Да, Рома Кошкин упоминал некую Жанну. При этом глаза его алчно горели, лоб источал испарину, а губы шептали: "Ах, какая женщина…" Ощущения реальности после посещения клуба он не утратил, понимал, что столкнулся всего лишь с проституткой, но, как сказал поэт: и все же, все же…
- Когда это было?
- Ой, я не знаю, - начал вновь жеманничать Венечка, - может, месяц назад, может, около того.
- Как ты думаешь, сколько раз он там был?
- Ну, не знаю, раза два или три… Откуда мне знать?
- Венечка, ты супер, - похвалил Турецкий и поощрительно похлопал художника по плечу. Тот скукожился, соорудил страдальческую гримасу.
- И это все? Теперь вы оставите меня в покое?
- Без проблем, Венечка, - Турецкий сунул визитку в узкую ладошку. - Припомнишь что-нибудь - звони. Не вздумай выбросить визитку - проверю.
- У вас взволнованный голос, Александр Борисович, - подметила Екатерина Андреевна Эндерс, - надеюсь, вы не спасетесь бегством от Брумберга? Я звонила ему, отменила заказ. Он не спорил, даже обещал вернуть половину внесенного мной аванса. Вы применили к этому парню физическую силу?
- Пальцем не тронул вашу ищейку, - преувеличил Турецкий. - А голос у меня взволнованный, потому что волнуюсь. Скажите, Екатерина Андреевна, название закрытого клуба "Эквилибриум" вам что-нибудь говорит?
- "Эквилибриум"… - почти по складам повторила вдова. - Зловещее какое-то словечко. Я что-то слышала… Почему вы спрашиваете?
- Визитную карточку клуба я нашел в рабочем столе Алексея Михайловича.
- Надо же, событие! В его столе столько хлама… Я была там, видела этот мусор. Чему вы удивляетесь? У Алекса были обширные связи, он посещал клубы, мероприятия, закрытые заведения - не гнушался, я уверена, и откровенно злачных мест. Возможно, о чем-то подобном он однажды и проговорился…
- Но точно вы не знаете? Помните о странном разговоре насчет Жанны? Не в этой ли связи?
- Простите, Александр Борисович, - она долго думала. - Не могу вам ничем помочь. Про тот разговор я рассказала вам все. Алексей сознался, что у него неприятности, но сказал, что сам о себе позаботится. Речь о клубе не шла. Судя по тому, что продолжения истории не последовало, он… позаботился.
"А потом умер", - подумал Турецкий, спрятав телефон.
Он прибежал домой задолго до Ирины, мылся, подметал прихожую, готовил ужин по старинному русскому рецепту: в ход идет все, на что натыкаешься в холодильнике. Ирина, вернувшаяся с работы, была поражена до глубины души. Выронила сумки.
- Как это мило, - призналась она, обнимая мужа в фартуке. - Неясное чувство мне подсказывает, что ужинать мы сегодня будем не в ресторане. Что случилось, милый?
- Не знаю, - озадачился Турецкий, - может, вечная любовь?
- Ну, это вряд ли, - засомневалась Ирина, - вечной любви, как утверждают ученые, не существует. Надо покопаться в Интернете…
После ужина он обзванивал причастных. Голос следователя Нагибина звучал как-то вяло, приторможено, - чувствовалось, человек успел принять после бездарно проведенного рабочего дня.
- Расслабляетесь, Олег Петрович?
- Это всего лишь вино, Александр Борисович… Крепкие напитки, как считает медицина, мне нежелательны по "сердечной" причине…
- Вы пьете много вина.
- Как сказать, Александр Борисович. На самом деле я пью мало водки…
- Не хотелось бы заниматься морализаторством, Олег Петрович. После работы люди имеют право делать все, что не противоречит закону, но… Вы уверены, что это то, что вам нужно?
- Я слышал про алкоголизм, Александр Борисович. Сначала ты требуешь выпивку, потом выпивка требует выпивку, потом выпивка требует тебя…
- А вы философ. Кончайте пить. В девять утра вы должны быть у меня с информацией по клубу "Эквилибриум".
