Спир сдержался. Фанни Джонс ему нравилась и была к тому же девушкой старого приятеля, Пейджета. Живая, веселая да и красотка - ножки на загляденье. (Он знал это потому, что, заглянув однажды к Пейджету, застал ее неодетой, и те самые ножки запали ему в память на несколько недель.) Но Спир служил Мориарти, и коль уж Профессору захотелось разузнать о Фанни побольше, ему надлежало забыть о симпатиях и добросовестно исполнять поручение.
- Не расскажете мне о ней?
- Снова неприятности?
Снова? Спир был удивлен.
- Боюсь, не могу с вами поделиться. Полиция ведет расследование, и я не вправе обсуждать его с кем-либо. - Спир наморщил лоб, потом, словно приняв какое-то решение, взглянул на дворецкого. - Могу лишь сообщить - разумеется, по секрету, - что девушка связалась с нехорошей компанией.
- Шлюхи?
Хейлинг подался вперед. В глазах блеснул интерес, хотя голос выдал презрение.
"Друг мой, - подумал Спир, - если за Фанни ничего дурного нет, а на улице она оказалась не без твоего участия, то я сам позабочусь, чтобы ты получил по заслугам". В одну секунду взгляд дворецкого сказал ему больше, чем он узнал бы за десять лет разговоров. Спир мог узнать шлюху, едва посмотрев на женщину, и сейчас мог бы поклясться, что угрюмый мистер Хейлинг регулярно навещает либо Хеймаркет, либо Лейстер-сквер - в Сохо дворецкий вряд ли рискнул бы сунуться, - и наверняка ищет особых удовольствий.
- Что-то в этом роде, - уклончиво кивнул Спир.
- Вам известно, где?
Прямой вопрос. Возможно, особым пристрастием мистера Хейлинга была сама Фанни Джонс.
- Больше сказать не могу, но нам нужно знать, что она собой представляет и сколько времени находилась в услужении у сэра Ричарда и леди Брэй. Если вы пожелаете принять участие в спасении заблудшей, я, возможно, смогу дать вам дополнительные сведения, испросив разрешения у начальства.
Хейлинг понимающе кивнул. Его прямо-таки распирало от осознания собственной значимости; напыщенность - естественная черта, обретенная за поколения прислужничества.
- Взбалмошная, капризная девчонка. Других слов, сэр, я для нее и не нахожу. Взбалмошная и капризная.
- Продолжайте.
- К леди Брэй поступила с наилучшими рекомендациями. Приехала из какого-то местечка вблизи Уорвика, кажется, из Кенильворта. Нам прислуга не требовалась, но леди Брэй ее приняла - по доброте душевной. По-моему, за нее ходатайствовал кто-то из приятелей сэра Ричарда. Старая история, сэр: сделай человеку добро, и он отплатит тебе злом.
- Верно, верно, - кивнул Спир.
- Связалась с одним молодым лакеем. Я довел это до сведения сэра Ричарда, и, что характерно, он отнесся к этому в высшей степени снисходительно. Поговорил с парнем, и, как я думал, на этом все кончится. Молодым горничным непозволительно заигрывать с лакеями. В таком доме это недопустимо.
- Разумеется, - вставил Спир.
- К сожалению, дело на том не кончилось.
- Неужели?
- Вскоре я узнал - по чистой, заметьте, случайности, - что Джонс взяла за правило отлучаться на час-другой по вечерам для того лишь, чтобы встречаться с другим молодым человеком.
- Не из прислуги?
- Нет, сэр, с каким-то бездельником. Насколько я понимаю, отставным военным. Да это и неважно. Девчонка совсем потеряла стыд. Однажды ночью я застал ее, когда она прокрадывалась в дом после двухчасового отсутствия. Я сразу же пошел к леди Брэй, и она поручила мне разобраться самому и уволить ее. Через час в доме и духу ее не было.
- Так вы выставили ее на улицу?
- А что еще делать? Она бы оказывала дурное влияние на других девушек.
С каким удовольствием Спир врезал бы этому напыщенному, самодовольному негодяю! Врезал бы так, чтобы зубы посыпались и глаз заплыл. В том, что на самом деле случилось в благородном доме на Парк-лейн, у него не было ни малейших сомнений. Но Спир был человеком дисциплинированным.
