- Мы ждем в холле, - бросила Вика, закрывая за собой дверь.
Марина, не смотря на усталость, не хотела присесть и отдохнуть, ей было интересно в этом доме все - размеры, обстановка, радушие, с которым ее встретили. Она не хотела, чтобы ее ждали, быстро ополоснулась, нанесла несколько капель духов за уши и торопливо вышла в холл, где уже накрыли стол с холодными закусками. Михайлов налил коньяк в маленькие рюмочки.
- Как я и обещал, за ваше здоровье, Марина Степановна.
Она хотела возразить, поблагодарить доктора, но не успела, он уже опрокинул рюмку в рот, закусывал и улыбался одними глазами. Немного перекусив, Вика поинтересовалась:
- Марина, мы, наверное, отпустим маму и Колю, им завтра с утра на работу, а сами посидим немного, если вы не очень устали?
- Да, да, конечно, я и так принесла вам много хлопот, извините, - заволновалась Загорская.
Николай Петрович ничего не ответил на ее слова, покачав укоризненно головой, и попросил Вику провести, как он выразился, политбеседу с гостьей, пожелал спокойной ночи и удалился с Аллой Борисовной.
Марина чувствовала себя неловко, словно "татарка" за незваным столом, она устала от поездки, волнений, но уйти из вежливости не могла. Вика налила в рюмки коньяк, предложила выпить и закусить лимоном. "Так делает мой муж, - пояснила она, - получается совсем неплохо".
- Знаете, Вика, - начала Загорская после коньяка, - мне так неудобно, скажу честно: я прямо сгораю от стыда, все мои дипломатические познания здесь не срабатывают, и я не знаю, что делать. Как мне отблагодарить Николая Петровича, не обидев и выразив благодарность, как вести себя, я просто теряюсь?
Вика улыбнулась в ответ, ей понравилась честность и прямота Марины, вызывающая к себе расположение.
- Самое лучшее, - ответила она, - будьте раскованной, словно вы находитесь у старых и давно знакомых друзей. Вы же не станете ломать голову, как отблагодарить их за предложенную таблетку аспирина. Николай Петрович давно уже понял вашу сердечную признательность и не надо ничего выдумывать, он не любит лишних слов и благодарной суеты. И самое главное - не чувствуйте себя обязанной. Мы простые и обычные люди, ценящие, прежде всего искренность от души. Вы уже поняли, что деньги нас не интересуют, хотите отблагодарить особо - подарите ему какую-нибудь книгу, символическую безделушку или что-нибудь еще в этом роде. А можно и просто цветы, но не каждый день, - намекала Вика на Абсалямова, - лучший подарок - когда Коленька чувствует, что ему действительно благодарны от души, а потом это его работа. Мы же не изводим себя поисками способов благодарения кассира, который выдает нам зарплату, хотя многие ждут ее с не меньшим беспокойством и ожиданием.
Загорская поразилась Вике: не столько ее словам, сколько манере говорить - обыденности, уверенности и силе убеждения. Она словно рассказывала рецепт вкусного блюда, которое постоянно готовила, и оно не могло не понравиться Марине.
- Спасибо, Вика, у меня словно камень с души свалился, расскажу мужу - не поверит. Я будто родилась заново - и телесно, и душевно, навсегда запомню этот день, день второго рождения. Но, наверное, пора и отдыхать, - Загорская вопросительно взглянула на Вику.
- Пойдемте, я провожу вас.
Вика проводила Марину до спальни, пожелав друг другу спокойной ночи и приятного сна, они расстались, довольные друг другом.
Загорская приняла душ, разглядывая и трогая рукой рубец, словно не веря в его существование и не понимая, откуда он взялся. Ей еще иногда казалось, что вот-вот заломит в груди от боли, начнется одышка и засочится горлом застоявшаяся кровь. Она чувствовала, что плачет, не понимая почему, и струйки воды смывали слезы, освежая лицо.