- А это что за зверь такой? - проворчал следователь.
- Добывайте где хотите, Олег Петрович. За два дня вы с Борисом не добились никакого результата. И меня не волнует, что вы были весь в поту, работали на пределе, и тому подобное. Важен результат, а его нет.
- А у вас он есть?
- Есть зацепка. Имеется данные, что "Эквилибриум" - дорогой бордель, но точной информации нет. Расположен на северо-западе. Нужны сведения об учредителях, клиентах, персонале, имеется ли возможность с кандачка туда попасть.
- Да где же я вам посреди ночи?..
- Не расстраивайте меня, Олег Петрович, уволю. Без последующей возможности восстановления в органах.
С похожим распоряжением он обратился и к Борису, который усердно что-то жевал.
- Надеюсь, ты не выпивши?
- А я почти не пью, Александр Борисович, - похвастался Борис, - не обзавелся, знаете ли, пагубной привычкой. В жизни пока не разочаровался, работа нравится, неразделенной любовью не страдаю, от личной драмы Бог уберег…
"Похоже, они действительно сжигали коноплю в закрытом помещении", - подумал Турецкий и лаконично изложил просьбу.
- Без проблем, Александр Борисович, - отозвался Борис, - есть у меня одноклассник - хороший товарищ. В отличие от некоторых идиотов, закончивших школу милиции и работающих непонятно где, он получил экономическое образование, хорошо продвинулся и сейчас трудится в крупной нефтяной компании. Он зарабатывает столько, что нам с вами и не снилось. Если это действительно элитный клуб, Серега должен про него знать. Если не знает, пусть обзвонит друзей-подружек. К утру информация будет.
- С тобой приятно иметь дело, - похвалил Турецкий, - умеешь обнадежить.
- Интернет уверен, что вечная любовь существует, - сообщила в постели Ирина ошеломляющее известие. - Ученые опровергли мнение, что любовь - проходящее чувство. Просканировали мозг и доказали. При общении с любимым человеком в надпочечниках вырабатывается гормон удовольствия - дофамин. Считалось, что со временем выработка этого гормона начинает угасать при общении с объектом страсти, и уже лет через десять все благополучно проходит. Однако ученые обработали несколько супружеских пар, живущих в счастливом браке, и выяснили, что уровень дофамина у них такой, словно они только сегодня встретились и влюбились. Как продвигается твое расследование?
- Замечательно, - сонно отозвался Турецкий, - завтра утром у нас встреча соучастников. Будем вырабатывать первоочередные меры по защите своих реноме… Прости, родная, что ты сейчас говорила про вечную любовь?
Похмельный следователь Нагибин нарисовался ровно в девять, и пока не прибежал вечно опаздывающий Виллис, пришлось любоваться его постной физиономией. Турецкий включил компьютер, вошел в Интернет, набрал в поисковике слово "Эквилибриум" и тоскливо уставился на длинную вереницу ссылок, отправляющих пользователя к одноименному голливудскому фильму.
- Не очень отдаленное будущее человечества, - пробормотал Нагибин, которого меньше всего хотелось заподозрить в приверженности американскому кинематографу. - Людям запретили чувствовать, принудили ежедневно принимать препарат, подавляющий эмоции, а к тем, кто не согласен, применяют репрессии. А вообще-то "Эквилибриум" означает - "равновесие".
- Это все, Олег Петрович, что тебе удалось узнать по теме? - ухмыльнулся Турецкий.
- Великая штука - Интернет, - возвестил Борис, врываясь в квартиру. - Мой приятель даже женился благодаря Интернету. Потащился бы он тогда в кино, не сломайся у него модем? А чего вы такие тоскливые, коллеги? Вроде солнышко за бортом, душа веселиться должна…
- Душа обязана трудиться, - возразил Турецкий, - и день, и ночь.
- Лично моя душа не отказалась бы от чашки хорошего коньяка, - проворчал Нагибин. - Представляете, Александр Борисович, моя теща отравила последний колодец: науськала жену, и теперь они хором требуют, чтобы я продал свою "четверку", - все равно без пользы стоит в гараже, и купил ей мутантовую шубу…
- Какую шубу? - одновременно спросили Турецкий и Борис.
