- Господин Михайлов, вы даете людям новую жизнь, исцеляя от недугов и это бесспорно заслуживает самой высокой оценки всего человечества, но я хотел спросить о другом. Вы никогда не задумывались, чтобы лечить не одного, а тысячи людей сразу? Для этого вам, возможно, необходимо уйти из практической медицины и заняться научно-исследовательской работой, например, в вирусологии. Тысячи людей гибнут от всевозможных вирусов, и пока не существует лекарственной панацеи, может вам удастся создать ее?
- Очень хороший вопрос и я, естественно, задумывался над ним, но не только задумывался, но и работал, в том числе и в области вирусологии. Есть такое понятие, как невостребованное открытие или открытие, опережающее время. Сейчас масса людей гибнет от вируса иммунодефицита, так называемого СПИДа, способ лечения которого я открыл еще два года назад, - зал недоверчиво зашумел, - и вылечил от этого заболевания достаточно много больных. Но их уже измучили анализами и исследованиями, они здоровы и, естественно, нет никаких следов СПИДа. Мнения ученых разделились - одни утверждают, что СПИД все равно проявит себя, другие считают, что они не были больны раньше.
- Господин Михайлов, в России никогда не умели ценить настоящий талант, почему бы вам не остаться в США?
Зал зааплодировал, Михайлов поднял руку.
- Спасибо за приглашение. Но почему вы считаете, что в США умеют ценить талант, а в России нет? Вы, видимо, думаете, что врачи США не знают, как лечить СПИД и уж тем более не станут замалчивать такое открытие. Абсолютнейшая чушь, господа. Специалисты США не только знают о моем открытии - они единственные, кто смог доказать, что мое лекарство не миф, но почему-то молчат и ученым медикам давно понятно, почему они молчат.
- Не может этого быть, это провокация, - раздался выкрик из зала.
Зал гудел эмоциями, многие журналисты были готовы бежать и звонить в редакции, многие так и делали уже, оставаясь на прямой телефонной связи.
- Господа, - начал говорить Михайлов и зал постепенно утих, - здесь не профсоюзная забастовка и выкрики, я думаю, не уместны. Я докажу вам правдивость своих слов за несколько минут, наберитесь терпения. Последнее время ваши средства массовой информации широко осветили миру успехи в области исследования ДНК. Американские ученые изучили геном человека. Вирус иммунодефицита, попадая в организм, встраивается в структуру ДНК, становится как бы ее неотъемлемой частью, подавляя иммунитет человека. Лекарство, полученное мною, вырывает вирус из ДНК и уничтожает его. Ваши ученые смогли это подтвердить на опытах, но молчат, иначе им придется открыть миру способ изучения генома человека, а это не входит в ваши жизненные интересы, как вы любите твердить всюду. Любой ученый генетик мира подтвердит мои слова, и даже ваши ученые не решаться на откровенную ложь. Они не лгали, они молчали, а это не одно и то же для ученых и потом мне кажется, что не по своей воле молчат ваши ученые. На этом все, господа, спасибо.
Зал еще мгновение молчал под впечатлением услышанного, потом зашумел, закопошился, как муравейник. Кто-то с места начитывал информацию по телефону, кто-то бежал в редакцию или на телевидение сообщить о сенсации, прикидывая в уме - кто подаст в отставку, как отнесется Президент к мировому скандалу, а может его и не будет.
Уже сидя в машине, побледневший Стоун спросил от безысходности, зная ответ и правду:
- Господин Михайлов, неужели это все так?
Михайлов усмехнулся.
- А как вы считаете, Стокфорд? Вы у нас специалист по вопросам верю - не верю.
На каменном лице Стокфорда другого невозможно было прочесть - ни переживаний за свою жизнь, ни раздумий и размышлений.
- Я не врач, - сухо ответил он, - и не разбираюсь в вопросах вирусологии и генетики, но вы объяснили достаточно ясно и популярно. Однако, не "популистам" судить о сути сказанного, вы выдвинули достаточно серьезные обвинения. Есть ли у вас факты?
