- И вы решаете их проблемы, - закончил за него Савелий.
- Стараюсь по мере моих скромных возможностей, - подтвердил Роман.
- Теперь понятно, почему на вас открыта такая серьезная охота: наверное, многим встали поперек горла. - Савелий внимательно взглянул ему в глаза и прямо сказал: - У меня такое ощущение, что вы хотите о чем-то меня попросить.
- Есть у меня два делюги, которые камнем висят на шее и с которыми мне, в силу сложившихся обстоятельств, пока не с руки заниматься, а потому и хочу попросить вас: мне кажется, что вы с ними сумеете разо-браться...
- О чем идет речь?
- Был у меня приятель, который создал небольшую фирму-мастерскую по пошиву обуви на итальянском оборудовании и со всеми итальянскими прибамбасами: кожа, лекала, подошва, короче, все, что нужно... Отличная, кстати, обувь! Так вот, наехали на него какие-то гагауз-ско-грузинские отморозки и обложили ежемесячной кабальной данью. Костик попытался об®яснить им, что это даже теоретически невозможно, но те и слушать не захотели, а я в то время еще не освободился. - Ставрополь-ский стиснул зубы, глаза его сверкнули злобой, он вздохнул. - Короче, убили его, оставив жену и двух детей сиротами. А теперь норовят еще и мастерскую отобрать у вдовы...
- А вторая делюга?
- История очень похожая на первую. Приятельница моей Марианны буквально с нуля создала свое дело, о котором слух дошел даже до Москвы. - Он встал с дивана, подошел к стенке, взял с полки оригинальный керамический сосуд и показал Савелию. - Как вам?
- Честно признаюсь, сразу обратил внимание на эту керамику и подумал, что она старинная. - Бешеный внимательно принялся рассматривать и рисунки в египет-ском стиле, и уникальные орнаменты. - Очень талантливый художник.
- Сейчас у нее работают больше десяти художников, и изделия каждого эксклюзивны.
- И у кого-то возникло желание заставить ее делиться?
- Вот именно! - гневно подтвердил Ставрополь-ский. - Дважды уже и цех готовой продукции громили, разбив все, и печь обжига поломали, даже окна разбили.
- А вы что же? - укоризненно заметил Савелий и вдруг, "подслушав" его мысли, спросил: - Скажите, Роман, откуда вы знаете подполковника Пуговкина?
- Пуговкина? - Ставропольский не сразу понял, о ком спрашивает Савелий.
- Давешнего подполковника, - подсказал Савелий.
- Ах, этого, - недовольно скривился Роман, - как раз из-за него-то у меня сейчас и связаны руки: совершенно глупейшая история...
И Ставропольский подробно рассказал о столкновении в ресторане "Погребок".
- Кстати, вы можете расспросить обо всем своего шефа: он подтвердит мои слова, - сказал Роман.
- Какого шефа? - Савелий с трудом сохранил спокойствие: Широши не упоминал о своем знакомстве со Ставропольским.
- Виктора Степанцова: вы же, насколько я понял, его помощник сейчас, верно?
- Господи, - облегченно вздохнул Савелий, - я еще не успел привыкнуть к своей новой должности и не сразу врубился, о каком шефе вы говорите. Так что, Степанцов лично занимался этим инцидентом?
- Он был вынужден вмешаться: Степанцов был там в качестве гостя именинника.
- Тогда что вас волнует?
- На прощанье этот подполковник пообещал разо-браться со мною, а такие люди слов на ветер не бросают. Степанцов же, мне кажется, предпочтет остаться в стороне...
- Почему?
- Виктор в общении приятный человек, но слишком мягкий, и у него нет тех качеств, какие присущи вам.
- И какие же именно? - с интересом спросил Савелий.
- Уверенность, дерзость, сила и при этом полное спокойствие... - перечислил Роман без каких-либо заметных эмоций.
- Хлопотно это, - проговорил Савелий.