- Что ж, думаю, больше мы вас не побеспокоим. По крайней мере, не в ближайшее время, мистер Хейлинг. Благодарю за помощь, приятно было побеседовать. Всего вам хорошего, сэр.
Возвратившись на склад, Спир обнаружил, что Эмбер уже вернулся, а Ли Чоу вызван наверх, к Мориарти.
Эмбер сидел в уголке, подальше от девяти здоровяков, которых Спир знал только наглядно. Они же, по-видимому, знали его лучше, потому что приветствовали с положенным его статусу уважением.
- Наши ребята? - спросил Спир, тяжело опускаясь на деревянную скамью рядом с Эмбер.
- Пустим в дело вечером. - Эмбер оторвался от кружки с элем. - Этот мерзавец Культяшка собрал вокруг себя приличную свору. Все крепкие парни, некоторых ты и сам знаешь.
- Кто? - бесстрастно спросил Спир.
- Джонас Фрей, Уолтер Роуч…
- Сволочи. Они же всегда работали на Профессора. - Шрам задергался, и лицо снова превратилось в маску злодея.
- Теперь вот в банде Культяшки. Вот тебе и полковник, дьявол его дери. Не удержал.
В не столь уж давние времена и Джонас Фрей, и Уолтер Роуч числились в приближенных "преторианцев": сильные, ловкие, умные ребята. Профессор, конечно, нашел бы для них достойное место, продвинул наверх. Когда-то их использовали для выполнения заданий, требующих определенной ответственности. Их переход от Мориарти к Культяшке не мог расцениваться иначе, как откровенное предательство.
Спир сплюнул на пол - равного эффекта он достиг бы, швырнув в окно кирпич.
- Есть и другие. - Глазки Эмбера блеснули ненавистью. - Профессор сам тебе всех назовет. И что мы с ними сделаем, тоже скажет.
- Для таких никакое наказание суровым не будет. И чем раньше мы с ними разделаемся, тем лучше.
Тем временем Ли Чоу отчитывался наверху перед Профессором, который сидел за столом, как обычно, сложив ладони домиком.
Сомнений не оставалось: человеком, плеснувшим кислоту в лицо юной Энн Доуби, был Таппит. Дело ясное, свидетельств хватает. Если бы пострадавшая обратилась в полицию, Таппит уже сидел бы за решеткой, но у тех, кто считал себя частью семьи профессора Мориарти, действовали другие порядки. Полиция лишь играла роль служителей закона, и хотя закон был суров и немилосерден, во многих случаях, по причинам, известным лишь отправителям правосудия, виновному удавалось избежать всей тяжести наказания. С другой стороны, немало было и людей относительно невинных - мужчин, женщин и детей, - жестоко пострадавших за мелкие прегрешения. Вот почему те, кому выпало жить в ужасной тени того времени, со здоровым и небезосновательным недоверием относились как к полиции, так и к закону. Они предпочитали восстанавливать справедливость по собственным понятиям.
Энн-Мэри Доуби была приятной, симпатичной девушкой и могла бы, как признал и сам Мориарти, неплохо зарабатывать, перейдя под опеку женщины вроде Сэл Ходжес. Но она предпочла другой путь и решила упорным трудом сама устроить свою личную жизнь. Возможной такая ситуация стала только лишь потому, что ее отец работал исключительно на Профессора.
В "Звезде и Подвязке", куда Энн-Мэри устроилась барменшей, ей пришлось общаться с той разношерстной частью человечества, что покровительствовала заведению. Платили мало, но зато она могла сама выбирать мужчин, что и делала весьма умело, избегая клейма шлюхи. Удостоенные ее милостей клиенты считали себя в некотором смысле победителями, покорителями женского сердца, хотя и платили за победу наличными. Энн-Мэри знала, как сделать так, чтобы мужчина воспринимал ее тело в качестве награды, естественного результата своего обаяния, чтобы ее дар - никаким даром вовсе и не бывший - представлялся ему следствием взаимного желания, не имеющим ничего общего с тем грязным бизнесом, которым занимались уличные женщины или обитательницы ночлежек и борделей.
