- Вот и хорошо, значит, вы знаете все, что нужно. Мы все знали, что в лесу нечисто. А тут девчонки начали выдумывать да болтать, вот все сразу и вспомнили старые сказки. Только прозвали злодея не Зеленым человеком, а Картошечником. А я вот что скажу: Зеленый человек и Картошечник - одно и то же. А остальное - враки! - Билли ткнул пальцем в снимок Сандры в Диснейленде. - Такая же выдумка, как то, что вы видите у нее за спиной. Гномы, феи и тому подобное. В прежние времена верили во что угодно. Люди были простые, - заключил он, словно осуждая предков. - Тупые как пробка!
Маркби поднялся.
- Мистер Туэлвтриз, вас я совсем не считаю тупым как пробка. Я хочу, чтобы вы как следует вспомнили, что делали сегодня. Где гуляли, завернули ли на кладбище, заходили в церковь или нет, видели ли мисс Миллар или кого-нибудь другого. Наши сотрудники еще наведаются к вам. Возможно, не я, а кто-нибудь другой.
- Им я скажу то же самое, что и вам, - буркнул Билли и вдруг расплылся в улыбке: - Передайте, пусть пришлют ко мне дамочку, да помоложе! - Он лукаво покосился на Маркби. - С такой я, может, и побеседую!
- Позвольте откланяться, - сказал Маркби, сделав вид, что не слышал его замечания. Ну и противный же старикашка! И врет не краснея. Либо он видел Эстер у входа в церковь, либо внутри. Маркби готов был поставить последний доллар.
В прихожей никого не оказалось; он услышал, что Дайлис возится на кухне. Маркби постучал, сразу же распахнул дверь и увидел мощный зад Дайлис, обтянутый розовым нейлоном. Толстуха склонилась над облупившимся эмалированным помойным ведром с педалью. Маркби негромко кашлянул.
Дайлис вздрогнула от неожиданности; крышка ведра с грохотом упала. Она круто развернулась к нему.
- Я ухожу, - сообщил Маркби.
- Ну и уходите себе. - Дайлис как будто испытала облегчение. - Значит, ничего не вытянули из папаши?
- Скорее всего, он передаст вам наш разговор. Насколько я понял, вы убираете у миссис Астон… и мисс Миллар?
- Я работаю на миссис Астон, - уточнила Дайлис. - Мисс Миллар только жила у нее, а хозяйка - миссис Астон.
- Сегодня вы были там?
Дайлис покачала головой:
- В такое время года я не хожу убирать каждый день, только по вторникам и пятницам. Зимой, конечно, работы больше: трубу прочистить - они камин дровами топят - ну и еще всякое-разное… За ними-то самими уборки немного. На мне вся грязная работа, какая найдется.
- Ваш отец сказал, что вы учились в школе вместе с Рут Астон.
Дайлис прищурилась:
- Пару лет всего. Потом викарий забрал ее из нашей школы и послал в дорогую, частную. Я вообще не понимаю, зачем они отдали ее в нашу школу. Ее папаша, он был не от мира сего. Вечно что-нибудь придумает… Решил, будто он такой же, как и мы! - Дайлис фыркнула. - Он-то! Я часто думала, ему самому впору стать школьным учителем, вечно уткнется носом в книгу и сидит, сидит… И в голове полная каша. Обожал слушать, как он их называл, "местные легенды".
- Например, легенду о Зеленом человеке? - спросил Маркби.
- Вот-вот, Зеленого человека он прямо обожал. Бывало, придет к кому-нибудь из местных и спрашивает, не знает ли он каких историй. Он называл это "народной памятью". Его почти все чокнутым считали.
Маркби протянул ей руку:
- Спасибо, Дайлис!
Толстуха недоверчиво посмотрела на протянутую руку и робко коснулась ее своими короткими пальцами.
- Да не за что, - ответила она жеманно, как, видимо, по ее представлениям, требовали приличия.
Вернувшись в машину, Маркби вставил ключ в замок зажигания и с удивлением заметил, что манжета рубашки испачкалась чем-то розовым и липким. Он не прикасался к трупу и ничего не трогал на месте преступления. Он нахмурился, разглядывая яркое пятно, понюхал его и, наконец, осторожно лизнул. Пятно оказалось сладковатым на вкус; наверное, он нечаянно задел что-то на кухне у Туэлвтризов. Такое пятно трудно будет вывести! В некотором смысле последнее слово все же осталось за Дайлис.