Михайлов понимал, что участь Стокфорда решена и в следующий приезд им займется уже другой. И сейчас он объяснял не для Стокфорда, а лицам повыше…
- Год назад, Стокфорд, на неофициальную встречу собрались ученые, обладающие самой передовой технологией в области вирусологии и генетики. Там, естественно, были и американские ученые. Поскольку встреча была неофициальной, там без лишнего политического кокетства обсуждались некоторые вопросы. Ваши ученые, Стокфорд, признали и подтвердили гораздо больше сказанного мною, кроме того на встрече достигнута договоренность, что если кому-то станет грозить опасность в связи с этим, ученые США сами осветят итоги переговоров. Например, о том, как рыцари плаща и кинжала вмешиваются в их исследования, о том, как и что им указывается из Лэнгли и многое, многое другое. Это серьезные факты, Стокфорд, и я умолчал их на пресс-конференции. Естественно, я не собираюсь и дальше говорить ни с кем об этом.
- Но вы, доктор, сказали об этом мне и, как сотрудник ФБР, я не уверен, что вы об этом не расскажете другому, - возразил Стокфорд.
Он понимал, что дни его сочтены и решился на крайние меры. Усыпить Михайлова, вывезти его в тайное место и заставить подписать предсмертную бумагу. Это могло спасти не карьеру, но его жизнь. Стоуна тоже придется убрать, но немного позже, какое-то время он продержится с достоинством.
Михайлов усмехнулся, глядя, как рука Стокфорда копошится в кармане, готовя шприц. "Баранья твоя башка, дул бы прямо сейчас за бугор, может быть и прожил бы там несколько лет", - подумал доктор о нем.
- Ты, Билл, успокойся, к ФБР ты никакого отношения не имеешь. И вытащи руку из кармана, если не хочешь, чтобы шприц побывал в твоей жопе. И запомни, - голос Михайлова стал металлическим, глаза сверкали, - никогда еще американский боров не побеждал русского медведя. Медведь может спать долго, но никогда борову, по другому холощеной свинье или американскому снобу, не победить русского исполина. Пройдет еще немного лет, меньше десятка, не знаю точно - может три, а может и девять лет, но Америку съест снобизм и помощи она запросит у России. Россия поможет, но вам уже никогда не подняться в будущем до уровня развитых стран. Вы поменяетесь местами с Африкой. Смешно - нет, вы это заслужили на тысячелетие. Дальше не мне судить, Билл, я не Бог.
Стоун решил сгладить возникшую напряженность, ссоры не входили в его планы и могли усугубить и так нелегкие последствия, которых он ожидал от ЦРУ. Но в клинике у него все было прекрасно, он не имел отношения ни к вирусологии, ни к генетике, он занимался лечением онкозаболеваний и сейчас находился на вершине своего успеха.
- Господа, давайте забудем о политике и медицине, но о медицине не надолго, - рассмеялся он, - виски с содовой поможет расслабиться, особенно вам, Стокфорд.
Стоун достал три бокала из бара лимузина, плеснул виски, разбавил содовой и протянул всем. Стокфорд сделал глоток, и это действительно успокоило его немного.
- Вы не забыли, доктор, что у нас еще сегодня через полчаса встреча с тремя самыми влиятельными людьми Америки, вашими пациентами?
- Нет, Билл, я помню, мы заскочим домой на пять минут и я в вашем распоряжении.
Михайлов подумал, что Стокфорд вовремя вспомнил о трех магнатах, на эту встречу он не может меня не привезти. Этой тройке вместе не страшен и сам директор ЦРУ, они и подобные "правят балл" в Америке. Иначе бы Стокфорд все равно попытался меня усыпить.
Они подъехали к дому, Алла, Вика, дети и Зеленский уже с нетерпением ждали его внизу в холле, беспокоились, не зная, как отреагируют на его слова официальные лица. Алла, Вика и дети бросились к нему, он обнял их всех.