Джон Таппит был, очевидно, давним воздыхателем Энн Доуби, почитателем, старания которого ею не поощрялись. Ли Чоу провел настоящее расследование, скрупулезное, но скорое. Множество свидетелей, как мужчин, так и женщин, говорили о том, что Таппит постоянно преследовал девушку, которая, не принимая знаков внимания, относилась к нему с добродушным юмором. Ли Чоу выслушал описания по меньшей мере трех безобразных сцен, имевших место в "Звезде и Подвязке", в результате последней из которых хозяин бара запретил Таппиту появляться в его заведении.
- Энн-Мэли - доблая девуска, - рассказывал Ли Чоу. - Когда хозяин заплетал Таппиту плиходить в бал, она пообесала встлетиться с ним веселом в одиннасатъ сясов, но не смогла плийти, потому сто клиентов было слиском много. Таппит сильно ласселдился и волвался в бал с кликами: "Я добелусь до тебя, лзивая стелва. Я полозу конес твоим иглам". Слысали это многие. На следуюсий весел, когда Энн-Мэли выходила из "Звезды и Подвязки", Таппит пелебежал серез дологу, кликнул сто-то и плеснул в лисо кислотой. У меня есть тли свидетеля, все надезные люди, которые видели, как это слусилось. Они все знают, сто я плисол от вас, и говолят, сто пытались его догнать, но уз больно быстло этот Таппит бегает. Есе они говолят, что вы бегаете быстлее и поймаете его.
Как всегда, Ли Чоу выполнил работу безукоризненно, так что дополнительных вопросов не потребовалось.
- Ты знаешь, где живет Таппит?
- Узнаю. Быстло-быстло.
Мориарти кивнул.
- Найди его. А потом…
Отдав четкие и ясные указания неизменно тихим, бесстрастным голосом, Профессор отправил китайца заниматься порученным делом и попросил прислать наверх Спира, если тот вернулся.
Фанни Джонс исполнилось двадцать. Высокая, стройная, аккуратная, с овальным личиком в обрамлении темных локонов, большими карими глазами и тонким носиком, она привлекла Мориарти прежде всего своим ртом, вызвавшим у этого далеко не пылкого и много повидавшего человека странные представления о поцелуях, прохладных и свежих, как сорванный с грядки огурец, и соблазнительно сладких, как горшочек с медом. Фанни знала, что лицо выдает ее трепещущую, нервическую натуру. Девушка понимала, как ей повезло встретить Пипа Пейджета. Если бы не он, оставалось только идти на улицу. Многие служанки, уволенные за ту или иную провинность, заканчивали тем, что попадали в бордели или, еще хуже, оказывались за решеткой.
Последние три дня, узнав о возвращении Профессора - личности, внушавшей ей благоговейный ужас и вызывавшей восхищение, - Фанни сильно нервничала из-за предстоящей встречи с ним. Не успокаивала даже мысль о том, что в нужный момент рядом будет Пип Пейджет. Но Пип уехал на целый день, и когда Берт Спир пришел на кухню, где Фанни помогала Кейт месить тесто для пирогов, и сказал, что Профессор желает видеть ее прямо сейчас, бедная девушка жутко смутилась.
"Испугалась, - подумал Мориарти, - да и как не испугаться бедняжке". Короткий, четкий доклад Спира он уже выслушал.
- Ты знаешь, где найти этого Хейлинга, если потребуется? - спросил Профессор.
- Я знаю, где его найти, и если все обстоит так, как мне представляется, то просил бы вашего позволения разобраться и с самим мерзавцем.
- С удовольствием. Если в случившемся с ней виноват Хейлинг, ты сам, не вмешивая Пейджета, преподашь ему тот урок, которого он заслуживает. Но… посмотрим. Приведи девушку.
Вот так Фанни Джонс оказалась в личных апартаментах Профессора.
Мориарти радушно улыбнулся.
- Много слышал о вас, Фанни. Проходите, садитесь. - Он указал на стул. - Бояться не надо.
Брошенный в сторону Спира быстрый взгляд ясно дал понять, что присутствие третьего здесь излишне.
Когда дверь за Спиром закрылась, Профессор откинулся на спинку стула.