Оставив Пирса вести следствие в Нижнем Стоуви, Маркби вернулся в Бамфорд. Когда деревня осталась позади, ему показалось, будто он выбрался из темной тучи на солнечный свет. Смена настроения никак не была связана с погодой; день выдался теплым и ничем не примечательным. Просто Маркби казалось, что в Нижнем Стоуви гнетущая атмосфера. Мысли о случившемся не отпускали его. Он понял, что должен нанести еще один визит.
Маркби частенько бывал в доме бамфордского священника, Джеймса Холланда; они с отцом Холландом были давними приятелями. Правда, обычно Алан все же не являлся к Джеймсу без предупреждения. Поднимаясь на крыльцо, Маркби подумал: едва отец Холланд увидит, кто пришел, он сразу догадается, что Алан явился не просто так, а по делу.
- Алан! - воскликнул Джеймс, и Маркби приятно было слышать радостные нотки в его голосе. Как и предчувствовал Маркби, священник тут же спросил: - Что-нибудь случилось? Входите и рассказывайте.
Священник провел гостя в старинную кухню, налил воды в электрический чайник.
- Чаю или кофе?
- Если вам все равно, то чаю, пожалуйста.
- Заваривается из того же чайника, - безмятежно ответил Джеймс.
Маркби невольно вспомнил автомат с горячими напитками в здании полицейского управления.
К счастью, чай у Джеймса оказался гораздо лучше, чем пойло, которое разливала проклятая машина. Они перенесли кружки в кабинет и сели лицом друг к другу в большие, старые, удобные кресла. Справа от Маркби оказалась застекленная дверь, ведущая в заросший сад. Вечернее солнце заливало его теплым оранжевым светом.
- Какая красивая комната! - одобрительно заметил он.
Джеймс кивнул:
- И дом красивый… точнее, был бы красивым, если бы кто-нибудь навел здесь порядок. Но на это нечего и надеяться. Епископ по-прежнему хочет его продать, а меня переселить в современную коробку с тремя спальнями в каком-нибудь новом жилом комплексе. Местный приходской совет борется с ним не на жизнь, а на смерть, да и бамфордские власти не спешат идти ему навстречу. Боятся за судьбу исторического памятника. Поэтому я по-прежнему живу здесь и наблюдаю, как дом разрушается у меня на глазах.
- Мы с Мередит осматривали один бывший дом священника; подумывали его купить, - сказал Маркби. - В Нижнем Стоуви.
- Ну и как? - спросил отец Холланд, отхлебывая чаю; кружка почти скрылась в его густой черной бороде. - Нижний Стоуви… Не далековато ли?
- Насколько я понимаю, тамошние прихожане вверены вашим заботам?
Джеймс кивнул:
- Я выбираюсь туда только раз в месяц. Иногда меня замещает старый Пиктон-Уилкс. Он уже на пенсии, разменял девятый десяток, но по-прежнему любит быть в гуще жизни. Тамошняя церковь освящена в честь святого Варнавы; довольно красивая. В епархии не знают, что с ней делать…
- Нехватка средств?
Отец Холланд снова кивнул:
- Прихожан в Нижнем Стоуви почти не осталось. Порядок в церкви поддерживается силами добровольцев. Две тамошние жительницы исполняют роль церковных старост. Одна из них, Рут Астон, - дочь последнего тамошнего священника. Ее отец умер… сейчас вспомню… восемнадцать лет назад, но трудности начались уже тогда. Народу в деревне оставалось все меньше, молодые семьи переезжали… Откровенно говоря, Паттинсон, тогдашний священник, в последний год жизни совсем свихнулся. Вот и решили никого туда не посылать, а приход Святого Варнавы присоединить к нашему приходу. То же самое произошло и с вестерфилдской церковью. Поэтому сейчас я ведаю объединенным приходом. За последние пять-шесть лет в Нижнем Стоуви построили несколько новых домов, главным образом на месте старой школы. Правда, число прихожан нисколько не увеличилось. Спинной хребет прихода был сломан уже давно. - Джеймс вздохнул. - Миссис Астон уже под шестьдесят, как и ее подруге. Вряд ли они вечно будут следить за церковью… Еще лет пять - и наступит кризис.