- Ну, вы поняли, - поморщился Нагибин.
- Э-э, - протянул Борис, - кажется, у нашего Олега Петровича начинаются критические дни.
- Да нет, до запоя еще далеко, - отмахнулся следователь, - хотя кто его знает. Не жизнь, а анекдот. Жена просыпается рано утром, долго смотрит на себя в зеркало, потом поворачивается ко мне и говорит: "Так тебе и надо…".
- Неужели такая… - Борис замялся, подбирая не очень обидное слово.
- Вот-вот, выражайтесь корректно, - проворчал Нагибин, - не страшная, а инаколицая, не толстая, а горизонтально ориентированная.
- Может, поработаем немного? - предложил Турецкий.
- Легко вам говорить, - буркнул Нагибин. - У вас тещи нет, и жена у вас - писаная красавица… - он покосился на фотографию, где Турецкий с Ириной запечатлелись на фоне прибоя в далекой испанской глубинке.
- В заведение под названием "Эквилибриум" попасть трудно, но можно, - возвестил Борис. - Предлагаю свои услуги в качестве засланного казачка.
- Умойся сначала, - покосился на него Турецкий.
- Машина обрызгала, - Борис утер лицо ладошкой. - Серьезно, Александр Борисович, предлагаю заслать в клуб самого себя.
- Самого тебя? - уточнил Турецкий, пряча улыбку.
- Да, самого меня, - Борис немного смутился. - Я человек молодой, неженатый, с проститутками в бытность опером в отделе нравов наобщался по душам… - он замолк, когда оба "соучастника" с интересом на него воззрились. - А что такого? - Борис покраснел. - Проститутки - это такие женщины, у них тяжелая судьба и острое нежелание идти работать на завод.
- А еще существует технический парадокс, - хмыкнул Нагибин, - чем дешевле шлюшки, тем реже они ломаются.
- Я не об этом, - Борис покраснел.
- Может, для начала поделитесь информацией? - не выдержал Турецкий.
- Информация не самая утешительная, - вздохнул следователь, - "Джентльменский" клуб "Эквилибриум" в пределах МКАДа существует в единственном числе, поэтому можно не мотаться от заведения к заведению. Это плюс. Кстати, единственный. Вся прочая информация - тягостная. Клуб располагается в Северном административном округе, недалеко от парка Дружбы. Станция метро "Речной вокзал". Или по Ленинградскому шоссе, свернуть за парком и, не доезжая до улицы Лавочкина, повернуть налево. В зеленой зоне - вдали от глаз. Здание новое, двухэтажное, построено года четыре тому назад…
- В здании только клуб, - Борис перехватил эстафету. - Учредители заведения засекречены, но, видимо, без поддержки крупных чиновников и теневых структур не обошлось. Простому смертному там делать нечего, развернут еще на подъезде к скверу. Частная собственность. Мой приятель слышал от своего начальника об этом клубе, но сам проникнуть туда не смог, питался слухами. Рекомендации не помогли.
- "Крупные чиновники и теневые структуры" - очень туманное определение, - сказал Нагибин. - Покровительствует клубу "Эквилибриум" некая важная персона из администрации президента.
- Ничего себе, - присвистнул Турецкий.
- Но это не преступление, - добавил следователь, - вернее, скажем так, состава преступления в данном случае не выявлено. Нигде не сказано о запрете учреждать закрытые клубы для VIP-персон и насаждать в них свои порядки. Золотое правило - слышали о таком? У кого золото, тот и устанавливает правила. А то, что в клубе бордель - так это надо еще доказать. А как доказать, если войти в клуб не сможет даже ОМОН.
- Это как? - не понял Турецкий.
- Очень просто, - усмехнулся Нагибин. - Санкцию на обыск подобного заведения не может дать какая-нибудь задрипанная районная прокуратура. Существует перечень заведений, для которых писан особый закон. Если вы об этом не знали, то, значит, вас только вчера нашли в капусте. Это мир богатых, Александр Борисович, - вздохнул следователь. - И нам со своим нелепым уголовным кодексом под мышкой там делать нечего. И даже, не побоюсь этого слова, вам. Обсмеют. А если соберете отмороженных омоновцев и ворветесь туда, потрясая какой-нибудь бумажкой, то уже завтра всех принимавших участие в акции с треском уволят, а вам создадут такие невыносимые условия, что закрытие агентства "Глория" покажется сущим пустячком.