Как хорошо двигаться и дышать свободно, не хватаясь за сердце, не принимая обрыдлых таблеток, следя за движениями без резких подъемов и нагрузок. Она вдруг резко присела и встала, присела и встала, и душ снова смывал, катившиеся по щекам слезы. Она почувствовала дрожь в ногах - мышцы не привыкли к нагрузкам.
Вытеревшись насухо и накинув халат, Загорская подошла к кровати, расстелила ее, скинула одежду и нырнула под белоснежное покрывало. Сон не шел к ней, мысли наплывали волнами, она держала руку под левой грудью, чувствуя равномерное биение, и почти беззвучно смеялась. "Я здорова, здорова"!
Все же хотелось сделать что-то приятное Михайлову и Марина, вспоминая слова Вики, подумала о памятном сувенире. Много решений приходило ей в голову, но все казались какими-то серыми и невзрачными. "Знать бы его привычки, особенности, хобби", - рассуждала она, перебирая в памяти увиденное и услышанное за последние часы.
Собственно дом она не успела рассмотреть, кроме большого зала внизу и холла на втором этаже, клинику рассмотрела лучше. Загорская представила себя голой на операционном столе - он склонился над ней… Она почувствовала в темноте, как краска заливает ее лицо. Эврика! Она поняла, что нужно сделать, это будет подарок, от которого он не сможет отказаться. Только бы успеть до выходных… Она спрыгнула с кровати, включила свет и подошла к телефону.
* * *
Соломин, Степанов и Ремезов, летевшие в этом же самолете, дожидались, когда отъедет Михайлов. Ремезов, не зная Михайлова и его жены, не понимал, чего они ждут, и попытался выйти, но Степанов осадил его прыть и полковник сконфуженно сел на свое место.
Пустовалов тоже ждал отъезда академика и сразу же подкатил к трапу на "Волге". Ремизов, воспринявший заминку в самолете, как отсутствие транспорта, сделал замечание Пустовалову, но Степанов одернул его, попросив не лезть не в свое дело.
Полковник насупился - Степанов такой же начальник отдела, как и он, видимо, зазнался, получив звание. Он вообще не понимал, зачем его срочно взяли с собой, не объяснив ничего. Но вывод сделал правильный - лучше не встревать.
Соломин поинтересовался, кто еще знает об их приезде и, получив ответ, успокоился. Кроме Пустовалова - никто. Это устраивало директора в полной мере.
"Волга" подвезла их к управлению и умчалась, увозя Ремезова с собой, директор распорядился отвезти его в гостиницу. Соломин и Степанов зашли в здание управления, оторопевший от неожиданности дежурный быстро пришел в себя и начал докладывать. Директор прервал его, пожал руку и, садясь на стул, приказал:
- Выполняйте указания генерала Степанова.
Степанов объявил сбор личного состава по тревоге, глянув на часы - 22–30, и попросил открыть кабинет начальника.
- Извините, товарищ генерал, у нас нет ключей от кабинета, - доложил дежурный.
- А должны быть, - выразил недовольство Степанов, - даю вводную - пожар в кабинете начальника управления, действуйте майор.
"Ишь ты, - усмехнулся про себя Соломин, - не хочет Борис Алексеевич в дежурке сидеть и личный состав заодно проверяет на экстремальность". Они поднялись на 3 этаж - в приемную уже протянули пожарный гидрант, кабинет вскрыли и оперативник доложил:
- Учебный пожар в кабинете начальника управления потушен, товарищ генерал-полковник, огонь не успел распространиться на соседние кабинеты. По предварительным данным, причина пожара - неисправная электропроводка.
- Хорошо, идите, - отпустил оперативников директор, подождал, когда они выйдут, - неплохой у тебя кабинетик, Борис Алексеевич, большой и уютный, - он огляделся еще раз, - любил Чабрецов свой быт обустроить, без малого 15 лет управлением руководил и тебе хочу пожелать не меньшего срока успешной работы.
В кабинет вошел запыхавшийся Чабрецов, стал докладывать, но Соломин махнул рукой, поздоровался, приглашая присесть.
- Не ожидал тебя так быстро, Владимир Иосифович, - похвалил Соломин.