XIII. Мужская работа
На следующий день, встав очень рано, Савелий попросил дочку хозяев извиниться от его имени перед родителями за то, что ушел, не попрощавшись. Бешеный отправился к Александре Семеновне Карамышевой, вдове приятеля Ставропольского: именно с оказания помощи этой бедной женщине он решил начать свой новый день.
Савелий ценил информацию из первоисточника. Несмотря на ранний час, Карамышева уже была на ногах и хлопотала по хозяйству. Открыла не сразу, встревоженно задав несколько вопросов.
- А вы кто?
- Знакомый Романа.
- Какого Романа?
- Может, вы откроете, чтобы не говорить через дверь?
- Какого Романа? - настойчиво переспросила женщина.
- Приятеля вашего покойного мужа.
- И что вы хотите?
- Мне нужно поговорить с вами.
- А почему Роман не предупредил о вашем приходе?
- Он еще спит, и я не стал его будить. Но если вы мне не верите, позвоните сами: наверняка Марианна уже проснулась и сможет вас успокоить. Поверьте, я не представляю никакой опасности, напротив, хочу вам помочь...
- Даже не знаю... - сомневаясь, проговорила Карамышева. - Ну почему я должна вам верить?
Савелий почувствовал, что нужен какой-нибудь малюсенький толчок, чтобы эта запуганная женщина доверилась незнакомому человеку, и он достал из кармана свое новенькое удостоверение.
- Александра Семеновна, взгляните в глазок, прочитайте, кто я, и тогда вы поймете, почему вы можете мне верить. - Он раскрыл удостоверение и поднес к дверному глазку.
- "Помощник представителя Президента..." - удивленно прочитала она и тут же защелкала многочисленными замками. - Что же вы мне сразу не показали свой документ? - укоризненно заметила хозяйка. - Вы уж извините меня: нас с дочками так запугали, что мы никому не верим.
Женщине было наверняка лет за сорок, но ее лицо, несмотря на многочисленные морщины, сохранило следы былой красоты. И если бы не затравленный взгляд и очевидная небрежность по отношению к своей внешности - как в одежде, так и в отсутствии косметики на лице, - ее вполне можно было бы отнести к той категории женщин, про которых говорят: "В сорок пять баба - ягодка опять!" Да и на ее фигуру наверняка до сих пор пялятся мужчины.
- Меня зовут Серафим Кузьмич, - представился Савелий.
- А меня, как вы уже знаете, Александра Семеновна. - Постепенно она оттаивала и становилась все более привлекательной.
- Вот и познакомились, - дружелюбно улыбнулся Савелий.
- Может, чайку или кофе? - предложила хозяйка. - У меня есть пирожки с капустой и с клубникой, вам понравятся - домашние, сама пекла.
- Не откажусь: я как проснулся, Рому с Марианной будить не стал, а потому выскользнул из дома, не позавтракав, - признался Савелий.
- Вот и чудненько! - довольно воскликнула Александра Семеновна.
Этим "чудненько" женщина напомнила Савелию его любимую Джулию: это слово она частенько употребляла. А когда Джулия обращалась к Бешеному: "Чуденько ты мое!" - у него всякий раз от счастья перехватывало дыхание.
- Боже, какие вкусные! - похвалил пирожки Савелий, - честно признаюсь, никогда не ел пирожков с клубникой.
- Вот и чудненько: кушайте на здоровье!
- Как бы ваших дочек не оставить без сладкого, - с полным ртом произнес он.
- Господи, да я их даже и по половинке пирожка не могу заставить скушать: фигуру берегут, е-мое, - едва не ругнулась хозяйка. - Извините... Похудели так, что скоро им и дверь не надо будет открывать...
- Почему? - не понял Савелий.
- Под дверью в щель, как лист фанеры, спокойно пролезут и не застрянут! - хмуро произнесла она и тут же, не удержавшись, расхохоталась.
И мгновенно стала другой, беззаботной, похорошевшей: ничего не делает женщину такой привлекательной, как покой и хорошее настроение.