- Впечатляет, - усмехнулся Турецкий. - И что же происходит в клубе?
- Вы будете удивлены, Александр Борисович, но ничего особенного, - сказал Борис, - это просто клуб для богатых людей, а также для тех, кто попал туда по протекции, скажем, богатого члена клуба. И ничего противозаконного не происходит - с точки зрения уголовного кодекса. С точки зрения административного, может быть. Но опять же, надо доказать, а кому это надо? Просто богатенькие развлекаются.
- Нет, я не спорю, если задаться целью, вы можете пробраться в клуб, - сказал Нагибин. - У вас же есть связи в Генеральной прокуратуре? Готов поклясться, что кое-кто из тамошней публики туда похаживает, отдыхая от трудов праведных. Все как везде, только более изысканно. Вы можете получить рекомендацию, заплатить астрономическую сумму, чтобы обрести членскую карточку, представить доказательства, что вы не какая-нибудь голытьба с миллионом долларов в кармане, а что у вас имеется под Тюменью парочка нефтяных скважин, или десяток казино в Лас-Вегасе, или коммерческий банк в Лондоне.
- Ерунда, - фыркнул Турецкий, - у наших мертвецов не было ни банков, ни скважин.
- Олег Петрович в свойственной ему манере преувеличивает, - отозвался Борис. - Просто наши потерпевшие произвели на кого-то положительное впечатление. Возможно, им частично оплатили членство. Или не было никакого членства, им могло и не понравиться в клубе. То, что вы нашли - еще не доказательство, что именно из "Эквилибриума" растут ноги.
- Не надо расстраивать Александра Борисовича раньше времени, - пожалел временного начальника Борис. - Итак, вы можете получить рекомендацию, заплатить сумму… Увы, список легальных удовольствий в наше время ограничен. Баня, девочки, бильярд, покер, гольф, девочки…
- Про девочек ты уже говорил, - проворчал Нагибин.
- Так в них, красавицах, весь смысл! - воскликнул Борис. - Там такие девочки, что… Приятель моего начальника… тьфу, наоборот, был под таким впечатлением…
- Мутантки, что ли? - проворчал Нагибин.
- Обычные женщины. Красавицы, воспитанные, умные, у каждой за плечами высшее образование, а то и не одно. Такая вот кладезь. Александр Борисович, мне показалось, что у вас глаза загорелись?
- Показалось, - огрызнулся Турецкий. - У меня жена - красавица, воспитанная, умная и с двумя высшими образованиями. Думай о работе, Борис.
- Гражданин начальник погрузился в глубокую задумчивость, - констатировал Нагибин. - Ситуация сложная, спору нет. Единственная ниточка ведет нас в клуб "Эквилибриум", дверка в который закрыта и заколочена гвоздями. Вижу два варианта - либо попробовать отыскать другую ниточку, либо…
- Либо сделать невозможное, - Турецкий поднял голову. - Что-то скучно стало жить, господа, не находите? Скажем решительное "нет" серым будням?
- Без меня, - загородился скрещенными руками испуганный Нагибин.
- Дерзайте, Александр Борисович, - поддержал Борис. - Сегодня пятница, и завтра клуб "Эквилибриум" открывает свои двери. А мы вас подстрахуем.
- Ну, ничего себе, - присвистнул Меркулов, выслушав необычную просьбу. - Я старый, больной человек, едва пришел в себя после тяжелейшей операции…
- Костя, не преувеличивай, у тебя богатырское здоровье. Ты просил меня расследовать преступление, от которого изжога у всей прокуратуры, и обещал любую помощь.
- В рамках разумного, заметь.
- У разума нет рамок, Костя. Сделай несколько звонков, провентилируй ситуацию. На сегодняшний день это единственная возможность хоть как-то продвинуться в деле. И не затягивай, начни это делать немедленно, прямо из палаты. Кстати, как у тебя дела?