- Я и до дома еще не добрался, по рации передали - развернулся и обратно, так что без всяких сборов, поэтому и быстро получилось. Приходится вечерами работать, лучше сосредотачиваюсь, когда подчиненные меньше отвлекают. Может чай, кофе с дороги? - спросил Чабрецов.
- Кофе на ночь может и не стоит, а вот от чайку не откажусь… покрепче. Готовь пока - пойду, посмотрю, как там сбор личного состава идет.
- Может и я с вами, Игорь Вениаминович, - напрашивался Чабрецов.
- Нет, не стоит, да и генерала одного бросать неудобно, - кивнул Соломин в сторону Степанова.
Когда директор вышел, Чабрецов набросился на Степанова. Конечно, его волновал главный вопрос - зачем приехал Соломин, никого не предупредив, внезапно. Он редко сам ездил, но метко, значит, что-то случилось. Степанов не дал ответа, говорил расплывчато, недомолвками. Но может он и прав - не такая уж большая шишка начальник отдела, чтобы знать планы руководства. Но нет, они вместе прибыли и Степанов знает прекрасно цели и задачи, их главк всегда засекреченный и не делится информацией. Значит, что-то случилось по их ведомству, Соломин попросит людей на время для второстепенных задач, отвлечет от основной работы, а потом спросит по полной программе.
Чабрецов знал пару мест в области, куда ему не рекомендовали соваться. Одно - точно ядерный объект, а вот другое… Близко от города для ракетных шахт и охрана - отдельный батальон ВВ. Ну, батальон одно название, по численности чуть больше армейской роты. Скорее всего там склады ОВ. Он хорошо помнил, как сунулся туда однажды в первые дни, будучи начальником управления, чуть там и не оставил свои полковничьи погоны вместе с должностью. Простили, как новенького… Но вывод он сделал - есть объекты, засекреченные и для начальника управления КГБ, фигуры не маленькой и властной.
"Да-а-а, наверное, у них там что-то "протекло" и серьезно, раз сам директор прилетел с начальником отдела, чье ведомство курирует эти объекты. И генерала ему присвоил… интересно, до часа "Ч" или после, чтобы он там "рвал и метал".
В Москве у Чабрецова были свои люди, обычно всегда кто-нибудь шепнет, намекнет о приезде начальства. "Нет, не по мою душу приехали, кадровые вопросы так не решаются. Ну, и хорошо - без меня вопросы решат, отвечать меньше", - успокоился Чабрецов.
- У тебя-то как дела? - спросил он Степанова.
- Какие там дела, - махнул он рукой, - не помню, когда и дома по-настоящему был в последний раз. Работа, разъезды - вот и все дела.
Степанов вытащил сигарету, прикурил, глубоко затягиваясь дымом, и откинулся в кресле, уставясь глазами в аквариум с рыбками. Чабрецов сразу подметил - не спросил Степанов разрешения закурить. Или действительно ему все надоело, или приехал с важной миссией. "Ничего - поживем, увидим"…
- Да-а-а, - протянул Чабрецов, - пора бы и осесть, не мальчик уже. Генералом давно стал?
- Перед этим приезжал к вам - уже генералом был.
Чабрецов не успел возмутиться, что скрыл Степанов от него звание - вошел Соломин.
- Собираются потихоньку люди… Неплохо, весьма неплохо. Но, теперь о главном. Есть мнение - выдвигать на руководящие посты молодых, перспективных работников, не только в Н-ской области, разумеется. У меня твой рапорт о продлении срока службы, Владимир Иосифович. К сожалению, не могу его удовлетворить, седьмой десяток пошел - пора и на отдых. Сдашь дела ему, - Соломин указал на Степанова.
Чабрецов побледнел, оттягивая воротник рубашки, налил трясущейся рукой кофе и выпил залпом. Слишком неожиданной стала отставка. "Вот, оказывается, зачем прилетел директор, а я-то, старый дурак, подумал о секретных объектах. Но может они что-то пронюхали? Нет, не может быть, этого нельзя узнать". Он испуганно взглянул на Соломина - не прочитали ли его мысли, усмехнулся сам себе, стараясь не подавать вида.