- Коленька, может нам лучше уехать, - начала озабоченно Вика, - дела в клинике у тебя завершены. Ну и Бог с ним, с отдыхом, я очень боюсь за тебя. Зачем ты стал им про этот СПИД говорить?
Михайлов чувствовал, что волнение исходит от всей его семьи, не только от Вики и попытался успокоить их.
- Не переживай, родная, - обратился он к Вике, - американцы деловые люди и на события умеют смотреть реально. Никто не захочет еще большего скандала. Пять государств, кроме России и Америки, обладают документами, подтверждающими мою правоту. В случае непредвиденных ситуаций Президенту не удержаться в кресле, народ Америки в своем большинстве встанет на мою сторону и это хорошо понимают в Лэнгли. - Николай повернулся в сторону Стокфорда, - так что все прекрасно, - он улыбнулся.
- Коля, - заулыбалась Алла, - твоей логике можно позавидовать, но ты успокоил нас. Пойдемте дети, у папы еще дела.
Алла знала о предстоящей встрече и повела детей наверх, за ней пошли и Вика с Зеленским. Он теперь не решался оставлять их одних ни на минуту.
Стокфорд с Михайловым уехали, и Стоун свободно вздохнул. Он тоже через минуту собрался на встречу с куратором из ЦРУ и чувствовал себя уверенно. Ему не могут ничего предъявить - это журналист Стокфорда задал проклятый вопрос, с него и спрос. А у него впереди целых пять дней отдыха на вилле и он уже завтра утром готов вылететь туда, а можно и сегодня вечером, как пожелает Михайлов. На встрече они скорректируют действия и, скорее всего, он пригласит на виллу еще одного доктора. Но он должен быть хорошо знаком Михайлову, поэтому кандидатура кардиохирурга, присутствующего на операциях по сердцу, самая подходящая. Вдвоем легче ненавязчиво обрабатывать академика и его жену с тещей. Они должны покинуть Америку с твердой мыслью, что здесь Михайловские женщины могут жить, как царицы. В России они сами доделают его работу - драгоценности, купленные здесь, всегда будут напоминать о деньгах, которые можно заработать только здесь. За пять дней Михайлов получил столько денег, сколько ему не заработать в России и за несколько лет. Зависть подруг Вики и Аллы от великолепных колье и перстней тоже поможет уяснить, что в Америке жить лучше. И в следующий приезд можно предложить Михайлову клинику в Нью-Йорке, шикарную клинику, свозить туда Вику с Аллой… Они сами попросят его остаться и он не откажется.
Стоун от удовольствия потер руки, все складывалось удачно, и главное Стокфорд оставался не удел. Все сделает он, Стоун…
Стокфорд привез Михайлова к ресторану, где в отдельном, но достаточно просторном кабинете, его уже ждали трое знакомых людей.
- Проходите, господин Михайлов, мы в двойне рады видеть вас здоровыми глазами. Ну и задали же вы сегодня перцу, но это ничего, иногда бывает полезно.
Джон Ларсон рассмеялся, пожимая руку Михайлову. Этот газетный магнат выглядел сегодня превосходно, с лица сошла, ставшая привычной, синюшная краснота, исчезла одышка, тело постепенно наливалось энергией и силой.
- Никогда бы не подумал, что экстраклассные хирурги разбираются в вирусах и генетике. Рад видеть вас, доктор.
Нельсон Скотт улыбался, и на лице не было и признака сердечной болезни, мучавшей его долгие годы. Воротила промышленного бизнеса чувствовал себя очень уверенно и говорил с Николаем без высокомерия и надменности.
- Здорово вы отделали свару Ларсона, - смеясь, пожимал Николаю руку Стив Сэндс.
Владелец военных заводов пригласил Михайлова к столу, бросив обидное Стокфорду: "Свободен, мы сами доставим доктора, куда пожелает". Стол уже был накрыт и Ларсон сразу же предложил:
- Господин Михайлов, вы наш спаситель, а Спаситель, - он показал пальцем вверх, - всегда выше смертных, - они втроем засмеялись, - зовите меня Джон.
