Выкурив одну на троих, Татьяна, нежно касаясь сосками его груди, стала опускаться ниже и ниже. За ней, внутри его, медленно катилась теплая волна, ища выхода и, найдя его, поднялась ввысь.
Опрокинув ее навзничь, он вошел в нее, наслаждаясь медленными глубокими движениями, которые становились все резче и быстрее, дыхание тяжелело и замерло, трепещущее тело отдавало последние соки.
Лежа на спине с прикрытыми веками, он представил себе шум прибоя, вокруг щебетали русалки, ласково прикасаясь к нему своими плавниками и сберегая покой, медленно превращаясь в расплывчатые, но узнаваемые родные лица. Ему захотелось быть с ними, обнимать и ласкать их, его опять охватывало желание. Михайлов открыл глаза, увидел Татьяну с Леной - желание исчезло.
Ставшие родными, образы не покидали его даже здесь, и он понял, что таким способом от них не избавиться. Да и нужно ли? Но мир прекрасен и нужно жить, подумал он, глянув на дипломат и мобильник. Лена, проследив его взгляд, взяла телефон.
- Вот здесь есть наклейка - это номер вашего телефона, когда запомните, оторвете. Вот эта кнопка - запрограммированный номер Александра Анатольевича, эта - наш скромный домик, будем всегда рады видеть вас, - она улыбнулась, - хотите позвонить?
- Нет, - покачал головой Михайлов, глянув на часы - было 12.
Его потянуло к Петровым, внутри заныло не снимающейся болью. Секс с девушками только разбередил душу, особенно когда он представил Аллочку с Викой на их месте. Стыд и боль заполнили его всего…
- Машина есть? - спросил он.
- Хотите съездить?
Он кивнул.
- Машина будет ждать вас у подъезда.
Михайлов стал одеваться, взяв мобильник и дипломат, предупредил:
- Вернусь к трем.
Выйдя на улицу, он вдохнул свежий воздух, наполняя им легкие до отказа. Небольшой морозец бодрил, поднимая упавшее настроение, хрустящий снег отливал белизной, слепя глаза, привыкшие к городской саже. К нему подъехала машина.
- Добрый день, доктор, - открывая дверку темно-синей "Вольво", сказал водитель.
"Вот и у меня теперь есть кличка", - грустно подумал он, садясь в машину.
- Сначала к маме Александра Анатольевича.
Водитель кивнул и машина тронулась.
- Как тебя зовут?
- Все зовут Танцором, а вообще я Миша.
Ехали молча, Михайлов любовался зимним лесом, красотой сосен, присыпанных снегом, его первозданной чистотой. В городе такого нет, выпавший снег очень быстро сереет от копоти предприятий, песка и соли, которыми посыпают улицы.
Километров через пять выехали на трассу, 20-ый километр, отметил Михайлов.
Подъезжая к дому, водитель позвонил:
- Это Танцор, я с доктором, встречай.
Качок открыл дверь, и они вошли. Михайлов увидел старушку, которая невообразимо изменилась. Бледность и желтизна исчезли, лицо наливалось здоровьем с удивительной быстротой, и на вид ей было около 65-ти. А вчера я ей дал 80, подумал он.
- Доктор, как хорошо, что вы приехали, - она обняла его и повела в комнату, - я так рада, так рада, не знаю, как и благодарить вас! - и, не слушая его, достала маленькую иконку, - это Николай Чудотворец, пусть он будет у вас дома, оберегает и помогает в благих делах. Да хранит тебя Господь! Она перекрестила его.
- Я заехал на минутку, узнать, как здоровье.
- Вот и сынок также - заскочит, чмокнет в щеку и бежать, все дела, дела… А здоровье - сами видите, да хранит вас Господь и убережет от всякой напасти. Она снова перекрестила его и обняла.
Михайлов с Танцором вышли.
- Сейчас домой, - он объяснил, где живет.
Оставив водителя в машине, Михайлов поднялся к себе, вскипятил чайник, налил кружку растворимого кофе с молоком и стал обдумывать вчерашний день.