- Джеймс, боюсь, кризис уже наступил, - ответил Маркби, ставя чашку на стол. - Но не в том смысле, о котором говорите вы. Скончалась одна из двух дам - не миссис Астон, а другая.
Его слова были встречены ошеломленным молчанием. Потом Джеймс тихо спросил:
- Как?!
Маркби вкратце ввел его в курс дела.
- Поскольку ее убили в церкви, я пришел не только известить вас, но и посоветоваться.
Отец Холланд вынырнул из глубокого раздумья, в которое погрузился, когда Маркби начал свой рассказ.
- Насчет Нижнего Стоуви? Боюсь, я мало что смогу вам сообщить. К стыду моему, я бываю там всего раз в месяц, и все. Рут Астон могла бы… - Он осекся и покачал головой: - Нет, бедная Рут сейчас, наверное, в таком состоянии, что вряд ли чем-нибудь вам поможет. Они с Эстер дружили очень давно. После того как умер Джералд Астон, Эстер переехала жить к Рут. Тогда я и сам познакомился с Эстер. Она была женщиной практичной, деловитой и абсолютно безобидной. Она мне нравилась, хотя не могу сказать, что я хорошо ее знал. Конечно, вам потом следует побеседовать с Рут, но о церковных делах лучше спрашивайте меня. Ну а Рут… сейчас от нее вряд ли будет толк.
- Я должен сказать вам кое-что еще; если хотите, передайте мои слова миссис Астон, хотя это не обязательно, - продолжал Маркби, словно извиняясь. - Судя по некоторым признакам, кто-то устроил на колокольне место… как бы получше выразиться… для романтических свиданий.
- Что?! - Джеймс резко выпрямился. - Прелюбодействие в храме?
- Похоже на то. Точнее, не в самом храме, а на колокольне. Мы обнаружили там пачку презервативов и спальный мешок.
Джеймс Холланд мрачно покачал головой:
- Значит, решено! Теперь церковь уже нельзя оставлять без присмотра на весь день! Придется ее запирать… Я переговорю с Рут, когда… когда пройдет первое потрясение. Но в конце концов, решать мне, а после того, что вы рассказали…
- Я надеялся узнать у вас, - перебил его Маркби, - у кого еще могут быть ключи от церкви Святого Варнавы, кроме вас и церковных старост. Те, кто поднимался на колокольню в… скажем так, неофициальных целях, отпирали дверь ключом!
Джеймс побледнел.
- У кого-то есть ключ? Не может быть! Кроме нас, ключи имеются только у Гарри Пиктона-Уилкса. Сомневаюсь, чтобы на колокольне прелюбодействовал он!
- Если можно, выясните, только осторожно, не возбуждая подозрений, где он хранит свои ключи и кто еще имеет к ним доступ. Может, они висят у него на кухне или в другом подобном месте?
- Да, обязательно выясню. Мне тоже нужно это знать! - заволновался Джеймс.
Маркби снова перевел разговор на жертву преступления:
- Известно ли вам что-нибудь о родственниках Эстер Миллар?
Отец Холланд покачал головой:
- Могу повторить только одно: я почти ничего не знаю… то есть не знал об Эстер. Да и с самой Рут познакомился только в связи с церковными делами. Разумеется, я немного знал ее мужа Джералда… Ну а что касается Эстер… Боюсь, придется вам расспросить Рут.
Маркби посмотрел в застекленную дверь на нестриженые живые изгороди и клумбы, заросшие сорняками. Чего бы он только не отдал, чтобы приложить свои руки к этому роскошному саду!
- Недавно вы обмолвились, что спинной хребет прихода Нижний Стоуви сломан. Вы имели в виду только сокращение населения?
Джеймс Холланд долго смотрел на него в упор. Он явно не торопился с ответом. Наконец сказал:
- Насколько мне известно, более двадцати лет назад, еще до меня, в деревне произошел ряд весьма неприятных событий.