- Чувствуйте себя как дома, моя дорогая. Я лишь вчера узнал, что вы живете под моей крышей. Пейджет служит у меня давно, и я хочу, чтобы вы знали - каждый, кто близок к нему, близок и ко мне. Каждый, кто живет под моей крышей, находится под моей защитой, и, как, возможно, уже сказал вам Пейджет, тот, кто пользуется мой защитой, имеет передо мной определенные обязательства.
Привычные, избитые слова. Знакомая, из года в год повторяемая схема. Этими словами и этой схемой Мориарти пользовался еще мальчишкой в школе и позже, подростком, на улицах Ливерпуля.
Я плачу тебе - ты мне обязан.
Ты обещал - ты мне обязан.
Я видел тебя. И мои друзья тоже. Ты мне обязан.
Хочешь, чтобы об этом узнал учитель?
Думаю, не хочешь.
Значит, ты мне обязан.
- Вы понимаете, Фанни, что это значит?
- Да, Профессор.
Она поняла, потому что Пейджет уже говорил ей об этом.
- Хорошо. Мы отлично поладим, Фанни, а сегодня вы поможете мне. Но сначала позвольте задать несколько вопросов. Видите ли, я не успел расспросить о вас Пейджета. Вы ответите? Ответите правдиво?
- Я всегда буду говорить вам только правду, Профессор.
Ей почему-то стало немного не по себе.
- Вы правдивая девушка, Фанни?
- Думаю, что да. Тем более с людьми, которых уважаю.
- Хорошо. До того, как Пейджет нашел вас и привел сюда, вы работали на сэра Ричарда и леди Брэй, верно?
- Да, горничной.
- Тогда вы знаете некоего мистера Хейлинга?
Под его пристальным взглядом щеки ее побледнели, как будто покрывшись меловой патиной, руки нервно задвигались, не находя себе места, пальцы сплелись.
- Мистер Хейлинг служит дворецким у Брэев, не так ли?
Она коротко кивнула, точнее, дернула головой.
- Да.
- Вы боитесь его, Фанни?
Снова кивок.
- Так, может быть, в том, что вас уволили, виноват он?
Она отвела глаза.
- Как я уже сказал, вам нечего бояться, Фанни. Даже если вы не рассказали чего-то Пейджету, со мной можете быть откровенной. Вас из-за него уволили?
Девушка замерла, упрямо наклонив голову. Прежде чем она шевельнулась, Мориарти мог легко сосчитать до двадцати. В следующее мгновение Фанни выпрямилась, словно собрав воедино призванные на помощь невидимые силы.
- Да. - Голос ее слегка дрогнул. - В том, что меня уволили, виноват мистер Хейлинг. Он пытался…
Медленно покачивавшаяся голова Мориарти остановилась.
- Соблазнить вас?
- Почти с самого начала, как только я пришла в дом Брэев. Всегда пытался лапать меня. Это было омерзительно, но я боялась. Он угрожал мне…
- Он добился своего?
- Один раз. - Она опустила голову. - Только один раз.
Лицо ее сделалось пунцовым.
- Он… он…
- Понимаю.
- Но он все равно продолжал. Постоянно. Сначала были подарки. Потом угрозы. Я не могла больше быть с ним, Профессор. Не могла.
- Угрозы?
- Он говорил, что если я не…
- То он выбросит вас на улицу.
- Да.
- Этим все и кончилось.
Она опять кивнула, теперь уже медленно, с горечью, и ее глаза потемнели, наливаясь жаждой мести.
- Вам не стоит так уж сильно его ненавидеть, - ласково промурлыкал Мориарти. - Если бы не он, вы не встретились бы с Пейджетом. Но можете не сомневаться, мистер Хейлинг получит по заслугам.
Она нахмурилась.
- Это означает, что его ждет наказание.
- Ах, да, к тому, кто ждет приходит отмщенье.
- Вы правильно рассуждаете. - Мориарти подался к ней через стол. - А теперь, Фанни, поговорим о небольшой услуге, которую вы можете оказать мне.