"Нельсон, Стив", - добавили Скотт и Сэндс.
- Ник, - ответил Михайлов.
- А вот это еще надо обдумать, разве может Спаситель быть наравне со смертными, - захохотал Сэндс, - хорошо, Ник. До сих пор не могу поверить в это чудо, сегодня ночью не утерпел и, спрыгнув с кровати, сделал несколько приседаний, - восхищался Скотт, - раньше бы уже умер, а сейчас здорово, даже никакой одышки и усталости. Жена говорит, что я рехнулся, но ей не понять этого чувства, чувства свободы от болезни и силы.
- И главное сразу, без реабилитационного срока, - поддержал его Ларсон.
- Скажу честно, Ник, я вначале не верил и врачи говорили как-то неубедительно - сами не видели, но французские и русские доктора утверждают… Чего уж там говорить - сейчас и то не верится. Правильно Стив сказал, проснешься ночью и думаешь - а не сон ли это. Классный ты доктор, Ник!
Скотт разлил коньяк по бокалам и предложил тост за Михайлова. Отпив глоток, продолжил:
- Мы деловые люди, Ник, и, естественно, хотели бы видеть вас здесь, в Нью-Йорке. Купим вам шикарную клинику, виллу на море, все сделаем, только работайте, лечите людей. Первейшему таланту место в развитой и демократичной стране.
Михайлов понимал, что это предложение исходит от чистого сердца и политика здесь не играет никакой роли. Но он не променяет Россию на зеленые доллары, это его страна и пусть сейчас ее экономика и мощь в упадке, но она встанет на ноги, поднимется с колен и пойдет семимильными шагами, обгоняя всех.
- Благодарю, Нельсон, но я тоже деловой человек и отвечу прямо. У меня есть Родина и это наипервейшее! А в приложении добавлю, что мне здесь вряд ли дадут работать. Стокфорды и их хозяева хотели бы, что бы я занимался разработкой биологического и генетического оружия, им совершенно не интересно - стану ли я при этом лечить людей. У меня просто не будет времени. Это факты и жизнь, господа… Но у меня есть другое предложение - я думаю у вас хватит денег, - он улыбнулся, - добраться до России, буду рад встрече с вами у себя дома. Медицинской помощи вам не потребуется, по крайней мере, лет десять, посидим рядком, отдохнем ладком. Так иногда говорят русские.
- И все-таки я беспредельно рад нашей встрече, - заговорил Ларсон, наполняя бокалы, - какие у вас планы, Ник, на ближайшее время?
- У Стоуна где-то на побережье вилла, вечером или завтра утром хотели поехать туда, а через пять дней домой. В Россию - матушку.
Михайлов отпил глоток коньяка и закурил, вглядываясь в лица собеседников. Они светились счастьем, счастьем выздоровления и новой жизни. Как-то легко чувствовал себя с ними Михайлов, не было в словах двойного дна и шли они от сердец, которые он держал в руках, исцеляя. Сэндс расплылся в улыбке.
- Дорогой Ник, а почему бы вам не отдохнуть вместе с нами, у меня есть свой остров и там прекрасно. Мы все можем поехать туда вместе прямо сейчас и провести изумительных пять дней.
- А почему у тебя, Стив? У меня вилла не хуже твоей, - возразил Нельсон.
- Потому, что это мое предложение.
- Стив прав, - поддержал его Джон, - но мы не знаем ответа Ника…
Все посмотрели на Михайлова, ожидая ответа.
- Господа, я был бы рад погостить у вас, но бросить Стоуна как-то не по-человечески, - возразил Николай.
- Здесь вообще не чисто, - как бы невзначай бросил Ларсон, - этот Стоун постоянно крутится со Стокфордом. Он хороший врач, но и гнида порядочная, наверняка работает на Лэнгли.