- Не переживай так сильно, Владимир Иосифович, отдохнешь, здоровье поправишь, сил наберешься, энергии. А то все работа и работа… вот и получается у большинства - больница да гроб с музыкой вместо пенсионного отдыха. Извини за резкость и прямоту. Пойдем, личный состав собрался, ждет.
В актовом зале собравшиеся оперативники с интересом обсуждали внезапный приезд шефа ФСБ генерал-полковника Соломина, ждали неординарных событий - не сбор же личного состава по тревоге он прилетел объявить. С этим соглашался каждый, но дальше мнения расходились.
Точки над "и" поставил сам Соломин, вошедший с Чабрецовым и Степановым. Он не стал заходить издалека - просто объявил известное всем: Чабрецову недавно исполнилось 60 лет. И он заслужил почетное право стать пенсионером. Новым начальником назначен генерал-майор Степанов Борис Алексеевич.
Степанов тоже не страдал красноречием, попросил остаться на рабочих местах заместителей и всех не занятых по службе людей отпустил домой.
Оперативники расходились молча, обсуждать происшедшее не хотелось. Такого еще не было - обычно всегда говорили хорошие и бодрящие слова, дарили подарки, провожали на пенсию с почетом. Это потом уже, через несколько лет, забывали о многих своих коллегах, но сейчас…
Значит, чем-то не угодил Чабрецов и не просто не угодил, а перешел кому-то дорогу - не могут снять за плохую работу, а на пенсию с почетом всегда можно выкинуть. Может и еще что… "Нечисто здесь" - решили опера, не выкидывают просто так людей за борт, не дождавшись утра.
Степанов и сам не понимал, почему Соломин обошелся с Чабрецовым слишком резко, не помнил он подобных случаев за свою службу. "Неужели из-за прослушки группы Пустовалова, - подумал он, - нет, слишком просто все, мало одной прослушки для увольнения на пенсию ночью. Для выговора как раз, не более".
Генералы вернулись в кабинет, Соломин забрал удостоверение и ключи у Чабрецова, предложил собрать личные вещи. Машину, которой, как все поняли, он может воспользоваться последний раз.
- Ничего не надо, - отрешенно махнул рукой Чабрецов и вышел не попрощавшись.
Через минуту дежурный доложил, что он покинул здание управления и не воспользовался служебным автомобилем. Зашедшие "технари" обследовали кабинет на прослушку и, ничего не найдя, удалились. Степанов явно ничего не соображал, слишком много непонятных из-за недостатка информации вещей происходило на его глазах. Вскоре Соломин все разъяснил.
- Пока ты с ним здесь был, я распорядился взять его под наблюдение и Никифорова тоже. Есть информация - Никифоров на него работает. Все будет стекаться к тебе, вот ты и выяснишь, зачем Чабрецову понадобился Михайлов.
Степанов оторопел, Чабрецов… невероятно. Тогда это очень серьезно. Последние годы участились случаи бегства за границу высокопоставленных лиц КГБ - ФСБ, работы на иностранную разведку. Вопиющие случаи были известны всем, когда наших разведчиков сдавали свои, сдавали государственные секреты. Были такие и среди западных и американских спецслужб, но это считалось у нас верхом мастерства разведчиков, сумевших завербовать агента в самом логове секретной информации, верхом мастерства оперативников, разоблачавших суперагентов в России. Если это так и Чабрецов подвязался представить Западу или Америке Михайлова на блюдечке, работы предстоит непочатый край. Срыв такой операции пенсией не закончится… От мыслей отвлек Соломин.
- Спланируй завтрашний день так, чтобы утром я смог встретится с прокурором области и начальником УВД, пригласи их сюда. Организуй встречу с губернатором, в 5 или 6 вечера с Михайловым и занимайся текущими вопросами. После встречи с Михайловым я улечу домой.