Она хохотала так заразительно, что Савелий тоже не удержался и рассмеялся. За общим смехом не заметили, как к ним на кухню заглянули две стройные, очень похожие друг на друга, очаровательные блондинки. Наверняка они только что проснулись, услышав мужской голос, накинули на себя простенькие, но симпатичные короткие сарафанчики, никак не прикрывающие их длинные стройные ноги, прошлись пару раз гребенкой по роскошным - до плеч - волосам и поспешили взглянуть на гостя.
На вид им было вряд ли больше двадцати лет, и обе они обладали такими соблазнительными фигурками, что мама откровенно переборщила, сравнивая их с листом фанеры.
Увидев мать и незнакомого гостя захлебывающимися от смеха, они застыли на пороге, удивленно переглядываясь между собой.
Первым девушек заметил Савелий. Мгновенно оборвав смех, он смущенно поднялся со стула. Его собеседница обернулась, критически осмотрела дочерей и с усмешкой сказала:
- Надо же: спали как убитые, добудиться никак не могла, а стоило в доме раздаться мужскому голосу, как они мигом появились, даже успели причесаться...
- Ну что ты говоришь, мама! - едва ли не дуэтом смущенно воскликнули они.
- Ладно, шучу... Познакомьтесь: та, что постарше и повыше, - кивнула мать на девушку в очках, - Людмила, а вторую зовут Наташей...
- Ага, постарше... И всего-то на какие-то паршивые пятнадцать минут, - надула губки Людмила, кокетливо протягивая Савелию изящную ручку с ярко наманикюренными ноготками.
- Серафим... - произнес Савелий и тут же добавил: - Кузьмич.
Он несколько смутился от такой детской непосредственности и не сразу решился поцеловать протянутую руку.
Из-за возникшей паузы девушка зарделась, но руку не отдернула, пока ее не оттеснила сестра, которая тоже протянула руку, присев в книксене:
- А я - Наташа, - представилась она, с вызовом посмотрев на гостя.
Легко было догадаться, что между сестрами, любящими друг друга, идет постоянная борьба за лидерство. Ко второй руке Савелий приложился незамедлительно, и Наташа победоносно взглянула на сестру.
"Что, получила?" - кричал ее взгляд.
- Какие у вас милые доченьки! - с восхищением воскликнул Савелий.
- Из-за них, дурочек, и все мои переживания, - печально произнесла женщина.
- Поэтому я и пришел, - заявил он.
Хозяйка внимательно посмотрела на гостя, потом повернулась к дочерям.
- Девочки, вы, наверное, еще не были в ванной? - нашлась она.
- Сказала бы прямо: нам нужно поговорить, - Людмила подхватила сестренку под руку, - пошли, Наташ, не будем мешать важным переговорам...
- Вы действительно хотите помочь нам? - спросила женщина, когда девушки вышли.
- Действительно.
- Но это же полные отморозки! Не страшно?
- Знаете, Александра Семеновна, я давно отбоялся свое: пусть теперь другие боятся, - твердо ответил Савелий.
- Думаете, получится?
- Мне кажется, что на "думать" у нас времени нет, или я не прав?
- Правы, к сожалению, - горько вздохнула женщина.
- Тогда сообщите все, что вы знаете о тех, кто вам, Александра Семеновна, угрожает...
- Что конкретно?
- Имена, клички, адреса, то есть всю необходимую информацию, чтобы поскорее найти их...
- А их и искать незачем: сегодня вечером сами явятся за документами, которые сделают их владельцами нашей мастерской. Грозились даже своего нотариуса привести.
- И что взамен?
- Обещают оставить меня и моих девочек в покое.
- Не густо, - покачал головой Савелий и шепотом произнес: - Подонки!
- Может, мне согласиться, как вы считаете? Устала я, сил больше нет жить в постоянном страхе... - Она обреченно вздохнула и добавила: - Проживем как-нибудь... Представляете, девчонок заметили в одном столичном модельном агентстве, пригласили на учебу в Москву, там, глядишь, и за границу уедут...