Было хорошо и плохо. Хорошо, что он встретил Александра и помог его матери, теперь он поможет ему, уже помог - дал 50 тысяч и телефон. Мафия - не администрация, добро помнит и чтит, теперь он под ее крышей. От него могут потребовать одного - вылечить подстреленного бандита, не сообщая о ранении в милицию. Лечить - его профессиональный долг независимо от убеждений, веры и деятельности. Промолчать - не большое преступление, тем более, что морально народ здоровее разложившейся элиты, способной из-за денег на все.
Плохо - убеждения с возрастом если и меняются, то с трудом, а по его убеждениям: мафия приносит зло. Но легальная мафия вреда народу приносит больше, у нее только две характеристики - хищение и пустословие при наличии власти. Разве был наказан Горбачев, разваливший Союз, повергший народ на социальное дно? Кто принес вреда больше - Горбачев или мафия, которую он сам расплодил, создал для нее условия? И разве не он является крестным отцом всех бомжей и безработных России, нищеты и развала? Разве меченный сидит в тюрьме, когда ему место на виселице? Но он здравствует и жирует! Мир перевернулся… Большинство уже ничего не решает, решает денежное меньшинство, которое не думает о низеньком человечке с бегающими маслеными глазками плохо. Михайлов ненавидел Горбачева за то, что он, отомкнув дверь демократии, бросил свой народ, дал возможность проходимцам безнаказанно хапать, ввергнул его в бездну, из которой выбираться - ой, как долго…
Он вздохнул и, открыв дипломат, оторопел - там было 50 тысяч, но не рублей, как он думал, а долларов. Теперь придется петь под их дудку и, решив все-таки быть независимым, насколько это возможно, засобирался, пора ехать.
Подъехав к коттеджу, он увидел машину Александра. Уже приехал, подумал он, заходя в дом.
Они плотно пообедали, не ведя деловых разговоров, Александр обсуждал последние новости о затонувшем атомном подводном крейсере "Курск".
- Журналистам лишь бы потрепаться, загнуть покруче: Путин на место аварии не вылетел - значит, и рейтинг его упал и о народе не печется и так далее и тому подобное, брехуны… Что они в этом понимают и вообще - в чем они понимают, кроме, как из говна сенсацию сделать? Извини, не к столу сказано. Киселева считал раньше беспристрастным журналистом, с удовольствием его "Итоги" смотрел, а как до дела дошло - куда все девалось? Забижают бедное НТВ, вымогают денежки засранцы. Мы, дескать, не отрицаем, что должны 200 миллионов, но это только повод Путину и Касьянову подмять нас чужими руками, контролировать передачи… Где же хваленая киселевская объективная реальность? Должен - плати! И не надо примешивать политику, цензуру и прочее дерьмо. 200 миллионов - не 200 рублей, ой, как расставаться не хочется. А зачем платить? Благо - экран всегда под рукой, из мошенника всегда можно быстренько переделаться в политически гонимого. И правду только они говорили, и наезжают на них зря, на бедненьких, и дело шьют. Плевать хочется, - сделал вывод Александр.
- Да, Киселев тоже упал в моих глазах ниже канализации.
- Как, как ты сказал - ниже канализации? - Александр захохотал, - не слышал такого выражения, надо запомнить.
- А Путин - подполковник ФСБ и наверняка попадал в ситуацию, когда надо работать, а тут начальство на шее висит, практической помощи никакой, кроме дерганья. И правильно, что не поехал он в Мурманск и Видяево, нечего политическую пыль пускать. Журналистам потрепаться, Думе позаседать, комиссию создать. Бездельники, - констатировал Михайлов. - Нельзя мешать специалистам, когда им и так жарко… Тупых наверху нет, тупое лицо Клебанова совсем не говорит о том, что он тупорылый.
Они закурили, каждый думая о своем. Александру вспомнился завод, где он начинал свой трудовой путь, а Николаю Петровичу - Афганистан.