- Спасибо, вспомнил, - проворчал Меркулов, - поживу еще, не волнуйся. Если не будут приставать с разными глупостями.
- Поработай, жду. Передавай привет капитанам.
Меркулов перезвонил через час, когда глаза уже слипались, и то, что происходило в телевизоре, с трудом откладывалось в голове.
- Ты меня подставил, - без преамбул заявил Меркулов, - спасибо огромное. В следующий раз проси что-нибудь реальное.
- Хорошо, - согласился Турецкий, - подождем до следующего раза. А пока, извини, я не собираюсь работать на пустом месте, лучше посплю. А потом сериал по телевизору посмотрю. А потом с женой схожу в ресторан. А потом на выходные махнем куда-нибудь в глушь с двумя ночевками…
- Вот только не надо меня шантажировать, - возмутился Меркулов. - Давай же, Турецкий, попроси еще меня о чем-нибудь этаком - знаешь, как это полезно для моего сердца?..
- Но вы же власть, - резонно возразил Турецкий. - А если не можете сделать такой пустяк, то какая вы, к черту, власть?
- Мы такая же власть, как и та, что учудила этот клуб, - резонно возразил Меркулов. - Там замешаны такие шишки… И в администрации президента, и в Совете Федерации. Если узнают, что мы поспособствовали твоему проникновению в этот вертеп…
- Вы должны быть мудрыми и изворотливыми, - напомнил Турецкий. - В ваших силах сделать так, чтобы в случае провала всю вину можно было списать на некоего Турецкого. Готов принять на себя ответственность. Думайте, Костя, думайте, время не стоит на месте. Я понимаю, что даже если меня там грохнут, никто ответственности не понесет. Стоит ли излишне драматизировать? Мы расследуем тройное убийство, или нет? Либо просто хулиганим? Мне не нужен членский билет на полгода, пойми. Я плевать хотел на тамошние удовольствия. Мне нужен один лишь вечер. Возможно, два. Пообщаться с людьми, найти нужного персонажа, который, я уверен, там работ тает…
- Есть более щадящий вариант, - проворчал Меркулов, - найти покладистого члена клуба, припугнуть его. Уж компромат найдем, и пусть поработает без прикрытия…
- Не прокатит, - возразил Турецкий. - Покладистого члена клуба вы можете, конечно, зарядить, - пусть прикроет, если возникнет нужда. Но работать я должен сам. Ты же сыскарь, Костя и понимаешь, как это должно происходить.
- Да гори оно все огнем! - разозлился Меркулов. - Что мне прикажешь с тобой делать, Турецкий? Ладно, жди звонка.
Меркулов вышел на связь в восьмом часу вечера, и голос его звучал так, словно его вызывал на ковер сам Господь Бог.
- Запомни, Турецкий, Генеральная прокуратура Российской Федерации к данной авантюре отношения не имеет. Попадешься - выкручивайся сам. И, ради Бога, не ставь на уши это законопослушное заведение, посещаемое исключительно добропорядочными людьми. Завтра, в субботу, к девяти часам вечера, некто гражданин Колбасьев, имеющий интересную биографию, но в данный момент честно трудящийся во влиятельной инвестиционной компании, организует твое проникновение в клуб. Охранникам - внешним и внутренним - будет велено пропустить некоего господина Ламберта, коммерсанта из Израиля, бывшего советского, а далее российского, гражданина…
- Послушай, Костя, я не юдофоб, я даже наоборот, но разве у меня на лбу написано?..
- Отставить, Турецкий. Настоящий господин Ламберт, если на то пошло, тоже не еврей, а гремучая помесь русака и голландца. Он сильно похож на тебя. Ну… может быть, не сильно, но похож. Уши такие же, - Меркулов засмеялся. - Я бы в твоем положении не выдрючивался. Делаем то, что можем. Прикажем стать индейцем, станешь индейцем. Водительскими правами господина Ламберта тебя снабдят, рано утром доставит мальчик на побегушках. А с паспортом, извини, перетолчешься.