- Насколько я знаю, эту фирму создавал ваш покойный муж, не так ли?
- Всю душу вложил, а сколько сил... - Она с досадой махнула рукой.
- Уверен, вы очень любили друг друга...
- Это вам Роман сказал?
- Не надо ничего говорить, достаточно взглянуть на ваших девочек: такие красивые дети родятся только от большой любви...
- Вы правы, мы очень любили друг друга. - Ее глаза повлажнели от нахлынувших воспоминаний.
- За свое дело он с жизнью расстался, а вы готовы так просто отступить и отдать этим свиньям ЕГО дело...
- Просто?! - с горечью воскликнула женщина. - Да вы не знаете, что мне пришлось вынести. - Она, ни-сколько не стесняясь Савелия, распахнула халат: весь живот и бедра ее были покрыты шрамами от ножевых порезов.
- Господи! - не выдержал Савелий. - Роману-то вы рассказали об этом?
- Как я могла ему рассказать, он ведь в то время был еще в колонии? Потом тоже не смогла, понимая, что он бросится убивать тех, а у него тоже семья, дети... - Хозяйка дома всхлипнула и торопливо заговорила, заливаясь слезами: - Они же мне все порвали внутри: и бутылки совали, и пульты от телевизоров, и ногами в живот пинали... Слава богу, что у меня девочки есть: рожать-то больше я не могу. Не знаю, как я только выжила...
Слушая откровения потерявшей от горя чувство стеснительности женщины, Савелий вспомнил, с какими зверствами ему приходилось сталкиваться в Чечне, и понял, что ни при каких обстоятельствах не сможет остаться в стороне от этой трагедии. Зло обязательно должно быть наказано.
- Я понимаю, вам, Александра Семеновна, отвратительно вновь окунаться в эту грязь, но прошу, опишите по отдельности всех, кто издевался над вами...
Немного помолчав, она взяла себя в руки, чуть прикрыла глаза и начала рассказывать о каждом из шести своих мучителей. По-видимому, издевательства над несчастной женщиной длились долгие часы, и потому она описала этих мужчин настолько подробно, что Савелий словно увидел их воочию, будто был свидетелем всех издевательств.
- Во сколько они придут?
- В десять часов вечера...
- Вы убеждены, что во главе банды стоит Мелидзе, капитан внутренних войск?
- Так он же самолично меня и порезал... Видите? - Она снова оголила живот. - Тут тонкие такие, а на ногах толстые... У него в рукаве всегда припрятан узенький стилет, острый, как бритва. Боль от этих порезов дикая! Чиркнет так по коже и приговаривает: "Нэ заплатыш, как говору, сука, совсэм зарэжу и отправлу тэба к твоэму дарагому...", - очень достоверно спародировала она.
- Как его найти?
- Думаю, он сам сегодня явится, чтобы проконтролировать подписание документов.
- На ловца и зверь бежит... - прошептал Савелий. - В мастерской кто-нибудь работает?
- Нет, сегодня я всем дала отгул: будет только сторож.
- Позвоните ему и скажите, чтобы в девять вечера его тоже там не было... Пусть для посторонних у него заболеет кто-нибудь из близких, - многозначительно посоветовал Савелий.
- Так у сторожа нет никого, - растерянно ответила хозяйка.
- Он молодой?
- Двадцать девять...
- Значит, к подружке пусть завалится на всю ночь... И так всем потом говорит, мол, бес попутал.
- Поняла.
- Дайте ключи от мастерской...
- Вам? - Она несколько растерялась...
- Я потом положу их в ваш почтовый ящик.
- Хорошо. - Женщина достала из сумочки связку, отсоединила три ключа и протянула Савелию. - Этот от входной двери, этот - от моего кабинета, а этот - от склада.
- От склада мне не потребуется, - улыбнулся Савелий, вернув ключ хозяйке.
Потом задумался ненадолго и спросил:
- Вам есть куда уехать на пару дней?
- Из дома или из города?
- Лучше бы из города...