Тогда он еще был молоденьким лейтенантом, когда к нему прямо в операционную ввалила целая куча людей - какой-то большой чин из Москвы приехал. Залез, чуть ли не мордой в операционную рану, посмотреть ему захотелось… Без халата, без маски… грязь сплошная. Начмед стоит рядом - молчит… Солдат потом от заражения умер. Вот и помощь практическая… Не спасли воина и обещанные новые антибиотики.
Михайлов вздохнул и посмотрел на часы. "Что-то темнит Саша, скоро 5 часов, а он о деле ни слова".
Александр словно почувствовал и то же глянул на часы.
- Мы обдумали то, что ты сказал вчера, - начал он, - и решили помочь. Зарегистрируем ООО на твое имя, пока найдем помещение, где можно принимать больных и начнем строить тебе клинику. С лицензированием тоже поможем, наши юристы все сделают. Нужно обсудить детали.
- Я слушаю.
- По какой специальности лицензироваться?
- Я хирург.
- Что необходимо учесть при проектировании клиники, как ты ее себе представляешь?
- Может быть, я замахиваюсь на слишком большое, но, думаю, мы найдем общий язык. Я бы хотел иметь стационар на 50 коек, 50 % люксовые палаты с телевизором, холодильником и так далее. Обычные бытовые помещения, но без столовой - утром положили, вечером выписали, пусть кормятся сами. Буфет, конечно, можно организовать, но не обязательно. Операционная с основной аппаратурой - бестеневая лампа, кардиограф, аппарат искусственного дыхания, хирургический стол естественно. Из инструментов достаточно малого хирургического набора. Да - автоклав еще. Ничего лишнего не нужно. Смотровая, приемная и мой кабинет, небольшая ординаторская, бухгалтерия, комната отдыха. В основном - все. Более 50-ти больных за день я принять не смогу.
Хотелось бы иметь в этом здании или рядом еще один подъезд - мои жилые помещения, где не стыдно будет принять иностранного профессора или, например, конгрессмена. Рассчитываю 10 % коек профилировать на иностранцев, богатых бизнесменов, политиков. Это меньшинство принесет далеко не малый доход.
- Да-а-а! Размах у тебя, конечно, солидный, но и дело не малое, с выходом на мировой уровень, экономить здесь, наверное, неуместно.
- Ты, Саша, не правильно понимаешь позицию - это мировой уровень будет равняться на эту клинику - и никак иначе.
- Да-а-а, - снова протянул Саша, - но Лаптев хотел узнать твой способ лечения, захотят узнать его и иностранцы, журналисты с тебя не слезут…
- А я и не собираюсь его скрывать, на международной конференции врачей расскажу свою методику, а Лаптеву я не сказал, потому что он сейчас не поймет, я могу только загреметь в психушку. Да и врач он тараканий, не лечебник, санфак окончил, где оперативная хирургия, как предмет, вообще не преподается. Напишут такие санитарники диссертации о влиянии дуста на нервную систему таракана и ходят, кичатся, народ дурят. Остепененный доктор… тьфу… плевать хочется.
Михайлов даже поморщился, а Александр от души засмеялся.
- Но тогда ты не будешь единственным и элитным, твой способ начнут использовать, естественно упадут доходы. В России нет частных хирургических клиник не потому, что они не разрешены, а потому, что они не рентабельны, убыточны на данном этапе развития нашего общества.
- Методика моя проста, Саша, научно объяснима и будет понятна врачам России и мира. Но вот воспользоваться ею они не смогут, по крайней мере, еще лет пятьдесят. А пока я буду поступать с больными, как с твоей матерью.
- В смысле?
- Мне пришлось сначала усыпить ее, затем вскрыть живот и убрать опухоль с метастазами, потом вскрыть грудную клетку и убрать стеноз митрального клапана. Зашить так, что бы остался след, небольшой рубец, а мог бы и без следа.
- Ты разрезал ее? - Александр ошеломленно смотрел на Михайлова.
- А как же я мог достать опухоль, не просочилась же она через кожу? Ты же сам говорил, что слышал о бескровных операциях.