- Там орудовал серийный насильник, - кивнул Маркби. - Преступника так и не нашли.
- Ужасно! И не только потому, что насильника не поймали… Такие страшные события способны расшатать маленькое сообщество, вроде Нижнего Стоуви, до основания, и пути назад уже не будет. Скажите, у полиции были подозреваемые? Местные или приезжие?
- Подозреваемых не было. Возможно, насильник был местным, но с таким же успехом он мог оказаться и пришлым. Два эпизода произошли на старой Пастушьей тропе. Возможно, на женщин нападал бродяга, какой-нибудь психопат. Или беглый преступник… Наверняка мы ничего не знаем.
- Из-за того, что насильника так и не нашли, все жители Нижнего Стоуви затаили страх. Соседи подозревали соседей, - сетовал Джеймс. - Они перестали доверять тем, с кем много лет жили бок о бок… Вот что я имел в виду, когда говорил о сломанном хребте Нижнего Стоуви. Возможно, нераскрытая тайна повлияла и на мозги Паттинсона. Его прихожанам трудно было свыкнуться со страшными мыслями, и ему тоже.
- Именно тогда я впервые приезжал в Нижний Стоуви. Я вел следствие по тому делу, - признался Маркби. - Тогда мы долго беседовали с преподобным Паттинсоном. Мне он запомнился тихим, немного чудаковатым книжником. Но умалишенным он тогда точно не был. Хотя и не вполне соответствовал требованиям времени.
Борода Джеймса Холланда шевельнулась; судя по всему, губы его раздвинулись в улыбке.
- Алан, простите, я не знал, что вы как-то связаны с тем старым делом… Поверьте, я вовсе не собирался обвинять полицию в упадке Нижнего Стоуви!
- И все же мы не раскрыли то дело, - возразил Маркби. - Во всех случаях, когда мы терпим поражение, страдают простые люди. Нераскрытое серийное преступление похоже на старую рану, которая не заживает.
- А теперь там убили человека… Эстер Миллар, - сказал Джеймс.
- Вот именно. Вторую неудачу в Нижнем Стоуви я не могу себе позволить!
Отец Холланд встревожился, услышав в голосе Алана необычные нотки.
- Алан, не принимайте работу слишком близко к сердцу. Кому, как не вам и мне знать: успех приходит не всегда, и часто многое невозможно изменить. При нашем с вами роде занятий многое трогает за живое… Ведь мы тоже люди и тоже злимся, огорчаемся, раздражаемся. Но, если мы позволим себе слишком увлечься, мы не сможем помогать людям!
Маркби не выдержал:
- Да, я действительно принимаю то дело слишком близко к сердцу! - Он тут же покраснел и добавил: - Извините. Я знаю, вы правы. Просто… - Он замолчал.
Джеймс Холланд энергично покивал и задумчиво произнес:
- Кажется, недавно в лесу Стоуви нашли чьи-то кости? Я прочел в местной газете.
Маркби снова устремил взгляд на сад.
- Ах да, кости. Я все думаю: если бы их не нашли, была бы Эстер Миллар сегодня жива?
В третий раз за время разговора священник нахмурился.
- Вы думаете, два события как-то связаны между собой? - спросил он.
Маркби положил руки на подлокотники кресла и подался корпусом вперед.
- Кто знает? Может, связаны, а может, и нет. Ничего не могу утверждать наверняка; зря я разболтался. Просто… видите ли, Джеймс, я не люблю совпадений. - Он грустно улыбнулся. - Мне кажется, вы стремитесь разглядеть в каждом человеке что-то хорошее. Я же, наоборот, выискиваю самое худшее. Я напоминаю себе старого моряка, который рисует на морских картах русалок и всяких подводных чудовищ. Я с опаской плыву по миру, населенному опасными существами - как известными, так и еще не открытыми. Я, Джеймс, распознаю зло. Я настроен на зло. Я чую его. Улавливаю волны. Сейчас я чую зло в Нижнем Стоуви!