- Так у меня мама живет в Краснодаре: давно обещала ее навестить, да все никак не получалось...
- Вот и чудненько! - Савелий и не заметил, как повторил ее словечко.
- А когда нам уехать?
- Чем раньше, тем лучше.
- Куда уехать? - спросила Наташа, входя на кухню.
- Куда уехать? - повторила за ней сестра.
- Мама вам все об®яснит. - Савелий поднялся. - У меня есть одна просьба.
- Вам нужны деньги? - спросила женщина и протянула руку к кухонному шкафчику.
- Господь с вами, Александра Семеновна! - остановил ее Савелий. - Я прошу вас: что бы вы ни услышали, о чем бы вас ни спрашивали - вы меня никогда не видели! Никогда! И вообще не подозреваете о моем существовании!
- Как?! - воскликнули девушки.
- Никогда не видели и никогда не увидим? - с печалью спросила Людмила.
- Никогда не видели, - повторил Савелий, потом с улыбкой добавил: - Но что помешает нам когда-нибудь познакомиться... Понятно?
- Да, - ответила за всех мать. - Девочки, быстро собираемся!
- Куда?
- К бабушке, в Краснодар...
Выйдя от этой истерзанной и запуганной женщины, Савелий медленно брел по солнечному городу, не замечая ни красоты южной природы, ни радостных улыбок прохожих. На душе было так мерзопакостно, что ему потребовалась внешняя энергия, чтобы очистить душу и тело. Ноги сами привели в небольшой городской парк, где прогуливались мамы с колясками и влюбленные парочки. Некоторые, не обращая внимания на окружающих, разделись и лениво загорали на зеленой травке.
Савелий с большим трудом отыскал толстенный дуб почтенного возраста и, похоже, единственный в этом парке, не без усилий отделил кусок коры. Потом тщательно расчистил у основания дерева землю, снял кроссовки и, встав на нее босыми ногами, проделал несколько пассов, настраивая свои мысли и энергию на соединение с природой, после чего прикрыл глаза и прислонил ладони к обнаженному стволу. Почти сразу же Савелий ощутил, как по всем капиллярам, заполняя каждую клеточку его тела, побежала энергия.
В какой-то миг перед его глазами возникли видения прошлого. Вот молодой мужчина в набедренной повязке расчищает поляну от камней. Воинственно звучат медные трубы; слышатся топот лошадиных копыт, свист стрел и грохот орудий, стоны раненых, рыдания женщин, плач детей: турки берут приступом русскую крепость...
Савелий открыл глаза, и яркое солнце вернуло его к реалиям сегодняшнего дня. Почувствовав необыкновенный прилив энергии, он взял пригоршню земли, обмазал оголенное место ствола, приложил к нему оторванную кору, затем с любовью погладил по швам. Было видно, как швы исчезли, и кора приросла к стволу.
Не спеша обувшись, Савелий, напитанный энергией природы и Космоса, бодро отправился к Роману. К его возвращению был накрыт легкий завтрак, но к нему не приступали: ждали Савелия.
- Почему вы не разбудили меня? - укоризненно поинтересовался Роман.
- Стараюсь никогда не нарушать чей-либо сон, - серьезно ответил Савелий.
- Ладно, проехали, - отмахнулся Ставропольский и нетерпеливо спросил: - Познакомились с кем-нибудь?
- Познакомился, - кивнул Савелий, многозначительно взглянув на детей, давая понять, что не хочет говорить при них.
- Завтракали?
- Да, меня угостили вкусными пирожками с клубникой и с капустой.
- Тогда пойдем в кабинет.
- Ну, Ромочка, я же все приготовила, - попыталась их остановить Марианна.
- Вы начинайте, а мы поговорим, и я присоединюсь к вам...
- Но... - попробовала возразить Марианна.
- Девочка, это очень важно! - оборвал Роман. - Пошли, Сема!
Когда они вошли в кабинет, Ставропольский спросил:
- Неужели успели с кем-то пообщаться?
- С Александрой Семеновной.
- И?