- Невероятно… Слышать одно… Если бы я не видел здоровую мать, я бы не поверил. Да и сейчас мне кажется, что ты это сделал как-то не так. Но я посмотрел потом, что ты выбросил в мусор. Какая-то болонь, изъеденная оспой, а внутри вообще хренотень с сыром. В жизни такого мяса не видывал…
Михайлов задохнулся:
- Ой, держи меня, умру сейчас со смеху… Мясо… Леону Измайлову и Мише Задорнову - до тебя, как до Луны. Это же опухоль… Ладно, смотри, но ты должен мне дать слово, что никогда и никому не расскажешь об увиденном.
Александр кивнул. Михайлов поднял руку и на предплечье у Саши появился длинный глубокий разрез, обнажая кость, который стал быстро затягиваться и исчез без следа.
Александр упал в обморок.
- Я не думал, что ты такой хлипкий, - сказал Михайлов приходящему в себя Саше, - подумаешь, ранки испугался. И методика простая - разрезал, убрал не нужное, зашил. А небольшой рубец я буду оставлять - меньше вопросов. Понятно?
И смотря на одуревшего, вертящего и трогающего руку Сашу, Михайлов рассмеялся снова.
- Я еще хочу кое-что обсудить.
Александр опять кивнул головой, говорить, видимо, пока не мог.
- Деньги, которые пойдут на строительство, необходимо оформить долгосрочным кредитом, оговорить так же вашу долю прибыли.
- Договоримся, - он смог ответить только после стакана минералки, - а сейчас поедем, нас ждут.
- Кто?
- Один очень влиятельный человек.
- В законе?
- Да-а-а, - неопределенно протянул Александр, - догадался?
- Выходит так. А ты?
- Я почти, но пока еще нет.
- Расскажи мне о нем.
- Все его зовут Бром.
- А по батюшке?
- Виктор Павлович. В молодости он имел привычку, думая, бурчать что-то наподобие б-р-р-о-м, потом избавился от нее, но кличка осталась.
- В медицине бром и его препараты - это успокаивающее средство.
- Если кто расшалится - он точно успокоит, - усмехнулся Александр, - а сейчас поедем, нам пора.
Они поехали на разных машинах, Александр объяснил, что потом поедет еще по делам, а Михайлова отвезут домой или куда скажет, предложил пожить у него, будет не скучно. Николай поблагодарил, но отказался.
Они подъехали не к дому или коттеджу, как предполагал Михайлов, а к ресторану.
- Это Виктор Павлович, - представил его Саша.
- Вот ты какой, доктор! Присаживайся, не говорю - садись, не люблю этого слова.
На Михайлова изучающе смотрел мужчина лет 65-ти, почти абсолютно седой, с очень волевым выражением лица и мягким голосом. Особенно бросались его глаза - не карие, а черные, бездонные, ощупывающие и проникающие внутрь. Никто не выдерживал его взгляда, обладая даром гипноза, он узнавал о человеке всю правду, и невозможно было ему солгать.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, Бром не выдержал и отвел взгляд. Это ему не понравилось, и он занервничал, поняв, что встретил более сильного человека.
Александр не заметил их волевой борьбы и не мог этого понять, он не обладал биоэнергетическими или гипнотическими способностями. Это несколько успокоило Брома, но и Михайлов внушил ему, что не является конкурентом.
- Спасибо, Виктор Павлович, что решили помочь мне. Мы с Александром обсудили все вопросы, только один остался открытым - какова ваша доля от прибыли, официально я с вами связан не буду.
- Как бы ты решил? - прощупывал его Бром.
- Вложенные средства возвращаются полностью, без процентов. Обычно вы берете от 5 до 10 %, но здесь беспроцентная ссуда, возможны услуги… Думаю, реальная сумма - 15 % от дохода. Можно и по-другому - я возвращаю вложенную вами сумму, плюс еще 50 % и все.
Михайлов закурил, пуская колечки дыма, и ждал ответа, изредка поглядывая на Брома. Бром мог согласиться и на 10 %, но если дают 15 %, может попросить и 20 %. Если запросит 20 % - разговаривать не стану, 15 % - максимум, решил Николай.
