблюдает правила прохождения через него. Про этот тоннель знают только члены моей семьи, но они не имеют доступа на проведение посторонних по тоннелю, Маша также узнает и их голос. Вы первые, кто узнал об этом скрытом тоннеле, строители, которые его строили, о нем просто забыли. Я и вас попрошу никому не рассказывать. Весьма удобно, не надо ходить по улице, здесь всегда постоянная температура +20 градусов, не страшны ни дождь, ни снег.
Соломин шел по сказочному тоннелю шириной и высотой два метра, длиной, примерно, метров 300 и иногда озирался.
- Еще чудеса будут, Николай Петрович? - спросил он.
- А это как вы захотите, Игорь Вениаминович, - он кивнул, - прошу одного - не пугаться. Ничего с вами не случится. Например, вы захватили меня, я ваш заложник и вы со мной решили проникнуть в дом. Маша может поступить следующим образом…
Внезапно Соломин и Степанов уткнулись в стену - спереди и сзади с потолка бесшумно и резко опустились тяжелые металлические листы. Они оказались в замкнутом пространстве, из которого нет выхода. Страх охватил их, пронзая каждую клеточку тела, сердце застучало и холодный, липкий, противный пот испариной появился на теле. Листы быстро поднялись вверх, и Михайлов увидел побледневшие лица.
- Прошу прощения, господа, чудес больше не будет, хотя они возможны технически.
Соломин и Степанов представили, что могло быть с ними в этой темной стальной клетке и еще раз внутренне содрогнулись, Каждый подумал, что в следующий раз пойдет по улице.
У себя в кабинете Михайлов предложил им напитки:
- Что желаете - минералку, соки, пиво, водку, коньяк?
Соломин выбрал ананасовый сок, Степанов, не решаясь на пиво в присутствии директора, тоже попросил сок, а Михайлов налил себе пивка.
- Да-а, напугали вы меня, Николай Петрович, только сейчас в себя пришел, после сока. Это же надо - ни с того ни с сего, клетка. И следов не осталось: куда она делась. Мне передали ваши предложения, - перешел Соломин к делу, - в области есть два объекта, секретность и охрана которых имеют первостепенное значение. Сегодня я назначил Степанова начальником местного управления, он и будет заниматься этими вопросами. С вами, разумеется. Объекты расположены: один в 30-ти километрах от города, другой в двухстах с небольшим.
Соломин достал карту и расстелил ее на столе.
- Вот здесь находятся, - он ткнул карандашом, - ядерные боеголовки стратегического назначения, а вот здесь, поближе - биолаборатория. Сами понимаете, Николай Петрович, это объекты особой государственной важности. Необходимо организовать их достойную маскировку и охрану. Хотелось бы услышать ваши наброски в этом отношении.
Соломин впился глазами в Михайлова, а тот наоборот, сидел в кресле, расслабившись и потягивая пиво.
- Наброски есть, Игорь Вениаминович, но мне необходима более полная информация - площадь, ландшафт и многое другое. С кем я могу переговорить, кто бывал на этих объектах?
- В Н-ск прилетел полковник Ремезов, - ответил Соломин, - он сейчас в гостинице, я позвоню ему, он подъедет. Правда, не хотелось бы его с вами знакомить, лишние люди ни к чему. Может, вы набросаете необходимые вопросы, а он даст письменный исчерпывающий ответ?
- В этом нет необходимости, с ним Маша переговорит, и я узнаю все, что мне нужно. Машенька, переговори с Ремезовым по громкой, как страждущая женщина.
В кабинете раздались телефонные гудки.
- Ремезов.
- О-о! Какой у вас приятный баритон, - раздался голос Маши, - всю жизнь мечтаю о таком мужчине.
- Кто это?
- Дорогой, как вы недогадливы, я думаю о приятной встрече, у вас такой страстный голос, от которого я почти уже задыхаюсь.
- Кто вы?
- Милый, разве ты не узнал, я женщина…
- Да пошла ты…
Раздались короткие гудки. Соломин и Михайлов, а следом и Степанов откровенно захохотали. Маша подлила еще масла в огонь:
- Фу, какой невежливый мужчина, - им даже показалось, что компьютер сморщился, и они продолжали покатываться со смеху.
- Ну, Николай Петрович, у тебя точно помрешь, если не от смеха, то от страха, - продолжал еще посмеиваться Соломин, - выяснили необходимое?
- Да, в полном объеме. По объекту "А", так назовем ракеты, я предлагаю следующее. Вы даете мне полный и подробный план демонтажа объекта в последовательности - что за чем происходит. Например, сначала вывозятся боеголовки, потом демонтируются шахты и т. д… Вы лучше знаете процесс и его последовательность.
- Но мы не собираемся его демонтировать, - возразил Соломин.