Степанов вызвал 1-го зама, поручил ему организовать решение поставленных задач. Свербящая мысль в голове не давала покоя. "Откуда Соломин узнал о связи Чабрецова и Никифорова, насколько достоверна информация? Не хотелось бы иметь источника в собственном управлении, работающего на шефа. Но, видимо, таковой имелся, иначе, откуда ему знать о подобных вещах". Степанов горел желанием спросить об этом, но не решался - подобный вопрос мог насторожить директора и тогда этого оперка просто так не выковыряешь из управления, даже если суметь обнаружить его. Не принято спрашивать у начальников источники информации, Степанов прекрасно знал об этом и молчал, иногда глубоко вздыхая, значит, проблем еще и прибавится.
- Почему ты не спросишь - откуда я узнал о Чабрецове? - неожиданно заговорил на эту тему Соломин, - или у тебя уже есть такая информация? Когда источник известен, гораздо легче работать, - хитро улыбнулся он, видимо, догадываясь о мыслях Степанова.
- Нет, товарищ генерал-полковник, такой информации у меня нет. Я подумал - все, что можно и необходимо мне знать вы скажете сами.
- Хм-м, - забарабанил пальцами по столу Соломин, - эту информацию, - медленно начал он, - я случайно узнал у водителя Чабрецова. Видел он их пару раз вместе, но о чем они говорили, не знает, Чабрецов выходил из машины. Это как раз и запомнил водитель, делал он это в исключительных случаях, так сказать особо секретных. Ладно, на сегодня хватит, поедем в гостиницу - ночь во всю на дворе, а мы еще все возимся.
День складывался удачно, Степанов поехал в управление пораньше, рассчитывая еще до начала рабочего дня переговорить с первым заместителем. Тот тоже приехал пораньше, и они плодотворно общались в течение часа. Соломин не поехал утром со Степановым, видимо, давая возможность самостоятельного общения с подчиненными новому начальнику. Он подъехал к 10, когда собрались начальник УВД области, прокурор и командиры воинских частей, дислоцирующихся поблизости.
В 11 они выехали к губернатору, Соломин не захотел приглашать его в здание управления. Эта встреча запомнилась Степанову надолго - шикарная 5-комнатная квартира, выделенная администрацией области начальнику УФСБ, досталась ему. Ордер еще не был выписан, губернатор распорядился переделать все на него. Такой удачи в квартирном вопросе Степанов не ожидал, наконец-то он станет более менее оседлым человеком и может подумать о личной жизни. А о ней подумать пора наступила давно - мешали бесконечные командировки, да и соответствующей пары не находилось. Так, встречались времянки или заводились непрочные отношения, свою половину он еще не встретил. Может она попадется ему здесь…
Самое главное, ему вручили ключи от квартиры и он с Соломиным смог осмотреть ее. Директор даже пошутил по этому поводу, что тоже переедет в какую-нибудь область, где дают такие квартирки.
Наверное, Чабрецов более всего горевал по этой квартире - появись Степанов на несколько дней позже и не видать ему этой хатки, как своих ушей. Метался бы по гостиницам, а потом получил какую-нибудь похуже и остался доволен. Пора подумать о мебели, но это потом, когда уедет шеф. Степанов глянул на часы - 13, пора пообедать, в управлении была неплохая столовая, и он решил не возить директора никуда.
Обедали молча. Степанов рассуждал про себя - чем занять директора до 17 часов, когда назначена встреча с Михайловым. "Может предложить ему осмотреть город или чем-то развлечь другим"? Ничего путного не приходило в голову, и Степанов налегал на обед, создавая, по крайней мере, видимость занятости.
Михайлов не согласился поехать в здание управления, посчитал, что ему ни к чему там светиться, да и клиники они не видели. Соломин не возражал против поездки в клинику, он вообще поражал Степанова последние два дня своей покладистостью, удивил и сейчас:
- Я, пожалуй, поеду в гостиницу, пришлешь за мной машину, встретимся ровно в пять у Михайлова. Не хочу тебе мешать - осваивайся, знакомься с подчиненными, без меня лучше получится, не станут сотрудники стесняться. И не возражай.