- Сколько времени будешь возвращать вложенные деньги? - спросил Бром.
Он не говорил, какой вариант выбрал, может совсем другой, и сверлил своими черными глазами, видимо, пытаясь взять реванш. Не стоит его расстраивать, подумал Николай и отвел взгляд.
- Вы сейчас не знаете, сколько вложите: миллион, десять, двадцать, но точный ответ дам - в месяц возвращаю по миллиону рублей, со дня работы клиники, разумеется.
Бром заинтересовался - если доктор обещает миллион выплат ежемесячно, то доход будет гораздо выше. Даже с одного миллиона он получит ежемесячно 150 тысяч рублей. Он решил не переборщать.
- Разумное предложение.
- Естественно, вы сами понимаете, будут огромные очереди, ваши люди в эту когорту не войдут, по звонку…
- Разумно, разумно, - снова повторил Бром, перебивая Михайлова, - а что ты можешь лечить кроме рака?
- Все! Огнестрельные ранения, например. Мертвых не оживляю, успеете довести живого - будет жить, встанет в строй через пять минут. Камушки вот из ваших почек убрал, мелким песочком выйдут, пойдете в туалет - не пугайтесь, слегка больновато будет. Зато приступы исчезнут и оперировать не надо.
Бром недоверчиво ощупал свои почки.
- Интересно, как ты догадался про камни? Мучили они меня давно. Интересно… И не почувствовал ничего, - он опять положил руки на почки, - в народе говорят - каждый труд должен быть оплачен.
Бром достал пачку долларов.
- Нет, нет, Виктор Павлович, это как бы залог нашего доверия и уважения.
- Х-м-м.
Бром убрал деньги.
- Тогда составьте мне компанию, поужинаем вместе.
- С удовольствием, Виктор Павлович.
Отужинать с ним Бром практически никого и никогда не приглашал. Этой привилегией пользовались очень и очень немногие. Александр, его правая рука, сегодня впервые смог посидеть за столом с Бромом. Тайно побаивался его Бром - большую силу набрал Александр, необходимо вскоре и крылышки подрезать… Нельзя, нельзя подпускать его слишком близко, лучше держать на расстоянии, тогда и всяких соблазнов не будет…
- И еще, - Бром назвал номер, - это мой сотик, его нужно запомнить.
Михайлов кивнул. Александр понял, что Бром попытается вывести доктора из-под его влияния, приблизит к себе, сделает влиятельным, но не опирающимся на реальную силу. Он займет нишу между Бромом и любой, набирающей силу, группировкой. Это азы, позволяющие прочнее удерживать власть, и Бром умел этим пользоваться, как никто другой.
- За докторов! - поднял рюмку Бром.
- За докторов! - поддержал Александр.
- За содружество сильных людей, - загадочно улыбнулся Николай.
Домой Михайлов приехал в приподнятом настроении. Дело сдвинулось с мертвой точки, юристы Брома и Александра завтра же начнут оформлять ООО, он назовет его простым словом "Доктор". Подготовят все документы на получение лицензии, пока он начнет, как поликлинический хирург - под стационар необходимо специальное помещение. Можно найти и такое, соответствующее требованиям, но на это нужно время, да и нет большой необходимости. У него скоро будет свой, его стационар, он тоже назовет его просто - "Клиника Михайлова".
Завтра же начнет решаться вопрос с проектированием клиники, он должен одобрить его в черновике. Люди Брома не будут тянуть резинку, он этого не любит. Хорошо бы и в государстве вопросы решались четко и быстро, может же их решать мафия.
Не получилось у него с Лаптевым, этот старый консерватор, боящийся нововведений, не захотел понять и своей, в том числе, выгоды. Не захотел отрывать жирную задницу с кресла - побегать, выбить кредит, найти помещение. Он смог настоять и на контрольном пакете, тогда бы Михайлов, как соучредитель, имел не более 49 %, он бы согласился на это, в принципе считал, так Лаптев и поступит, муниципалитет бы имел 51 %.