- В том то и дело, Игорь Вениаминович, объект и не будет демонтироваться. Я устанавливаю на нем свою систему охраны - посторонним проникнуть невозможно. Остаются фотографии со спутника. Установленная еще одна система позволит спутнику фотографировать несуществующий демонтаж ракетных установок в строго определенной последовательности. Американцы или еще кто, будут в полной мере уверены, что объект или уничтожают, или переносят в другое место. А в другом, указанном вами месте, спутник станет фотографировать монтаж несуществующей ракетной базы. Считаю важной такую дезинформацию для обороноспособности страны. Что-то наподобие ракетной голограммы будет висеть над девственной тайгой, вводя в заблуждение потенциального противника.
И еще, - Михайлов на минутку задумался, - вы слышали о хамелеонах, камбалах, которые меняют свой цвет, подстраиваясь под ландшафт, Их практически незаметно, они сливаются с местностью. Подобное можно сделать и для военной техники. Например, к машине, танку, самолету крепится небольшой приборчик - и техника исчезает, становится невидимой для приборов обнаружения. Самолет невозможно засечь радарами, машину сфотографировать из космоса и тому подобное. Вот, наверное, пока все, что я могу предложить для обороноспособности страны.
- Совсем немного, - иронизировал Соломин, удивляясь и не до конца веря.
Михайлов понимал, что генералы не осознают все сказанное им в полном объеме, как не осознал бы первобытный человек появление двигателя внутреннего сгорания. Он решил доканать их.
Три бутылки оторвались от стола, откупорились и приникли к кружкам, наполняя их пивом, облетели вокруг стола и вернулись на место. Михайлов наблюдал за реакцией обалдевших мужчин, потом тихонько засмеялся и пояснил:
- Ничего страшного не произошло, господа, недавно показывали по телевизору конкурс экстрасенсов, если так можно выразиться, двигающих, гнущих предметы силой своей внутренней энергии. Вы видите, что я делаю это лучше. Все научно объяснимо и вообще я сын Герберта Уэлса, писателя - фантаста. Он же писал в свое время о полетах на Луну, никто не верил. Но сейчас это факт.
- Герберт Уэлс, - тихонько прошептал Соломин и расхохотался с нарастающей силой, - действительно фантастика наяву. Если вы, Николай Петрович, сможете все сказанное воплотить в действительность - это будет потрясающий скачок научной мощи России. Сколько времени потребуется для конкретной реализации ваших планов?
- Наших планов, Игорь Вениаминович, наших, - повторил Михайлов, - я все сделаю за месяц, но есть одно маленькое условие. Не помню, но кто-то сказал, что каждый труд должен быть оплачен, - он хитровато улыбнулся.
Соломин отнесся к этому весьма серьезно.
- Да, Николай Петрович, говорите. Я, естественно, не решаю этот вопрос, но считаю, что правительство и Президент в разумных пределах выделят необходимую сумму.
- Охранный компьютер, - стал объяснять Михайлов, - с учетом затрат на детали и комплектующие, сборку, настройку и т. д., я оцениваю в 400 тысяч долларов США. Прибор, меняющий ландшафт объекта в последовательно временном режиме, давайте назовем его большим фильмоскопом, я оцениваю в 100 тысяч долларов, маленький фильмоскоп для машин, танков или самолетов - в 40 тысяч долларов. Гарантия работы аппаратуры не менее 30 лет. Итого получается следующее: два компьютера, два больших фильмоскопа для объекта и ложного объекта и пока пять маленьких фильмоскопов. Всего 1 миллион 200 тысяч долларов. Сумма для оборонки, думаю, небольшая.
Соломин задумался, Михайлов понимал, что он не решает этот вопрос, но ответ ждал.
- А нельзя продать нам схемы, чертежи этих приборов? - спросил Соломин.
Михайлов усмехнулся.
- Я предоставлю их вам бесплатно, Игорь Вениаминович. Пусть ученые поломают мозги. Прошу прощения, что постоянно ссылаюсь на историю, но возникнет банальная ситуация - чертежи самолета в каменном веке. Вы считаете возможным построить самолет в каменном веке? Не поймут ученые ничего в чертежах и схемах, как первоклассник не разберется в формулах высшей математики.
Михайлов попросил принести чертежи и схемы. Зеленский принес их через минуту.
- Вот, посмотрите, Игорь Вениаминович, это не диоды и триоды - совсем непонятные значки. Это я назвал бионом, это сил, это роле, это вист, это фрон и т. д. и т. п. Принципиально новые электронные приборчики, нет у наших ученых базы знаний для их понимания, невозможно перескочить на качественно новый уровень знаний без планомерного перехода, а для обучения потребуется очень много времени. Еще в Париже я говорил о новом поколении, оно будет знать всю эту систему и более того. Потребуется каких-то 5 - 7 лет, не больше, можно и потерпеть.
Михайлов чувствовал, что Соломин не совсем понимает сказанное им, отсюда возникает определенное недоверие и сомнение. Его лицо походило на школьника младших классов, попавшего на лекцию в ВУЗ.