Рут Астон сидела за столом на кухне в "Старой кузнице" и наблюдала за тем, как постепенно удлиняются тени, садится солнце, как розовеет небо в закатных лучах. Знакомая обстановка кухни должна была бы утешать ее, но она ощущала лишь боль утраты и пустоту. Куда ни посмотри, все напоминает об Эстер. На полке стоят ее разлохмаченные кулинарные книги. Под полкой аккуратным рядком висят кастрюли и поварешки. В кладовке осталась половина яблочного пирога, испеченного Эстер накануне; они собирались доесть его сегодня за обедом. Но сегодня в полдень Эстер была уже мертва.
Рут все время казалось, будто все происходит не на самом деле и она угодила в какое-то другое измерение. Она поймала себя на мысли: вот сейчас откроется дверь, и войдет Эстер. Но дверь теперь долго не откроется, а когда все же откроется, она увидит кого угодно, только не Эстер. Скорее всего, завтра первой явится Дайлис Туэлвтриз - убирать. Может, дойти до дома Билли и подсунуть под дверь записку, чтобы завтра Дайлис не приходила? Очень не хочется, чтобы она топала по всему дому, как будто ничего не изменилось. С другой стороны, телефона у Туэлвтризов нет, а писать записку, да еще и идти через весь переулок у Рут не было сил. И потом, на улице она, возможно, встретит кого-нибудь из соседей; ее будут расспрашивать о том, что случилось, об Эстер… Хуже всего то, что она увидит сине-белую заградительную ленту у церкви. Церковь, которая всегда была неотъемлемой частью ее детства, а последние несколько лет - ее жизни здесь, в "Старой кузнице", стала местом преступления. Теперь она запятнана навсегда!
Сердце кольнула боль. Рут вдруг подумала об отце Холланде. Церковь Святого Варнавы в его ведении. Нужно позвонить в Бамфорд и рассказать отцу Холланду, что случилось. Сообщить ему об убийстве - ее обязанность, ведь ей доверили следить за порядком в церкви… Может быть, полиция уже известила его об ужасном святотатстве? Хотелось бы знать… Надо было спросить Маркби или другого, инспектора Пирса. Наверное, теперь придется заново освящать церковь? Сумеет ли она, Рут, снова когда-нибудь переступить ее порог?
Она пропустила не только обед. С самого завтрака она весь день ничего не ела; ей казалось, что прошла целая жизнь. Поняв, что у нее сосет под ложечкой, Рут взяла из кладовки половину яблочного пирога, испеченного Эстер. Она не могла выбросить его. Эстер так расстроилась бы! Есть его Рут совсем не хотелось. Но все остальное нужно долго размораживать… А у нее сейчас нет сил даже намазать себе бутерброд. Как странно! Холодильник битком набит, полки в кладовой ломятся от припасов, но нет ничего, что можно просто взять и съесть.
Рут отрезала маленький кусочек пирога и положила на тарелку. С трудом откусила от него пару раз и поняла, что больше не может. Она сказала вслух:
- Извини, Эстер, у меня нет сил!
Недоеденный кусок и остаток пирога она сложила в целлофановый пакет, завязала, вышла на улицу и осторожно, почтительно, словно верующий, приносящий дар к алтарю, опустила пакет в мусорный контейнер.
Потом она вернулась в дом и поставила тарелки из-под пирога в посудомоечную машину. Зазвонил телефон, и Рут вздрогнула от неожиданности. Забыла перевести его на автоответчик! Она решила подойти: вдруг звонят из полиции?
- Да? - с опаской произнесла Рут, сняв трубку.
- Рут?
Узнав голос Джеймса Холланда, она вздохнула с облегчением.
- Здравствуйте, Джеймс! А я как раз собиралась вам звонить. Вы уже?.. - Голос у нее упал.
- Да, я уже знаю. Ко мне приезжал суперинтендент Маркби. Рут, мне очень жаль.
Рут понимала, что в ближайшее время ей еще не раз придется услышать подобные слова. Ей будут выражать сочувствие - одни от всего сердца, другие не слишком искренне. По крайней мере, Джеймса Холланда в неискренности упрекнуть нельзя.
- А я как раз думала о церкви, - призналась она. - Наверное, теперь ее придется заново освящать?
Священник ответил не сразу, и Рут подумала: наверное, он удивляется, что она в такое время беспокоится о мелочах. Но лучше уж обсуждать церковные дела, чем вспоминать Эстер или преступление, отнявшее у нее подругу.