Михайлов решил, что пора заканчивать встречу. Ему уже никуда не хотелось - попасть бы быстрее домой, в Н-ск, завалится в свою кровать всем вместе, обнять детей и Вику с Аллой, уснуть пятером. А утром уехать отдыхать в свой родной лес, на речку: не получится, ноябрь на дворе. Он вздохнул. "А ребята вроде бы ничего, от чистого сердца приглашают. Посоветуюсь с Аллой и Викой, может, решусь махнуть к ним. Что мне Стоун - ЦРУшная шестерка, не он же меня приглашал сюда, Лэнгли в действительности.
- Господа, мне пора ехать, семья уже беспокоится.
- Нам бы очень хотели познакомиться с вашей семьей, Ник, - ответил за всех Ларсон, - вот наши визитки, передумаете - звоните, потребуется помощь: не стесняйтесь.
Михайлов протянул им свои визитки и вышел. Проводить его до машины пошли все трое - Ларсон, Скотт и Сэндс.
Стокфорда в лимузине не было, шофер пояснил, что он уехал давно и просил не ждать его. Дома не было и Стоуна, Стокфорд заехал за ним и они вместе ушли. "Поехали отчитываться, - усмехнулся про себя Михайлов.
Вся семья и Зеленский собрались в спальне, Николай рассказал, что встретился с этими миллиардерами. "Нормальные мужики, приглашают нас к себе на отдых. У Сэндса даже свой остров есть. Я пока отказался, неудобно бросать Стоуна, но он-то нас бросил, поехал с Биллом в ЦРУ, больше некуда. Если вы согласны, я бы с удовольствием отсюда уехал - внешне все прилично, но холодно.
Вика обняла его.
- Когда мы еще на море побывать сможем, я и на Черном-то не была ни разу. Но ты реши сам, милый, в этом доме и нам неуютно. И домой хочется и на море…
Вика положила голову ему на плечо, Николай прижал ее к себе, чмокнул в щечку.
- Хорошо, собирайтесь, мы уезжаем к Сэндсу на его остров. Я напишу Стоуну записку, нет, лучше скажу прислуге, они передадут ему. Но ему не обязательно знать, куда мы едем, хотя все равно догадается.
Все облегченно вздохнули и стали укладывать вещи, Николай взял телефон.
- Стив? Это Ник, мы принимаем твое предложение, если, конечно, оно еще в силе.
- Да, Ник, да, я рад, что ты решился, сейчас подъеду за тобой.
Даже по телефону Михайлов почувствовал, что Сэндс обрадовался по-настоящему и ему не терпится приехать за ним.
- Если ты не против, Стив, пусть за мной заедет Нельсон или Джон - не хочу, чтобы Стоун знал, что мы уехали к тебе.
- Хорошо, Ник, хорошо, Нельсон уже выехал, мы с Джоном встретим вас в аэропорту. У меня свой самолет, погода летная, так что скоро будем на месте. До встречи.
Михайлов положил телефон, все молча собирались, настроение поднялось и через 10 минут они уже приготовились к отъезду. Николай объяснил, что за ними заедет Нельсон Скотт, у него промышленные фабрики и заводы. Джон Ларсон, газетный магнат и Стив Сэндс, воротила военно-промышленного комплекса, ждут в аэропорту.
- Присядем по русскому обычаю на дорожку, - предложил Михайлов.
Он вспомнил, как Зеленский завез их вначале в аэропорт, там и забрал паспорта у Стокфорда, иначе бы сейчас они никуда не поехали. "Спасибо, Миша", - сказал он про себя и вслух предложил: "Пора".
Они спустились вниз, в холл и увидели два подъехавших лимузина. Нельсон приехал на своем и захватил лимузин Ларсона. Пока водители выносили и укладывали чемоданы, Михайлов познакомил всех друг с другом.
Через несколько часов они уже отдыхали на вилле Сэндса, жены "могучей тройки" прилетали следующим рейсом, отложив текущие дела - им тоже хотелось пообщаться с великим доктором.