- Николай Петрович, а откуда у вас такие знания, - поинтересовался Соломин, - вы же тоже не изучали таких наук и предметов?
Михайлова все это уже начинало раздражать, но он понимал, что объяснить придется - незнание и непонимание может толкнуть на неоправданные действия, из благостных побуждений можно совершить большую ошибку. "Хорошо, что меня еще в психушку не упекли", - почему-то подумалось ему.
- Игорь Вениаминович, попытаюсь все объяснить еще раз. В настоящее время есть люди, которые обладают определенными способностями, и вы это прекрасно знаете. Кто-то двигает предметы, не касаясь их руками, кто-то предсказывает будущее, кто-то диагностирует и излечивает болезни без медикаментов. Ванга, Глоба, Кашпировскийй и многие, многие другие… Я пошел чуточку другим путем - весь свой дар я направил опять же на себя, стал усовершенствовать его, развивать свои способности. Мне удалось проникнуть в святая святых, головной мозг, задействовать "спящие", неактивные клетки мозга. Постараюсь объяснить популярно. Клетки у каждого есть, но "дорог" к ним нет, а надо, чтобы они были, чтобы могли выходить и развиваться способности к науке, искусству… Физики называют это прожиганием связей, что-то вроде этого. В результате я получил более работоспособный, активный и эффективный умственный инструмент, который перенес меня на качественно новую ступень мышления. Поэтому и удалось создать то, о чем мы с вами ведем речь.
Вы знаете, что у меня двое детей, сын и дочь, им год и два месяца, в настоящее время их уровень знаний - выпускника начальной школы. Через несколько месяцев, к двум годам, они освоят программу 9-ти классов, к 5-ти годам закончат ВУЗы, пройдет совсем немного времени, когда они станут смотреть на наших академиков, как на тупорылых бездарей, прошу прощение за не совсем корректное сравнение. Наступает эра новых поколений, господа, в их геномы уже заложены необычные, повышенные умственные способности, нейтрализованы геномы агрессии и зла в широком смысле слова. Их поколение не станет стремиться к войнам, и атом будет работать только на мирной стезе, как и другие биологические и химические открытия современности.
Михайлов откинулся в кресле и закурил, наблюдая за генералами, которые старались переварить сказанное им и выглядели студентами на интересной лекции.
- Кое-что мне можно было бы опубликовать и сейчас, - продолжил Михайлов, - но мир еще полон злобы и агрессивности, ценные и необходимые обществу открытия засекретят, поставят на военные рельсы. Кому от этого польза? История доказала, что самое мощное ядерное оружие уже было использовано в военных целях, в целях политического устрашения. Хиросима и Нагасаки - вот факты скачка научной мысли, открытия атома. И я не могу подвергать человечество опасности самоуничтожения, ставки слишком высоки, чтобы играть в гиперпрогресс науки.
Михайлов замолчал, молчали и Соломин со Степановым, словно им казалось, что пересказ фантастического фильма еще не закончен. Через несколько минут Соломин спросил:
- Вы собираетесь в Нью-Йорк, Николай Петрович, не опасной ли станет ваша поездка? Американцы могут заставить вас заниматься наукой в необходимом им объеме и ракурсе.
Михайлов понимал, что беспокоится Соломин не зря, и они действительно станут стремиться к этому любыми силами и средствами, используя при этом и крайние меры. Но его сила и заключалась в том, что он мог предвидеть их шаги наперед, поэтому был непобедим и спокоен. Михайлов посмотрел прямо в лицо Соломину, оно казалось осунувшимся от тяжести предстоящих решений.
- Не беспокойтесь, Игорь Вениаминович, мы предпримем все необходимые средства защиты и без полной, абсолютной уверенности в своей безопасности - никто туда не поедет. Однако, американцы знают, что я врач и не знают о моих познаниях в точных науках. Отсюда можно предположить, что их интересуют мои медико-биологические познания и нам очень важно знать, какие конкретно задачи их интересуют, какие виды биооружия они разрабатывают. Главное - свести на нет их разработки: или пустить по ложному пути, или изобрести контроружие. Может какие-то антидоты, сыворотки или что-то еще. Но и это должно быть в полном, строжайшем секрете, пусть работают себе на здоровье и не знают, что изобретенное ими - пыль.
- Да-а, богат русский язык, - в задумчивости протянул Соломин, как, впрочем, и Россия умами. Хорошо, Николай Петрович, я свяжусь с вами позже, как только решение будет принято.
Он встал, давая понять, что разговор окончен, но внезапно спросил:
- Чуть не забыл, вы звонили Стоуну?
- Да, звонил, ничего не обещал, но дал понять, что приеду с семьей через месяц. У меня на месяц вперед больные расписаны по дням и часам. И не нужно беспокоиться, с нами там ничего не случится, а польза будет огромной.
- Что ж, Николай Петрович, удачи вам, я перезвоню в ближайшее время.
Соломин пожал ему руку, Степанов тоже попрощался и они ушли.