Часом позже Мориарти отдал необходимые распоряжения. Поговорил с миссис Райт, чтобы та отпустила Фанни. Поручил Спиру лично разобраться с его другом Хейлингом. Отправил Терреманта в помощь Ли Чоу. Еще до исхода ночи Джону Таппиту должно было воздаться за изуродованное личико Энн Доуби.
Мориарти ждал сообщений от Паркера о местонахождении двух главных подручных Культяшки, Джонаса Фрэя и Уолтера Роуча. Как только те выберутся из своих убежищ, в дело вступят экзекуторы. Пейджет еще не вернулся из Хэрроу, и Мориарти надеялся, что он не появится, пока Фанни Джонс не выполнит свою миссию в тюрьме на Хорсмангер-лейн.
Сам же Мориарти между тем решил подготовиться к встрече с Элтоном, надзирателем из Стила.
Глава 3
НАСТОЯЩИЙ МОРИАРТИ
Пятница, 6 апреля 1894 года
Тюрьму графства Суррей все называли хорсмангерской тюрьмой. Мрачное строение располагалось на территории прихода Святой Марии, в Ньюингтоне, окруженное грязной кирпичной стеной и почти скрытое за нею от посторонних глаз.
Фанни Джонс пробилась через толпу людей, довольных и ссорящихся, тихих и шумных, продающих, покупающих и слоняющихся без дела вдоль Стоунс-Энд. Улица эта всегда имела свой характер - шумный, веселый, добродушный, с нотками жульничества и надувательства.
Профессор был добр, но тверд, и Фанни все еще нервничала, тем более при посещении заведения, где собралось столько боли и несчастья. Неужели она и впрямь войдет в тюрьму, вдохнет ее запахи, ощутит ее вкус и даже, пусть и ненадолго, ощутит ужас существования за решеткой? В приюте для слуг, где и нашел ее Пип, о тюремной жизни говорили немало. Некоторые испытали ее "прелести" на собственной шкуре, побывав в том или ином исправительном заведении. Вспоминая те рассказы - о строгих порядках, скудном питании, всевозможных ограничениях и жестокостях, девушка невольно вздрагивала и поеживалась, как будто входила в царство кошмаров.
Когда Мориарти сказал, что хочет, чтобы она навестила полковника Морана в тюрьме на Хорсмангер-лейн, Фанни в первый момент категорически отказалась и даже заявила, что скорее уйдет из дома, чем согласится отправиться в это жуткое место. Профессор, однако, быстро и легко убедил ее, что бояться совершенно нечего.
- Вас ведь никто сажать в тюрьму не собирается, - мягко сказал он. - И полиция ни за что вас не разыскивает. - Он выдержал небольшую паузу. - Или все же разыскивает?
- Нет, конечно, нет.
- Вот и хорошо. Мы просто хотим побаловать полковника тем немногим, что позволительно ему сейчас, до того как суд вынесет приговор. Вам нужно понять, моя дорогая Фанни, что отнести корзинку с передачей, которую готовит сейчас миссис Райт, должен неизвестный властям человек. Вас никто не узнает, за исключением, может быть, самого полковника.
- Сомневаюсь, сэр. Но ведь тюрьма… это что-то ужасное…
Мориарти негромко усмехнулся.
- Не такое уж и ужасное, если не задерживаться там надолго. Вам предстоит всего лишь короткое путешествие в иной мир. Держитесь скромно. Не привлекайте к себе внимания. Вы всего лишь служанка. Оденьтесь соответственно.
Когда девушка вышла из комнаты, Мориарти позволил себе немного помечтать. Ее наряд позволял угадать и длинные, гибкие члены и мягкое, нежное тело под тонкой тканью платья, тем более что сам Профессор обладал талантом видеть скрытые формы. Откинувшись на спинку стула и закрыв глаза, он попытался представить Фанни такой, какая она есть. Длинные, изящные ножки, крепкие, подтянутые ягодицы, упругие, полные, как экзотический фрукт, груди. В ее глазах он уже заметил тот кроющийся в глубине огонек страсти, который все мужчины ищут в женщинах. Пейджет - везунчик. Тут его мысли ушли в сторону, устремившись к несомненным достоинствам Мэри Макнил, встреча с которой ожидала его в одиннадцать вечера здесь, в этой самой комнате.